Любовь и песня

К семидесятилетию со дня рождения Муслима Магомаева

Уходят  в безвозвратную даль годы и уносят с собой  в прошлое память о тех, кто был нам  близок и дорог, кто являлся чарующим, завораживающим светом, надеждой, чье пребывание на земле несло добро, тепло и радость.  Чей талант воодушевлял, радовал, заставлял сострадать и восхищаться. К кому стремились, чтобы один раз услышать. Чьи задушевные  мелодии,  притягивали всю  страну к экранам телевизоров и рождали безмерную  радость и восторг, а люди становились  очевидцами  чуда- рождения новой песни, трепетной,   неувядаемой  и  нетленной.    Несомненно, все эти слова  в полной мере  относятся  к  Муслиму Магомаеву.  Певец 20 века, с  неповторимо красивым,  тембром  голоса,  с великолепной  сценической  внешностью, бесподобный  король сцены. Это  был воистину великий талант.
Настоящая звезда, кумир, мужчина, в которого была влюблена  прекрасная  половины страны.
Сегодня ему исполнилось бы 70 лет. Совсем  маленький срок для жизни человека.
Говорят, что хорошие люди умирают рано.  Наверное, есть в данном  утверждении  доля истины.
Что можно  сказать о человеке, оставившем в сердцах всех, кто  хоть один раз услышал в его исполнении песню, светлые, добрые чувства и восхищение?
Немало о нем сказано людьми известными и малоизвестными.  Но сколько бы о нем не говорили, все равно этого будет мало и  недостаточно, чтобы в полной мере оценить все то, что успел сделать Муслим.
Это о таких, как Муслим, говорят,  "рождаются раз в сто лет" и его  можно уверенно  отнести  к числу этих  людей. 
Муслим не был похож ни на кого, и никто  не мог быть похожим на него. И никого не он оставлял равнодушным,  покоряя публику высоким уровнем сольного мастерства.
Он не только пел, но и мастерски аккомпанировал сам,   и делал всё вместе одновременно на высшем уровне. Исполнял и итальянские, и английские и азербайджанские песни и, естественно, русские, и всё звучало великолепно.
С голосом красивейшего звучания, с   широким диапазоном от баса, баритона до тенора, с каким-то особым, неповторимым тембром.
Он не только бесподобно пел, но  мог копировать  и Георга Отса и по мальчишески  писклявого Паллада Бюль Бюля Оглы. Он был самим собой, как есть - красивым, с великолепной внешностью, жгучий  брюнет,  внешне похожий на уроженца   далекой  Эллады и поющий, так же  звонко и темпераментно, как поют громкоголосые итальянцы.
Я помню его первые песни и последние,  и не смогу  никогда их забыть.
Помню начало его трудной карьеры, когда он безвестный, голодный, нищий,  неприкаянный мотался по пыльным полям и  животноводческим фермам Чечено-Ингушетии, пел в  местных Домах культур и  надрывался.
Директор-хапуга выездной труппы, к сожалению, были  в нашем народе редко и такие людишки, ставил после поездок «забывая»  о  закуске, на стол  бутылку водки и наливая в граненный стакан, говорил: «Пей». И Муслим  пил, потому что был ужасно голоден и совсем юн, чтобы возразить старшему.
И после этого, он еле  добирался  до комнаты в гостинице и обессиленный сваливался в  кровать. И вот на этой дороге беспросветности, в дороге в никуда он внезапно прозрел и понял, что этот край–  его гибель, его конец и отсюда надо как можно быстрее уходить.
Местная  власть никаких условий для жизни и его творчества не  создавала, проявляла  полнейшее неприятие, хотя с первых минут его концертной деятельности было очевидно, что в нем скрыт огромный талант и потенциал.
Наверное потому, что он был чеченцем, а в то время быть представителем этого народа уже само само по себе являлось преступлением. Только-только весь народ, отнесенный к классовому врагу,  вернулся  из пожизненной ссылки.
 Муслим  жил, где придется, питался, где получалось, жалких грошей  хватало на то, чтобы еле сводить концы с концами.
Он бился здесь о глухую непробиваемую стену. Никто не желал   развития его таланта и славы. Никто не протянул руку поддержки. У самих чеченцев не было такой возможности,  так как реально  вся власть принадлежала залетным назначенцам.
И он, поняв всё это,  молча,  ушел, чтобы больше никогда не возвращаться.
И с этого дня  стал азербайджанцем,  потому что Родина, к которой он стремился,  в  которой он искал пристанище, повернулась к нему спиной и  стала  для него злой  мачехой. Так же, как пятьдесят лет назад и  для его деда-композитора, сына  кузнеца, из Старых Атагов горной Чечни.
Когда дед Муслима, думал заниматься музыкой  в Чечне, наместник царя на Кавказе изрек: «Этим баранам музыка не нужна. Пусть едет отсюда куда хочет…».
Схожими стали судьбы и деда и внука.
Кремлевским небожителям, их наместникам местные таланты не были интересны.
Муслим покинул эту зону бесправия, а солнечный Баку принял его с распростертыми объятиями. А вослед из Грозного полетел, выписанный каким-то чудиком из городского гостиничного хозяйства,  оскорбительный  счет за проживание в комнате общежития в какие-то три рубля с копейками.
И из Азербайджана над всей страной во всю мошь магомаевского  неповторимого голоса  пронеслась  песня о Баку.
Потом «Солнечный Край». И еще много другого. Это была благодарность за то, что в самое трудное для него время благодаря Гейдару Алиеву азербайджанцы  поддержали, поверили в певца. И Муслим подарил им свое трепетное сердце, навсегда  став для них  благодарным сыном. И не изменил Азербайджану  ни разу.
Он всегда говорил, что это его Родина. Когда ему напоминали, что он чеченец, он отвечал, что не та мать кто родила, а та кто воспитала. Этими словами, никогда не признаваясь, что он чеченец,  может быть невольно, неосознанно,   выдавал  свое истинное происхождение.
Гейдар Алиев заменил ему отца, неустанно проявляя заботу и внимание к нему.
Он трепетно, по-мужски,  как родного сына любил Муслима.
 Смотрю фотографии,  как они стоят рядом и улыбаются,  и видеозапись, где Гейдар поизносит  тост  на дне  его рождения.
В глазах Гейдара  светиться радость за своего воспитанника и гордость,  что в великом артисте есть и частица его заслуги. Гейдар стал его крестным отцом, дал возможность раскрыться и взлететь на самый верх музыкального Олимпа. И парил Муслим над всей страной в течение долгого времени,  как поп идол, как кумир, как в свое время  у себя  Марио Ланца, Элвис Пресли, Синатра.
Не случайно я упомянул Марио Ланца. Муслим позднее напишет  о нём книгу. И Марио и Муслим очень похожи и внешне. И судьбы у них схожи. Видимо, потому Муслима  и потянуло к биографии бесподобного Марио.
Муслим пел по настоящему  настоящие  песни, берущие  за душу.
 Кто -то еще тогда, верно заметил, что советская эстрада состояла из двух частей: Муслим Магомаев и остальные.
 Не случайно, все лучшие поэты, композиторы именно ему предлагали свои произведения, знали, что после его исполнения это станет поистине народным хитом. Именно  Муслим заставлял песню жить, дышать во весь голос и во весь рост. Исполненная им польская песня «Этот день» на фестивале в польском Сопоте принесла  Магомаеву славу и первое место, получила новое рождение и стала лучше, чем была до этого.
Так писали газеты. Спортивные арены и площади  вставали, гром аплодисментов не смолкал, крики на бис неслись из концертных залов. В те времена  публика не проявляла   чересчур бурной восторженности, но в случае с Муслимом её  словно срывало с катушек. Завораживали публику не только его голос, а какая-то стеснительно-детская улыбка,  когда он, принимал, подаваемые из зала букеты цветов.
А цветы несли и несли. Это были потрясающие зрелища. В те времена в стране  существовало некое табу,  некоторая сдержанность в выражении излишне бурных  эмоций и рукоплесканий, только если это не был  съезд КПСС, не было принято устраивать грандиозные овации на бис, но в случае с Муслимом эта условность прекращала существовать.  Он сломал стереотипы, холод, инертность, равнодушие, скованность залов. Он взорвал эстраду изнутри. Это как Мухаммед Али сделал бокс привлекательным,  интересным зрелищем, шоу  и поднял зрительский интерес к этому виду спорта на небывалую высоту, так и Муслим Магомаев  заставил зрительские массы залов  восторгаться и подниматься из кресел и поставил песню на такой же высокий, небывалый до этого  уровень.
Он заставил людей взглянуть на эстраду по новому, прочувствовать ее и ушами, и глазами и сердцем.  Талант его, вложенный  им в песню, заставлял трепетать миллионы сердец по всей стране.  Больше всего люди любили слушать два канала-голос Америки и голос Муслима Магомаева. Первый-тайком, второй -открыто. В каждом городе страны мечтали о том, чтобы приехал хотя бы на один день Магомаев и дал свой концерт.
Слушая его песни и сравнивая с нынешней песней отечественной эстрады, понимаешь,  насколько скуден, беден  песенный репертуар нашего времени. Насколько опошлилась песня, насколько примитивной  стала она,  насколько неинтересны стало видеть кривлянье на сцене, а вместо живых голосов- исполнения под «фанеру». Почти нет голосов,  композиторов, поэтов, потому нет и  песен.
Нет патриотизма, любви к стране, к женщине, к другу, нет слов о верности мужской любви. Нет, наконец,  магомаевской  «Синей вечности».
Всегда, когда я представлял себе  поющего Муслима, я его образно видел  в белом плаще,  в  своеобразной,  напряженной стойке, с трепетным  взмахом рук, словно он собрался взлететь в небо...
 После каждой его песни, я ждал следующую,  почему-то я  был убежден, что когда-нибудь он споет свою самую коронную песню.
И вот она появилась и не одна.  Александра Пахмутова сделала это великолепно,  зазвучала  вечная песня «Мелодия» и Муслим бесподобно  исполнил её.
 И  никто другой, после него, ничего подобного с этой песней сделать не смог.
 А  я все же ждал еще, такой же пронзительной, пробивающей мозги песни и заставляющей сердце трепетать.
 Появилась «С любовью к женщине» на слова Расула Гамзатова. Потом еще, еще и еще. Они вылетали,  как пирожки из печи, одна за другой и все как на подбор, проникновенные, безумно чарующие своей новизной и прелестью.
 И каждая,  как гимн любви. Но я ждал еще, той самой, самой большой, самой высокой, самой неповторимой, чтобы весь мир затрепетал, как, к примеру, одна очень модная и известная в те года песня Поля Анка "Моя судьба".
 Я часто  под   песни Магомаева  засыпал и утром просыпался влюбленным во весь мир, во всех женщин на земле. Во всех друзей. Это была великая сила, чтобы заводило так, что  весь мир преображался на глазах.
Он был очень скромен, никогда не кичился и не выпячивал себя. Не рвался на сцену, во что бы то ни стало. Как это делают сегодня некоторые.
Он шел на сцену только когда его звали и то не каждый раз.
А звали всегда. Таков был Муслим. Простой, скромный и великий одновременно.
Муслим понял, что невозможно вечно быть молодым, что голос это тоже божий дар. И он дается  только на время. И время это закончилось. И он ушел.
Ушел, в компьютер, чтобы рассказать обо всем в книге, чтобы создать сайт и  писать картины. И тут он показал, насколько справедлива и верна поговорка, если человек талантлив, то талантлив во  всем.
В итоге  несколько картин, две  книги, освоил компьютер, да так, что стал продвинутым пользователем.
Моим самым сильным желанием, сколько себя помню, было, желание побывать на его концерте. Но ни разу мне это не удалось.  Каждый раз я строил различные сценарии, как я встречусь с Муслимом. Хотелось хотя бы один раз поговорить с певцом. Услышать великий голос.
Так  и осталась моя мечта неосуществленной, я никак не предполагал,  что это произойдет так скоро. Слишком неожиданно он ушел, а  мои расчеты познакомится с ним,  не вписались в планы,  продиктованные свыше. Суровая скоротечность человеческой жизни, к сожалению,  ломает самые прекрасные расчеты.
Он умер холодной ночью, похоронив мои надежды. Я был в шоке... Всю ночь не мог заснуть... А в памяти  прокручивались  кадры с его  песнями и грустный неповторимый баритон необыкновенной красоты звучал и звучал и  на самой высокой волне  нес  в мир грусти,   печали,  в мир  любви…
Тяжко сознавать, что Муслима нет с нами.  Невосполнима эта потеря. Он еще мог радовать своих почитателей новыми песнями. Мог бы петь...
 Слишком рано закатилась на лазурном небосклоне звезда по имени Муслим Магомаев.
Муслима нет сегодня с нами, но есть его красивый сайт. Есть  друзья и почитатели его таланта, которые с любовью несут мир песен Магомаева  в интернете.
Есть Святослав Бэлза, с которым Муслим был дружен, есть великая женщина Тамара Синявская, которая была для Муслима и женой и другом и вдохновителем. Есть люди, которые любят и помнят Муслима, боготворят его.
Каждый раз, когда я заезжаю в торговый центр, где красуется выставочный комплекс Крокус Холл, еще  издали бросается в глаза  на фасаде огромная вывеска «Концертный зал имени Муслима Магомаева». Знаю, что это дань памяти и уважения покойного артиста со стороны Агаларовых, владельцев данного комплекса. Я кланяюсь перед этими людьми и безмерно благодарю их за такое высокое внимание и уважение  к великому артисту.
В центре Москвы также появился памятник Муслиму. Это хорошо, но думаю, что недостаточно.  Муслим сделал для нашей страны не меньше,  чем вьетнамец Хоши Мин или террорист Кибальчич.  В его родном Грозном также обещают назвать улицу, хотя там  это должно было произойти давным давно, и еще должен был стоять памятник ему и деду. Так как это  настоящая, историческая Родина Магомаевых.
А  голос Муслима, такой узнаваемый, близкий и родной, о любви, о родном Баку, о чести, о Родине, о Москве,  о любви и верности к женщине, о настоящих мужчинах, о многом другом звучит над земными просторами, трогательно и  нежно.
И будет звучать всегда…