Экзальтация монаха

"Экзальтация монаха"




«Каждый человек - художник» Йозеф Бойс.



1.


 
       В монастыре отец Даниил молился и постился, ему казалось, что демоны не найдут его здесь. Тут лишь благодать и рай тут цветет без суеты. Он гнома видел во снах и понял, что его день настал. В этот день он стал иным. Утром проснулся и понял, что ему нельзя пить. Всю ночь он пил водку, а теперь ему плохо стало. Он снова понял смысл сна. Сон был о том, что у него пропала вещь. Демоны стащили его вещь. Утром он обнаружил, что кассету «Продижди» кто-то заменил кассетой с блюзовой темой. Это, наверное, баба Надя сделала. Она в его келье уборку делала. Баба Надя заменила ее, чтобы отец Даниил не слушал кислотную музыку. А он думал, что бесы заменили ее или монахи что шлялись по кельям без спроса. Он винил себя: не доглядел.


       Он тут уже лет 20 живет, а толку нет никакого. Его любимый монах стал экзальтированным. Не молится, лишь созерцает тени на стенах кельи. Отец Даниил ничего не понимает в этом деле, а еще эта баба Надя портит все своей дурной заботой. Она сует свой нос туда, куда ее не просят. Она от скуки лезет во все дела монахов. И как ее еще белый свет носит? Она враг монастыря. Она исчадие ада. Молитву нельзя при ней совершать, она все плохое в монастырь несет, все сплетни и ругань. Ночами отец Даниил слушал радио фронтовое. Передавали где враги разбили наших ребят. Скоро уже война кончится. Еще пару лет. Армия наша победит. Хватит спать, пора всем атаковать врага!


        Отец Даниил до утра сидит у радио, пытается понять, куда ударит враг в ближайшее время. Записывает в блокнот силу удара врага. Пытается схему чертить его наступления. Вот села, вот города, а вот пруд и река. Вот тут штаб врага. Сюда надо нашим ударить атомной бомбой, ибо тут мост и бункер, где сидят солдаты врага. Где нашим взять атомную бомбу?



       Его образ рисовал местный художник и эти иконы он потом дарил всем жителям села. В селе сразу же стали строить турники, чтобы дети были здоровыми. Все для детей!



      Отец Даниил шел по городу и ему друг один встретился. Тот друг говорит, мол, будешь торт, но отец Даниил отказался. После часа понял, что сделал ошибку. Позвонил другу и сказал, что готов взять торт. Через три часа блуждания по городу он оказался на свалке. Друг ему дал не те координаты, а еще велел ему купить вина, ибо он делает роскошный ужин. Вино? Но отец Даниил хотел лишь торта. После этого случая он перестал общаться с этим другом. Вычеркнул его из своей жизни навеки вечные. Отец Даниил закрыл глаза. Отец и мать сидят с ним в парке, едят мороженое, ему пять лет, он никто, он дите, не знает куда идти. Он желает еще порцию эскимо. Хочет быть столяром, но не умеет работать по дереву. Когда же он станет большим? Кто его поймет? Господь? Точно? Хорошо бы, чтобы Господь понял его судьбу.

      В прошлые годы в бабу Надю вселился демон уныния, и она теперь все время ноет. Она своего мужа довела. Муж работал трактористом в колхозе. Ночью после ссоры он пошел на речку и утопился. Никто из местных не мог терпеть ее нытья. Баба Надя любила читать морали тем, кто приходил в ее дом. Она вешала калоши на розетки – боялась, что ударит током. В молодости продавала свои яйцеклетки до тех пор, пока ее не посадили. Потом же сорок лет работала дояркой. Теперь в монастыре живет с отцом Даниилом в келье, официально она стала его прислугой. Даже деньги получает из епархии за это. Блюз слушает постоянно. Монахи от нее не в восторге. Один из монахов впал в транс и пару лет не выходит из кельи и ничего не ест. Это его борьба с миром мещан. Баба Надя серп и молот с собой носит. Если что не так, то бьет она врага народа по шее. Враги народа - это попы и монахи. Она атеистка. Но теперь вроде бы ее на веру потянуло. Стала иной. Отец Даниил дал ей почитать Коран. Она ничего не поняла, разревелась, решила, что слишком трудная это для понимания книга. Она смотрела новости, там Трампа показали, и она поняла, что пора уже в церковь ходить, дабы батюшку своей мечты встретить, ведь батюшка не даст ее в обиду. Когда-то отец Даниил был хиппи. Бухал много лет подряд, играл на гитаре блюз, послал свою жену куда подальше. Одиноким холостяком стал и все равно пил. Пил и пропил гитару. Потом молитву стал читать и ноги сами понесли его в пещерный монастырь первого века. Там он занял пещеру и стал жить, а после другие монахи подтянулись и они сделали мощный монастырь. С ванной, душем, гостиницей и бассейном. Монастырь отца Даниила привлекал всех путников света. Сюда шли из Китая, США, Ирака, Ирана и Индии. Надя сидит в клубе сельском и смотрит на свои белые руки. Кто снял фильм про нее? Кто сон ее видит? Кто внял ее мольбе? Кто ее на небе возьмет? Слишком много вопросов. Кто блюз ей сыграет? Кто тайну ее узнает? Она выдумала про себя все гадости. Она даже кислоту не пробовала никогда, хотя всем говорит, что хиппи с пятого класса, а сама даже с парнями не целовалась ни разу, даже Дорс не слушала.   
      
       После смерти мужа баба Надя решила выйти еще раз замуж. Неожиданно в их село приехал дядя Миша, который узнал, что вот-вот будет день рождение Нади. Миша прокрался к ней во двор и написал белой краской на асфальтовой дорожке «С днем новым тебя, любимая», а коты сидели на заборе и тихонько наблюдали за потугами Миши. Мише нравилось, что за ним следят коты в этот ответственный момент признания. Миша дописал поздравление и взял черного кота на руки и прошептал сладенько на ушко ему: «Бен Ладен ни жив ни мертв. Он выпил грязной воды и умер от тифа. Немецкий ученый Ганс Шульц распял Христа. Христос много раз воскресал. Опыт доказан. Потом был снят фильм с мумифицированными трупами, где каждый труп вставал из могилы и громко кричал «Алилуя!»». Миша в своей хате слушал по ночам INXS и пел на весь дом - «бьютефал ел смей виз ми». Когда-то Миша ходил по вагонам поездов с черным мешком на голове и пел «черного кота». Люди давали ему денег на кормежку черных котов, которые он носил по вагонам в своем мешке. Он так ходил целый год. Вначале он притворялся сумасшедшим, а потом окончательно сошел с ума. «Быть добру, слава Бахусу!» - кричали вслед ему пассажиры поездов дальнего следования и звонко рюмки стучали друг о друга. «В нирване плачет мой слон в проливном ливне и небесная вода льется мне на голову и шею» - думал Миша, глядя в окно Надюши, а в доме шли танцы и шутки лились рекой. Ее тянули за уши друзья, ведь она именинница. Кружилась голова у Миши. Он хотел зайти, да не мог. Что-то не пускало его туда. К трудовым людям хотелось ему зайти на огонек, но «но» - это вечное «но», не давало сил зайти. Миша понял, что ноги его несут куда-то, в сторону леса. Понял он это самое, когда был в лесу. В темном лесу он слушал дыхание луны, что выглядывала из-за мохнатых туч, в которых дрожали серебряные листья ольхи. «С волками жить…или же в чужой монастырь» - кричала сова, сидя на ветке бархатной ели, а олень стоял прямо перед лицом Михаила. Монах видел Мишу в лесу и позвал его в храм отца Даниила. Этот храм был возле водопада. Это одинокий храм для путников искривился всеми цветами радуги. А после этого храма Миша был приглашен в монастырь. Там ему дали четки и сказали слова молитвы. Теперь Миша будет рубить бесов молитвой. Нет грусти и тоски. Только сила света и радость его верные соратники. Миша, сидя на берегу Каспийского моря, мечтает быть сторожем в детском садике. Сидел бы целыми днями на работе и играл бы блюз, чтобы Джими Хендрикс смог зайти на огонек. Ему так грустно, плакать охота, тоска напала, нет смысла в жизни его, он одинок. Нет друга, который бы утешил его. Все сильные, а он слабый. В толпе он всегда смотрел на самого себя без всякого страха, но на людей не смотрел, ему казалось, что они не поймут его желаний.

       Михаил залез на самый высокий холм в округе и смотрел в бинокль, как пьяные бабы купаются у моста. Когда-то он пил абсент, что делала ему Катя, подруга детства. Он, сидя в апартаментах отеля «Нырок», в компании точно таких же девиц, пил абсент и думал о высоких материях. Они были в два обхвата, смеялись, когда ему было грустно, плакали, когда ему было весело. В таком режиме существования он провел добрый год. Теперь же он здесь. Ему нужна Надежда. Михаил правдив в любой ситуации. Миша покинул родной город на своей роскошной машине, выпив за рулем бутылку вина, но алкоголь не давал нужного действия. «Долой западные стереотипы и мещанство» - это он хотел когда-то сказать своей маме. Его мать уехала в Африку просто потому, что любила пирамиды и Нил. В лесу решил ночевать герой. Он соорудил себе шалаш и залез туда для ночевки. Да, как всегда, Миша был в черном костюме, черной шляпе, тросточка в руках. Обычный денди. Бодлера читает в трудную минуту вместо молитвы. Он понял, что Африка везде, даже тут, ведь он житель мира. Маску лепит своей подруги, дабы подругу отпустило. Маску делает и беса выгоняет из нее тем самым.

      Утром Миша пришел к дому Нади. Надя еще спала. Спала под пуховым одеялом и видела во сне шпионов советских и борцов против коммунистического режима. Миша открыл дверь и сел на пол. Он смотрел. Вдруг она открыла глазки. Улыбнулась.
- Миша, а ты мне сегодня снился ночью. Я так рада тебя видеть у себя дома. Ты вчера мог бы зайти, но не зашел. Почему, мой Ромео? Отец Даниил велел мне тебя полюбить. Он сказал мне, что ты крутой мужик, чтобы я тебя любила. Ты мой кайфолом. Какой-то режиссер вампиром меня назвал, мол, я беру парней и душу их в своих снах. Он якобы видел эти сны про меня в своей голове. Не верь ему! Он не прав. Во сне я видела тебя, мы сидели на диване и ты гладил меня по голове, словно бы отец, так нежно гладил, еще ты меня целовал, но так это было тихо и аскетично, что я поняла, ты святой человек.
- Надя, я ждал момента. Ночь в лесу дала мне сил. Я свеж и молод и впереди у меня вечность. Должно расценивать мир не просто как древо иллюзий, но как древо, чья сердцевина прогнила от иллюзий. Самые священные понятия нельзя считать истинными и абсолютными: при внимательном рассмотрении их находят такими же пустыми и никчемными, как и любые другие. Ты мой компас земной.
- Миша, моя жизнь без тебя пуста и сера, я хочу, чтобы ты жил у меня, чтобы занялся моим гектаром земли. Заведем коров, будем пить молочко каждый день свежее, любимый мой! Мы пургу дикую несем людям земли, мы словно маги.
- У нас нет своего места в жизни, так как все мы больны, живем в госпитале, а врачи дирижируют каждым экзистенциальным мотивом, спровоцированная кем-то или чем-то жизнь зажигает наши зрачки, заставляет нас работать, суетиться, кричать, любить, ненавидеть. Жизненное время - мучительное ожидание, заполненное постоянным пересчетом костяшек - переживаний, секунд; жизненное пространство - комната, оклеенная медицинскими советами, коробка, гроб.  Если не  имеешь того, что желаешь, желай то, что имеешь. Надя, я понял в лесу одну вещь и ты должна понять ее, если хочешь, чтобы мы были вместе не только на телесном уровне. Алкоголь пить нам запрещено. Музыкантом быть не хочу. Лучше буду астрономом или химиком. Поваром или портным.
- Михаил, вы думаете, что я просто пьяная русская баба, которая любит выращивать скот и пахать землю? Я вообще-то художник. Пишу свою жизнь с холста реальности, я реалист, пишу всю свою жизнь, моя жизнь тот самый холст, я рисую все, что в голову придет на нем, поэтому моя жизнь очень странная.
- Когда кончается искусственное забытье, рождается стремление убить себя и других, мрачная агрессивность, а она разнообразна, многолика и может называть себя любым приятным именем: патриотизмом, любовью к животным, творческим поиском, борьбой за счастье ближнего. Но разве человек, созданный по образу и подобию Божьему, ограничен животом и гениталиями, голодом и сексуальностью? Над каждым человеком — собственное небо, каждая нога ступает по собственной земле. Когда ты это поймешь, Надя, твои заблуждения отпадут, словно гнилая шелуха. Живой человек обучен своей судьбе еще в животе матери и не требует надзора. Мы тут все живые. Мы монахи. Разве нет? Я тоже пишу свою жизнь, пишу роман, моя исповедь в чем? В том, что я не знаю кто я такой, я пошел в монахи, чтобы обозначить себя хоть как-то для мира. Но внутри себя я ощущаю, что не понимаю себя вообще ни сколечко.

    Отец Даниил в монастыре пытался спасти своего монаха от краха. От тоски смертной пытался спасти его. Говорил, что блюз тоже музыка света и небес, что кислотная музыка не так вставляет, ведь то музыка химическая, в ней нет силы. Монах же сидел один в пещере и смотрел на птиц, что летели на юг. Миллионы воронов летели к морю. Они так жили много тысяч лет. Он тоже решил, что вороном станет, а потому решил прыгнуть в пропасть. Но баба Надя видела этот шаг его в зазеркалье, а потому и крикнула о том, чтобы он одумался, покаялся и не брал грех на душу. Отец Даниил сидел у обрыва и играл на барабане. Он краем глаза увидел, как речь бабы Нади спасла монаха. Миша следил за Надей и в этот момент захлопал в ладоши и сказал.
- Спасла монаха, молодец. Ты умная. Такая жертва ни к чему природе. Природа сама себя любит и лелеет. Мы тут сами с приветом. А вот природа умна и не требует жертв. Вот в чем соль. Мы тут герои небесные. Мы тут воины света. Ура! Монахи, хватит экзальтаций. Давайте-ка играть блюз в этих горах, чего мудрить? Бог любит нас, будем его блюзом славить. С чем черт не шутит. Мы тут все творцы, творим свой путь сами, без всякой фальши, только мы смотрим на мир без иллюзий.
   
         Это просто денек обычный. «Король и Шут» врубил на весь монастырь отец Даниил, выпил двести грамм водки, осознал, что он человек, что тело имеет, что земной мир ему по вкусу. Выпил еще двести и грамм и понял, что пора прыжок силы совершать. Под песню «Разбежавшись прыгну со скалы», отец Даниил нырнул в темную пропасть ущелья. Но через час вылез, ему подал руку Миша. Отец Даниил сказал, что Миша спас его, ведь сил больше не было лезть вверх, последний шаг был самый сложный и только сила духа спасла его. Мир дал ему Мишу. Миша сам Красноярска, там он лазил по столбам, работал на стройке. Это просто монастырь для всех, кто в теме, тут нет главного, на самом деле только Бог главный. В новом мире после падения вниз головой в пропасть, отец Даниил не смог жить по-старому, теперь его ждала новая стезя - он понял кто он такой. Все время он был иным, не собой. Теперь он понял кто он и для чего появился на свет.


2.


   Миша и Надя пили водку в монастыре. Выпили по триста грамм и закусили солеными огурцами. Вокруг монахи на гитарах блюз играют. Волосы трясут, бородами. В монастыре паломники пьют самогон. Монастырь стал во славу Бахуса жить. Каждый день пьянка. Никто не уйдет из него трезвым. Сила алкоголя в том, что монахи и миряне любят выпить. Без водки не до порога. Миша уже понял, что та жизнь была пустой, ведь он не пил в молодости, а теперь стал пить, стал иных берегов достигать. Набокова стал читать по-пьяне. В шахматы играть стал с Надей. Вот теперь никто не скажет, что он серая мышь. На новый год стакан съел и елку, что стояла на полу.
- Чудо в нас! Мы партизаны духа, мы волки небесные, - сказала Надя.
- Мы чудные ребята! Роман наш растет на глазах, пишется нами, высшими существами! - ответил ей Миша.
- Отец ушел, слава богу, дико надоел, - продолжила Надя.
- Монаха вот довел до экзальтации, подлец, а не святой отец, - сказал и погрозил кулаком в пропасть Миша.
Эта пьяная оргия пошла на убыль. Теперь уже нет смысла пить. Монастырь стал вести здоровый образ жизни. В селе все строили турники, чтобы дети росли сильными. Потом эти дети становились монахами. И так из года в год. «Катерина, где же ты?» - кричал Миша в лесу. Он увидел призрак своей жены среди густых елей. На опушку вышел отец Даниил и ответил.
- А сон мне снился жуткий, я во сне книгу потерял, уронил вниз, с высокой башни, а в башне жила девица, мы целовались с нею, но без секса, все было очень смиренно. Вот так бывает, Миша, бывает, когда ты в духе живешь.

     Отец Даниил пил водку в монастыре и бесы ночью сломали крест в алтаре. Отец Даниил пьяный утром встал и прихожане увидели его в таком виде. Отец Даниил заявил, что его напоили бесы, что он не виноват. В келье отца Даниила прихожане нашли ящик водки. Это был мощный удар по приходу. Люди поняли, что святой отец не святой, а обычный человек, который одержим демонами. Но пьяная пора прошла и отец Даниил взялся за ум. Бросил пить. Теперь он сидит в келье и смотрит на то, как в монастырь ходят люди, которые делают селфи на фоне креста. У тебя нет селфи, значит ты не существуешь! Вот лозунг народа - селфи сделал, значит живой. Для селфи надо быть приветливым, вытянуть губы «уточкой», как для поцелуя. Вот блондинка сжала груди вместе, сделала губы «уточкой» и выкрикнула: «Бога нет, царя не надо, губернатора убьем!». А ее мобильник, что лежал на скале, сделал в этот момент ее снимок. После этого она выложила в Сеть селфи и подпись такая у нее вышла - «Брожу по святым местам, чего желаю и вам. Грешные места - это клубы, но туда я больше не хожу». Объект селфи - это лицо женщины, которая молчит. Селфи является рынком оценки товара. Выглядит ли она как модель? Вот что ее волнует. Милашка ли она или нет? Вот что ее по-настоящему волнует и больше ничего. Все фотографии - memento mori. Она кидает селфи в Instagram, она хочет каждые 15 минут завоевывать тем самым себе славу. Каждый день и каждую ночь. Круглый год. Скорость - одна из основных характеристик селфи. Несчастная нимфа Эхо так и не добилась любви Нарцисса. От нее остался лишь голос, а объект ее страсти обратился в цветок. Сегодня Эхо - это всемирная Паутина.   

      Миша и Надя, взявшись за руки, бродят по темным плитам монастыря. Вот парочка делает селфи. А вот монахиня селфи делает. У икон толпы прихожан делают селфи. А вот игумен селфи делает. Отец Даниил тоже подсел на селфи. Ему подарили седьмой айфон и он все время делает селфи. Толпа идет в монастырь, дабы сделать селфи у креста или у родника. Кто не селится в монастыре, тот слуга тьмы. Отец Даниил никого не выпускает из монастыря. Паломники в шоке. Говорят, что вызовут полицию. Тогда он предлагает им сделать групповое селфи.


       Отец Даниил объявил войну прихожанам, которые делают селфи на фоне монастыря. Он грозит им кулаком, говорит, что отлучает их всех от святого причастия. Это не шутка. Он серьезен. В пещерах монастыря Миша нашел себе кеды, а Надя нашла себе блок-флейту. Они радовались находке. Кеды Михаила уже порядком износились и ему нужна была позарез новая обувь. А о блок-флейте Надя мечтала еще с пятого класса. Надя, стоя на службе в монастыре, читала «Степного волка», она ощущала себя Гарри, ей казалось, что она так же забила на мир мещан. Теперь ей нет дороги назад. Только вперед. Миллионы звезд над ними горят, они идут по сырым дорогам навстречу чуду. Они идут, чтобы жить, они идут по грязи, чтобы забыться в сладкой истомы осеннего дня. Куда идти? Вот знак. Член пронзает звезду иудеев. Вот еще точно такой же знак висит на дереве. Они идут по знаку этому к реке, там полно синих крышек от пластиковых бутылок на берегу. Значит тут были люди. Вот окурок. Еще один. Синий цвет окурка радует. Скоро люди. А вот дрова, бревна, тут чья-то заготовка леса. Тут шины трактора видны, скоро домик сторожа лесопилки. Вот и сторож. Кореец с щенком в руке. Он ест суп и смотрит в небеса. Первая звезда. Загадывай желание, быстрей!

     Отец Даниил заманил своих друзей в монастырь. Он жалел друзей, а потому дал им на ночь книжек на сон грядущий. То была проза По. Наверное, друзья не поняли, что монастырь не простой, а со сдвигом, тут вроде бы все православные, а на деле все совсем не то. Тут каждый что-то делает свое. Кто поет, кто рисует, кто на флейте или на гитаре играет. Тут Телема. Братство духовной борьбы с миром мещан. Отец Даниил, сидя в келье зажмурил глаза и увидел будущее планеты. Люди рисуют день и ночь новые картины. И кто думает о деньгах? Никто. Все только и рисуют. Новые картины творят люди нового эона. Тут братья-художники слились в общем экстазе творческого подъема.



       Монастыри и города уже не нуждаются в мясе, ведь люди стали святыми. Космос дает им силу для нового творчества. По тропкам узким шел отец Даниил к роднику, дабы напиться живой воды, забить на муки творчества. Ему нельзя бросить свою картину. Там вороны на скалах сидят и смотрят на север. Каким цветом изобразить север? Может быть, красным или зеленым, а то можно и фиолетовым или розовым...