Летюки

    Очередной день съёмок конкурса "Минута славы" подходил к концу. Зрители и жюри уже устали, ведь телезапись - довольно трудное занятие, то, что на телеэкране идёт один час, на съёмках подчас занимает три-четыре часа: подготовка сцены, дубли неудавшихся выступлений...Лариса Гузеева откровенно зевала, Александр Васильевич Масляков рассеянно рисовал чёртиков на листке протокола, а третий член жюри, депутат Госдумы с незапоминающейся фамилией, сидел неподвижно, устремив взгляд в одну точку, так как на самом деле на думских заседаниях давно научился спать с открытыми глазами.
    Уже выступил семейный ансамбль тувинских барабанщиков, акробат, стоя на голове, отжонглировал ногами, безголосый певец изобразил пародии на безголосых звёзд эстрады, умная собачка показала чудеса мышления, вытаскивая карточки с цифрами и буквами по просьбе зрителей.
    Между тем на сцене появился нехитрый реквизит следующего конкурсанта - обыкновенный, ничем не примечательный стул.
    -Внимание, начинаем съёмку!-раздался голос помрежа.-Зрители - аплодисменты, жюри - заинтересованность на лицах! Съёмка!
    Шустрый ведущий летящей походкой выпорхнул на сцену:
    -А сейчас мы увидим выступление представителя оригинального жанра из живописной российской деревеньки Летюки бухгалтера Калинкина Альберта Петровича! На кастинге он поразил отборочную комиссию своим тонким искусством иллюзиона. Встречайте- наш Дэвид Копперфильд  из глубинки!
    Зазвучал какой-то весёленький мультяшный мотивчик, на заднем плане по голубому фону поплыли барашки-облака - и из-за кулис вышел самый обыкновенный дядька в круглых очках, мешковатом костюме, серой шляпе и с портфелем в руке - типичный колхозный бухгалтер. Слегка откашлявшись, Калинкин подошёл к микрофону, постучал по нему для порядка пальцем и бесцветным бухгалтерским голосом произнёс:
    -Сейчас изображу Карлсона без пропеллера.
    Калинкин залез на стул, встал там по стойке смирно, как прилежный ребенок, готовящийся прочитать гостям стишки, потом вдруг прыгнул со стула - и вовсе не вниз, а плавно полетел вперёд, как был - в шляпе и с портфелем, сделал круг над радостно улюлюкающим и свистящим залом, потом начал выдавать пируэты, мертвые петли, крутые виражи, на бреющем полёте пролетел над столом отпрянувшего жюри - и плавно опустился на свой стул.
    -Замечательный трюк!-подпрыгивал мячиком ведущий.-Какое мастерство! На кастинге никто так и не понял, как Альберт Петрович всё это делает!
    -А я поняла!- строго сказала Гузеева.-Да тут и невооруженным глазом видны тросики, на которых подвешен наш конкурсант - я, по крайней мере, заметила. Да и вообще подобные трюки опасны для окружающих - где техника безопасности? Пролетая мимо, наш летун едва не засандалил мне по носу своим ботинком! Я говорю категорическое "нет"!
    Александр Васильевич Масляков почесал затылок:
    -Вообще-то я на своём веку видел немало подобных выступлений, вот, например, в цирке дю Солей - уж там летают так летают! И костюм - что это за костюм? Можно же найти что-то поярче, поэффектнее, костюм Бэтмена, например. Не чувствуется руки умелого постановщика - над номером надо еще работать и работать. Я, пожалуй, тоже скажу "нет"...
    -Так!-не унывал ведущий.-Теперь всё решает голос нашего уважаемого гостя-депутата, ведь даже одно "да" может отправить нашего конкурсанта в следующий тур!
    -Я всегда голосую как большинство, -ответствовал депутат с малоизвестным лицом и незапоминающейся фамилией,-поэтому тоже скажу "нет". Но хочу пожелать дальнейших творческих и трудовых успехов труженикам села!
    Калинкин потоптался возле микрофона.
    -Спасибо всем за внимание, я пошел,- кивнул, блеснув очками, и, подхватив стул, удалился со сцены.

    Вечерело. Кузьмич и Карпыч сидели на бережку озера, любуясь розовым закатом, допивали по последнему полстаканчику. Изредка слышались голоса пролетавших вечерних птах, возникали и вновь затихали лягушачьи хоры.
    -Хорошо,-сказал Кузьмич.
    -Угу,-согласился Карпыч.
    -Гляди-ка, Петрович пролетел,- вновь нарушил тишину Кузьмич.-В саму Москву летал, в конкурсе участвовал. Жаль, не посмотрели на Петровича по телевизору, света-то, как срезали провода в прошлом месяце, так и нету...
    -Ничего, недолго осталось. Фомич генератор на коровьем дерьме доделывает, обещался к субботе электричество по всей деревне пустить.
    Мужики ещё какое-то время послушали приозёрную тишину, пить уже было нечего, да и закат шел на убыль.
    -Темнеет,-сказал Карпыч,-пора по домам. Полетели, что ли?


Рисунок автора