Верблюжье солнце 2

...Да, входите, - донёсся сильный мужской голос, в котором легко улавливались нотки повелевать. - У меня всегда открыто.

- Даже ночью и на рассвете? - Толя поддал ногой дверь и она охотно отворилась.

Оклеенный жёлтенькими дешёвыми облями стенной шкаф не позволял ему многое увидеть: лежащая на койке совершенно обнажённая девица, ойкнув, положила одну загорелую ногу на другую - прикрыла "венерин холм". Больше в неё ничего не поменялось. В углу на тумбочке, возле изголовья, шипел на всю Ивановскую магнитофон "Грюндик", извергая Битлов, поющих - как известно! - про "my love". По стенах во всё тех же обоях в коричневатую шишечку висели цветные плакаты с Войко Митичем в индейских перьях и боевой раскраске; обнажённые мускулы атлета впечатляюще играли на загоревшей коже, а белозубая улыбка и острые чёрные глаза на смуглом лице были предметом вожделения многих советских женщин. Кроме него висело несколько явно перекопированных  и отпечатанных в фотолаборатории журнальных фото, либо - переснятых с видеофильма эпизодов. В одной их таких "пересъёмок" Толя узнал Джеймса Бонда в исполнении ШонаО'Коннери - это был эпизод из фильма "Из России с любовью", где 007 легко расправлялся с сонмом Толиных коллег и попутно накидывал плюх всей сигуранце. Ни фильм, ни его герой, мягко говоря, не были рекомендованы  для показа в СССР. Мягко говоря, они не были желанными в комнатах и  туалетах... Очевидно, что ни то и ни другое и его мечтательную рыжеволосую подругу и её спутника не пугало. На другой "сессии" виднелись какие-то существа с полуистлевшей кожей и провалившимися глазницами, больше напоминающие мертвецов. Они шли дружно в ряд, выставив полуистлевшие руки с примечательными когтями. Надпись поверх мрака и ужаса гласила: "I am fuck you myself ".

- Нравится? - спросила девица, улыбнувшись полными губами. Её груди с пышными сосками призывно качнулись по  обе стороны: - Ничего, что я курю?

Она деловито пустила в потолок, почерневший от копоти, две синеватые струйки. При этом многозначительно усмехнулась.

- Да нет, этим нас не удивишь, - Толя сказал это с таким радушием, что девица быстрёхонько села и натянула на себя простыню.

 Её взгляд при этом оставался столь же доступным, из глубины его светилось неподдельное любопытство, смешанное с глухой тревогой.

- Пришли и уже хозяйничаете, -  с лёгким недовольством отметил сам хозяин, натягивая на себя джинсы.

Он был выше среднего роста , худощавый, с длинными кудрявыми волосами.Загоревшее до оттенка бронзы лицо было узким, с тонкими чертами, а светло-серые зеленоватого отлива глаза смотрели одновременно сурово и насмешливо. Парень явно самостоятелен не по годам, отметил Толя. Об этом - помимо взгляда - свидетельствовала сумка и кроссовки фирмы "Адидас", дефицитные джинсы "саваж" с эмблемой буйвола (в горных и степных сельпо их, правда, можно было купить наряду с "сони" и "грюндиком" за 200-3050 рублей). Кроме всего у парня были явно не детские - отбитые напрочь, до синевато-красных, жутких мозолей костяшки кулаков. Было ясно, что время он не терял - набивал их об автомобильную камеру, что по-твёрже, или о мешок с речным песком в перемешку с галькой. Занимался либо боксом, либо карате - последний вид боевого спорта был с середины 70-х официально запрещён в СССР. За него обещали немалый срок, хотя обещания свои не всегда исполняли.

Это  был главный фигурант, выступающий  оперативной разработки - Дмитрий Юрьевич Рейслер. Студент пединститута, 3-го курса, отличник,  общественник  и отличный комсомолец...

- Что вам нужно? - фигурант спросил вежливо, но без особой симпатии. - Представьтесь.

- Я из комитета... Из Радиокомитета, - многозначительно представился Толя. Его глаза невинно расширились: - Пришёл говорить по поводу радиостудии.

- Мы в чём-то провинились? - суровые глазки Рейслера немного оживились. - Нам никто никаких замечаний не делал. С комитетом комсомола у нас всё отлично, с комендантом тоже.

- Я знаю, - успокаивающе кивнул Толя. - Все вами довольны. А дело в другом: мы хотели бы предложить вам участвовать в программах городского, а там - кто знает, - областного и, может быть, республиканского радио. Хороши у вас передачи! Поэзия, музыка, новости, студенческая текучка... Вы так, кажется, называете ваш быт? Вот то-то и оно что... Да, так вот... Особенно удался, на наш взгляд, цикл программ "Молодой учитель". Это вообще шедевр! Живой, наглядный пример  - как учить и развивать молодых специалистов. В школах сейчас остро стоит вопрос детской акселерации. Много подростков в свои 16-17 лет перешагнули возрастную планку и развиты не по годам. Читают Фолкнера, Химингуэя,  чуть ли не наизусть учат главы из Достоевского... Смотрят серьёзные фильмы и обсуждают их со взрослыми. Сверстники им уже не так интересны, как хотелось бы нам - а что поделаешь? А сколько среди них изобретателей-самоучек? Вы подняли эту тему, показали её глазами своих товарищей... Девушке интересно, я надеюсь?

Он деловито показал глазами на койку.

- Ксения, оставь нас , пожалуйста, - сказал Рейслер безо всякого волнения, тем более испуга. - Сходи к подругам пока мы будем говорить.

- А что, я разве товарищу мешаю? - хихикнула девица, набрасывая на свои потные телеса халатик. - Потом, я как бы у себя... Включи пропеллер, Димон, дышать нечем. Слышишь, мне не дотянуться - мужчина поперёк комнаты... Может, мне вас чаем угостить?

Она вновь заострила свой интерес на Толе и задела его халатиком.

- В принципе и по определению - конечно, можно... - начал было он оперативный контакт, когда Рейслер тут же перебил его:

-Ксения, давай по-быстрому. Дуй отсюда в туалет, в душ. Я сам угощу товарища всем, чем надо. Пускай только попросит... Приходи через час. Думаю, я освобожусь.

В комнате повисла лёгкая пелена раздражения и непонимания.

-Ну хорошо же, - сказала она и для виду  обиженная захлопала ресницами. Повела круглыми плечами в Толину сторону: - Вы заходите сюда по-чаще, в следующий раз. Особенно, когда я остаюсь одна...

Рейслер проводил её взглядом. Затем его внимание всецело переключилось на Толю.

- Ничего, если я буду курить? - спросил он, притрагиваясь к пачке "мальборо". - Закуривайте, если хотите.

- Спасибо, не курю.

- То есть вы хотите нас включить в свой штат... в сетку вещания Радиокомитета? - задумчиво поинтересовался Рейслер, щёлкнув зажигалкой.

Его глаза светились живым человеческим интересом, но в уголках блуждала дикая насмешка.

- А почему бы и нет? Как я уже сказал - идея интересная, а нам необходимы новые идеи и талантливые исполнители...

Так как Рейслер молчал и лыбился в потолок, он продолжил:

- Как я уже сказал, программы  у вас очень талантливые. Очень даже... Помимо "Молодого учителя" есть ещё одна - "Пикник на лужайке"... В ней вы отражаете отдых студентов, их мысли и чаяния, описываете саму природу в конце-концов. Тоже талантливо...

- А что для этого нужно - написать заявление? В смысле, вы поняли...

- Да, понял. Я сам подготовлю письменный проект на имя Председателя радиокомитета, вы напишите заявление от своего имени, а также - тематический план. Подробно опишите в нём структуру ваших программ, ваши предложения, отдельным пунктом - пожелания... Это всё, что требуется. Согласитесь, не так много. А то ругают нас бюрократами, да зря - видно зря...

Рейслер молча слушал, испуская дым. Сигарета мерно подрагивала меж двух пальцев. Докурив её до половины, он напряжённо стал пускать сизые кольца, явно кому-то подражая.

- Предложение интересное, - наконец оживился он.-  Я бы даже сказал так - заманчивое... Ко мне ещё не обращались из комитета. Прямо вот так - как вы. К моему отцу да. К деду... - на мгновение он сузил глаза, которые в момент стали блёклые и злые: - Впрочем, это тема для отдельного разговора. И для особых размышлений.

- Что, у деда были какие-то трудности  с комитетом? - Толя спросил вполне доброжелательно, не отводя пристальных глаз.

- У деда? - Рейслер хорошо разыгрывал непонимание. - Пустое, какие там трудности... Какие могли быть у моего деда трудности с комитетом! Никаких, конечно. Когда 28 августа 1941-го их с бабкой и многих других сорвали с насиженных мест, под конвоем и с овчарками усадили в грузовики и, как это называется - подскажите... депортировали вот в эти места, в эти степи, как преступников? Целый народ, чего уж там... Не население ж планеты! Правда, вместе с ними депортировали почти всех немцев Поволжья. Так, за компанию, что б не скучно было. Вместе ж всем веселей, верно? На долгие годы мы стали в глазах всей страны подонками и предателями. Хотя это тоже пустяки. Ведь это никак не мешало развенчанию культа личности, запуску в космос Гагарина, выращиванию кукурузных полей в Заполярье. Это не мешало Советской власти - верно? Стало быть это - дела давно минувших дней. Поэтому отвечу вам: никаких  трудностей не было у моего деда с комитетом, никаких...

- Немного успокойтесь, ладно? Отвечаю по порядку. Во-первых, всё это было давно. Во-вторых, комитет с тех пор ни разу не потревожил вас. Клеймо предателей, на самом деле - вынужденных переселенцев, с вас, а значит и с вашего народа давно уже снято. А насчёт подонков, хм... Это вы чересчур сильно сказали, Дмитрий Юрьевич. Никто и никогда на поволжских немцев такого прозвища не вешал. Никто и никогда.

- Ошибаетесь. А прозвище "фашист" никто и никогда не вешал? Нас так обзывали с 1941-го по 1945-й. И нередко били... Детей часто били, особенно в школах и на улицах. Нас считали врагами. А разве кто-нибудь их нас заложил мину, стрелял по советским людям - в спины или в упор, как поёт Высоцкий? "Идёт охота на волков, идёт охота..."  Или кто-то кричал "хайль Гитлер", когда зимой 1941-го другие немцы, - Рейслер загадочно усмехнулся сквозь дым, - стояли у стен Кремля, а в 1942-м вошли в Сталинград? А может быть мы хотели поднять восстание в тылах Красной армии - перебить всех политруков и коммунистов, а заодно - убить Жукова и Молотова с Кагановичем? И великого Сталина, который умер своей смертью?

- Ещё раз повторяю: по-моему, вы напрасно волнуетесь, Дмитрий Юрьевич, - Анатолий на минуту задумался: - Пожалуйста, успокойтесь. Уверен, так будет лучше для нас обоих и для нашей беседы. Успокоились? Вот так, уже лучше... Акция по выселению или депортации, - Анатолий остановился: -  слово-то какой, нерусское... депортация... имела место и, быть может, не самое привлекательное, в нашей истории. Да, имела, ну что ж... Ваших соотечественников отправили в отдалённые районы страны, что обеспечить свои тылы. Но не только у нас она имела место, эта с позволения сказать - депортация... В Англии всех немцев направили на отдалённый остров Доу, где они просидели всю войну, в США, начиная с 1942-го,  - в два лагеря для перемещённых лиц в Пенсильванской пустыне. В пустыне, с колючками и коайтами... Кстати, Госдеп США - говорят, самое демократичное и гуманнейшее учреждение - до сих пор хранит на этот счёт упорнейшее молчание.  Особенно - куда подевались почти 2 000 сосланных? Куда-то она исчезла, эта цифра, из общего числа невинно осуждённых, - Анатолий сделал движение и стал ближе к собеседнику, - Ведь так принято в таких случаях называть жертв репрессий у нас, в народе. Ведь так?