Горько

- А выглядит-то он неважно! – шепнула подруге одна из подошедших поближе к гробу.
О покойном говорили не много и только хорошее. В основном обсуждали его жену. А по мере пребывания автомобилей с включенными фарами, оценивали авторитет усопшего. Вот ещё два "Джипа" подкатили. Да, видимо Игнатич пользовался в народе заслуженным авторитетом.
О жене его судачили, что, именно она довела бедолагу «до ручки». Если бы не её шуры-муры с кем попало, сосед ещё пожил бы на этом свете.
Батюшка размахивал кадилом, цитируя из Библии. Старушки поодаль причитали традиционно и брызгали слезами. Иногда злобно «пшикали» на внезапные звонки «сотиков» в толпе.
Коллеги по работе вполголоса обсуждали правителство, относительно кризиса. А вся биография Игнатича разместилась на двух сатиновых подушечках в виде орденов и медалей.
- Прости за все! – последнее покаяние сквозь слезы, как печать в ЗАГСе при рождении, женитьбе и смерти, гулко ударила в формуляр.
Странно, но валерьянкой почти не пахло. А вот запах водки чувствовался со стороны оркестрантов. У них это называется «выезд на жмура».
Да Игнатич зажмурился на 65 году. Жить бы, да жить. Ан, нет! «Мотор» отказал на крутом вираже.
Шуршали венки, с прощальными надписями. Чавкала глина под сапогами похоронной команды. А он белый, почти прозрачный, словно прислушивался к разговору в толпе, но понять о чём идёт речь, вряд ли было возможно.
Немногочисленные родственники, сослуживцы, дворовые соседи. А вот незнакомых "прихожан" было много. Да, кто сейчас разберет – где свой, где чужой. Как говориться «кто сам пришёл, кого чёрт принёс».
Каждый из нас, хотя бы раз в жизни присутствует и по ту, и по другую сторону ритуального "торжества". Однообразие и печаль вперемежку с анекдотами, желчью, и непременным возлиянием с разговорами:
- Вот моряков на дно погружают...
- А у нас сидя хоронят...
- А у некоторых стоя...
- Лучше бы сжигать...
- Земли-то на всех не хватит...
Да хватит земли, на всех хватит! Вон ее сколько на Руси!
Спустя время жизнь войдёт в свою колею. Кто-то из профсоюза за поминальным столом перечислит заслуги перед Отечеством и выразит соболезнование родным и близким покойного. Кто-то вспыхнет возгласом «Помянем!» А кто-то из близкого круга предложит спеть любимую песню безвременно ушедшего. И вот уже в душном помещении небольшого ресторана зазвучит протяжное «Степь, да степь кругом»…
Случайно зашедший в поминальный зал бедолага с улицы после «третьей» крикнет:
- Горько! – вместо пожелания «Царствия небесного!» Его осадят конечно, но похихикают от души. Трагедия и комедия – две близкие подруги.
И все же горько, что в скорбный час, когда Господь призовет нас в свои небесные чертоги и солнце в последний раз осветит наше холодное чело - мы будем выглядеть неважно. Аминь!