Неисповедимы тропки божьи. Главы 7 - 8

     Глава 7.

Невероятно, как моя жизнь в одночасье с ног на голову перевернулась. Жил себе жил, неспешно и без особых стрессов работая обычным научным сотрудником в обычном НИИ, потихоньку диссертацию пописывал. В выходные, как многие, уматывал на дачу, чтобы в очередной раз на свежем воздухе слопать шашлычок под холодненькое пивко и погонять вечерочком шары по бильярдному столу с кем-нибудь из соседей или друзей. Раз или два в году, как положено, брал отпуск. Правда, чтобы как следует разбавить монотонность и однообразие повседневности для отпусков старался выбирать места поэкзотичней и часто не очень предсказуемые, но до сих пор всё обходилось без особых эксцессов. Ну, с женой, бывало, ругался, тоже дело вполне обычное, хоть и малоприятное. Кроме, наверное, последнего скандала, который меня вконец допёк. И вдруг – бац! Оказался в самой гуще сказочных событий, да ещё, как выяснилось, не абы кем, а ажно полностью утратившим память о своём прошлом языческим богом. Рехнуться можно.

     В связи с этим у меня возникла ещё одна рабочая гипотеза о возможной причине самоизъятия собственной памяти. Может, я для того от неё избавился, чтобы с абсолютно свежим восприятием каждые пятьдесят лет получать эффект новизны? Ведь, если я в самом деле существую бесконечно долго, то почему бы не предположить, что в какой-то момент груз тысячелетий, а может, даже миллионлетий, кто знает, осточертел мне до чёртиков? Понятия не имею, что происходило со мной в предыдущие пять циклов, но сейчас буквально за пару дней на меня столько всего свалилось, что кому-нибудь другому впечатлений на всю оставшуюся жизнь хватит, я же только во вкус входить начинаю. А стремительная смена декораций и непредсказуемость дальнейшего развития сюжета только разжигают мой аппетит. Что может быть лучше и желанней для любого любителя приключений, чем в одночасье обрести компанию сказочных друзей и вместе с ними тут же умудриться угодить в совершенно невообразимую переделку? Да ничего! Предвкушаю – дальше будет не менее интересно.

     По последней информации, полученной мною от разделившегося драконокомплекса, на севере и юге ничего особенно примечательного не обнаружилось. Вполне обычные себе пейзажи и никаких видимых странностей. Как и описал Габриэль – с одной стороны море, с другой – горы. А вот на западе и вправду дело оказалось нечисто. Гора столкнулся там с очень странным феноменом, аналогов которому в нашем мире, по его словам, отродясь не встречалось. Летел он себе летел и в какой-то момент осознал, что машет крыльями на одном и том же месте. Его тело словно бы упёрлось в какую-то невидимую преграду, которую не может преодолеть. Причём момент непосредственного контакта с этой самой преградой он умудрился прозевать. Не то задумался о чём-то чересчур глубоко, не то сама преграда оказалась настолько мягкоупругой, что его непрошибаемая голова просто не зафиксировала соприкосновения, тем более что потоки воздуха продолжали исправно омывать крылья и тело, в то время как положение дракона относительно земли меняться напрочь перестало. Попытка компрессии пространственно-временного континуума ни к какому результату, к немалому изумлению дракона, не привела. Объяснить сей парадокс Велигор был не в состоянии.

     Опустившись на землю, он вознамерился было попытаться проломить непонятный барьер снизу, но я поспешил отговорить его от этой затеи, сообщив, что именно туда, по всей видимости, прямо сейчас направляется местная военно-магическая экспедиция. Посему нам имело смысл не ломиться сквозь непонятную преграду самим, тем более что о ней у нас не было никакой информации, а понаблюдать со стороны за действиями тутошних коммандос. Возможно, что им как раз что-то известно об этой аномалии. Кроме того, в их состав волею обстоятельств угодил наш новый знакомый, и мы уже пообещали ему, что будем за ним приглядывать. Не исключено, что у возглавляющего экспедицию магистра есть какие-нибудь конкретные сведения о природе этой аномалии и о том, что скрывается за невидимым барьером. В итоге было решено, что на данном этапе Горыня в полном составе вернётся на базу и при сотрудничестве с аборигенными представителями магического сословия, то бишь с Елавой, мы сообща приступим к разработке тактики и стратегии нашего поведения на ближайшее будущее.

     Жора и Гера временно приостановили свои северные и южные изыскания, и вся наша Мычиная команда вновь собралась на хуторе.

     После того как более-менее улёгся шум от бурных лешино-чёрто-вороновых эмоций по поводу сокрытия от них трёхдраконовой сущности Горыни, и пошло на убыль чрезмерное возбуждение от знакомства с очаровательной местной ведьмой, под лёгкие закуски и слабоалкогольные напитки (для обсуждения серьёзных дел крепкие противопоказаны) было открыто первое заседание Объединённого Магического Совета (ОМС).

     – На повестке дня у нас сегодня два вопроса, – в качестве никем не избиравшегося председателя начал я, – первый – сформировать эту самую повестку, второй – решить, будем ли мы в этом мире придерживаться политики невмешательства или же вмешательства в местную политику.

     – Однозначно вмешательства, – поспешил высказаться Гера. – Спокойно смотреть на бесчинства инквизиции мы не станем.

     – По-моему, – перебил его Чернух, – нам в первую очередь следует работать над тем, как вернуться домой и восстановить мэтру память.

     – А я полагаю, – возразила крылатому стихоплёту Илана, – что мы очень удачно и вовремя из нашего мира исчезли. Пусть пока Велес и его подручные голову себе ломают, куда мы подевались. И торопиться обратно нам вовсе не обязательно. Не факт, что мы сможем разыскать кристалл с памятью, а для её астральной регенерации наше местонахождение никакого значения не имеет.

     – Согласен, – сказал я. – Про наш родной мир нам и так всё известно, а здесь непочатый простор для новых начинаний и открытий. Местный уровень развития цивилизации значительно ниже нашего, так что значительно проще будет конспирацию соблюдать, если понадобится. А кроме того, мне всегда хотелось побывать в неведомых краях и получить хорошую дозу приключений.

     – Чисто человеческое желание, – прокомментировал Жора.

     – А мой менталитет от человеческого пока ещё практически не отличается, – парировал я. – Нужно успеть этим воспользоваться, потому что вскоре могу начать утрачивать свежесть восприятия и постепенно превращусь в ни чем и ни кем не интересующегося циника. Но нам никто отнюдь не запрещает действовать сразу в нескольких направлениях. Мы вполне можем совместить исследование этого мира с поиском пути домой. Но можно и проголосовать, если хотите.

     – Не, метр, мы с вами. Ага, – заскрежетал Кизюк. – Да и Габрюше помочь надыть. По нраву он мне пришёлся. Во.

     – Согласен, правильный Габриэль мужик, хоть с виски и не дружит, – поддержал лешего чёрт. – Сами видите, его в какую-то опасную авантюру силком, можно сказать, втянули. Я бы тоже ему помог.

     – Обязательно поможем, – поддержал я, тем более что Елава, как тут неожиданно выяснилось, его пра-пра-пра-… какая-то там бабушка.

     Гора присвистнул, от чего у нас заложило уши, половина стёкол в постройках полопались, а с веток ближайших деревьев посыпались листья и жёлуди. Может, сказание о соловье-разбойнике от Велигорова свиста пошло? Нужно будет уточнить.

     – Пардон, – извинился дракон, небрежным движением брови восстановив в окнах стёкла, – сорвалось. А сам Габриэль о вашем родстве знает?

     – Нет, – ответила Елава, с восхищением глядя на дракона, – мы с ним даже не знакомы, и я буду очень признательна, если вы не станете ничего ему говорить. Зачем ему лишние переживания, ему и так сейчас нелегко.

     – Не волнуйся, Елава, – поспешил я успокоить ведьму, – это останется исключительно твоей прерогативой.

     – Чем?..

     – А-а… решением. Сама определишь, посвящать Габриэля в подробности вашего с ним родства, или нет. Но я тебе это уже обещал.

     – Ты – да. А…

     – Я – могила, – немедленно заверил чёрт.

     – Я тоже ни-ни. Ага, – поддакнул Кизюк.

     – Пусть будет спокойна прелестная дева, за тайну свою, что таит так умело, – вспомнил поэтический слог Чернух. Правда, для нас Елава никакой тайны из своего родства с Габриэлем не делала, но ради рифмы поэты иногда не брезгуют искажением фактов. Особенно когда поэтизируют экспромтом.

     – Мы тоже будем помалкивать, – почти хором прогрохотал драконокомплекс.

     – Спасибо, – растрогалась Елава.

     Прямо-таки умилительно смотреть, как перед хорошенькой ведьмочкой упражняется в обходительности и вежливости сказочная нечисть. Интересно, если б они увидели её в том же обличии, что мы с Иланой при нашей встрече с уродливой старухой, реакция была бы такая же? Сомневаюсь я что-то.

     Я постучал по столу, привлекая внимание.

     – Граждане хуторяне и хуторянки, – воззвал я к членам высокого собрания, – хочу предложить вашему вниманию следующую программу действий. Чернух, Макак и Велигор осуществляют операцию по прикрытию Габриэля. Заодно попробуете разобраться, что там за аномалия такая на западе. Мы с графиней пока возьмёмся за контактное изучение местных этноса и этнографии методом внедрения. Гера с Жорой пусть продолжат расширенное обследование планеты с тем, чтобы можно было составить полноценную её карту. В будущем может пригодиться. Кизюк занимается своим обычным делом. То есть держит хутор и налаживает мирное взаимодействие с окружающей экосистемой. Елава по своему усмотрению вольна присоединиться к кому захочет или выбрать для себя отдельное направление. Хотя я почти уверен, что она пожелает последовать за своим потомком. Как вам такое предложение?

     – Мэтр, может, нам всё-таки не стоит разделяться? – высказал соображение Чернух.

     – Переться всем кагалом за местной экспедицией не имеет никакого смысла, – возразил я. –. Это всё равно как из пушки по мухам палить. Велигор одним пальцем весь их отряд прихлопнуть может. А если возникнут сложности, то мы легко успеем своевременно оказать любую помощь. Связь у нас, слава богу, (при упоминании о боге большая часть моего окружения радостно заулыбалась) работает устойчиво. Нам сейчас следует максимально охватить своим вниманием новый для нас мир и определиться, что мы будем дальше в нём и с ним делать.

     – Узнаю размах, – довольно прогудел Гера. – И вправду, чего мелочится? Коль уж нас сюда занесло, бразды нужно в свои ла… э-э… конечности забирать.

     – Насчёт бразд – пока не будем торопиться, – поспешил я его притормозить, – но получить по возможности полную информацию обо всём необходимо. Тогда и станет ясно – нужны нам тут какие-нибудь бразды, или пусть местные сами с ними мучаются. Вопросы есть?

     – Есть! – грянул дружный хор.

     Так вот. А я уж подумал было, что, поскольку являюсь общепризнанным мэтром, мои предложения будут рассматриваться на ура и безо всяких вопросов. Попривыкли, понимаешь, к демократии за время моего божественного отсутствия. Наверное.

     – Задавайте, – благосклонно кивнул я.

     – У меня скорее не вопрос, а разумное, как я думаю, пожелание, – начал Чернух. – По моему скромному разумению следует перво-наперво максимально укрепить нашу базу. Она пока единственный наш оплот в этом мире и было бы нежелательно его по какому-либо случайному недоразумению лишиться. В связи с этим предлагаю оставить меня здесь для усиления Кизи. Если госпожа Елава тоже вознамерится последовать вслед за местной экспедицией, то группа поддержки Габриэля вполне может обойтись и без моего участия.

     Я вопросительно посмотрел на Елаву. Колдунья задумчиво помолчала, а затем с тяжёлым вздохом произнесла:

     – Жаль, что не могу разделиться на три части, как господин Горыныч. Мне и правнука не хочется из вида выпускать, и здесь помочь вам могу, тем более что свой лес я, как никак, лучше всех знаю, и на город нынешний поглядеть тоже желание появилось. Я словно бы заново родилась, повстречавшись с вами, и интерес ко всему сызнова пробудился немалый. Не знаю. Как присоветуете, так и поступлю.

     – Раз уж возникла необходимость выбирать, – заговорила Илана, – я бы в первую очередь позаботилась о семье. Отправляйся за Габриэлем. Может, и познакомиться наконец друг с другом сподобитесь.

     Я бы всё же предпочёл держать местную ведьму при себе, мало ли чего, с другой стороны правильно будет ей продемонстрировать, что мы вроде как числим её равноправным членом нашей команды. А это подразумевает некоторую свободу выбора для неё. Пока. Посмотрим на её дальнейшее поведение. Не следует забывать, что менталитет-то у неё всё-таки средневековый и может не во всём согласоваться с нашим.

     Что-то я больно быстро начинаю себя главным ощущать. Вот уж не думал, что, если тебя упорно называют мэтром, то ты и сам очень скоро начинаешь мнить себя начальником. Следует включить самоконтроль и самокритику, иначе вскорости можно легко в узурпатора превратиться.

     – Да, – поддакнул я графине, – разумеется, о родственниках следует заботиться. О своих, по крайней мере. По-моему, так даже в Писании сказано, но утверждать не берусь, не читал. Ступай-ка ты, Елавушка, вместе с Велигором. А буде у нас какие бытовые трудности по ходу возникнут – мы непременно свяжемся.

     Тут в заседание нашего совета совершенно неожиданно вторглась посторонняя тема. Прямо посередине стола между миской с солёными груздями и тазиком квашеной капусты пристолился здоровенный чёрный ворон. Не Чернух, нет, совсем другой птиц, но похожий на нашего как две капли воды. Для меня, правда, птицы одного вида почти всегда на одно лицо, или как там у них это место правильно называется. Может, они и различаются между собой, но аналитическим сравнением внутривидовой схожести птичьих особей мне как-то не приходило в голову заниматься. Во всяком случае, за тот период времени, который я помню.

     От неожиданного вторжения мы все немного оторопели. Другой птиц между тем растопырил в стороны крылья, пригнул вниз голову и, выставив перед собой тараном немаленький клюв, поступью закованного в железо ландскнехта двинулся приступом на остолбеневшего одновременно от неожиданности и подобной наглости Чернуха. Продвижение нарушителя спокойствия сопровождалось расползанием в стороны встречающейся на его пути посуды и опрокидыванием бокалов.

     – Тебе помочь? – участливо поинтересовался у нашего ворона Макак.

     – Сам разберусь, – сбрасывая с себя оторопь удивления, огрызнулся Чернух.

     Честно говоря, я почему-то ожидал, что Чернух сейчас примет точно такую же позу, и мы станем свидетелями кровавого поединка между двумя пернатыми бойцами за… не знаю за что. Может, за территорию, а может, за местный вороновый гарем. Но всё случилось совсем не так. Наш птичий поэт небрежно шевельнул правым крылом, и его неожиданный соперник застыл каменным изваянием. Чернух тем временем приблизился к незваному гостю вплотную и, включив нравоучительные интонации, с видом профессионального лектора заговорил:

     – Первое: неприлично вторгаться в настольное пространство, когда его использует по прямому назначению кто-то другой. Мы в данном случае. Второе: прежде чем соваться к кому-то с претензией на выяснение отношений – поинтересуйся, обладаешь ли ты достаточным потенциалом для демонстрации собственной убедительности. Третье: если тебе втемяшилось в голову с кем-нибудь подраться, противников для драки следует выбирать с умом, иначе рискуешь за свою дурь изрядно поплатиться. Вот как сейчас, например. Четвёртое… А ну тебя. Время ещё на всякую бестолочь тратить.

     Думаю, что свою воспитательную проповедь Чернух читал не столько для окаменевшего визави, ибо вряд ли тот обладал способностью воспринимать человеческую речь, сколько для поддержания собственного реноме в наших глазах. А может, для того, чтобы продемонстрировать нам своё полное превосходство над себе подобными. Но мы и так о нём знаем, так что для нас мог бы и не утруждаться.

     Чернух щёлкнул одним из своих маховых перьев, словно мальчишка, отвешивающий проспорившему приятелю заслуженный щелбан, и незваный возмутитель спокойствия, кубарем кувыркаясь в воздухе, вылетел за пределы частокола.

     – Порядок, – прокомментировал ворон. – Как вы изволите видеть, живность в лес возвращается и даже пытается права качать. Нет, ну наглец-то какой, а?! Зато новость хорошую принёс. Где-то рядом должны быть девочки.

     Последняя фраза прозвучала с оттенком радостного предвкушения. Значит, моя мысль насчёт возможного птичьего гарема была не такой уж надуманной. Хотя наш поэт по человеческим меркам уже древний старикашка, но женских прелестей, похоже, по сей день не чурается. Впрочем, лет нам всегда столько, на сколько мы себя чувствуем и можем. Вот я, к примеру. Возможно, я древнее самой Земли, но по ощущениям – чуть старше обыкновенного мальчишки. У кого бы узнать, сколько мне на самом деле лет? Даже Горыня не помнит, а ведь драконокомплекс – современник динозавров. Чёртова память!

     – …Я вот что думаю, Пер, – вернул нас всех к текущей повестке Велигор, – птичка наша не такую уж глупую мысль высказала.

     Честно говоря, я не уловил, о какой именно мысли Чернуха идёт речь. Похоже, что не я один, поскольку все, даже сам ворон, с лёгким недоумением ждали от дракона продолжения.

     – Я о том, – продолжила крылатая рептилия, – что не следует разделяться. Если нужно прихлопнуть какой-то там военный отряд, пусть и с магическим магистром во главе, то дело это для меня действительно пустячное. Не они меня волнуют. Чует моё сердце, что на западе что-то очень скверное притаилось. И нет у меня никакой уверенности, что смогу самостоятельно эту проблему решить. Мне почему-то кажется, что понадобится там может вся наша объединенная мощь. И дай-то БОГ, – на слове «бог» он сделал очевидное ударение, – чтобы нам её хватило.

     То, каким тоном это было произнесено, заставило меня посерьёзнеть. Не вызывало сомнения, что Гора не шутил. Похоже, то, с чем ему довелось там столкнулся, не на шутку его встревожило, а то и вовсе напугало. А напугать дракона, для которого даже ракеты с ядерной начинкой не более чем детские погремушки, может только совсем уж нечто из ряда вон выходящее.

     – Думаешь, всё настолько плохо? – спросил я.

     – Сам посуди. Никогда прежде мне не приходилось встречаться с препятствиями, сущность которых я хотя бы отдалённо не смог определить. Ты только вдумайся – абсолютно магонепроницаемый силовой барьер! Самое ужасное, что я не почувствовал в нём абсолютно никакой ответной магии! Что это, по-вашему?

     – Либо магия более высокого порядка, – принялся рассуждать Гера, – либо нечто такое, о чём мы никогда не слышали.

     – Тогда, может, нам вообще не следует туда соваться? – то ли спросила, то ли предложила Илана.

     – И ждать, что оттуда нагрянет какая-нибудь непредсказуемая беда? – не поддержал её Жора. – Нет уж. Беду следует предотвращать сразу, а не сражаться потом либо с ней самой, либо с её последствиями.

     – До сих пор никакой беды с той стороны к нам не приходило, – поделилась многовековым опытом Елава.

     – До сих пор в вашем мире и нас не было, – возразил Велигор. – Я очень усердно пытался проломить ту защиту, и вряд ли это осталось незамеченным.

     – Если там вообще имеется что-нибудь или кто-нибудь, кому есть до этого дело, – скептически вставила Илана.

     – Велигор прав, – поддержал я дракона, соглашаясь с его опасениями. – Неизвестность всегда может таить в себе опасность. Вполне возможно, что там ничего особенного и нет, но удостовериться в этом следует. Только на рожон лезть мы не будем. Незачем сразу выкладывать все свои козыри. Аккуратно следуем за отрядом, себя не раскрываем, разумеется, а дальше действуем по обстоятельствам. Если окажется, что цель у здешнего магистра совсем другая, такое мы тоже не должны исключать – внесём корректировки по ходу дела. Но в любом случае на хуторе должен кто-то остаться. Кизя, ты как?

     – Я эта, метр, ага. Токма связь-то мы как держать будем? Во.

     – Я могу с Кизей остаться, – предложила Илана. – И ему спокойнее будет, и связь я уже освоила. Не думаю, что моё участие в походе сильно на расклад сил повлияет.

     – Может и повлиять, – не согласился я, – но с другой стороны, Кизе тоже поддержка может понадобиться. Оставайся. Так с этим вроде порешили. Ещё какие-нибудь насущные проблемы имеются?..

     Никто больше не высказался, и я объявил собрание закрытым.


      Глава восьмая.
      
      Поход не задался с самого начала. Отряд не успел ещё даже достичь границы Квакающего Леса, как неожиданно рухнувшее огромное дерево погребло под собой одного из вьючных мулов. Когда солдаты обрубили мешающие ветви и сумели подобраться к несчастному животному поближе, стало ясно, что у того перебита спина. Дабы избавить животину от мучений, Кадан велел побыстрее прикончить беднягу. Казалось бы, дело вполне обычное, загнанных лошадей Габриэлю и самому пару раз доводилось умерщвлять, вот только сейчас ему крайне неприятно и даже мерзко было наблюдать, как из всего отряда проделать эту мясницкую работу сразу же с энтузиазмом вызвались Дэна с Корой. Чем дольше он за ними наблюдал, тем меньше они ему нравились, а столь откровенно проявившаяся кровожадность юных дамочек неприязни к ним лишь прибавила.
      
      Поклажу с погибшего животного оперативно сняли и равномерно перераспределили по оставшимся мулам, после чего с непредвиденной остановкой было наконец покончено. Но прежде чем двинуться дальше, Зеан, улучив момент и поймав мимолётный взгляд следопыта, жестом попросил того подойти. Выбирать не приходилось, пришлось подчиниться. Рекомендация ворона – держаться от магистра подальше, к сожалению, была невыполнима.
      
      – Скажите, господин Келон, – заговорил магистр, когда отряд двинулся дальше, а Габриэль уже находился рядом с ним, – деревья в вашем лесу в безветренную погоду часто на голову падают?
      
      – Не особо. На моей памяти это первое.
      
      – Вот и я так думаю. А потому не могу не расценивать данное происшествие то ли как некий знак, то ли как чьё-то предупреждение. Похоже, кто-то очень не хочет, чтобы мы продолжали в выбранном вами направлении дальше двигаться. Не предполагаете, кто это может быть?
      
      – Представления не имею.
      
      – Возможно, возможно. И что из этого следует?
      
      – Что нам следует повернуть назад?.. – следопыт, конечно, понимал, что магистр имеет в виду нечто совершенно другое, но уж больно ему хотелось поддеть инквизитора, тем более что тот сам подставился.
      
      – Габриэль, ну не нужно быть таким мелочным, – не остался в долгу Зеан. – Вам это не к лицу. Я лишь пытался вам намекнуть, что теперь мы просто обязаны пройти этим путём и постараться не пропустить то, что хотят скрыть от наших глаз. Кстати, я обратил внимание, что вы как-то неприятно поморщились, когда мои девочки пожелали избавить умирающее животное от мучений. Вам что-то не понравилось?
      
      – Не женское это дело, Ваше Преосвященство, чью-то жизнь забирать. Женщины её дарить должны.
      
      – А мужчины им в этом активно помогать, – добавил магистр, пристально глядя в глаза следопыта без тени эмоций на лице.
      
      Не уловив, что Зеан хотел этим сказать, Габриэль предпочёл промолчать.
      
      – А какими вообще качествами, по-вашему, должны обладать женщины? – не унимался магистр.
      
      – Разве это входит в обязанности проводника, рассуждать о качествах женщин? – Молчуну определённо не нравился весь этот не относящийся к делу разговор, тем более что он не понимал его смысла.
      
      – Нет, конечно. Мне просто хочется получше вас узнать, Габриэль. Не обижайтесь. Путь нам предстоит долгий. Всегда полезно знать, кто рядом с тобой идёт. Я рассчитывал, что успею за это время с вами подружиться.
      
      – Если вы хотите со мной подружиться, то для начала вам следовало бы сообщить мне о настоящей цели нашей экспедиции. Я не спорю, что борьба с неведомым злом во благо процветания государства есть дело полезное и нужное. Но учитывая, что это таинственное зло, если это вообще зло, всего-навсего не желает, чтобы его тревожили, то лозунг вашего похода, согласитесь, выглядит не очень убедительно.
      
      – А вы не так просты, голубчик, каким кажитесь на первый взгляд. И мне это, честно скажу, в вас нравится. Мне всегда импонировали люди, умеющие думать, а не только слепо исполнять приказы. Но и не задающие вопросов исполнители время от времени тоже бывают очень нужны. Да. Что до цели нашего похода, то вполне возможно, что я вас с ней ознакомлю. Не прямо сейчас и не обещаю, что в полном объёме, но кое-что поведаю. Наверное, так даже будет правильнее. Но только с тем условием, что за пределы ваших ушей эта информация не уйдёт.
      
      – И с кем же я, по-вашему, могу ей поделиться? Здесь только ваши люди, магистр. За исключением разве что Мастрея. Но к этому малолетнему подонку и мерзавцу я не питаю добрых чувств.
      
      – Это верно, юноша он действительно очень распущенный. Правда, таким уж отпетым мерзавцем и подонком он мне пока что не показался, но я буду иметь в виду ваши слова. Вы можете удивиться, но это его отец попросил меня взять мальчика с собой, и мне не захотелось расстраивать бургомистра отказом. Он очень надеется, что опасный поход во славу господа и страны пойдёт его сыну на пользу.
      
      Следопыту мало верилось в бескорыстие Зеана и в его сопереживание отцовским чувствам Амарана, если таковые вообще имели место. За присутствием в отряде Мастрея явно стояло что-то совсем другое, но пока у Молчуна не появятся веские доказательства этому, о своих подозрениях следует помалкивать. Впрочем, помалкивать следует, даже если они появятся.
      
      – Простите, магистр, но мы совсем скоро подойдём к границе Квакающего Леса, и мне, думается, лучше находиться сейчас во главе колонны.
      
      – Вы очень ловко ушли от обещания молчать, Габриэль. Хорошо, отправляйтесь, голубчик, куда считаете нужным, а у меня будет время обдумать, о чём вам можно и следует рассказать.
      
      Следопыт вежливо кивнул и поспешил удалиться. Очень ему не нравилась настырность Зеана, с которой тот пытался расположить к себе Молчуна. С другой стороны, узнать об истинных намерениях инквизитора было бы полезно. Только не очень-то верил Габриэль, что магистр просто так возьмёт и всё ему выложит. Скорее всего, он просто подбросит Молчуну какую-нибудь правдоподобную историю, чтобы заслужить у следопыта доверие, но полагаться на то, что та хоть в какой-то мере будет соответствовать действительности, не стоит. Не исключено, конечно, что кое-какая доля правды там всё же будет присутствовать. Приём избитый, но действенный. Тебя выделяют из общей массы, подсовывают какую-нибудь информацию, о которой другим якобы ничего неизвестно, и ты невольно начинаешь чувствовать себя сопричастным и доверенным лицом. А дальше ты и заметить не успеешь, как окажешься завербован. Лучше стараться следовать совету Чернуха и соблюдать дистанцию.
      
      А почему, собственно говоря, он вдруг проникся таким доверием к этой невероятной, состоящей по большей части из нечисти, компании, которую обнаружил в лесу? Молчун не мог себе этого убедительно и внятно объяснить, но почему-то был уверен, что в данном случае чувства его не обманывают. Между ним и его новыми знакомыми почти сразу образовалась какая-то внутренняя положительная связь, и он мог голову на отсечение дать, что они его не обманут и не предадут, хотя никаких рациональных объяснений для такого утверждения у него не было.
      
      Некоторое время следопыт неспешно брёл вперёд немного в стороне от отряда и воскрешал в памяти свою недавнюю встречу с чудны?ми пришельцами. Невероятно, но все они, почему-то уже казались ему сейчас старыми добрыми друзьями, которых до сих пор у него по большому счёту и не было никогда. Разве что Марк. Хотя до настоящей дружбы их с кузнецом отношения ещё не доросли. Вспоминая, какой поначалу ужас он испытал, очутившись внутри огороженной частоколом территории, он невольно заулыбался. Со стороны, наверное, выглядел он тогда очень нелепо. Ага! Посмотрел бы он на кого-нибудь другого, окажись тот на его месте! Одного взгляда на Геру, Гору и Жору было достаточно, чтобы сразу же богу душу отдать.
      
      Внезапно со стороны головной части отряда послышался предостерегающий вскрик. Следует отдать должное находящимся в подчинении у Кадана воинам: не дожидаясь команды, все они моментально рассредоточились по сторонам, чтобы всем скопом не оказаться под ударом возможной засады, и обнажили оружие. Заскрипели взводимые тетивы арбалетов, а лучники уже стояли наготове с наложенными на луки стрелами. Кора с Дэной в мгновения ока оказались около магистра и заняли позиции у него по бокам, так же обнажив свои парные мечи. Судя по той скорости и ловкости, с которыми это было проделано, у Габриэля создалось впечатление, что сии дамочки вместо кукол с самых пелёнок росли с оружием в руках.
      
      Никакой засады, как выяснилось, на их пути не было. Просто идущий впереди всех солдат неожиданно провалился в незамеченное им небольшое болотце.
      
      Следопыт озабоченно смотрел, как невезучего бедолагу, с головы до ног покрытого маслянистой грязью, при помощи верёвочной петли выволакивают на твёрдую почву. Но озадачило его не то, что солдат не заметил трясины, а то, что её никогда здесь прежде не было. Хоть Молчун и сказал инквизитору об их приближении к границе, но до неё ещё оставалось примерно с четверть версты. Либо Квакающий Лес почему-то вдруг расширил свою территорию, либо… В любом случае других вариантов для объяснения начавшихся напастей у него пока не было.
      
      Подошедший к нему сзади Зеан мазнул взглядом по болоту, а затем некоторое время пристально вглядывался в окружающий лес, беззвучно шевеля при этом губами. Следовавшие за ним словно тени телохранительницы тоже к чему-то прислушивались напряжённо.
      
      Сам же Габриэль, как ни пытался что-нибудь услышать, никаких подозрительных звуков не уловил.
      
      – Девочки, оставьте нас, пожалуйста, – внезапно проговорил инквизитор. – И присмотрите, чтобы ко мне и господину Келону никто не приближался, пока я не разрешу.
      
      Амазонки бросили косой взгляд на следопыта, но возражать не посмели и последовали приказу. Убедившись, что рядом с ними никого нет, магистр заговорил в полголоса:
      
      – Я прав, если скажу, что вы не менее моего удивлены появлением здесь этой топкой лужи?
      
      Молчун утвердительно кивнул, не очень понимая, почему удивлён сам инквизитор. Он что, здесь раньше бывал?
      
      – И до Квакающего Леса мы ещё не дошли, не так ли? – последовал новый вопрос магистра.
      
      Молчун кивнул вторично.
      
      – Вы начинаете оправдывать своё прозвище, господин Келон. Я уж было подумал, что оно досталось вам незаслуженно.
      
      – В какой-то мере так и есть, – соизволил наконец открыть рот Габриэль. – Я просто не люблю чесать языком попусту, но, если по делу – сколько потребуется.
      
      – И на том спасибо. Вы, полагаю, уже и сами начинаете догадываться, что нам кто-то пытается помешать. Не успели мы разобраться с погибшим мулом, как тут же вляпались в невесть откуда взявшееся болото. Я ещё раз вас спрошу: вы не представляете, кто за этим может стоять?
      
      – Ваше Преосвященство, если вы желаете меня оскорбить, то могли бы выбрать для этого какой-нибудь более простой способ. Я вам уже сказал, что понятия не имею, кто или что пытается нам препятствовать!
      
      – Простите, голубчик, не кипятитесь. Я не хотел вас обидеть. Профессия, знаете ли, обязывает всех подозревать. Да. Ещё раз простите. Но есть в этом деле одна закавыка, которая не даёт мне покоя. То, что я вам сейчас скажу, должно остаться строго между нами. Даже мои люди категорически не должны об этом знать.
      
      «Начинается», – подумал следопыт, – «сейчас моему вниманию будет предложена индивидуальная тайна, которая сделает меня своего рода соучастником магистра. Что ж, развесим уши и послушаем».
      
      Помогать Зеану Молчун не стал, а просто продолжил неподвижно и молча стоять, делая вид, что ему абсолютно неинтересно то, что намеревается рассказать ему инквизитор, и что всего лишь делает тому одолжение. Это было неправдой, его просто раздирало от любопытства, и, похоже, магистр это понял, потому как чуть улыбнулся и кивнул.
      
      – Вижу, вы упорны в своём нежелании что-либо мне обещать. Что ж. Мне только остаётся положиться на ваше благородство и предусмотрительность. Так вот, Габриэль, ставлю вас в известность, что я обладаю некоторой природной способностью отчётливо чувствовать колдовство. Именно благодаря этому я смог продвинуться до поста Великого Инквизитора, потому что колдунам и ведьмам от меня очень сложно спрятаться. Но дело-то всё в том, что, заяви я об этом открыто, меня самого могут обвинить в колдовстве. Вот и приходится мне дар свой ото всех скрывать. Такие дела, голубчик, вы уж постарайтесь моё доверие не обмануть. А знаете, что меня больше всего в двух этих происшествиях насторожило и обеспокоило?
      
      – Что? – не удержавшись, переспросил следопыт.
      
      – Что ни в дереве том упавшем, ни в болоте этом замаскированном нет ни крупицы колдовства!
      
      Габриэль почувствовал себя совершенно сбитым с толку. Он ожидал чего угодно, но только не подобного заявления магистра. Якобы скрываемое ото всех признание инквизитора о своей причастности к колдовским делам следопыта не сильно удивило. Что-то похожее он и предполагал услышать, но заявление о том, что и дерево, и уж тем более болото возникли на их пути по каким-то естественным причинам, не на шутку встревожило и самого Молчуна. И если падение дерева ещё можно было списать на чрезвычайное невезение, то возникновение очагового болота на ещё недавно абсолютно сухом месте без применения колдовства объяснить невозможно. Он проходил прямо по этому «болоту» буквально три-четыре дня назад и даже ног не замочил, а сейчас оно выглядело так, словно находится тут с незапамятных времён и успело зарасти до такой степени, что казалось просто заросшей густой сочной травой полянкой.
      
      Что это не было диверсиями его новых знакомых, он тоже не сомневался. Не станут они лишний раз внимание к себе привлекать. На проделки Квакающего Леса это тоже не было похоже. Во всяком случае, Габриэлю ни разу не доводилось прежде натыкаться на невесть откуда взявшиеся болота или что-нибудь в этом роде. Да и инквизитор выглядел не на шутку встревоженным. Не очень это походило на попытку следопыта под свои знамёна завербовать.
      
      Хотя, если всё-таки предположить, что оба происшествия являются делом рук самого инквизитора, всё сразу становится на свои места. Но только не верилось Молчуну, что столь изощрённые действия потребовалось всего лишь для того, чтобы завоевать расположение лесного проводника. Вряд ли магистр предавал его скромной персоне столь уж большое значение.
      
      – А почему вы решили поделиться вашими наблюдениями именно со мной, Ваше Преосвященство, а не, скажем, с Каданом или вашими воительницами? – не удержался Габриэль от вопроса.
      
      – По целому ряду причин, голубчик, по целому ряду. Во-первых, вы не принадлежите к моему кругу и по окончании этой экспедиции наши пути, скорее всего, навсегда разойдутся. Не думаю, что у вас останется какой-нибудь интерес, чтобы пытаться доставлять мне неприятности.
      
      Это заявление выглядело достаточно двусмысленно. То ли просто констатация, то ли скрытая угроза. Но Молчун решил пока не заострять на нём внимание.
      
      – Во-вторых, – продолжал тем временем Зеан, – кто, как не вы, знает эти места? Вряд ли существует ещё кто-нибудь, кому безнаказанно дозволяется углубляться в Квакающий Лес.
      
      – Может быть, вы всё-таки поделитесь со мной секретом, откуда у вас обо мне такие сведения, Ваше Преосвященство?
      
      – Не исключено, но не сейчас. Этот козырь мне ещё может пригодиться. И, в-третьих, я всё же лелею надежду заполучить ваше благорасположение и стать если не вашим другом, то хотя бы перестать восприниматься вами как враг. Я же вижу, с какой настойчивостью вы меня избегаете. Есть ещё и в-четвёртых, но это я тоже приберегу до более подходящего случая.
      
      «Умно?», – подумал про себя Молчун, – «помахать у меня перед носом морковкой и спрятать её обратно в карман. Теперь я просто-таки обязан ходить за инквизитором по пятам и ждать, когда он наконец-таки соизволит выложить передо мной свой козырь и милостиво сообщить о четвёртой причине завлечения меня к себе в сообщники, в том случае, конечно, если козырь этот и причина вообще существуют».
      
      – Магистр, – сменил тему Габриэль, – коли вы ещё не передумали двигаться дальше, то вам следует хотя бы примерно сообщить мне, куда мы идём. Квакающий Лес вот-вот начнётся, а более точной цели вы не определили. Лес огромен, и во многих его местах мне бывать не доводилось.
      
      – Значит, вы больше не отрицаете, что там бывали?
      
      – Какой смысл, раз вы и так об этом знаете.
      
      – А вдруг я вас всего лишь на пушку брал?
      
      – Теперь это всё равно уже значения не имеет. Так куда мы идём?
      
      – На запад, голубчик, строго на запад. Обходя, разумеется, препятствия, если они нам встретятся.
      
      – Судя по началу нашего похода – это уже происходит.
      
      – Тогда занимайте ваше место проводника и ведите отряд. Для того мы вас в конце концов и нанимали. А чтобы вам не было скучно, девочки пойдут вместе с вами. Начнёте обучать их искусству следопыта, а заодно, может быть, разберётесь, какими качествами должны или не должны обладать женщины.
      
      – За это я возьму отдельную плату.
      
      – За обучение, или за качества?
      
      – За то, что буду вынужден терпеть их рядом с собой, магистр.
      
      – Эх, другой вам бы позавидовал, Габриэль, а вы за это деньги хотите получить.
      
      – Так пусть ваши девочки от скуки кого-нибудь другого спасают. Я возражать не стану.
      
      – Девочки непременно хотят сопровождать именно вас.
      
      Молчун внимательно посмотрел на инквизитора, но прочесть по его лицу опять ничего не смог. А поскольку говорить в таких количествах он давно отвык, то, в очередной раз кивнув Зеану, просто пошёл вперёд, внимательно поглядывая вокруг и стараясь не пропустить ещё какого-нибудь болота, падающего дерева или другой какой напасти.
      
      Очень скоро обе юные воительницы его нагнали и молча, единственное, за что он был им благодарен, пошли вслед за ним по обеим сторонам и немного сзади. Ни дать, ни взять – конвой при арестанте.
      
      Тот факт, что они уже вошли в Квакающий Лес, Молчун сразу ощутил по реакции солдат. Сам он давно перестал физически как-то воспринимать пересечение границы, зато все поголовно вояки стали ещё более настороженными, и им явно было очень неуютно. И мулы, и собаки продолжали идти, как ни в чём не бывало, зато в глазах людей явственно проглядывал страх. Единственными членами отряда, на ком воздействие Леса никак не сказалось, оставались магистр, он сам и две идущие сейчас по его бокам молчаливые спутницы. С ними определённо было что-то не так, и теперь Габриэль уже практически не сомневался, что обе юные телохранительницы Великого Инквизитора тоже были ведьмами. Почему он так решил? Да всё потому, что все наделённые магическими способностями существа почему-то не испытывали в Квакающем лесу никакого дискомфорта, в чём он успел вчера убедиться лично. Ни один из его новых знакомых с хутора «Мычи» вообще не заметил, что от леса веет какой-то опасностью.
      
      Что-то количество наделённых магией существ вокруг него за последние двое суток стремительно нарастает. Единственная магия, с которой ему до сих пор довелось непосредственно соприкоснуться, было его ночное зрение. Да и то он не был до конца уверен, что причина этому – волшебство. А сейчас вокруг него сплошные ведьмы, колдуны да волшебники. Понять бы ещё, в чём между ними разница. Вроде бы ведьмы и колдуны должны быть злыми, а волшебники – добрыми. Но это только в сказках. А на деле – и леший, и дракон, и даже чёрт, которые по определению должны быть злыми, коварными и подлыми, добрейшей души людьми оказались. Тьфу ты! Колдунами добрейшими. А ведьма Илана? Такую даже в жёны хорошо взять, любые бытовые проблемы на раз бы решались. Впрочем, практически все жёны – ведьмы, если их мужьям верить. Какая-то непонятность с определениями получается.
      
      Наконец он спохватился, что думает именно о том, о чём думать категорически нельзя. Надо сказать, что сопровождающие следопыта амазонки начали его основательно раздражать. Да и кому понравится, когда тебе в затылок непрерывно кто-то дышит, пусть даже это будут вполне миловидные девушки. Правда, учитывая их военизированную специфику, полноценно воспринимать их женщинами у Молчуна не получалось. Придя к неутешительному выводу, что навязанных спутниц всё же лучше держать перед глазами, чем за спиной, он сделал над собой усилие и заговорил:
      
      – Если магистр не ввёл меня в заблуждение, сударыни, то вы якобы возжелали овладеть навыками лесных разведчиц. Для этого будет значительно удобнее, ежели вы соблаговолите идти рядом со мной, а не позади.
      
      – Гляди-ка, сестрёнка, он, оказывается, не только с папулей разговаривать умеет, – с колкой иронией произнесла Кора.
      
      – Главное, что вообще умеет, – поддержала сестру Дэна, – а то мне уже, признаться, совсем скучно стало.
      
      Девушки неуловимо быстро оказались рядом с Габриэлем. Наконец-то у него появилась возможность их как следует рассмотреть. До этого они всё время были от него либо слишком далеко, либо ему самому было не до них. При первой встрече он чересчур опасался прощупывания собственных мыслей магистром, поэтому, следуя совету ворона, принялся сосредоточенно отвлекаться, раздевая их взглядом. В их лица он тогда не очень-то вглядывался. Кажется, процедура раздевания им тогда не понравилось, и он решил, что мысли умеют читать они. Теперь следовало в этом окончательно убедиться. Пока они себя в этом плане никак не проявили.
      
      Вблизи девушки выглядели ещё моложе, чем ему до этого казалось. Лет им, пожалуй, было максимум пятнадцать-шестнадцать. Кора была чуть выше и выглядела чуть старше. С натяжкой ей можно было дать семнадцать, да и то вряд ли. Натуральные девчонки, одним словом.
      
      У Коры глаза были серыми, волосы светлыми, если судить по одинокой пряди, выбившейся из-под обёрнутой вокруг головы ткани, носик ровный и изящный, губки немного пухлые, но это только добавляло ей шарма.
      
      В глазах Дэны присутствовало немного голубизны, волосы были капельку темнее и выбивались из-под повязки не одной прядью, а сразу несколькими. Нос был точно такой же, как у сестры, а кончики губ едва уловимо загибались вниз, что придавало её лицу выражение лёгкой обиды. Над левой бровью располагался небольшой шрамик в виде галочки, который её не уродовал и даже придавал некоторую пикантность.
      
      – Вы, правда, сёстры? – решил на всякий случай уточнить Габриэль.
      
      – Так нам всегда говорили, – не слишком прояснила Дэна.
      
      – А магистр на самом деле ваш отец?
      
      – Так мы его называем, – на этот раз ответила Кора. – Может быть, вам об этом не известно, господин Габриэль, но инквизиторы не могут заводить семью. Но кто может знать наверняка? Никто не безгрешен.
      
      – Во всяком случае, настоящих своих родителей, а они когда-то обязательно были, мы не знаем и не помним, – дополнила её Дэна.
      
      – Странно, – проговорил следопыт, – магистр меня уверял, что обещал им за вами присмотреть.
      
      – Может, когда-нибудь и обещал, только нам об этом ничего неизвестно, – сообщила Кора. – А у вас есть семья, господин Габриэль?
      
      Первым его порывом было осадить любопытную девицу, но он тут же осознал, что сам только что задал им, по сути, тот же самый вопрос. И теперь, не ответив Коре, он просто выкажет себя грубияном.
      
      – Нет, – ответил он предельно лаконично.
      
      – А вы не думаете ей обзавестись? – тут же елейным голоском проворковала Дэна.
      
      Следопыт подозрительно посмотрел на амазонку. Уж не на себя ли она намекает?
      
      – Да как-то мне пока что не до этого, – дипломатично ответил он, ощущая, что их разговор плавно переключается на его персону. Вот уж чего он совершенно не хотел, так это посвящать инквизиторских воспитанниц в личные проблемы.
      
      – Сегодня утром, господин Габриэль, – копируя интонацию сестры, заговорила Кора, – нам показалось, что мы вас заинтересовали. Как женщины. Вы так выразительно на нас смотрели.
      
      Молчун почувствовал, что невольно краснеет и начал отчаянно соображать, как, не уронив лица, свернуть со скользкой темы.
      
      Неожиданная помощь пришла с той стороны, откуда он меньше всего её ждал.
      
      – Простите, господин Келон, – послышался сзади вежливый голос, – можно мне тоже пойти рядом с вами?
      
      Габриэль не мог ни глазам своим, ни ушам поверить. Это был не кто иной, как сыночек бургомистра собственной персоной. Какого лешего ему от следопыта нужно?
      
      – Зачем я тебе понадобился, Мастрей?
      
      – Мне почему-то кажется, что рядом с вами самое безопасное место в отряде.
      
      – Почему не рядом с магистром?
      
      – Потому что там сейчас нет нас, – поторопилась внести свой комментарий Дэна. – Мальчику мы с сестрой определённо нравимся.
      
      Мастрей зарделся, но ретироваться не спешил. На взгляд Молчуна бургомистров сыночек был не так уж намного моложе юных амазонок, ему, кажется, не то тринадцать, не то четырнадцать. Правда, в этом возрасте даже год имеет существенное значение. Наверное, парню до слёз обидно, что мнящая себя уже взрослой девчонка обозвала его мальчиком. Габриэль не собирался его жалеть, но быстренько сообразил, что присутствие мальчишки поможет отвести от него самого начавшуюся атаку молоденьких воительниц, затеявших с ним непонятную игру. Для вида он выдержал небольшую паузу, якобы обдумывая своё решение, а затем снисходительно согласился.
      
      – Хорошо, – сказал он, – если рядом с нами тебе кажется безопаснее, то можешь некоторое время нас сопровождать.
      
      Кора улыбнулась, а следопыт в очередной раз задумался: то ли девицы на самом деле могут мысли читать, то ли, несмотря на юный возраст, уже обладают завидной проницательностью.
      
      Вот так Молчун по прихоти обстоятельств оказался в окружении тех, кого меньше всего хотел рядом с собой видеть.
      
      Некоторое время все четверо шагали молча. Видно было, что безотчётный страх, нагоняемый Квакающим лесом, держит Мастрея в постоянном напряжении. Мальчишка часто вздрагивал, крутил по сторонам головой, словно каждую секунду ожидал, что из-за ближайшего дерева на него сейчас кто-нибудь выпрыгнет, и даже пару раз легонько вскрикнул, чем доставил амазонкам неизъяснимое удовольствие и замечательный повод над ним лишний раз поиздеваться.
      
      – Неужели вам троим совсем не страшно? – рискнул он наконец спросить своих спутников.
      
      – Бедненький мальчик испугался, штанишки намочил, – не удержалась от ехидства Дэна.
      
      – Оставь его, сестрёнка, – неожиданно вступилась за бедолагу Кора, но это оказалось всего лишь обманным трюком, потому что она тут же добавила: – не хватало только, чтобы он с перепугу в обморок грохнулся. Кто его на себе тащить будет?
      
      Обе гаденько захихикали, а Габриэль подумал:
      
      «Откуда у молодого поколения столько жестокости? Сначала с удовольствием режут горло несчастному животному, теперь вот паренька совсем заклевали. Хотя поделом ему. Этому гадёнышу сейчас от девиц только слова обидные достаются, а зверей лесных он совсем не словами для развлечения убивал».
      
      Хоть следопыт и был почти в два раза старше навязанных ему компаньонок и практически в два старше бургомистрова сынка, сам себя тоже считал молодым. Тем не менее мысленно сразу себя им противопоставил. И наверняка в таком отношении к молодому поколению немалую роль сыграла изначально обосновавшаяся в нём неприязнь ко всем троим. Правда, после пока ещё совсем непродолжительного общения с амазонками, это чувство конкретно к ним успело немного уменьшиться. Наверное, сказалось то обстоятельство, что девочки вели себя с ним вполне дружелюбно и даже пытались заигрывать. Большинству мужчин это льстит, а Габриэль всё-таки прежде всего был мужчиной.
      
      – Господин Келон, – заговорил Мастрей, пытающийся делать вид, что не обращает внимания на издевающихся над ним сестёр, – а вам доводилось в Квакающем лесу встречать что-нибудь необычное?
      
      – В самом лесу – нет. А вот рядом с ним доводилось. Какой-то негодяй выкапывал на звериных тропах ямы и помещал на их дно заострённые колья, обмазанные мертвечиной. Не один зверь от этого в жутких мучениях погиб. Не знаешь случайно, кто бы мог такие гнусные ловушки соорудить?
      
      – Думаете, это их я делал? – вместо ответа с вызовом произнёс Мастрей, не отводя глаз от следопыта.
      
      – Не думаю. Я в этом уверен.
      
      – Всё верно, – проговорил бургомистров сынок, отвернувшись и добавил после продолжительной паузы. – Только я уже давно их не делаю.
      
      – Давно – это как?
      
      – С осени. Моя собака туда случайно провалилась.
      
      – А если бы не собака, так и продолжал бы дальше их копать?
      
      – Не знаю, – честно ответил Мастрей. – Вы отцу расскажете?
      
      Прощать за такие мерзкие деяния следопыт мальчишку не собирался, но неожиданная честность вызвала некоторое уважение. По крайней мере, щенок не пытается переложить свою вину на кого-нибудь другого.
      
      – Подумаю. Всем стоять, немедленно!
      
      И амазонки и Мастрей остановились как вкопанные, не понимая, зачем, но доверяя инстинкту проводника. Следом за ними в настороженном ожидании остановился весь вытянувшийся в длинную колонну отряд.
      
      – Не приближайтесь ко мне! – дал команду Молчун и осторожным шагом начал обходить показавшийся ему подозрительным участок пересекаемой ими поляны.
      
      И снова никаких подозрительных следов. Будь сейчас впереди вместо Габриэля любой другой член отряда, он, скорее всего, был бы уже мёртв. С такой тщательной маскировкой следопыту ещё ни разу не приходилось сталкиваться. Аккурат на их пути пряталась точно такая же ловушка, о которых он минуту назад говорил с Мастреем, только в разы больше. По её поверхности была натянута тончайшая сеть, поверх которой немыслимым образом удерживалась абсолютно живая с виду трава. В последний момент, едва не ступив туда сам, следопыт ловушку даже не увидел, а словно бы спинным мозгом почувствовал.
      
      Вытащив из-за пояса нож, он присел и ткнул им в самый край замаскированной поперёк дороги пустоты. Словно лопнувшая тетива, зелёная крышка этой кошмарной банки отскочила к середине ямы и провисла вниз, обнажив ряды торчащих на её дне кольев. Была она саженей восемь в поперечнике и ещё почти три в глубину.
      
      За спиной Молчуна послышались тихие шаги, и вслед за этим раздался напряжённо-встревоженный голос инквизитора:
      
      – Кто-то из нас уже обязан вам жизнью, голубчик.
      
      Габриэль вопросительно посмотрел на магистра. Тот отрицательно покачал головой. Опять! Опять никакой магии! Да что же тут такое, в самом деле, происходит?! Куда исчезла земля, для вывоза которой потребовалось бы, по меньшей мере, сотня возов, если не больше? Какой искусник смог смастерить такую сеть? Как её смогли натянуть? И всё это буквально за ночь, да ещё в Квакающем Лесу, который пришельцев в себя уже столетия не пускает! Ещё вчера этой ловушки тут не было! У следопыта просто голова раскалывалась от непонимания.
      
      А ещё каждое новое препятствие оказывалось страшнее предыдущего. Что же тогда их дальше ждёт? Кто-то в самом деле очень не хочет, чтобы экспедиция прошла по своему маршруту. Кто? Почему?
      
      – Что вы думаете об этом, магистр? – озабоченно спросил следопыт.
      
      – Думаю, что мы на правильном пути. Только путь этот становится уж больно тернистым.
      
      – Вы можете что-нибудь с этим сделать?
      
      Вместо ответа Зеан обернулся назад и повелительным тоном произнёс:
      
      – Кора, Дэна, девочки, отойдите назад и не позволяйте никому к нам с господином Келоном приближаться.
      – Это начинает превращаться в традицию, – не слишком довольно пробурчала Дэна, но возражать не посмела.
      
      Легонько подталкивая перед собой возмущающегося Мастрея, сёстры удалились за пределы слышимости.
      
      Убедившись, что их никто не потревожит, инквизитор заговорил:
      
      – Мне придётся ещё немного добавить к тому, о чём я вам уже успел рассказать. Когда я говорил, что могу чувствовать колдовство, это была ещё не вся правда.
      
      – Об этом несложно догадаться.
      
      – Да, голубчик, я не сомневаюсь в вашей проницательности. Вы кажетесь мне очень сообразительным. Нетрудно предположить, что человек, умеющий колдовство чувствовать, скорее всего, умеет его и применять.
      
      – Именно так я и подумал.
      
      – Отлично, голубчик, отлично. Значит, вы наверняка подумали и о том, что я с самого начала нашего похода стараюсь появление на нашем пути подобных пакостей, – Зеан ткнул пальцем в разверзнутую пасть ямы, – предусмотреть.
      
      Молчун утвердительно кивнул.
      
      – Тогда вы, наверное, сейчас сильно удивитесь. Я их не вижу. В магическом зрении их словно бы вообще не существует. Каково, а?
      
      – Об этом мне трудно судить, магистр. К сожалению, я не обладаю вашими способностями.
      
      – К сожалению? Скорее уж к счастью. Во-первых, с ними запросто можно на костёр угодить, а во-вторых, обладай вы ими, вы бы, как и я, тоже на них полагались и меньше пользовались глазами. И сейчас лежали бы на дне этой мерзкой ямы, проткнутый кольями. Почему, думаете, я так настаивал на вашем участии? Если бы вы были мне не нужны, я бы в ваш город вообще заглядывать не стал. И вы бы о моём существовании, скорее всего, никогда бы не узнали.
      
      – Кстати, Ваше Преосвященство, а откуда вы сами-то обо мне узнали?
      
      – Слухами земля полнится.
      
      Поняв, что ничего более конкретного от инквизитора не добьётся, Габриэль решил сменить тему.
      
      – Сколько вы намереваетесь сегодня ещё идти? – спросил он.
      
      – Думаю, часа за час-полтора до захода солнца пора будет остановиться. Подозреваю, что в сумерках даже вам, голубчик, очередную западню не углядеть. К тому же ещё нужно будет разбить лагерь и приготовить нормальный ужин.
      
      Молчун предпочёл не ставить инквизитора в известность, что ночью видит практически так же как днём. У каждого могут быть свои маленькие секреты. До заката оставалось ещё заметно больше полутора часов, поэтому, обойдя опасную яму по широкой дуге, он направился дальше. Следом за ним растянувшейся цепью двинулся весь отряд.
      
      Минут через пятнадцать рядом с Габриэлем вновь молчаливо вышагивали обе амазонки. А ещё через десять, также не нарушая молчания, к ним присоединился Мастрей. Никто из них первым заговорить пока не решался и Молчуна это вполне устраивало. Настроение после той кошмарной ямы у всех четверых заметно подпортилось. Правда, у отпрыска Амарана оно и до ямы не ахти какое радостное было, а теперь, когда он воочию узрел, что кто-то другой поставил сходную по конструкции ловушку в том числе и на него самого, совсем приуныл. А вообще просто чудо, что всё обошлось без жертв. Зато сейчас его спутники вместо разговоров предпочитали внимательно смотреть под ноги. Хоть что-то хорошее.
      
      Понемногу следопыт начал забирать к югу. Хоть отряд и двигался значительно медленнее, чем Габриэль перемещался в одиночку, тем не менее, они уже приближались к той части леса, где могли ненароком зацепить территорию его новых друзей. Пока на эту смену направления никто внимания не обратил, и все покорно следовали за проводником, не задавая никаких вопросов.
      
      Вплоть до самой остановки на ночлег больше ничего особо примечательного не произошло. Только раз над деревьями проскользнула какая-то гигантская тень, но прежде чем все успели переполошиться, исчезла и больше не появлялась. Следопыт сразу же смекнул про себя, кому она могла принадлежать, отчего облегчённо вздохнул, незаметно улыбнулся и, воспрянув духом, двинулся дальше. Как и обещали ему Макак с Чернухом – за ним присматривали.
      
      Люди постепенно начали привыкать к постоянно довлеющему над ними страху и уже не хватались при каждом лесном шорохе за оружие. Ближе к вечеру, определив под ночную стоянку относительно свободный от деревьев пятачок леса, отряд остановился. А когда поставили палатки и разожгли костры, атмосфера в лагере и вовсе стала походить на нормальную. Солдаты деловито налаживали над огнём котелки и, набрав из протекающего неподалёку ручья воды, взялись варить незатейливую похлёбку. Некоторые извлекали из вьючных мешков к ужину хлеб и копчёное мясо, насаживали их на прутья и разогревали, приподняв над пламенем. По воздуху поплыли очень вкусные ароматы, ещё больше раззадоривавшие и без того нагулянный за день аппетит.
      
      Габриэль тоже разжёг костёр, и только собрался было подплавить над ним кусок сыра и подрумянить хлеб, как рядом с ним с двух сторон уселись словно приклеившиеся к нему сёстры. Для полного «счастья» здесь не хватало только Мастрея, который, хвала всевышнему, куда-то запропастился. Вот пусть там и остаётся хотя бы до утра.
      
      Из принципа, не обращая на назойливых соседок внимания, следопыт принялся разогревать свой ужин. Только, похоже, спокойно поесть ему сегодня так и не дадут. К его костру, характерно позвякивая, направлялась оружейная лавка по имени Геддо. Ну почему этому задире обязательно нужно на ночь глядя человеку аппетит испортить?
      
      Не успел Геддо подойти поближе, как ему навстречу синхронно поднялись обе амазонки.
      
      – Что, уже обзавёлся сторожевыми собачками? – недовольно буркнул тот. – Я всего лишь пришёл предложить тебе отхлебнуть приличного вина.
      
      С этими словами Геддо помахал перед собой увесистым бурдюком. Сёстры вопросительно обернулись к Молчуну. Он жестом показал им, что всё в порядке и те, словно по команде, так же синхронно уселись обратно.
      
      «И правда, как собачки», – подумал Габриэль.
      
      Не дожидаясь приглашения, здоровяк плюхнулся рядом с ними на траву и тут же присосался к бурдюку, видимо, демонстрируя тем самым, что вино не отравлено. Смачно рыгнув, отчего Кора поморщилась, а Дэна закатила глаза, Геддо протянул бурдюк следопыту, сопроводив жест словами:
      
      – Не держи на меня зла, проводник, я ж не знал тогда, что это ты наши задницы в лес поведёшь.
      
      – А другим, значит, грубить было можно?
      
      – Да не серчай ты. Меня капитан с похмелюги и без сна в стражу поставил, вот я и был на весь белый свет зол.
      
      – А приятель твой где? – спросил Молчун, не желая выслушивать подробности о Геддовом похмелье.
      
      – Бент-то? А бес его знает. Может, отлить пошёл, а может, кучку отложить. Да и не приятель он мне, просто не повезло тогда в карауле вместе с ним оказаться. Неправильный он какой-то. Вина, почитай, почти не пьёт, девками брезгует.
      
      При последних словах амазонки недовольно напряглись. Странно даже. Если они постоянно находятся рядом с солдатами, должны бы уже попривыкнуть. В солдатской среде зачастую словечки куда похлеще этих практически безобидных гуляют.
      
      – Может, он из благородных? – предположил следопыт.
      
      – А хрен его знает. Родословными не хвастался и титулов не называл. Да ты вино-то пей, не стесняйся. Хорошее, сам выбирал.
      
      Габриэль сделал несколько глотков. И правда хорошее. Не шампанское, конечно, о котором у него сохранились самые приятные воспоминания, но вполне, вполне. Видя, что поужинать в одиночестве у него, по всей видимости, уже не получится, он разделил хлеб с сыром на четыре части и протянул получившиеся порции остальным. Немного подумав, передал Коре и бурдюк. Пусть амазонки сами определяются, можно им с сестрой пить или ещё не доросли. Он им не папочка и не старший брат.
      
      Кора, не раздумывая, присосалась к бурдюку пиявкой, не хуже его хозяина. Разве что рыгать потом не стала, а отдала уже заметно похудевший сосуд сестре. Ту тоже не пришлось уговаривать.
      
      – Погодите-ка, – прогудел Геддо и, резво вскочив на ноги и громыхая железом, куда–то умчался.
      
      Уже через пару минут он с довольной рожей кромсал на всю компанию широкими ломтями копчёный свиной окорок и новую буханку хлеба. Бурдюк снова пошёл по кругу и довольно скоро обе амазонки казались следопыту уже совсем не такими уж неприятными особами, а Геддо так и вовсе добряком и славным парнем.
      
      Разомлев от вина и плотного ужина, Габриэль осоловел и потихоньку начал клевать носом. Ещё немного погодя он пожелал всем спокойной ночи и уполз в свою крохотную палатку, натянутую в трёх шагах от костра. Усталость и вино одолели следопыта, и через минуту он уже крепко спал.
      
      …Он снова спасал в лесу раненую медведицу, и теперь, обработав её раны, спокойно дремал под довольное сопение приткнувшихся к нему по бокам медвежат. Погладив рукой тёплую медвежью шкуру, ему показалось, что она какая-то не такая.
      
      Открыв глаза, следопыт с некоторым недоумением обнаружил, что вместо медвежат к нему с двух сторон прижимаются не желающие оставлять его даже во сне неразлучные сестрички. Спящими они показались ему ещё моложе, чем днём. Не старше Мастрея.
      
      «Не надо было их всё-таки вином поить», – с запоздалым раскаянием подумал он.
      
      От выпитого мочевой пузырь ощутимо давал о себе знать, поэтому, стараясь не делать резких движений, он аккуратно выполз из палатки наружу. Большая часть костров уже не горела и лишь у двух едва тлеющих огоньков, усиленно потирая глаза, чтобы не заснуть, несли своё бремя часовые. На него они не обратили никакого внимания.
      
      «Плоховато Кадан муштрует своих солдат», – подумал Молчун. – «С такой охраной нас кто угодно врасплох застанет».
      
      Отойдя за ближайшие деревья, он облегчился и сразу почувствовал себя намного комфортнее. Спать больше не хотелось. Похмелья тоже почти не было, что он отметил с особым удовольствием. Негоже проводнику вести за собой людей с больной головой.
      
      Немного в стороне от лагеря он заметил два о чём-то едва слышно переговаривающиеся силуэта. Присмотревшись, он к своему удивлению узнал Кадана и Бента. О чём, интересно, они совещаются в сторонке от всех? Утром капитан на Бента и Геддо наложил взыскание, а сейчас с одним из них болтает как ни в чём не бывало. Жаль, что они отсюда далековато, и следопыт не может их расслышать. Но если подойти ближе, его могут заметить. Да и какое ему, собственно, до них дело?
      
      – Не спится? – раздался за спиной Габриэля негромкий голос магистра.
      
      Тихие шаги инквизитора Молчун распознал немного раньше, поэтому не вздрогнул и не удивился.
      
      – Да вроде выспался уже. А вы почему не спите, магистр?
      
      – Я вообще мало сплю, голубчик. Зато на дела насущные времени больше остаётся. Как тебе мои девочки?
      
      – А они ваши?
      
      – В определённом смысле да. Но ты не ответил.
      
      – А вы почему-то перешли со мной на «ты».
      
      – Прости… те. Непроизвольно получилось. Мы можем с вами немного прогуляться, господин Келон?
      
      – Почему бы и нет. Давайте прогуляемся.
      
      Некоторое время они неспешно брели в сторону от лагеря.
      
      – Вы заметили, что над нами сегодня, точнее, уже вчера, пронеслось что-то очень-очень большое? – спросил магистр.
      
      – Заметил. И предупреждая ваш следующий вопрос, сразу скажу, что не имею об этой хреновине ни малейшего понятия. А вы?
      
      – К сожалению, не могу сказать другого. Но, в отличие от случившихся с нами ранее неприятностей, от этой летающей штуковины исходила просто колоссальная магическая сила. Нам необычайно повезло, что она не обратила на нас внимания.
      
      – Полагаете, она может быть опасна, магистр?
      
      – Опасным может оказаться абсолютно всё, о чём мы не знаем, особенно то, о чём не знаем ничего абсолютно.
      
      – А вы сможете, в случае чего, с такой справиться?
      
      – Боюсь, что нет. Я всё же не настолько силён, голубчик. Это что-то запредельное. Будем молиться, чтобы оно не вернулось.
      
      Пройдя ещё немного, они повернули в обратную сторону.
      
      – Я заметил, – снова заговорил Зеан, – что вы очень хорошо ориентируетесь в темноте. Как вам это удаётся?
      
      – Наверное, сказывается многолетний опыт. Могу я задать вам прямой вопрос, магистр?
      
      – Конечно, можете. Только не стану вам заранее обещать, что на него отвечу. Спрашивайте.
      
      – С какой целью вы на самом деле приставили ко мне своих воспитанниц?
      
      Ответить инквизитор не успел, так как в этот самый момент со стороны лагеря раздался оглушительный треск, и они оба стремглав бросились туда. Добежав до места, в едва различимом ночном мраке они рассмотрели очертания очередного рухнувшего дерева. Габриэль с ужасом разглядел, что своим мощным стволом оно точно посередине пересекало его собственную палатку, припечатав её к земле практически без зазора. На ногах был уже практически весь лагерь, и сейчас солдаты спешно пытались дерево приподнять. Правда, пока что без особого успеха.
      
      Завидев появившихся из леса магистра и проводника, с заметным облегчением на лице к ним устремился Кадан:
      
      – Слава всевышнему, вы целы! Мы боялись, что вы находились в палатке, господин Келон.
      – Я – нет, как видите, – дрожащим голосом проговорил следопыт, – но там оставались девушки.
      
      Инквизитор побледнел и как-то нехорошо глянул на Габриэля, а затем совсем не ласковым тоном заорал:
      
      – Что стоите!? Немедленно рубите дерево, ослы! Если мои девочки хоть немного пострадали, дежуривших часовых прикажу прямо сейчас повесить на соседних деревьях! Кто был на часах, Кадан?!
      
      – Кимер и Шлёп-Нога. Но они клянутся, что никого постороннего не видели.
      
      – А не из посторонних – кого они видели?!
      
      – Тоже никого.
      
      – Капитан, у меня возникает большое желание заодно вздёрнуть и вас! Как, интересно, они не заметили ни меня, ни господина Келона? Мы уже полчаса вместе с ним вокруг лагеря ходим! И рубите же быстрее это проклятое дерево!
      
      Солдаты с удвоенным усердием продолжили дубасить топорами и мечами по ветвям и стволу. Щепки так и летели во все стороны. Хорошо ещё, что потихоньку начинало светать, и они худо-бедно различали, куда наносить удары.
      
      – Что тут за грохот стоит, отец? – раздался из-за спины Габриэля недоумевающий голос Коры.
      
      – Кажется, доспать у нас сегодня не получится, – недовольно добавила стоящая рядом с ней сестра, широко зевая и с неудовольствием наблюдая за рубкой лежащего поперёк палатки дерева.
      
      Некоторое время Зеан яростно сверкал глазами, а на его лице в бешенном темпе сменялась целая гамма чувств, о негодования и ярости до радости и обратно. Наконец, взяв себя в руки и обращаясь к девушкам, он ровным тоном проговорил:
      
      – Обе немедленно отправляйтесь в мою палатку! Туда же попрошу пройти и вас, господин Келон. Что касается вас, капитан, то вы, до того, как мы встанем утром на марш, соберёте всё хмельное, которое припрятано у ваших солдат, и выльете его на землю. Всё! С этого момента и вплоть до окончания нашего похода любой, кто осмелится выпить хоть каплю горячительного, будет немедленно повешен. Уяснили?
      
      – Так точно, Ваше Преосвященство!
      
      – А теперь проваливайте долой с моих глаз и наведите тут порядок! Да, и пришлите ко мне этого сосунка Мастрея, когда он попадётся вам на глаза.
      
      Кадан кивнул и поспешил ретироваться.
      
      До палатки инквизитора все четверо прошествовали в гробовом молчании. Походная обитель магистра являлось скорее не палаткой, а небольшим шатром. Во всяком случае, в его центре, где располагался опорный столб, можно было спокойно стоять в полный рост. Дополнительных изысков вроде мебели в нём, естественно, не было. Для этого с собой пришлось бы тащить не вьючных мулов, а целый обоз с телегами. Весь интерьер состоял из пары пледов и четырёх небольших подушек, на которые и кивнул Зеан, предлагая всем сесть.
      
      – Сейчас я попытаюсь частично ответить на ваш вопрос, господин Келон, – начал он. – Напомню, вы спросили, с какой целью девочки находятся рядом с вами. Отвечаю: с той самой, чтобы не случилось именно того, что сейчас случилось. Вы должны были следить за безопасностью нашего проводника! – это относилось уже к сестричкам. – И что же я вижу? Вместо того чтобы добросовестно исполнять данное вам поручение, вы обе налакались, словно трактирные шлюхи, и спокойно завалились спать! Это просто чудо, что никого из вас не оказалось в палатке, когда на неё обрушили дерево! Из-за вашей глупости и вы сами, и ваш подопечный едва не погибли! Получается, что я даже на вас не могу положиться!
      
      – Немного не рассчитали силы, – с надутым видом буркнула Дэна.
      
      – Это у вас называется немного? И как, скажите на милость, мы сможем теперь узнать, кто среди наших людей – вражеский агент? Будем ждать следующего покушения? А если оно окажется более удачным?
      
      – Не сердись, пап, – заговорила Кора. – Урок усвоен. Такого больше не повторится.
      
      – Так они всё же ваши дочери? – не удержался следопыт.
      
      – Я их воспитал. С самого раннего их детства они со мной. Так что да. Можно считать, что я их отец, хоть и не кровный.
      
      – А кто…
      
      – Это закрытая тема, – оборвал Молчуна инквизитор, – я и так слишком много вам рассказал. А теперь хорошенько уясните и запомните: тот, кто пытается мне помешать, обратил своё внимание и на вас, Габриэль. Поэтому будьте, пожалуйста, предельно бдительны и осторожны, не оставляйте свою спину неприкрытой. И пожалуйста, не гоните от себя девочек. Они тут единственные, на кого, по крайней мере, я так до сих пор думал, могу положиться. Очень надеюсь, что сегодняшний урок они действительно усвоили. Кстати, дочери мои, по какому наитию вы всё же покинули палатку господина Келона?
      
      – Да просто писать захотели, – сконфужено ответила Кора.
      
      – Хорошо хоть мать-природа о вас позаботилась, – со вздохом усмехнулся магистр. – Всё. Можете отправляться. Надеюсь, что палатку уже освободили от завала. Только вряд ли вы сейчас снова захотите в ней спать.
      
      Выйдя из полевого жилища Зеана, Габриэль призадумался. Меньше чем за сутки с ним и вокруг него произошло слишком многое, но он так до сих пор для себя как следует и не уяснил, как ко всему этому относиться. Его изначальный настрой – что инквизитор и его люди в обязательном порядке являются личностями малоприятными и занимающимися какими-то тёмными делами, несколько пошатнулся. Теперь он уже не был столь в этом уверен. Колдун ли магистр? Да, колдун. Он сам в этом признался. И как же проявляется это его колдовство? А никак, ровным счётом. Пока на какие-либо магические действия с его стороны даже намёка не было. Читает ли он чужие мысли? Не похоже. Иначе он уже не однажды мог следопыта на вранье подловить. Кроме того, для читающего мысли человека обнаружить в своих рядах вражеского агента должно быть не так уж сложно.
      
      А девушки? Чем дольше он рядом с ними находился, тем больше они казались ему самыми обыкновенными. Великолепно владеют оружием? Да, по всей видимости, хоть в деле он их пока ещё не видел. А что, собственно, в этом плохого? Наоборот, любой, кто лучше других освоил какое-либо умение, заслуживает всяческого уважения. И по поводу чтения мыслей они, кажется, тоже не блещут. Просто научились чувствовать нескромные мужские взгляды. Если подумать, то большинство женщин умеет это делать. Жестоки? Теперь и в этом он не был до конца уверен. Может быть, они действительно прирезали несчастное животное из жалости? Да и вообще молодости свойственна жестокость. Не поголовно, конечно, но в большинстве своём. Молодой и сильный организм просто ещё до конца не осознаёт чужих мучений. А понятие смерти для большинства из них не более чем абстракция. С возрастом, как правило, это проходит. Вот если не пройдёт, тогда это действительно беда.
      
      И к чему же он в результате пришёл? К тому, что теперь кто-то пытается убить и его. Очень неприятное наблюдение. И что же ему делать дальше? Получается, что держаться за девчонок, смотреть в оба во все стороны и ничего не оставлять без внимания. Любая вовремя замеченная мелочь может потом спасти ему жизнь. И посоветоваться, к сожалению, пока не с кем.
      
      Габриель неприятно поёжился и легонько подёргал кожаный ремешок на левом запястье. Тот был на месте и держался крепко.