Продолжение истории. Осенняя рапсодия. Глава 10

Уж не знаю, сколько так пролежала, пялясь в стенку. Нет. Я честно пыталась заснуть. Но вот ведь парадокс: чем больше старалась закрыть глаза, тем сильнее они открывались. К тому же я очень скоро устала лежать на одном боку. Футон довольно тонкий и отнюдь не напоминает нормальную кровать с матрасом. Как бы завтра, вернее уже сегодня мои косточки не предъявили мне петицию. Наконец, не выдержав, переворачиваюсь на спину. Теперь перед глазами вместо стены потолок. Разнообразие прямо скажем никакое, зато лежать удобнее.


- Не спится?


Давешний гонор прошел. Отмалчиваться надоело. Поэтому сразу откликаюсь.


- Да. Непривычно на полу спать…


Не добавляю только, что в такой компании ещё не привычнее. Но думаю, ему и так это уже понятно по моему представлению, которое я устроила перед сном.


Слегка поворачиваю голову в ту сторону, откуда доносится его голос. Мобильник, как светлячок в ночи. Похоже, развлекается оппа.


- Что, футон тонкий? Или другая причина?


Опять он надо мной, похоже, смеётся.


«Причина моей внезапной бессонницы лежит на расстоянии вытянутой руки, ну или немногим больше», - вот, что хочется сказать, но лучше промолчу.


- Есть предложение. На счёт футона, - огонёк сотового напротив меня погас. Выключил.


- Какое?


- Можно положить два – один на другой. Будет мягче.


- А у тебя лишний футон имеется? – интересуюсь.


- Нет. Просто сложим вместе твой и мой. Думаю, поместимся. Ты какую сторону предпочитаешь: правую или левую?


Тфу ты, блин. Теперь спать совсем расхотелось. Тролль ты эдакий. Юморист.


- Ты про границу не забыл? – спрашиваю в свою очередь вкрадчиво.


- А границы нет. Сбежала.


Только сейчас замечаю, что кота и, правда, нет на прежнем месте. Микенэко, паразит, смылся в самый неподходящий момент. По-видимому, ему просто надоело притворяться игрушкой, и он отправился куда-то по своим кошачьим делам. Тоже мне, дух удачи.


- Так как? Я смирный – во сне не толкаюсь.


Ага, смирный он. Похоже, скучно тебе, вот и решил за мой счёт поприкалываться. Как ни старайся, а в голосе смешинки слышны, Ловлю себя на том, что лежу и улыбаюсь в темноте. Ну, подожди, дружочек. Не одному тебе всё смеяться. Делаю глубокий вдох, чтобы загнать назад рвущийся наружу смех. Спокойно, Тася, спокойно.


- Нет уж. Ты может, и не толкаешься, зато я простор люблю. Ещё чего доброго со сна заеду локтем или коленкой не туда. Лучше уж останусь на своем тонком футоне. Не хочу потом за случайную травму ответственность нести.


В ответ слышу сдавленный смех. Ночь всё-таки.


- Счёт один-один. Продолжим?


- Что продолжим? – спрашиваю в свою очередь.


- Разговор, который не закончили вечером.


- Какой разговор? – судорожно начинаю рыться в памяти. Интересно, какую это часть разговора он имеет в виду?


- Протяни руку.


- А это ещё зачем? – я опешила. Что он задумал. То разговор продолжим, то руку протяни. И как это всё понимать? Одни вопросы в голове и никаких ответов.


- Ну же! Просто протяни.


В голосе звучит такая требовательность, что, растерявшись вконец, поворачиваюсь набок  и вытягиваю руку в его направлении. Абсолютно машинально.


И тут же невольно вздрагиваю, когда чувствую, как моё запястье обхватывают цепкие пальцы.


- Эй! Ты что творишь?!


- Попалась, - произносит удовлетворённо. – А теперь отвечай честно…


- Да что отвечать? Отпусти руку.


Чувствую, как под его пальцами учащается мой пульс. Да что за…


- И не подумаю. Лучше рассказывай.


- Да что рассказывать-то?!


- Всё, что тебе Бьянка говорила про синего дракона.


- Да ничего она не говорила. Только то, что он спит в тебе. И всё. Отдай руку.


- Нет.


- Ну не знаю я больше ничего. Правда.


- И каково это? Когда в тебе дух?


Голос прозвучал неожиданно тихо и задумчиво. Совсем не вяжется с его шалыми выходками сегодняшней ночью.


- Разбуди своего дракона и узнаешь.


В ответ только сильнее сжал запястье.


Вот дура – сама в ловушку сунулась.


- Раньше нормально было. Непривычно конечно, когда в твоей голове чужой голос временами звучит, но к этому привыкаешь. Тем более Бьянка не из особо болтливых. Иногда, даже интересно. А когда заснула, то я её и вовсе перестала чувствовать.


- А сейчас?


- Сейчас? Она ни разу со мной не говорила после той ночи. Не знаю, что случилось. Просто эти внезапно возникающие видения, словно я – это она. Такие реальные. И главное…


Я осеклась. Уф. Чуть не проговорилась. Но от него так просто не отвяжешься.


- Что главное?


- Да нет. Ничего.


- Если будешь опять увиливать от ответа и не договаривать, то я быстро выдерну тебя с твоего дорогого футона. И локти с коленками не помогут.


Вроде и шутливо так сказал, но…


Не хочу я рассказывать про боль. Что бы такое придумать?..


- Глаза, - нахожу лазейку. – Каждый раз глаза становятся жёлтыми. Как у Бьянки. Послушай, уже очень поздно. И рано вставать. Не знаю как ты, но я без сна не могу. Мне, правда, больше нечего рассказать.


- Уверена?


- Ещё как уверена.


- Тогда, спокойной ночи.


- Эй, - я опешила. – Руку-то отпусти.


Его пальцы медленно, словно нехотя ослабили свою хватку.


- Спасибо. И спокойной ночи.




Самое удивительное, что я всё-таки почти сразу же заснула. Вот уж что невероятно само по себе. Видимо меня за предыдущий день здорово вымотало.


А проснулась как-то сразу, как от толчка. Тело немного затекло от непривычной постели. Но, несмотря на это, хоть немного, но удалось выспаться. Я на это и не надеялась сегодняшней ночью. Не открывая пока глаз, сладко потянулась… и сразу вспомнила, где я и с кем. Остатки сна слетели моментально.


- Доброе утро.


Мои глаза распахнулись раньше, чем я вообще успела что-то подумать. А ещё говорят мысль человека самая быстрая вещь на свете. Ничего подобного. И вообще, смотря, какая мысль. Умные мысли, например, имеют неприятное свойство приходить слишком поздно. А вот дурацкие выскакивают действительно очень быстро. Прям как чёртик из табакерки. Причём не в голове, а сразу на языке.


Лежит, подпёр голову рукой и смотрит. Волосы после сна в полном беспорядке. Такой смешной и домашний. Впрочем, на моей голове тоже, наверное, сейчас невесть, что творится с волосами. Ещё, небось, и глаза, опухшие со сна. Именно поэтому вместо приветствия у меня вырывается:


- Тебе никто не говорил, что нельзя пристально смотреть на спящего?


- Нет. И ты уже не спишь, - тут же парирует, а в глазах начинают плясать бесенята.


- Я только что спала.


- Чем не довольна? Я на своей территории, границу не пересекал. И вообще: куда хочу, туда смотрю.


- Так нечестно, - говорю непонятно к чему.


- Почему? Ты можешь смотреть на меня сколько влезет.


- Спасибо за разрешение, - у меня внутри начинает щекотать от сдерживаемого смеха.


- Пожалуйста, - и улыбка в ответ.


Поговорили, называется.




За завтраком, который здесь приносят прямо в номер, больше молчим. Не знаю, о чём думает Гын Сок, а сама лично размышляю о том, что же нас ждёт в храме Суйтэнгу. Попутно прислушиваюсь к себе – что там у меня внутри происходит. Но сегодня царит тишина и спокойствие. Впрочем, это ровным счётом ничего не значит. Вчера вот тоже ничего не чувствовала. Вплоть до начала приступа.


- А где тот амулет, что тебе тогда дал прорицатель? – спрашивает вдруг Гын Сок.


- Какой амулет? – его вопрос отрывает меня от собственных размышлений, и я с минуту пытаюсь понять, о чём же он вообще говорит.


- Амулет Бьянки.


- Ах, это. По-моему в сумочке. Сейчас посмотрю.


Довольно быстро удаётся найти искомое в собственной косметичке среди всякой мелочёвки.


- Вот он.


Белый невзрачный камешек песчаника закачался как маленький маятник на кожаном ремешке, зажатом у меня между пальцев.


- Можно посмотреть?


- Конечно. Можешь вообще оставить его себе. Толку от него…


Опускаю камень в его подставленную ладонь.




В холле нас провожает хозяйка. Гын Сок расспрашивает ее, как пройти к храму. С истинно японской вежливостью. А по мне так лучше сами бы поискали. Хочется поскорее уйти отсюда. Уж слишком пристальные взгляды бросает на меня оками-сан. К счастью это продолжается недолго. Наконец-то. Уже переступив порог и оказавшись на крыльце, вздыхаю облегчённо.


- Уф. Надеюсь, что никогда больше не попаду сюда.


- Это почему же? – интересуется Гын Сок. – А, по-моему, всё нормально. Главное никто не узнал. Иначе было бы сложнее.


- Да уж. Страшно подумать, - бормочу себе под нос.


- А оками-сан ты понравилась, - продолжил он. – Даже сказала, что для иностранки ты ведёшь себя очень по-японски. Приглашала ещё.


- Вот уж спасибо. Лучше не надо. Кстати, я так и не поняла, что она спросила тебя напоследок. Видимо мой японский не настолько хорош. И ещё это странное напутствие. Это, от какого такого бремени она пожелала удачно разрешиться? Что ты ей наплёл?


Если я надеялась услышать внятный ответ, то очень и очень ошиблась. Очередной приступ смеха. Вот что я получила. Похоже, ему смехотунчик в рот попал. Хорошо ещё, что по очень раннему времени на улице как раз никого нет. А то б точно плакала его маскировка.


- Интересно, почему это тебя рядом со мной так часто на смех разбирает? Я что – клоун? – интересуюсь ехидно.


- А я-то ещё удивлялся, что ты так спокойно всё восприняла… - сказал Гын Сок, отсмеявшись, наконец. – Оказывается вот в чём дело.


- Так поясни.


- Ни за что.


У меня проснулись нехорошие предчувствия.


- Что ты там наговорил про меня?


- Ровным счётом ничего. Ни словечка. Просто нас приняли за паломников. Оками-сан сама сделала выводы. А я ни в чём её не разубеждал. Так проще.


- Утренние разборки? – Микенэко возник из ниоткуда. Ну, прям а-ля Чеширский кот. Только что без улыбки.


- Никаких разборок, - заверила я его. – Просто пытаемся прояснить один вопрос. Про некое бремя и всё с ним связанное.


- Ах, это. Забыл вчерась предупредить.


- Это ты о чём?


- Просто Мидзу-ю ками, которому посвящен храм не только бог воды, но и бог беременности и лёгких родов.


- Что-о?!!


До меня стало понемногу доходить.


- И что ты ей сказал? Нет, что она спросила? – обвиняющим тоном поинтересовалась я у Гын Сока.


Бесполезно. Вместо него ответил Микенэко. Хоть кто-то тут со мной считается.


- Она спросила, кого ждёте: мальчика или девочку?


Мой словарный запас японского приказал долго жить. Я только переводила ошалелый взгляд с одного на другого и пыталась выровнять дыхание.


- А вот он, - кот кивнул головой в сторону оппы: - сказал, что двойню. Да ты, брат, не мелочишься.


Всё. Я, похоже, труп. Дыхание вообще остановилось. Да они, что издеваются оба?!


- Эй-эй. Дыши глубже, - похоже, Микенэко заметил моё состояние.


Какое глубже?! Я уже совсем не дышу. Но жить-то хочется. С некоторым усилием потихоньку делаю таки первый вдох.


- Как ты мог? – обращаю обвиняющий взгляд на виновника моего состояния.


- А что, надо было сказать тройню? – выражение лица как у совершенно невинного мальчика.


- Ты можешь хоть немного быть серьёзнее? – у меня прорезались жалобные нотки.


- Не рассказывать же, что в тебе сидит дух и нам нужно позарез встретиться с Мидзу-ю ками лично. Так и в психушку угодить недолго. Правда, ты не похожа на гм… Но если на первых месяцах…


- Не слишком ли ты обо всём этом осведомлен? – проворчала я. Спорить совсем расхотелось. Чтобы ни сказала, всё равно ведь будет поступать, и говорить по-своему.


- Я же не в пустыне живу.


И то верно.


- Ноги моей больше здесь не будет, - произношу с чувством.


- Не зарекайся.


- А что было бы, если б тебя узнали?


- Пришлось бы что-то придумывать. Но не узнали же.


Ох. Слов нет.




Нужный нам храм действительно неподалёку. Красивое место. Тихое. Изогнутый каменный мостик. Пологие ступеньки. Каменные перильца с редкими шишечками по верху. Статуя сидящей собаки по левую сторону от мостика. Ещё одна, почти такая же, встречает у самых ворот под изогнутой бледно-голубой крышей. Ажурная решётка ограды. И деревья. Много деревьев вокруг.


В другое время я бы сполна насладилась открывшимся видом. Но сейчас совершенно выбита из колеи. Хорошо ещё, что хоть что-то замечаю вокруг себя.


Перед самыми воротами Микенэко останавливается.


- Подождите, немного.


Пейзаж перед нами неожиданно подергивается лёгкой дымкой и расплывается. Это длится всего несколько мгновений. Картинка неуловимо меняется. Даже сами врата становятся как-то выше и величественней.


- Теперь можно, - сообщает дух удачи, и первый пересекает невидимую границу между нашим миром и миром мифов и легенд.