Узники царских казематов

Ленинградская зимняя стужа не баловала прохожих, метель слепила глаза мелкими колючими снежинками и делала прогулку по Невскому не самым приятным способом использования увольнения в ту давнюю субботу. К тому же гражданская одежда, временно заменившая шинель и шапку, спасала от придирок патрулей, но совсем мало защищала меня от промозглого холода. Но Витька, уже полгода, как вернувшийся на гражданку, твёрдо решивший восполнить пробелы моего знакомства с очагами культуры города на Неве, уверенно вёл на Заячий остров в Петропавловскую крепость. Мне до "гражданки" оставалось немногим более полугода, а до окончания увольнительной – что-то около 8 часов, поэтому любое теплое уютное место меня устраивало, и я охотно шёл за ним в казематы крепости.
Бродить внутри крепости, не зная её закоулков, занятие не самое увлекательное, поэтому, скинув верхнюю одежду в гардеробе музея этого почтенного заведения, мы с Витькой пристроились к какой-то группе приезжих, которые на свои потраченные 30 копеек хотели получить максимум знаний и впечатлений… Девушка-экскурсовод не возражала против того, чтобы ещё двое в штатском пристроились к её группе и добросовестно таскались следом где-то на периферии маленькой компактной толпы, впрочем, внимательно слушавшие все её пояснения.
Группа была неоднородной – человек восемь были существами женского пола, достаточно притихшие и благоговейно внимавшие всему, что вещала экскурсовод, и что комментировали две холёные, упитанные особи мужского пола, ставшие в этом женском обществе непререкаемыми авторитетами, видимо, ещё задолго до приезда в крепость… До полного комплекта двенадцати разнополых «апостолов» добавляли мы с Витькой.
Постепенно комментарии этих двух всезнаек становились всё громче, и экскурсоводу приходилось напрягать свои голосовые связки, что впрочем, не было для неё чем-то новым… Мне страсть как захотелось проучить этих самонадеянных наглецов-всезнаек, и случай представился…
- А сейчас мы с вами находимся около камеры-одиночки, - рассказывала экскурсовод. – Это очень страшное место, внутри нет ни щёлочки, поэтому тьма там такая, что многие, находясь в ней неделями или даже месяцами, сходили с ума, лишённые даже лучика света в этой жуткой темноте…
- Подумаешь темнота, - начал комментировать один из «королей местного разлива", - я на прошлой неделе в комнате лампочку разбил, так до утра был в такой темноте, как у негра… под подушкой…
Женская часть группы благожелательно и почтительно негромко хихикала. Экскурсовод безнадёжно махнула рукой.
- Кто желает, может заглянуть в эту одиночную камеру, - пригласила она жестом желающих.
Женщины робко перешёптывались и не решались, а мужичков явно понесло на подвиги – они, высокомерно поглядывая на притихших женщин и на нас с Витькой, вдвоём протиснулись в дверь, пытаясь разглядеть, что же там скрывала темнота.
- Ну, и где тут присесть можно? – с насмешкой спросил один из них.
Я тут же бросил умоляющий взгляд на девушку-экскурсовода. И надо отдать ей должное – она тут же моментально всё поняла и сделала вид, что её что-то очень заинтересовало в противоположной стороне.
Как только она отвернулась, я чуть подтолкнул этих двух самодовольных зрителей внутрь камеры и сразу захлопнул за ними дверь, отрезавшую проникавший в камеру свет из коридора. Витька, моментально схвативший суть происходящего, тут же начал делать вид, что он со страшным лязгом закрывает тяжёлый металлический наружный засов на двери камеры, хотя просто двигал им вперёд-назад …
Воцарилась полная тишина… Сначала из-за двери донёсся робкий стук. Потом торопливые удары и, наконец, истошные крики взорвали тишину… Я резко распахнул дверь и с невинным добродушием и сочувствием уставился на явившихся из тьмы одиночки… На них жалко было смотреть – вытаращенные ничего не видящие глаза, взъерошенные волосы, приоткрытые в оборванном крике рты… Такое впечатление, будто они увидели в этой темноте бывшую узницу княжну Тараканову, открывшую им тайну своего рождения, чего, кстати, так и не смогли добиться её тюремщики... А может быть, это был предприниматель Иван Посошков со своей книгой под мышкой: "Книга о скудости и богатстве", которую он писал для Петра I и из-за которой и попал в крепость… А может быть… Да мало ли приведений из бывших узников могли они увидеть за эти мгновения в кромешной темноте каменного мешка…
- Ну, вот, - как ни в чём ни бывало, стараясь оставаться серьёзной, продолжила свою лекцию экскурсовод, - теперь вы сами, не пробыв и минуты в этой камере, почувствовали, что творилось в душе тех узников, которые сидели здесь месяцами.
Уж не знаю, что они там почувствовали, но до конца экскурсии не проронили ни слова, пропуская всюду вперёд своих дам и настороженно поглядывая в нашу сторону, опасаясь новых подвохов.
Прощаясь с девушкой я пообещал каждое увольнение приходить сюда, чтобы помочь и другим желающим полной грудью глотнуть абсолютной темноты и проникнуться уважением к сидевшим там жертвам царизма… Но уже через три дня меня направили для продолжения службы в бывшую Восточную Пруссию, а ныне Калининградскую область…
Слышал я, что в городе Пскове (уж не оттуда ли приехали посмотреть город Ленинград эти самые экскурсанты?) в тот же год появился человек с уникальными возможностями: всю ночь напролёт он во сне записывал за очередным приснившимся ему привидением всё, что ему диктовали. А на утро вокруг его кровати валялись разбросанные в беспорядке листки, на которых его почерком были записаны странные тексты, в которых он сам мало что понимал, но с удовольствием по просьбе, а чаще и без неё, зачитывал всем, кто мог слышать, произвольные места из приснившегося:
"А буде же продавец, продав беспошлинно, да принесет свою вину и объявит, что купец купил у него беспошлинной, ведая, то продавец свободен будет от вины, а у купца взять тот товар на великого государи со штрафом."
Второй же мужичок из той самой сладкой парочки ночами спит без сновидений, но ежедневно тайком таскает "куда следует" позаимствованные листки у своего дружка… Как говорится – дружба дружбой…
Впрочем, это уже совсем другая история…
 

(18.07.2012)


На фото: Ленинград, Дворцовая площадь, автор рассказа (слева), Виктор (в центре) и Слава (крайний справа, в рассказе не участвующий).