Три буквы посыла в большой политике

13 декабря 1990 года.
Утреннее заседание II Съезда Народных Депутатов РСФСР.
Обсуждается крутейший вопрос. Частная собственность на землю.
Степень накала выше всяких мер.  Лишнее доказательство крутости вопроса – так и не установленная до сих пор толком вышеуказанная частная собственность.

Демократы ратуют за ее введение и конституирование. Весь остальной «совок» насмерть стоит против.

С Игорем Кучеренко[1] сидим недалеко от выхода из зала. Перед нами – поперечный проход. И индифферентные депутаты, игнорируя судьбоносные дебаты, проходят мимо нас покурить.
В один прекрасный момент в проходе появляется Степанов[2],  недавно весьма кликушески защищавший государственную собственность на землю.

В зале шум гам. Все слушают друг друга непосредственно, а  ораторов - через наушники. Злые мы все. Возбужденные. Не удерживаемся, чтобы не зацепить Степанова.

- Ну что вы там так уперлись? Ведь сами-то понимаете, что ерунду говорите? Уже наелись все ваших колхозов…

Ведь, постоянно общаясь в повседневной депутатской работе, прекрасно знаем друг друга, и кто сколько стоит. И прекрасно знаем, кто в чем искренен, и кто лицемерит.
А он, как будто о такой взаимной  осведомленности и не догадывается. И разъясняет:

- Да земля же – всенародное богатство… Да нельзя же ее отдавать богатеям…

И в тому подобном духе. Тупо, как песни Зыкиной. И это в приватном разговоре.

Такое неуважение ко мне, как к собеседнику меня крайне возмущает. И я прерываю дискуссию.

-    Ладно! Пошел отсюда на х**!!!

У «горячего финского парня» перехватывает дыхание.

- Тебе сказали, куда идти, вот и иди!!!

Это уже Игорь помогает нашему собеседнику ориентироваться.
Оскорбленный коллега убегает.


***

Далее трагедия в первой же редакции переходит в фарс.
В перерыве Степанов пишет на меня жалобу Председателю Верховного Совета Ельцину. С цитатой из моей бессмертной речи в его адрес. И не просто пишет, а отдает в машбюро[3], где оно под смех стучащих барышень тщательно перепечатывается.
Замечательно исполненный на мелованной бумаге текст перед началом вечернего заседания подсовывается лично Ельцину[4]. 

***

16 часов того же дня.
Открытие вечернего заседания. Председательствующий – Б.Н. Ельцин.
Когда он говорит, зал молчит. Уважают.  И его слова от этого звучат гораздо весомее.
А на экранах центральных телеканалов СССР крупным планом лицо нашего председателя.

- Продолжаем заседание. Тут ко мне поступила жалоба от депутата Степанова…
Пауза. На телеэкранах напряженное лицо Бориса Николаевича, читающего Степановский опус.

- … о том, что депутат Лучинский оскорбил его…

Телевизоры показывают беззвучно шевелящиеся губы Ельцина, очевидно воспроизводящего мои слова с бумаги.

- ...нецензурно…

Мимические мышцы «БЭНа[5]» расслабляются в легкой улыбке.

- Ну, я думаю, что нам не стоит оскорблять друг друга нецензурно. А жалобу я отправлю в комиссию по депутатской этике.

Смотрящий телевизоры и слушающий радио контингент граждан СССР ухмыляется. Степанов делается оплеванный на всю РСФСР. А его бумага отправляется в de-facto небытие.

На всякий случай достаю из папки личный бланк и кропаю в указанную комиссию объяснение. Признаю беседу с коллегой на повышенных тонах. И в сугубо приватной обстановке. И, в этой связи, высказываю предположение, что оскорбленный бедолага должен по данному поводу обращаться в народный суд по территориальности Кремля. С заявлением о привлечении меня к уголовной ответственности в порядке частного обвинения.

Еще через пару часов Сережа Степашин[6] тихонько вызывает меня из зала заседаний в фойе.
Встреча со Степановым. Предложение взаимного примирения. Мое согласие. Не извиняюсь, но признаю, что был несколько горяч. Жмем руки. Расходимся.
По прошествии лет чувствую себя в отношении мужика не совсем правым по форме. Как мужик, он был нормальным. Задним числом приношу извинение.

Смех и грех.

_______________ 


[1]  Кучеренко Игорь Михайлович, 1947 года рождения, на тот момент – подполковник милиции. Заместитель начальника Фрунзенского РУВД Ленинграда. Стойкий демократ. Все последующие годы активно участвует в политике будучи активистом партии СПС. Работает в органах юстиции.

[2]  Степанов Виктор Николаевич, 1947 года рождения. На тот момент – Председатель Верховного Совета Карельской АССР. Карел. Упертый до одурения «горячий финский парень». Карьера партийного функционера районно-областного масштаба. Последние годы – председатель правительства Карелии. И, закономерно, отсидка в т.н. «Совете Федерации». От Карелии, естественно.

[3]  Обслуживается-то съезд по высшему разряду. Компьютеров еще мало, но машинисток с тарахтящими агрегатами много. И любой депутат может из фойе дворца пройти в громыхающий зал машбюро и в считанные минуты получить свои нетленные мысли в машинописном изложении.

[4]  Тогда, в девяностом, это еще было возможным. Просто подойти в перерыве к первому лицу государства, и сунуть ему в руку бумагу. Демократия, понимаешь!

[5]  Одна из тогдашних кличек Ельцина.

[6]  Степашин Сергей Вадимович, 1952 года рождения. На момент избрания в депутаты – полковник МВД, преподаватель политического училища МВД в Ленинграде. Головокружительная карьера по линии МВД-ФСБ. Первый зам. директора ФСБ, министр внутренних дел, министр юстиции, председатель правительства (!!!). В настоящее время – Председатель Контрольно-Счетной Палаты РФ.



2003-2010 г.г.