Прости меня, МАМА - рассказ

         Я – точно не судья, да и присяжный, чтобы выносить вердикты, из меня – никакой. Когда ждут осуждения кого-то, моя душа, кажется, застывает, а в сердце – боль. Речь отнимается, замыкаюсь  непроизвольно. Поэтому,  мой давний  друг-читатель,  поведаю тебе про … сыночка-кровиночку, а ты уж смотри,  что и как оценить. Может, и вердикт вынесешь. Кто-то же сказать должен …
         « Сыночек мой, кровинка, вот уж пять годков от тебя – ни стука в родную дверь, ни слова МАМА, ни весточки, а ведь я есть, пока…  Жду тебя попрощаться, увидеть  единственного моего в последний миг… Сыночек-кровиночка, ты обо мне не очень убивайся, побереги себя. Возле меня люди добрые – приберут  по-христиански. Они хорошие…»  -  под диктовку писала я, может быть,  самое трудное в моей жизни письмо. Не дай Бог писать такие  послания, никому и никогда. Мне – пришлось, видно, испытание для чего-то…
        Письмо улетело с Черноморского курорта в далёкий Норильск, где и находился
адресат. Теперь Елена Васильевна каждый вечер осторожно, видимо, чтоб не надоесть, тихо
спрашивала у меня: «Почту сегодня приносили?»  «Да»,  -  отвечала я, пряча от неё глаза. Стыд за её сына снедал меня (умирающая женщина по возрасту подходила мне в матери,      
я по-соседски заходила  утром и вечером, приносила лекарства, готовила ей еду, ухаживала одновременно за своей тяжело больной сестрой).
       Минули две недели – ни письма, ни звонка матери от сыночка. И я решила от себя дать «единственному» телеграмму: «Прилетайте: с матерью плохо.Соседи». Стала с тревогой ждать ответ. Он был, и в тот же день.  «Не мешай нашей семейной жизни, ни письмами, ни
телеграммами. Невестка», - увидела я слова, перечитала сквозь слёзы…  Елене Васильевне – ни слова.А мысли,как молнии, в голове: зачем рожать, не спать, лечить, растить-поднимать…
Чтобы на смертном одре испытать такое… А ведь мать, по словам соседей, вырастила сына очень хорошим человеком.  Кстати, люди к Елене Васильевне относились с большим уважением.
       На следующий день она попросила пригласить к ней священника для исповеди и соборования:
-  Не пугайся. Я всё понимаю. Пришла пора, и это последняя моя просьба на свете белом. Если можно.  Надоела уж я...
-  Зачем вы так?  Ещё поправитесь, - начала было я…
-  Мил человек, чужой-родной человече, хочу повиниться Богу в конце своего земного пути.
Пригласи. Но прежде – о сыне. Поднимала его одна, сама понимаешь, как это… без  образования. После института получил направление на Север, оттуда писал, звонил почти ежедневно. Женился и об этом  как-то вскользь сказал однажды в телефонном разговоре, тут же положил трубку. Писать и звонить стал  всё реже. Ко мне не приезжали – меня не приглашали. Как-то всё не по-людски.  И так четыре года. Однажды, собрав свои хилые силёнки, полетела к ним без приглашения. 
       Как встретили?  Можно сказать – никак. Он прятал глаза, а она без «здравствуйте»
пронесла себя из спальни в ванную и,  зайдя на кухню, где мы были с сыном, бросила резко:
«Что, до сих пор ты не приготовил мне завтрак? Уже двенадцатый час, инженер нищий…» и удалилась в спальню. При этом её неописуемо красивое лицо вмиг изуродовалось до такой степени, будто она обеими ногами встала на кобру…   Мой сын сидел за столом, закрыв лицо руками. Я начала готовить еду. День промолчали. На следующее утро сын встал ни свет, ни заря и – на кухню готовить.  Потом тихо собрался  и ушёл на на работу. Невестка поднялась после одиннадцати, молча позавтракав, принарядилась и ушла гулять. Пришла перед его возвращением с работы.  И так – неделя. На мои добрые слова невестка – молчала.
      В доме никакого уюта, а квартира огромная. Сыну её дала ещё Советская власть в 1990 году ( как специалисту высокого класса). Беспорядок, грязь. Не выдержав, но      всё-таки ласково я сказала: «Ирочка, давай  с тобой сегодня наведём  порядок в доме, мы ведь женщины». Ответ был краток: «Я – жена , а не батрачка. Пусть муж батрачит, если я ему нужна, а он даже завтрак не может мне вовремя  подать».
      Я испугалась. Ни душа, ни разум мои не могли постичь то, что я  видела и слышала. Утром решила поговорить с сыном, когда он засуетился на кухне:               
 -  Давай, сынок,  я приготовлю.  Павел, у тебя ответственный пост на работе. Почему работа по дому на твоих плечах – это не по-мужски. А у жены – только сон и прогулка в салон…  Она тебя не любит,  и детей до сих пор нет. Кто она тебе, разве не жена?
-  Она мне – утеха  в  трудный час, а детей  от меня не хочет, - не сказал, а скорее он простонал мне в ответ, сжимая виски руками. – Повисла  на шее, ни мозгов, ни профессии. Словом, вляпался.
-  И это семейная жизнь?  Да для утехи существуют проститутки, - сорвалась я. В этот момент в кухню занесла себя невестка…  Воцарилось молчание.  Следующим утром я улетала, совершенно одинокая, потерявшая навсегда сына. Вот и всё.
      Наутро пришёл к Елене Васильевне священник. Совершил соборование, а вечером она отошла в мир иной.  Похоронили соседи как православную, достойно. Хлопотали и христиане, и мусульмане  (сохранилась ещё советская традиция: горе переживать  сообща).
      Удивительно устроен этот мир: на второй день после похорон прилетел к МАМЕ сын…
Правда, угодил только к её холмику. Мне пришлось проводить его к могиле.
      Видел бы ты, мой читатель, ту картину…  Сын обливался слезами, приговаривая:
« … Никогда себе не прощу вины перед тобой, мама. Ты – моя мама, больше ничья. Оказывается, и нужен-то я только тебе, а больше – никому. Нужен бескорыстно, как ребёнок, которому отдают всё и не требуют с него ничего.  Прости, если можешь…»   
      Говорил с матерью, как с живой, рядом стоящей, только ему видимой…  Оттого мне
стало не по себе, и я отошла подальше, не сдерживая рыданий.   
      С кладбища вышли молча.  Разговор начал  Павел:
-  Выходит,  именно в тот вечер, вечер  её смерти, у меня защемило сердце так, что не заснул ни на минутку. Перешагнув через себя, решил заглянуть в сумочку жены, хотя считал это ниже своего достоинства.Сумка словно бы уговаривала её открыть,магнитом притягивала. А там увидел ваше письмо и телеграмму.  Успел только мерзавке своей крикнуть: « Чтоб к моему возвращению  тебя здесь не было!» - и в аэропорт. Был я, как раненый зверь, готовый ко всему… И может быть, впервые почувствовал, что я – сын, мужчина…   Да вот опоздал. Расскажите о маме всё,  как было, мне важно…
-  Знайте, мама сына любила. Простила его, пока была жива. Квартира завещана на сына.
Елена Васильевна хотела, чтоб он жил в родном доме да  изредка посещал её холмик.        А теперь уж как ваша совесть…
-  Так я и сделаю. Завтра лечу на Север. Разведусь с хищницей-калекой, продам квартиру, а она принадлежит только мне, и возвращаюсь сюда, домой… к маме.  Я вам низко кланяюсь за
участие в нашем семейном.  Простите и вы меня…
                Вернулся. Через год женился на однокласснице.  Год спустя, у них, сорокалетних,на свет явился сын. Теперь маму и бабушку они навещают втроём.

                17.08.2012 г.