Путешествие. глава 9

     Шли-шли, шли-шли и пришли... к заброшенному костровищу на вершине холма. Здесь просека обрывалась. Мы стояли у костровища и ошалело рассматривали окружающий нас первозданный лес. Моросил дождь, присесть некуда - все мокрое. Вова оставил меня с рюкзаками на этом унылом пятачке, а сам пошел на разведку. После часа ожидания я стала звать Вову, но в ответ - тишина.
     Покричав около получаса и изрядно охрипнув, я впала в депрессию и уже подумывала о том, как бы мне до наступления темноты выйти на дорогу, найти какую-нибудь будку и там до упора ждать Вову который, такой-сякой, бросил меня, отправился на поиски какого-то мифического домика, и, конечно же, судя по всему, заблудился, потому что надо было идти в другую сторону, как я и говорила, а он, такой-разтакой, меня не послушал, и вообще, что это такое, почему я в свой единственный отпуск должна торчать на каком-то древнем костровище, где не ступала нога человека уже тридцать лет, потому что на костровище тридцать лет ничего не растет, да никогда она не ступала, потому что какой дурак полезет в эти мерзкие, тощие, а главное совершенно некрасивые дебри, ему-то, эдакому-разэдакому плевать на все это, и на красоту, и на меня, лишь бы щука ловилась, чтоб она сдохла и провалилась вообще, ох.
     Тут из-за деревьев показался замызганный Вова - он нашел и Пуржинг-озеро и дядивасин домик. Мы сразу двинулись в путь и вскоре оказались на месте.
     Домик был довольно мил, но нас это уже не интересовало. Мы настолько вымотались, что смогли только сварить макароны, вывалить в их скользкую горячую массу банку тушенки и, добавив туда ранее приготовленные грибы, все это молча съесть, выпить кофе и завалиться спать.
     Проспали больше двенадцати часов, правда Вова рано утром топил печь. Домик - избушка на курьих ножках в логове Бабы Яги. Из окошек видны мрачные ели. От дома - тропинка к озеру. Так вот ты какое, Пуржинг-озеро: небольшое, вдоль берегов на несколько метров (а порой -десятков метров) заросшее до образования платформы, на которой растет мох, клюква, мелкие кустики и неказистые деревца. Дядя Вася создал кое-какой комфорт: к плоту сделал настил и даже поставил пень. Жить тут можно, и дядя Вася вполне может гордиться своим произведением. На приозерном мху сохранилось большое количество прошлогодней клюквы - витамины.
      Пытались ловить рыбу. Вова поймал несколько крупных окуней, а я - ничего. Стояла с удочкой, присматривалась, где плещется рыба. Где-то булькнуло - бегу туда, опять стою. Ничего. Снова всплеск - бегу туда. Ничего. Так и носилась с удочкой наперевес по шаткой мшистой поверхности вокруг озера. Вскоре от постоянной качки меня затошнило, голова закружилась. Вот так: морская болезнь есть, а ни моря ни рыбы нет. Само озерцо круглое как зеркальце, сонное. Пуржингозеро - от слова пурга, что ли? Плюс англоязычный "инг". Оригинально. Но не соответствует сути: Пуржинг - сразу представляется что-то бурливое, всеми ветрами продуваемое. А это тихое и дремотное, смотришь на него и зеваешь, зеваешь. А тут еще постоянная мгла, дымка из-за серого мелкого дождичка - туман над озером, над лесом, в избушке, в голове. Иду-бреду как пьяная. Пришла в домик - и спать.
     Утром за завтраком мы решили: уходим и точка. И правда, купаться невозможно, грибов нет, ягод нет, а главное - нет рыбы! День выдался солнечный, и идти было весело, хоть и жарко. Надо было топать по дороге, которую через несколько километров должна пересекать другая дорога, выходящая непосредственно к Павшозеру (Шимозерскому). Шли-шли, дошли до речки с разрушенным мостом и множеством бобровых "переправ". Судя по карте, речка эта должна быть уже после пересечения двух дорог. Тогда Вова решил положиться на компас и интуицию. Мы переправились через речку - Вова по бревну, разумеется, высоко висящему над водой, а я нашла удобную бобровую переправу и гордо, с достоинством, без малейшей дрожи в коленях перешла эту, в общем-то, чепуховую речку. Прошли еще немного и увидели широченную заросшую дорогу. Она была настолько широка, что мы сели на бревно и задумались: зачем? почему? для чего? Поперек дороги целые стволы деревьев катить, что ли? А ведь ее на карте нет. Эх, дороги! Не любят вас лесники и картографы.
     Проскакал очень толстый заяц. А, может быть, это беременная самочка? Юркнула и исчезла под бревном перламутровая ящерица. Мы прошли по необъятной дороге, свернули на малозначительную (судя по ширине) и наткнулись на целую россыпь опят. Вова оставил меня собирать грибы, а сам отправился искать озеро, которое (по его предположениям) находилось в двух шагах. Вскоре раздался дикий крик: "Люда! Люда!". Я решила, что случилось что-то ужасное, все бросила и стала продираться сквозь березовый молодняк на помощь Вове. И тут из-за кустов в глаза ударили мириады солнечных зайчиков. Вода! Вырвавшись на берег, я радовалась так, как, наверное, моряки после долгих блужданий радуются суше.
     Вова нашел дивный пляжик, и там мы разбили лагерь. Павшозеро большое, красивое.
     - Опять на Вуоксу пришли, - сказал Вова.
     Я искупалась, хотя солнце уже зашло и было холодно, мы поужинали грибами с рисом и завалились спать.
     С утра лил дождь, и Вова натянул над палаткой тент. Потом он поставил множество капканов, потому что кругом плескалась рыба, щуки бухали даже у самого берега. Я зашла за кувшинки, нырнула и скорей назад - вода ледяная, видимо, бьют подземные ключи. Вскоре Вова поймал шикарную щуку, после чего начался настоящий цирк. В одной тельняшке (пардон: без штанов) он носился по мелководью, пытаясь вытянуть на берег других щук, с удовольствием заглотивших приманку. Вова хватался за леску, в полном восторге тащил за нее упиравшуюся щуку размером с полено. Высоко поднимая колени, взбрыкивая подобно коню, веерами разметывая песок и воду, в первобытном экстазе, с дикими криками он летел к берегу. Но у самой кромки воды злодейка выплевывала наживку и, элегантно вильнув хвостом, бесследно исчезала в зарослях кувшинок.
     Все это продолжалось довольно долго. То тут, то там мелькал Вовин голый зад, раздавались боевые крики. Взбудораженная вода совсем утратила свою прозрачность и превратилась в грязную жижу, а Вова все не унимался. Он уже изрядно продрог, но все равно с лихорадочным блеском в глазах носился вдоль берега, не теряя надежды вытянуть хотя бы еще одну щуку. Но эти зловредные, с какой-то сатанинской улыбкой существа, похоже решили натянуть ему нос: ни одна из них не пожелала стать дополнением к нашему ужину.
     Все небо запылало роскошным апельсиновым закатом, стало совсем холодно и Вова свернул свою рыбалку. Он беспокоился, не сорвет ли ветер тент, но я рассмеялась и сказала, что после такого заката ветра быть не может - странно, что он этого не знает.
     Проснулись от ураганного ветра: тент хлопает, деревья шумят, волны хлещут, палатка трясется. Ужас! мы решили загорать - что еще делать в такую погоду? Валялись на пляже, вспоминали вчерашний вечер. Хохотали. Как только представлю голого по пояс (снизу) Вову, несущегося за очередной щукой, помираю со смеху. Решили, что он вполне может показывать цирковой аттракцион: "Знаменитый Антипенко и его дикие щуки с номером "А ну-ка откуси!".
     Вечером собрались и пошли в известный Вове дом. Когда шли вдоль берега, на противоположном берегу заметили почерневшую от времени избушку с окошками в пожухлых белых рамах.
     Пришли к долгожданному дому уже поздно. Здесь, конечно, красота: дом на горе среди травяных лугов, вид изумительный. Дивный запах полевых цветов и пенье соловья уносило бы в заоблачные дали, но...

                Продолжение следует