Когда гаснут свечи

Однажды к нам пришла старушка и попросила принять в дар для музея потертый дневник и несколько фотографий, пожелтевших от времени. Она сказала, что когда-то все это принадлежало ее прабабке, потом передавалось по наследству, а теперь вот оставить некому. Я не успела даже толком поговорить с женщиной, расспросить, кто она, откуда... Старушка очень спешила, обещала зайти в другой раз, но больше не появилась. А дневник оказался весьма любопытным. Хотя дальнейшая судьба его еще не определена.

12 апредя 1885 года
Отец решил выдать меня замуж. Говорит, что такого жениха упускать нельзя: Савелий Васильич – купец второй гильдии и почетный гражданин города. И я, мол, ему давно нравлюсь, ждал, когда подрасту. А мне так страшно! Ведь придется остаться с этим взрослым господином наедине... Конечно, дядя Савелий – хороший человек и всегда меня баловал. Когда приходил к нам, сладости приносил, отрез на платье подарил, куклу с фарфоровой головой, а ведь это такая редкость! Да и замуж охота, конечно. Хочется надеть пышное белое платье и фату – на зависить Машке и Зинке, моим младшим сестрам, проехаться по городу в экипаже рядом с таким солидным мужчиной. И чтобы все знали, что он мой муж! Но ведь потом придет время первой брачной ночи...

18 апреля 1885 года
Вчера у нас на ужине был Савелий Васильич. С самого утра маманя хлопотали на кухне, подгоняли прислужницу и кухарку. Скатерть постелили кружевную, заграничную, а на столе – и расстегаи, и кулебяка, и студень, и ботвинья... И мой любимый пирог с яблоками к чаю. Мамаша с папаней ничего не пожалели!
А гость так смотрел на меня, так смотрел, что аж мурашки по коже. Кажется, не такой уж он и страшный... И глаза умные, красивые... А усы! «Наверное, от них щекотно», – подумала я и не ошиблась. Уходя гость поцеловал мне ручку, как настоящей взрослой даме, и так приятно от этих усов сделалось, что аж в животе похолодело.

12 мая 1885 года
Молодой чиновник, папин помощник Гера, стал вдруг ни с того ни с сего строить мне глазки. А сам весь в прыщах и с прилизанными редкими волосами. Ну разве сравнишь с Савелием Васильичем! Кстати, завтра он придет делать мне официальное предложение. Я уже несколько дней готовлюсь, учусь делать реверанс, как знатная дама, обмахиваться веером, этак невзначай складывая его, смотреть искоса. Пусть знает, что берет замуж воспитанную барышню! Вот спросит он меня, согласная ли я выйти за него, а я изящно присяду в реверансе и отвечу томно:
– Давно мечтаю, Савелий Васильич, стать вашей верной супругой до конца дней.
И улыбнусь загадочно, веер распушу и приложу к лицу, чтобы только одни глаза сверкали. И такую любовь во взгляде изображу! Чисто как у настоящей француженки! Точь-в-точь как Виолетта Павловна рассказывали, когда из Парижу приехали!

15 мая 1885 года
Через месяц свадьба. Будем венчаться во Владимирском соборе. Платье мне шьют – ну просто как заграничное! Маманя с папаней переживают, да и я сама не своя. Даже писать не могу – руки дрожат. Скоро наедине с мужем останусь. Вчера он, уходя, прижал меня к себе, улучив момент, когда никто не видел. И аж сердце зашлось. Руки у него такие сильные, а от самого жар, что от того Везувия! Это вулкан такой, мне папаня рассказывали и даже картинку в журнале показывали. Ох, Савелий Васильич, ох!..

17 июня 1885 года.
Когда в соборе мы стояли перед аналоем Савелий Васильич незаметно взял мою руку в свою и легонечко сжал. Его ладонь была такая горячая, что меня всю залило теплом, и опять в животе стало щекотно. А когда выпили вино из чаши, закружилась голова, и, обходя аналой, я чуть не упала. Муж (теперь уже муж!) подхватил меня и на минуту прижал к себе, его усы коснулись моей щеки. А я вся затрепетала и подумала: «Кажется, уже совсем не боюсь его... Савелия Васи... Моего Савелия... Савушку. И кажется, люблю»...
И первая брачная ночь оказалась совсем не страшной.  Мамаша говорили, что как только «это» произойдет, нужно закрыть глаза...
Я только-только успела надеть ночную рубашку, и тут вошел мой муж. Он подошел ко мне, улыбнулся, поцеловал в щеку (ох уж эти щекотные усы!), обнял, прижавшись всем своим горячим крепким телом. Голова моя снова пошла кругом, и все поплыло перед глазами. Даже не могу точно вспомнить, что было дальше. Все происходило как во сне. Нежные сильные руки уложили меня на кровать, и я утонула в мягкой маманиной перине и ласковых прикосновениях Савелия Васи... Савушки. Глаз не открывала, просто наслаждалась. Что-то подобное уже случалось со мной, когда ходили плавать на речку прошлым летом. Теплая вода обволакивала и не хотелось, чтобы это удовольствие закончилось. 
– До чего же ты красивая, Глашенька! – донесся до меня горячий шепот, и Савелий прикоснулся губами к моему уху, защекотал усами, стал целовать, опускаясь все ниже – со щеки к шее, потом (ой, как приятно!) к груди и ниже,  к животу. И тут я испугалась и вкрикнула. Но мой славный Савушка посмотрел на меня своими добрыми серыми глазами и прошептал:
– Не бойся, моя красавица! Тебе понравится.
Что было потом, писать неловко. Но мне все и правда понравилось. И совсем не хотелось, чтобы наступало утро. Временами сердце чуть не выскакивало из груди, все мое тело дрожало, и дышать становилось трудно.   
В какой-то момент мы слились так, как будто были одним телом. У меня в глазах потемнело, я застонала... Савелий часто засопел, потом вздрогнул и через минуту уже лежал рядом со мной с таким видом, будто долго и тяжело работал. Потом крепко обнял меня, и мы заснули.

5 августа 1885 года
Уже месяц, как я замужняя дама. Савушка обожает меня, исполняет все мои желания. Машка и Зинка завидуют. И это они еще не знают, что в моем чреве растет дитя. Маманя говорят, что все признаки налицо. Сегодня расскажу Савушке. Вот обрадуется!

Публикация в журнале "Страницы старого дневника" № 3, 2012 год