Сердце Тигра гл. 35. У берегов Ливии

                35. У БЕРЕГОВ ЛИВИИ

    В каюте Тита Минуция,  Лоредан нашел то, что в общем-то и ожидал найти, а именно большой кованный сундук. Он стоял в углу, в маленькой нише, закрытой тяжелой пурпурной занавеской. Были в каюте, еще прямоугольный деревянный стол, прикрепленный к полу, два табурета,  небольшой шкафчик, где обычно складывали одежду и походная койка. Сундук, оказавшийся весьма тяжелым, Нарбо и Фабий перетащили на стол.  Ключа от замка, правда, не оказалось, что немало расстроило молодого аристократа. Нарбо,  хотел было выломать замок но, Фабий отстранил его и приблизился к сундуку.  В руке у него появилась тонкая железная спица с причудливо изогнутым кончиком. Фабий вставил спицу в замок, пару раз повернул в одну сторону, пару раз в другую. Раздался тихий щелчок. Фабий спрятал свою спицу и самодовольно ухмыляясь, откинул крышку сундука.

- Ну вот, всего-то и дел.
- Ловко ты это… - Лоредан не нашел, что еще сказать, лишь удивленно покачал головой.
   Под рогожкой, положенной сверху оказалось множество увесистых холщевых и кожаных мешочков, в которых приятно звенело. Лоредан и Фабий начали высыпать монеты на стол. Нарбо, стоял рядом, разинув рот. Негр, прямо-таки остолбенел при виде такой кучи денег.

   Подсчитав добычу, Лоредан установил, что помимо одной тысячи золотых ауресов, сложенных отдельной кучкой, они стали обладателями еще шести тысяч серебряных динариев и пятидесяти тысяч сестерциев.
- Это не воровство и не грабеж, - заявил Лоредан, несколько напыщенно. – Тит Минуций оскорбил меня. И это, своего рода компенсация.
- Ну, если патрону, так будет угодно, - кивнул Фабий, вороша руками монеты.  Моральная сторона любого дела, как правило, его не особенно беспокоила.

  В сундуке были, еще разные ароматные специи, несколько флаконов с чудесными духами и какие-то мази в деревянных коробочках, видимо целебные. В шкафчике на двух верхних полках была сложена одежда Тита Минуция – десяток  белоснежных льняных туник, две тоги и два плаща из превосходной цезальпийской шерсти. Здесь же лежал веер из павлиньих перьев, широкополая греческая шляпа и стопка набедренных повязок.

   Ниже помещалась другая одежда, видимо принадлежащая нумидийцу Атибе: три туники из грубоватой, но добротной ткани и один дорожный плащ с капюшоном, чуть лучше по качеству и понаряднее, чем тот, что был на нумидийце в Региуме. Запасная обувь находилась под самой нижней полкой.

   Первым делом, Фабий избавился от своего рванья и переоделся. Поскольку, одежда Тита Минуция была для него велика, он взял себе вещи и обувь нумидийца.
- А с этим что делать? – Фабий указал на шмотки всадника. – Выбросить?
- Оставь, - отмахнулся Лоредан.
- Что будем делать с деньгами? – спросил Фабий. – И может, вы мне, наконец, скажете, зачем мы плывем в Александрию?
- Если я сочту нужным – скажу, - фыркнул Лоредан. – Что касается этих денег, разделим их. Тебе пятнадцать тысяч сестерциев.
- Пятнадцать? – возмутился Фабий. – Я рассчитывал на половину от всей суммы!
- Тебе и пятнадцать много, - резко сказал Лоредан. – Да и что ты будешь делать с этими деньгами? Пропьешь? Прожрешь? На женщин потратишь?
- Это мое дело. Я найду, куда потратить свои деньги.
- Чтобы заново устроить свою жизнь, этих денег все равно не хватит, - сказал Лоредан. – Я плыву в Александрию, чтобы по-настоящему разбогатеть. А то, что лежит на столе это лишь дорожные расходы.
- Мне бы этих расходов хватило на полгода безбедной жизни, - пробормотал Фабий.
- Мне помниться,  совсем недавно я предлагал тебе деньги за оказанную нам помощь. Ты их не взял, а  решил отправиться с нами. Теперь, вдруг, тебе деньги понадобились. С чего бы это?
- Ну, то, что вы предлагали, не может сравниться с этим, - хитро прищурившись, Фабий указал на кучу монет.

- В любом случае, пока мы в море, тратить эти деньги негде, - сказал Лоредан. – За проезд и эту каюту, за хорошую еду Минуций уже оплатил. Так что, доплывем сперва до Александрии, а там посмотрим… Возможно, я соглашусь увеличить твою долю.
   На том и порешили.
Плавание к берегам Египта продолжалось. Ветер по счастью был попутный, а море спокойное, что радовало всех, кто был на борту. Навис Экрион, был особенно доволен.  Италия осталась позади, теперь до берегов Африки будут,  лишь открытые морские просторы и никакой суши.  Так что, навис не уставал восхвалять Нептуна, каждый день благодарил за милость и чудесную погоду.

    В отличие от прежнего владельца каюты, жившего тут в одиночестве и выгонявшего своего раба спать на палубу, Лоредан разрешил Нарбо и Фабию остаться. Сам он, разумеется, занял койку, а его спутники на ночь устраивались на полу, используя в качестве постели одежду Тита Минуция. Фабий был рад, что не выбросил ее. Спать,  конечно, было жестковато, но все, же лучше, чем на палубе, где бывало, то сыро, то холодно, а, иногда,  сразу и то и другое.

   В Региуме, некоторые из пассажиров сошли, но на борт поднялись другие. Среди них был благообразный старик-грек, хорошо одетый, держащийся важно, степенно и с достоинством. Но при этом, без всякого высокомерия. Его сопровождал невысокий юноша, весьма странной наружности и еще более странного поведения. Внешность он имел весьма отталкивающую, напоминал какого-то слабоумного с повадками обезьяны. Сходство с последней было поразительным: из-за манеры двигаться, полусогнувшись, а также из-за оттопыренных ушей и постоянного кривляния,  вечно разинутого слюнявого рта с вытянутой нижней губой.  Он, даже чесался, как животное, а вместо человеческой речи издавал какие-то гортанные, нечленораздельные звуки. Однако,  юноша все понимал, во всяком случае, он делал все, что говорил ему старик, к которому относился с раболепным почтением.

     С первого взгляда, этих двоих можно было бы принять за  бродячих артистов.  Старик,  вполне мог бы выставляет на показ публике своего подручного уродца. Вот только, благообразный вид старика, как-то, не вязался с обликом артиста, а их, Лоредан немало повидал и в Валенции и в Риме.
      Старик устроился на палубе под одним из тентов. Он был скромен и не требователен к удобствам и пище. 

   Наконец,  любопытство Лоредана  стало таким сильным, что он решил пригласить старика и его странного спутника в свою каюту. Поскольку, никаких особых развлечений на корабле не было, молодой аристократ подумал, что странная парочка, могла бы позабавить его. Может, спляшут, споют или какие-нибудь фокусы и трюки покажут.   Лоредан  отправил к старику Нарбо,  велев  передать  приглашение. Тот, не замедлил явиться.
     Лоредан встретил гостя, сидя на койке. Фабий, жуя кусок  ячменной лепешки с медом, расположился прямо на сундуке Тита Минуция, который составили со стола в угол. Нарбо, облокотясь на косяк двери остался стоять. Старик вошел и уселся на один из табуретов перед столом. Юноша, присел возле хозяина прямо на полу. Он гримасничал, и все время вертел головой туда-сюда. Ну, прямо, как мартышка!
- Приветствую тебя, - начал Лоредан. – Мое имя Эмилий Валерий Вестула. Родом я из Валенции. Как, мне обращаться к тебе?
- Меня зовут Филокрий. Родом я из Афин. Но вот, уже много лет живу в Региуме.
-Чем занимаешься, Филокрий?
- Я ученый – ответил грек. – Занимаюсь натурофилософией. Преподаю, также  логику.
- А, понятно, - протянул Лоредан.

От проницательного грека не укрылись нотки разочарования в голосе молодого римлянина, как будто бы он ожидал услышать, что-то другое. Теперь, только лишь из вежливости молодой аристократ  делал вид, что разговор ему, по-прежнему интересен.
- Господин, полагал, что род моих занятий иной?
- Признаться да, - кивнул Лоредан. – Увидев твоего спутника, я решил, что вы оба актеры.
- Мы актеры? – пораженно вскричал Филокрий. – О боги! Неужели, я так похож на кого-то из этих недостойных паяцев! Неужели, теперь Филокрия Афинского будут путать с балаганным шутом?
- Прости, уважаемый, - смутился Лоредан. – Ты, конечно же, не похож. Напротив, твой облик ученого и серьезного мужа, как раз заставил меня усомниться в собственном предположении. Но вот твой спутник…
- Ах, вот оно что! – рассмеялся грек. – Да, мой Имурави может ввести в заблуждение кого угодно. Простите, меня господин, что сразу все вам не разъяснил. Дело в том…
- Давай, выпьем вина, уважаемый Филокрий, - прервал грека Лоредан. – И тогда, наша беседа потечет легче и непринужденней.
- Полностью, согласен, господин, - кивнул грек, сразу же оживившись.

Лоредан сделал знак Нарбо. Тот поставил на стол два медных кубка и наполнил их густым красным вином из кувшина. Они выпили, потом по обычаю выплеснули остатки вина за спину через левое плечо, воздав  Посейдону за благополучное плавание.
- Ну, уважаемый Филокрий, теперь продолжай.
- Да… На чем я остановился? А, Имурави! Дело в том, что он человек из племени обезьян. Родом Имурави из Индии. Господину, наверняка известно, как много обезьян в этой далекой и удивительной стране. Так вот, когда я купил этого юношу на рынке в Риме, мне рассказали, что Имурави, почти с самого рождения жил среди обезьян, перенял все их повадки и образ жизни. Когда его нашли, он был самым настоящим животным. Имурави не разговаривал, был обозлен и испуган, как всякий зверь, которого поймали и заперли в клетке. Его несколько раз перепродавали, пока четыре года назад он не попал ко мне. Я занялся его обучением и наблюдая за этим юношей решил вновь сделать его человеком. Как видите, определенный успех есть.
Посмотрев на вертящегося  юношу, издающего какие-то непонятные звуки,  Лоредан засомневался, относительно, каких бы то ни было успехов. Но ученому греку, было, наверное, виднее.

- А зачем, вы плывете в Александрию? – спросил Лоредан.
- Через неделю,  там,  в Мусейоне (1) состоится собрание многих ученых мужей, философов, представителей различных школ, - начал объяснять Филокрий. -  Господин, должно быть вам известно,  что и при самом Мусейоне постоянно живут ученые. Я намерен выступить с заявлением, что между человеком и обезьянами есть близкое родство. Более того, я склонен думать, что обезьяны являются далекими предками людей. Проще говоря, люди произошли от обезьян!
- Не может быть! – удивился Фабий. Он, даже соскочил с сундука и подошел к столу. – А я, то всегда считал, что людей создали боги!
- Боги, тут вовсе не причем, - отмахнулся грек. - Годы наблюдений за Имурави привели меня к таким выводам, - сказал Филокрий. – Обезьяны и люди, определенно одного рода. Обезьяны способны делать многое, что делают люди и удивительно быстро учатся. Вот этот юноша, каждый день, превращающийся из обезьяны, вновь в человека - тому пример. Так что я считаю, что из определенной части обезьян,  живших, когда то на севере произошли люди.
- На севере? – удивился Лоредан. – Там где Германия? Британия?
- Много севернее. Думаю, там  где легендарная Гиперборея (2), - важно ответил грек.
- Но почему там? – удивился Фабий.

- На севере суровые условия.  Идет постоянная борьба за жизнь и это со временем  развило ум тамошних обезьян, нужда заставила их трудиться и, в конце концов, они превратились в людей. Здесь, я полностью поддерживаю вашего уважаемого соотечественника Лукреция Кара (3), говорившего, примерно об этом же.
- А как же шерсть? – спросил Фабий. – Как она,  исчезла у обезьян?
- Ну, с появлением одежды, необходимость в шерсти отпала, - тут же ответил Филокрий. - С каждым поколением, ее на телах, становилось все меньше и меньше.
- А как же люди в моей стране? – удивленно спросил Нарбо.
Обсуждаемая тема,  его неожиданно сильно заинтересовала и взволновала.
– У нас тепло, зим и снега не бывает и изобилие всяких плодов, - произнес негр. - Особенных нужд люди моей страны не испытывают. Как, тогда черные люди появились? И почему все наши обезьяны не превратились в людей?
- Это, пока загадка, - сказал Филокрий задумчиво. – Я непременно подниму этот интересный вопрос в Мусейоне.

Лоредан, поглядывая, то на Нарбо, то на Имурави,  вдруг усмехнулся и сказал:
- Мне кажется, я знаю, как все было. Думаю, сначала появились негры. Потом, от них произошли обезьяны, которые разбрелись по всей Ойкумене (4), а уж потом из северных обезьян – появились люди.
- Интересная мысль! – воскликнул Филокрий. – Очень интересная! Уважаемый Вестула, не желаешь ли ты,  вместе со мной отправиться в Мусейон и продолжить мой доклад этой замечательной мыслью?
- О нет.  Благодарю за приглашение, но  Александрии у меня много других дел.
- Жаль, - огорченно произнес Филокрий. – Очень жаль. Тогда, может  быть,  разрешишь мне озвучить эту мысль вместо тебя? Я обязательно отмечу, что ее подсказал мне Эмилий Валерий Вестула из Валенции.
- Не возражаю, - Лоредан,  только пожал плечами.

 Сам то он, к собственному умозаключению относился не серьезно, поскольку просто хотел подшутить над Нарбо. То, что чудак-грек зацепиться за эту мысль и начнет так и эдак обдумывать ее, Лоредана не особенно удивило. Его, больше поразил задумчивый вид Нарбо.
- Это что же, мы, черные люди - прародители и обезьян и людей? – наконец после нескольких минут раздумий выдал Нарбо.
- Это пока, только догадка, - сказал Филокрий. – Тут, нужно выслушать мнение многих ученых мужей.
Не слушая грека, Нарбо продолжал вслух развивать свою мысль:
- Выходит, мы, черные и не люди вовсе, а…  А прародители всех! И людей и обезьян и иудеев! Но откуда, же мы сами появились? Кто был нашим прародителем?  А, ну, да, нас создал добрый толстый бог Ваал-Баба! И тогда, получается, Ваал-Баба самый первый и самый главный бог на свете!
- Ну, ну, не преувеличивай! – воскликнул Фабий. – Самые главные боги, это Юпитер и конечно же наш божественный Цезарь Август.
- Я бы, все же, назвал главным богом Зевса, - возразил Филокрий. – Ну и конечно, мне ли скромному человеку оспаривать безусловную божественность нашего императора?
- А вот, например иудеи, ни с кем из вас, не согласились бы, - рассмеялся Лоредан. – Они считают своего невидимого бога главным. И не только для себя, но и для других народов.
- Иудеи наглые выскочки! – воскликнул грек. – Торгаши и воры! Только и умеют, что деньги считать. Где им, постичь высокую философию, мысли ученых, искусство и красоту! Даже, их храм в Иерусалиме был просто рынком!
- А вот, есть еще христиане, - вспомнил Фабий. – Они, вроде бы, тоже почитают какого-то невидимого бога. Не того ли самого, что и иудеи?
- Нет, они поклоняются какому-то своему проповеднику, которого еще в правление божественного Тиберия распяли,  - отмахнулся Филокрий. – И это, точно не бог. Я слышал, этот распятый,  всего лишь сын плотника. Да и что о христианах говорить? Кому интересна религия черни и рабов?

    Так, в интересных разговорах на разные темы прошел вечер. Лоредан, даже не ожидал, что беседы о религии, науке и искусствах окажутся столь захватывающими и занимательными. Он всегда считал философов и ученых людей скучными и какими-то далекими для понимания.  Всякого рода философскими течениями и школами, он никогда не интересовался, предпочитая в качестве развлечений пиры, оргии, бои гладиаторов и поединки борцов.


  С момента отплытия из Региума прошло восемь дней.  Как-то раз, прогуливаясь по палубе, Лоредан обратил внимание на беспокойное поведение нависа Экриона. Тот подолгу вглядывался куда-то в морскую даль, хмурился и что-то бормотал себе под нос. Лоредан, тоже начал наблюдать. Но ничего такого, предвещающего беду не заметил. Солнце дарило приятное тепло, ветер был свеж и попутен,  море спокойно. Но навис, как будто,  всего этого не замечал, словно хорошая погода, напротив предвещала нечто опасное и он опытный моряк, в отличии от остальных это чувствовал.

    Беспокойство Экриона передавалось и Лоредану,  да и другим пассажирам,  кроме, пожалуй  Нарбо. Тот, как всегда был весел и беззаботен.
    Наконец, Лоредан подошел к навису и прямо спросил, что того беспокоит.
- Будет буря – сказал моряк. –  Ужасная буря. И боюсь, уже сегодня вечером.
Он оказался прав. Едва стало смеркаться, как ветер внезапно усилился. Волны, казавшиеся до этого такими спокойными, подернутые легкой золотистой рябью, вдруг превратились в огромные  темные валы и покрылись шипящей пеной.

   Навис подозвал одного из самых молодых моряков.
- Эттий, давай полезай на мачту и смотри в оба!  Мы, где-то неподалеку от ливийского побережья. Воды здесь опасные, много мелей и подводных скал. И нет ни одной подходящей бухты или залива, чтобы укрыться.
  Эттий ловкий малый, обвязал вокруг пояса веревку и проворно вскарабкался по мачте на самую ее верхушку, где была прицеплена большая плетеная корзина. Там, он и устроился, привязав свободный конец веревки к мачте. А ветер с каждой минутой становился все сильнее и сильнее. Волны с силой бились о борта судна. Все пассажиры поспешили укрыться в каютах, трюме или на палубе под тентами. А вскоре, начался холодный моросящий дождь. Навис быстро определил эпицентр поднявшейся бури и ловко смог увести судно в сторону, так что разыгравшееся на море ненастье зацепило судно,  лишь краем. Но этот маневр изменил первоначальные планы Экриона, который собирался ввести корабль в большую восточную гавань Александрии. Теперь, скорее всего, придется заходить в западную гавань Эвност.

   Лоредан, Нарбо и Фабий укрылись в своей каюте. Корабль сильно швыряло из стороны в сторону. Внезапно, с снаружи послышался крик:
- Огонь!
Не смотря на дождь, Лоредан  выбежал из каюты. На носу судна он увидел нависа. Рядом с ним стояли несколько, сильно взволнованных пассажиров. Один из них, торговец янтарем из Новиодуна (5) возбуждённо говорил:
- Я, кажется, тоже  видел.  Огонь - вон там.
Он указал, куда-то в направлении от правого борта.
- Мы идем мимо берегов Керенаики, - задумчиво произнес навис. – Что же это может быть за огонь?

Тут и все остальные  увидели вспышки света в темноте. Это был, должно быть, большой костер. Просто, огромный, поскольку его было видно с такого расстояния, а до берега было, никак не меньше двадцати стадиев (6). Пламя  ярко полыхало  в ночи и поднималось высоко вверх.
- Это,  должно быть,  Фаросский маяк! – радостно воскликнул один из торговцев. – Утром мы будем в Александрии.
-  Вряд ли, – покачал головой навис. – По моим подсчетам до Александрии еще два дня пути.
Он поднял голову вверх и крикнул моряку в корзине:
- Эй,  Эттий, ты не уснул там? Что  видишь?
- Огонь! – вновь раздалось с верхушки мачты. - Огромный костер. А под ним, что-то темное. Похоже холм. Ну да, огонь на холме!
- Понятно, - усмехнулся навис. – Как я и думал, мы еще у берегов Керенаики. Это местные рыбаки разожгли огонь, чтобы заманивать суда. Обычное дело для этих мест.
- Заманивать? – изумился  торговец янтарем. – Так это рыбаки или все-таки разбойники?
- И то и другое – хмыкнул Экрион.
- Но разве эти берега не территория Империи? И разве местные жители не граждане Рима?
- Все так, – кивнул навис. – Утром,  они мирные рыбаки, мирные граждане, а ночью – разбойники. Они заманивают корабли на мели, или камни. Потом когда судно разобьется, собирают добычу.

- Это ужасно! – воскликнул торговец. – Неужели, власти не могут навести здесь порядок? И куда только смотрит проконсул провинции?
- А кого, тут ловить? – пожал плечами навис. – Утром, мирных рыбаков? А по ночам все побережье Керенаики не оцепишь. Да и о появлении отрядов все разбойники заранее узнают. Так что, пустая эта затея.
- Эй,  Эттий, смотри, чтобы мы не приближались к берегу. Следи за огнем.  Нужно  плыть на таком вот расстоянии, как сейчас. Не хватало нам еще на камни налететь.
   К счастью,  все обошлось. Дождь, правда, шел, почти до самого утра. Ветер и волны были  по-прежнему сильны, но ветер, к великой радости плывущих,  был все также попутный.
   На рассвете дождь прекратился и море окутало туманом. Навис выругался. И приказал все время бросать за борт лот (7), чтобы определять глубину.
- Артемон на северо-восток, - приказал он подчиненным. – Главное, сейчас не слишком подходить к берегу.


(1) Мусейон – был основан, вероятно, при Птолемее I Сотере.  Представлял собой государственное учреждение, находившееся под покровительством царя и являвшееся научным центром (нечто вроде научно-исследовательского института) в эллинистический период.
(2) Гиперборея - в древнегреческой мифологии это легендарная северная страна, место обитания блаженного народа гипербореев.
(3) Лукреций Кар – (99—55 до н. э) - римский поэт и философ.  Считается одним из ярчайших приверженцев атомистического материализма, последователем учения Эпикура.
(4) Ойкумена - освоенная человечеством часть мира.  Термин «;;;;;;;;;» введён древнегреческим географом Гекатеем Милетским для обозначения известной грекам части Земли с центром в Элладе.  Изначально он обозначал зе;мли, заселённые греческими племенами, позже — зе;мли, заселённые и известные человечеству в целом.
(5) Новиодун – город в Галлии,  совр. Невер, на берегу реки Лигер (совр.  Луара)
(6) Стадий – единица измерения расстояния. У греков это 178 м., у римлян – 185 м.
(7) Лот - прибор для измерения глубины водоёма. В древние времена в качестве лота использовалась гиря, обычно свинцовая, с тонкой верёвкой (лотлинем)