Кирюша

   
      Мой внук Кирюша практически с самых пелёнок отличался спокойным нравом, сообразительностью и самостоятельностью. Буквально через пару дней после выписки из роддома дочь вновь оказалась в больнице. Медики что-то там не доглядели после родов, и у неё начался воспалительный процесс. Почти на пару недель Кирюша остался на моём попечении и на попечении своего папы. Я занималась с ним днём, когда папа был на работе, а на ночь уходила домой, оставив его под приглядом зятя. И Кирюша, словно понимая сложившуюся ситуацию и войдя в наше положение, вёл себя на редкость спокойно. Он не устраивал никаких истерик и проявлял лёгкое беспокойство лишь, когда подходило время кормления или нужно было поменять пеленки. Даже ночью, после последнего кормления, он практически не просыпался и понапрасну не беспокоил зятя, давая ему выспаться.
     Потом, месяцев в семь, когда Кирюша подрос и начал передвигаться по квартире в ходунках, он с первого раза усвоил один урок. Его преподала ему наша средних размеров собака Джульетта. Она выхватила у него  куриную ножку, которую внук мусолил с огромным удовольствием. Этого раза оказалось достаточно для того, чтобы в последующем при её приближении он молниеносно вскидывал, как только мог вверх, свою ручонку, если в ней находилось что-то съедобное.
     К году, едва научившись ходить самостоятельно, он частенько, подтащив к кухонной раковине  стул и вскарабкавшись на него, начинал, усердно сопя, намывать лежавшую в ней посуду. Стоит ли удивляться, что уже во втором классе он мог сам приготовить себе не только яичницу, но и нажарить картошки и даже сварить незамысловатый супец. И этому его даже не приходилось учить. Все подобные уроки он извлекал, внимательно наблюдая за действиями взрослых. Но давайте  вернёмся в его детсадовское детство.
     Где-то в четыре года, когда у детей начинается активное становление личности, он почти до основания состриг свои густые длинные и загибающиеся ресницы. Причиной тому послужила нечаянно брошенная   кем-то реплика, что такие ресницы бывают только у девчонок. Нас, взрослых, его манипуляция  повергла в шок, но не потому, что было жаль шикарных ресниц (они, кстати, отросли потом ещё гуще и длиннее), а потому, что он мог во время своей экзекуции над ними нечаянно попасть ножницами в глаз, но, слава Богу, всё обошлось без травм.
     В этом возрасте Кирюша очень любил слушать сказки и всевозможные детские рассказы, которые мы ему читали. Он также с большим удовольствием их потом пересказывал. При этом, забыв какое-либо выражение или слово очень умело подменял их своими понятиями. Например, однажды пересказывая сказку «Волк и семеро козлят», в том месте, где у волка уже стал тоненький голосок, внук на секунду вдруг запнулся, а потом изрёк: «И стал у волка голосок  худенький-худенький…» А как-то, рассказывая мне о каком-то событии, уточнил, что оно было не вчера, а … после вчера.
     А однажды, это было тоже в четыре года, я забирала его из сада домой. Он сидел в раздевалке и одевался, как вдруг одевавшаяся рядом с ним Катюшка, бросилась к нему, начала обнимать и со всей серьёзностью заявила своей маме, что она Кирюшу … любит. Какова же была Кирюшина реакция на это признание? Сурово насупив бровки, он забубнил себе под нос: «Люблю, люблю… Какое люблю… Надо вырасти вначале, а потом жениться… Маленькие не женятся…»
    А когда Кирюше исполнилось пять лет, то он на предложение зайти после сада на минуточку к младшей дочери уже совсем по-взрослому мог изречь: «Знаю, бабушка, я твою минуточку. У тебя, где минуточка, там и все десять…»
     В этом же возрасте, гуляя с ним однажды по улице, мы случайно набрели на дерево, у которого разбился совсем молодой, почти ребенок, автомобилист. Его фотография была прикреплена к дереву, а рядом висел небольшой траурный венок. Внук, естественно, не преминул спросить, для чего эта фотография здесь висит. Забыв сделать скидку на его возраст, я коротко ответила: «Этот мальчик здесь разбился насмерть», - не сказав при этом, что разбился тот на машине. С недоверием взглянув на меня, Кирюша уточнил: «Мальчик, что – шёл, шёл и так сильно стукнулся о дерево, что умер?» Поняв свою оплошность, объяснила ему, как погиб молодой человек.
     Сейчас Кирюше уже десять лет. Он перешел в четвёртый класс. Стал совсем большим. И всё чаще мы зовём его по-взрослому – Кирилл. И он остаётся всё таким же любознательным, серьёзным и рассудительным ребенком. И хочется надеяться, что с возрастом он не утратит этих своих замечательных качеств.