Туман

Четыре часа в воздухе, и вот под нами Красноярск. Через окно иллюминатора город чуть просматривается сквозь густую белую дымку. Самолёт садится по приборам, и только резкий стук в его подбрюшье говорит, что мы на земле. Спускаемся по трапу самолёта. Резкий запах заставляет окончательно проснуться, и голова получает первую задачку. Белый туман этот подарил нам не Енисей - красавец и хозяин края, а тайга, пылающая островками, принося несчастье всему живому. Дым горелого леса будоражит воспоминания о дружеских посиделках у костра, но вместе с тем и тревожит. Солнце, не похожее на себя, с трудом просматривается сквозь пелену. И солнце, и туман вместе - фантастическая картина. Оранжевый диск печально смотрит на происходящее, как бы извиняясь и говоря:
- Друзья, я не виновато. Вы разберитесь там у себя, пока все не погорели. Я же вам своим светом пока докучать не буду.

Выхожу на небольшую, чистую, вымощенную светлой плиткой площадь на берегу Енисея. Внизу, сквозь холодную и прозрачную воду видна мелкая светло-серая галька, которая на выходе из воды ровной двухметровой полосой устилает берег. Стоит тридцатиградусная жара. Лёгкий ветерок с воды ласкает лицо и пробирается под расстегнутый ворот рубашки, приятно холодит грудь.

На противоположном берегу в синей дымке виднеются очертание высоких гор. Полное ощущение, будто стоишь на берегу Чёрного моря. Остро чувствую, что кто то смотрит мне в спину. Медленно поворачиваю голову, и удивление - площадь пуста, только посередине стоит памятник. На высоком пьедестале высокий, статный мужчина, он смотрит в мою сторону. Подхожу поближе. Суровый взгляд из-под высоких бровей, гордо поднятая голова. Астафьев Виктор Петрович. Коллега по перу. Слегка наклоняю голову и с уважением приветствую:
- Ну, здравствуй, земляк. Хорошее место ты себе выбрал.
- Привет. Не я. Место мне выбрали люди, да я не в обиде. Мне нравится. Сам-то откуда?
- В гости приехал, с Подмосковья. Хотя, если вернее, приехал домой. Родился я здесь. Может, слышал, Тасеево?
- Как ни слышать. Восемнадцатый год, Тасеевская республика...  В красноярском краеведческом музее целый раздел ей посвящён.
- Был сегодня в музее. Специально хотел разузнать про Тасеево. Я всегда гордился тем, что у нас существовала республика, которую не смогли разгромить колчаковские карательные отряды.
- Посмотрел?
- Нет. Сходил и расстроился. Колчаковский наган есть, его манифест о взятии власти есть. Фотография, на которой колчаковец вешает партизана тоже есть, но ничего о республике.
- Так ты бы спросил у работников музея. Может, ты просто пропустил экспозицию.
- Я так и сделал. Спросил, и мне сказали, что где- то в архивах у них есть материал, но, чтобы посмотреть, нужно разрешение начальства музея. Представляешь - история родины с чиновного разрешения.

- Странные времена настают. Про Колчака, получается, информация есть. А про тех, кого он хотел осчастливить своим порядком, расстреливая целые деревни, уже нет. А ведь провёл он три карательные экспедиции против местных жителей. Загубил не одну сотню своих солдат. А жители Тасеево взяли да и выстояли. И только, когда была организована третья, превосходящая их по численности - ушли в тайгу за сотни километров. Это была большая трагедия. Уходили семьями. Хоронили детей, зарывая в мох. И все равно не сдались.

- Но, говорят, Колчак не виноват, это у него просто были жестокие командиры.
- Слышали мы эти сказки про хорошего царя и плохих бояр. А кто вооружил чехов и использовал их в карательных операциях против своего народа?
- Да, про белочехов я читал.
- А в союзниках у него были японцы. Которые вооружали его армию и при этом, с его молчаливого согласия, грабили Сибирь и Дальний восток.
Нечего было ответить, и я решил перевести разговор на нашу сегодняшнюю жизнь.
- Виктор Петрович слышали новость? Вышел фильм про Колчака. Душеспасительная мелодрамма. И я не удивлюсь, если в Омске скоро поставят ему памятник - как освободителю народа от коммунистов. На Украине же поставили памятник Бандере, а чем Колчак хуже?
- Ну, это ты загнул.
- Почему? Местное пиво 'Колчак' уже выпустили, говорят, у молодежи популярно.
- Земляк, расстроил ты меня. Прощай, дай осмыслить.
- До свидания.
Я не спеша направился к выходу из сквера, хотя уходить не хотелось - столько недосказанного. На ходу оглянулся, и мне показалось, что памятник ещё больше нахмурил брови, и с укором смотрит мне вслед. Я поднял руку, чтобы помахать, но стало как то неловко, и я её опустил.
Во рту пересохло, подошёл к торговой палатке, чтобы купить воды, а за стеклом стояло пиво. С этикетки гордо смотрел на меня Адмиралъ. Я повернулся и пошёл прочь.