Ощущение счастья

Такое синее небо бывает, наверно, только в детстве. Мы жили на даче, снимая ее у высокого, крепкого мужчины. У хозяина была лошадь, которая казалась мне огромной.
Почти ежедневно мы ходили с бабушкой на станцию. По рельсам, уходящим куда-то в бесконечность, время от времени проезжали тяжело груженые составы. Земля дрожала и тряслась. И поезда и земля казались мне живыми существами, которым было тяжело нести свой груз.
На станции было несколько киосков, чаще всего моя бабушка, высокая, полноватая и модно одетая женщина подходила к киоску с книгами. Выбор там был бедный, но в этот солнечный день, нам повезло. Продавщица сказала, что поступило великолепное издание Флобера, на мелованной бумаге, и она отложила книгу для бабушки. Книга, действительно была шикарная – большого формата, в голубом ледериновом переплете с тиснением. Толщиной почти с кирпич. Бабушка свободно говорила по-французски, обожала и французские романы, она с радостью купила книгу. На продукты денег у нее , наверно на осталось, так как мы больше ничего не купили.
Недалеко от дома, который мы снимали, был киоск с игрушками и канцелярскими товарами. В стаканчике стояли цветные карандаши, их продавали поштучно. Я уже давно мечтала, чтобы мне купили красный карандаш, и часто заворожено на него смотрела. На этот раз бабуля спросила, что я хочу, и я показала пальчиком на это чудо. Этот карандаш оказался волшебной палочкой, которая подарила счастье маленькой девочке. Но это счастье пока было не полным – карандаш не был подточен. Но тут опять случилось чудо – хозяин дома был во дворе, что-то мастерил с ножом в руках, и предложил заточить карандаш. Потом он ушел. У меня не было бумаги, и я стала оглядываться, на чем бы порисовать. Взгляд остановился на новенькой телеге из желтой древесины. Край телеги был на уровне моего лба, и я самозабвенно стала рисовать на нем каракули. Распряженная лошадь стояла недалеко и неодобрительно косилась на меня большим глазом.
Я была такая счастливая – красный карандаш, желтая телега, ярко зеленая молодая трава, синее небо и ослепительное солнце. Это ощущение счастья запомнилось мне на всю жизнь. Счастье не исчезло, даже когда снова вышедший на двор хозяин увидел мои художества. Хотя он ничего не сказал, но я почувствовала, что сделала что-то нехорошее, и к счастью примешалось легкое ощущение вины.
Позднее я спросила у бабушки, в каком году мы жили на даче в Васильево. Мне тогда был один год и 10 месяцев.