Скала влюбленных

                Автор фото Дмитрий Фисенко (Краснодар)               
 

Сценарий краткометражного игрового фильма

   
    Эпизод 1
                Анушаван Второй
 Громкий яростный мужской голос вонзился в тишину ночи: – Никогда этому не бывать, такого позора я не потерплю, слышишь, никогда!..
 – Отец, он славный человек, если бы Вы...
 – Не желаю о нём даже слышать! – тот же голос резко прервал слова девушки, – Я не хочу, чтобы в моём доме говорили о каком-то мусульманском шейхе!


 Наступила тишина, утомительная тишина... Глаза девушки с огромной надеждой были устремлены в строгое лицо отца - настоятеля Григорианской церкви Тегерана Анушавана Второго.
 Глаза всё ещё неотрывно смотрели, они умоляли...
 Настоятель отвернулся, и взгляд его устремился в сторону «Святой Скалы». Он, как-бы ему трудно ни было, заставлял себя не поворачиваться к дочери. Всё-таки отцовское сердце не смогло долго выдержать, он взглянул на неё. Под ресницами Сусанны, отец, сквозь пелену собственных глаз, заметил янтарные капельки слёз. Слезинки, образовывая тонкий ручеек, скатывались вниз к её нежным губам. Сердце старика дрогнуло. Приглушив свой гнев, он велел: – Подойди ко мне!
 Сусанна повиновалась. Старик, прижав голову дочери к своей груди, наклонился к ней, поцеловал её. На губах почувствовал привкус соли...  Старик достал из нагрудного кармана платок с церковным орнаментом, вытер глаза, щёки дочки.  Девушка прижалась к нему. Ох, как она мечтала об этих минутах. Мечтала, чтоб хоть на миг суровый отец приласкал её, свою единственную дочь…
 Чтобы никто не услышал, старик тихо прошептал:  – Неужели ты так любишь человека, который проповедует ислам?!
 Сусанна опустила глаза и еле слышно промолвила: – Да, отец, больше всего на свете!
 Старик вздрогнул.
 – Даже больше чем меня, своего отца?!
 Сусанна будто была зажата меж двух скал. Отец ждал ответа. Девушка прекрасно понимала: от этих слов зависит не только её судьба, но и жизнь любимого человека. Она подняла голову, не отрывая взгляда, посмотрела в глаза отца:  – Отец, он для меня и Бог, и любимый человек!
 Старика словно ужалила гюрза.
 – Он же не нашей веры! Как же ты посмела с ним общаться?!
 – Он человек, и стоит выше всех предрассудков, отец. Он такой же священник, как и Вы, но проповедует свою веру...
 Анушаван Второй грубо оттолкнул дочь от себя.
 – Он намного старше тебя! И притом, говорят, что не очень-то красивый…
 Сусанна гордо подняла голову.
  – Он символ совершенства, отец! Сенан самый обаятельный человек. Тот, кто говорит, что он некрасивый, пусть посмотрит на него моими глазами. Тогда поймёт, какой он божественный!
 – Каким бы божественным он ни был, как ты его обрисовываешь, но твой Шейх не нашей веры. Если бы даже он был не красивым, но относился к нашему приходу, то я, возможно, согласился бы выдать тебя за него...
 – Отец, никто мне не нужен! Шейх Сенан или смерть! Так я решила! – вскрикнула она в слезах.
 Старик, как бы ему ни было скверно, выдавил из себя: – Завтра пойдёшь к тому мусульманскому Шейху, как его, Сенану, и пригласишь его ко мне! Хочу с ним потолковать. Может, тогда мы с ним вместе найдём какой-то выход...
 Анушаван Второй отвернулся от дочки и резко направился к выходу.
 Оставшись одна посреди комнаты, Сусанна выбежала во двор.


 Эпизод 2
                Сусанна
 Шейх Сенан ждал. Ждал с нетерпением. Он каким-то чутьём чувствовал: вот-вот прибудет его луноликая. Ведь недаром в народе говорят: «От сердца к сердцу дороги ведут». Юноша вышел на крыльцо. Вечерний ветер, взъерошив волнистые волосы Сенана, ласково встретил его под финиковыми пальмами.


 Вскоре на мостовой, вымощенной камнями, послышались быстрые шаги. От волнения пересохло в горле у юноши. Чутьё не подвело его и на этот раз. Заметив силуэт любимой, Шейх  подбежал к ней. Они обнялись. Девушка заплакала. Он, нежно обхватил её за талию. Слёзы...Поцелуи... От счастья у девушки закружилась голова. Молодые кружились – а вокруг них вращались пальмы, дома, веками устремлённые ввысь минареты, дома, гора Демавенд, небо. Не чувствуя под ногами землю, они летали, летали на крыльях счастья...
 – Дорогой, дорогой, – нежно поцеловав его, прошептала Сусанна, – спускайся с высот на землю, пожалуйста, я тебе что-то важное скажу... Отец хочет встретиться с тобой! Он хочет тебе что-то предложить...
 Услышав слова любимой, Шейх приостановил полёт своей мечты.
 – Я очень долго ждал этого! Думаю, и Аллах и Аствац - оба услышали мои молитвы, наши молитвы, дорогая! Мы спасены, Сусан! Отец твой выдаст тебя за меня!
 Глаза Сусанны, словно звёзды, светились от счастья. Сенан, обхватив девушку за талию, вновь закружил её, осыпая словами:  – Дорогая, пришёл конец нашим мучениям. Твой отец  понял, что мы искренне любим друг друга. Наконец Всевышний услышал наши мольбы. Скоро мы с тобой будем самыми счастливыми людьми на свете, слышишь?!  Такими счастливыми, каких до сих пор мир не видывал...
 Слова юноши отозвались эхом над их головами в минаретах.

 Эпизод 3
                Шейх Сенан
 Рано утром, когда жгучее солнце своими золотистыми лучами озаряло кроны пальм и предвещало о наступлении доброго дня, Шейх Сенан направился в сторону храма Григорианской церкви под протяжную монотонную мелодию муаззина*, доносившуюся из минарета мечети Абу-Бакр. Ветер дул с горы Демавенда, и юноша чувствовал приятный аромат свежего воздуха. Несмотря на то, что он за всю ночь ни на минуту не сомкнул глаз после встречи со своей любимой, без конца обдумывал сегодняшнюю встречу с её отцом.
 Закадровый голос Сенана: «Как же воспримет Анушаван Второй их отношения с его дочерью? Что скажет его окружение на союз Сусанны с проповедником ислама?.. Шейх представлял: какая молва пойдёт со стороны высшего исламского духовенства. Особенно он опасался имама** Султана, который и без того очернял его всюду и везде. Этот случай для имама будет особенно веским доказательством недостойного ношения Шейхом либаса.***  Конечно, обязательно имам вынесет на священную Шуру****его «непристойный и греховный поступок, оскверняющий Шариат*****»...

 Шаги служащего собора прервал раздумья Шейха. Шейх Сенан всё это знал или предчувствовал заранее, но, несмотря ни на что, шёл туда, куда вело его сердце. У ворот храма его остановил смотритель, давно наблюдающий за ним. Оказалось, что незаметно для себя Шейх долго ходил вокруг ограды храма и всё время о чём-то говорил сам с собой, и это не ускользнуло от опытного глаза старого смотрителя Григорианской церкви. Одеяние Шейха также усилило его подозрения. Смотритель собора:  – Недавно во время проповеди святейшего Анушавана Второго, какой-то мусульманин старался проникнуть внутрь собора и учинить беспорядки. Вы...
 –  Я Шейх Сенан, имам мечети Абу-Бакр, должен встретиться с Его святейшеством Анушаваном Вторым. Доложите ему о моём визите! – с почтением объяснил Шейх. 
 Старый смотритель подозвал к себе младшего служителя собора, велел ему: –  Пойди к его святейшеству, доложи о визите Шейха Сенана.
 Младший служитель удалился.
 Закадровый голос: «Оставшись со своими мыслями один на один, в окружении оформленного иконостаса сюжетами из библии в главном помещении собора, Шейх чувствовал, как часто меняет свой ритм его, и без того ослабленное от противоречивых мыслей и невзгод, сердце несмотря на свою  молодость. Сердце чувствовало что-то недоброе. Но что?! Шейху это не было известно. Он предчувствовал что-то неладное, но не хотел во все эти предрассудки верить и всё время думал о том, что и Аллах, и Аствац не обделят своим благословением его и  любимую девушку...»
 – Их святейшество Анушаван Второй ждут Вас.


 Закадровый голос: «Ноги не хотели слушаться, но сердце Шейха мчалось, хотело вырваться из груди. Юноша надеялся на благосклонность отца Сусанны по отношению к своей дочери и её избраннику. Очень долгой показалась ему дорога в обитель настоятеля Анушавана Второго».
 Сопровождающий его служитель собора, как только привёл Шейха, незамедлительно удалился. Сенан изучающе посмотрел на будущего тестя, в то же время почувствовал на себе пронзительный взгляд старика – видавшего виды человека, знающего и хорошие, и плохие стороны бытия.
 Анушаван Второй предложил гостю присесть. Сенан присел на тахту, отделанную богатой китайской парчой, напоминающую огромное кресло. Он был весь во внимании, но всё ещё чувствовал на себе взгляд старика, отца Сусанны.                Тишина продолжалась, долго и беспощадно. Лишь колокольный звон нарушил её. Анушаван Второй трижды перекрестился, затем, словно завершив своё знакомство с гостем, сурово сказал: – Шейх, мы с тобой служители Всевышним: ты своему Аллаху, я своему Аствацу! Полагаю, нам не подобает кривить душой, особенно перед нашими Всевышними! Люди нашего уровня должны найти общий язык, – произнёс в одно дыхание старик, немного погодя резко добавил, – я считаю тебя не достойным моей дочери! И по сему, предлагаю: Оставь Сусанну в покое!
 Шейх встал. От ярости у него сжались кулаки.
 Закадровый голос Шейха: «Если бы всё это происходило в другом месте и в другой обстановке, возможно, даже, сдержанный от природы юноша, не стерпел бы подобного оскорбления. И только одному Аллаху известно, что бы я натворил. Но здесь, в храме, в доме Астваца, он не мог позволить себе ничего скверного, тем более в отношении к отцу своей возлюбленной, кто бы то он ни был...»
 Шаги служащего собора прервали его раздумья. Старый Настоятель медленно встал, подошёл к гостю. Конечно, от Шейха он ожидал точно такую реакцию.
 Закадровый голос Настоятеля: «Я не раз переживал эту встречу, и всё время обдумывал, как сделать, чтобы Шейху была противна моя дочь. Может этим путём я смогу расстроить их отношения и избавлюсь от этого проклятого проповедника ислама».
 – Служитель Аллаха, как ты мог связаться с девушкой другой веры. Ведь ислам и священная книга Коран также не приветствуют подобные отношения. Мало ли красивых девушек твоей веры! Не понимаю, что же ты нашёл такого в моей дочери, чего нет у твоих сородичей?! – ни в бровь, а в глаз задал вопрос старый Настоятель, и с нетерпением стал ждать ответа от человека, который до сей поры ни промолвил ни единого слова в его присутствии.
 Шейх Сенан, внимательно слушал Анушавана Второго..


 Закадровый голос юноши: «Я прекрасно понимаю, куда и с какой целью клонит он русло беседы. Старик хочет заставить меня, во что бы то ни стало, отказаться от Сусанны и тогда пусть даже «Реки стекающие в Мазандаранское море пойдут вспять. Хоть произойдёт очередной всемирный потоп, и святой Ной, тогда как сумеет, так и спасёт своих соплеменников". Анушаван до смерти боится огласки, боится потерять свою репутацию Великого Проповедника всех армян, не только проживающих в Иране, но и в Великом Айастане. Он не хочет срамиться перед Высшим духовенством Эчмиадзина...»
 – Если, по воле Аллаха, мне было бы суждено прожить хотя бы один день, то я просил бы Его дать мне возможность насладиться обществом единственного человека - Вашей дочери! Она достойна райской жизни! А Вы хотите её погубить лишь ради своей карьеры, чтоб на Вас не показывали пальцем и не говорили о том, что Ваша дочь вышла замуж за человека другой веры! Вы печётесь только о своей репутации! Такого самолюбивого человека как Вы я за свою жизнь не видел, и видеть не хотел бы! – ответил Шейх своему собеседнику пронзительным голосом, но, не присуще ему, злобно.
 Юноша резко повернулся и направился в сторону выхода.
 – Шейх, – отчаянно крикнул старик, – вернитесь, обсудим всё без суеты, как же нам быть дальше!
 Шейх, замедлил шаг, остановился у ворот.


 «Закадровый голос Сенана: «Может ледяное сердце старика наконец-то растает. Может он благоволит соединить наши судьбы и этим при жизни, на глазах у дочки и будущего зятя, воздвигнет себе великий памятник».
 За спиной раздались шаги старика. Анушаван Второй медленно подходил к Шейху. Каждый миг, словно год тянулся для молодого Шейха. А шаги старика всё ещё отсчитывали время, которое продолжалось долго, как страшный сон. Наконец стук шагов прекратился. Юноша за спиной почувствовал тяжелое дыхание старика. Дрожащая рука Настоятеля опустилась на плечо Шейха. Сенан повернулся, изучающе посмотрел в глаза старика. В них отражались одновременно бездонная печаль, коварное упрямство, и одиночество.


 Закадровый голос Сенана: «Какие же они разные. Если один из этих родных, в то же время, не похожих людей, мечтает сделать людям добро, дать счастье и радость, – другой всячески старается погубить окружающих...»
 – Я согласен выдать за тебя свою дочь... – отводя глаза от юноши в сторону, с трудом выдавил из себя старый Настоятель.
 Шейх в порыве радости крепко сжал руку будущего тестя, не поверив услышанному.
 Закадровый голос: «От слов старика он будто обрёл крылья и стал подниматься ввысь, выше и выше – в небеса счастья...»
 Анушаван Второй, вдогонку за «летающим», продолжил свою мысль:  – Выдам её за тебя с условием: при людно, особенно в присутствии представителей своей веры, поцелуешь хач,****** съешь свинину, далее в течение года будешь пасти моих свиней! После того, как исполнишь эти условия, ты должен принять нашу религию. Возможно, тогда я соглашусь на твоё венчание со своей дочерью.
 Закадровый голос: «Минуту назад летающий от счастья человек, на какое-то мгновение потерял рассудок от услышанных бесчеловечных условий для мусульманина, тем более для проповедника ислама. Боязнь потерять любимую, с одной стороны, презрение и проклятие приверженцев ислама, если он примет условия Настоятеля, с другой, были для Шейха равносильны смерти. Эти условия с обеих сторон, как святой камень прижимает и не дает прохода грешнику в святынях Мекки, до потери сознания давили бедного юношу... Согласие с ними означало смерть для проповедника ислама, несогласие, также смерть, но не как приверженца ислама, а как любящего человека. Смерть эта губила ещё одну молодую жизнь, жизнь его милой, Сусан...»


 Закадровый голос: «Шейх не мог выдавить из себя ни согласие с условиями старого Настоятеля, ни отказ от них. Юноша думал, долго думал, но никак не мог прийти к окончательному решению. Он поднял голову, посмотрел в сторону «Святой Скалы», которая волею Всевышнего высилась вблизи этого храма, как вдруг перед его взором предстала луноликая  Сусанна. Её ясные глаза, медовые губы говорили:
 Закадровый голос Сусанны: «Решай сам, дорогой! Как ты решишь, так и будет! Я во всём согласна с тобой, родной мой человек!..»
 – Я принимаю Ваши условия! – решительно ответил Шейх.
 Старик не ожидал этого. Да, он никак не мог предположить такого ответа от религиозного мусульманского лидера Тегерана. Но глаза старика засияли, как только он отчётливо представил тот срам и то презрение со стороны единоверцев Шейха, которые всю жизнь до последнего вздоха будут преследовать его. В душе у Анушавана Второго боролись чувства.


 Закадровый голос Настоятеля: «Если вдруг этот дерзкий мусульманин исполнит все мои немыслимые для него условия, то, как же быть тогда?! Ведь я ни в коем случае не собираюсь дать согласие на их свадьбу! Лучше сброшу свою дочь с колокольни храма, но не выдам её за этого Шейха...»
 – Вот и хорошо, – скрыв свой гнев где-то глубоко внутри, придав своему лицу довольную гримасу, старик радостно воскликнул: – Завтра же приступаем к выполнению моих условий...
 – Я согласен с ними, какими бы жестокими они ни были. Но учтите, всё, что я делаю, делаю лишь ради Вашей дочери! Ради будущего счастья Сусан я на всё готов! Будь что будет. На всё воля Всевышнего! – сказал он и удалился.


 Закадровый голос: «Даже у стен в этом городе были уши. Молва об этой сделке быстро распространилась по всему Тегерану. Прошёл ровно год после той встречи Шейха со своим будущим тестем.
 Вопреки всем ожиданиям Настоятеля Анушавана Шейх Сенан выполнил все его условия. Вот уже в течение года весь Тегеран только об этом и говорил: одни осуждая, другие сочувствуя. Многие единоверцы Шейха обвиняли его в предательстве по отношению к исламу, грозились назначить шариатский суд над своим бывшим духовным наставником.

 Вслед Шейху женщины бросали непристойные слова, плевались, а мужчины, заметив его, отворачивались. Иногда даже дело доходило до рукоприкладства. Слова окружающих часто эхом звучали в ушах Шейха: «Почему предал нашу религию?!» «Мало ли в нашем народе красивых девушек, ты выбрал дочь неверного?!..»

 Юноша терпел, выносил всякие обвинения и муки лишь из любви к Сусан. Год был на исходе. Год унижений и оскорблений и со стороны своих единоверцев, и презренного взгляда христиан, приверженцев григорианского толка...»

 Эпизод 4
                Венчание у «Святой Скалы»
 Настал день окончательной встречи с Анушаваном Вторым. Оставалось последнее условие Настоятеля Анушавана – Венчание. Оно было назначено на сегодня. И по традиции у «Святой Скалы».

 Закадровый голос:«Расстроенный Анушаван Второй всё ещё надеялся на чудо. Он не мог даже представить, что с сегодняшнего дня его единственная дочь свяжет свою судьбу с этим мусульманином Сенаном, принявшим по церковным законам новое имя – Соломон. Но всё-таки старый Настоятель, где-то в глубине души верил в чудо, верил, что его дочь наконец-то одумается... Анушаван Второй успокаивал себя мыслями».

 Закадровый голос Анушавана Второго: «В Эчмиадзине мои действия могут расцениваться и по иному: Я, Настоятель Анушаван Второй, привёл в лоно христианской религии самого исламского Шейха! Поймут, что я являюсь борцом за религию. Повенчаю Шейха со своей дочкой, и всем будет ясно, что я, жертвуя своей единственной дочкой,превращаю иноверца в сторонника святой веры – христианства!..»


 К вечеру у «Святой Скалы» народу собралось, видимо, не видимо. Многие были в этих местах впервые. Ведь это святилище у отвесной скалы было местом поклонения христиан, мусульмане всегда сторонились его. Сегодня был особенный день: по условиям последователи ислама должны были стать свидетелями позора для своего духовного наставника Шейха Сенана – настоятеля мечети Абу-Бакр!


 Соломон и Сусанна стояли перед толпой растерянные, но в глубине души счастливые. А причиной тому была победа и торжество их любви!  – Мы рождены для счастья, и, наконец-то, находимся у его порога! – говорил Соломон свой любимой. И этому были все предпосылки. Ведь после многих препятствий, обмана, презрения со стороны своих же близких, молодые всё-таки выстояли, победили!


 Закадровый голос Сенана: «Дети наши появятся на свет Божий от чистой любви. Их ждёт светлое будущее».

 Закадровый голос: «Они были счастливы, а для полного счастья им не хватало лишь крыльев. Сердца их словно вырывались из груди, так хотели они скорейшего окончания этого последнего испытания. Вот тогда они на крыльях счастья поднимутся ввысь над этими скалами у Святой гробницы...»
 Наконец-то настала долгожданная пора: началось венчание.

 Закадровый голос: «Венчание  шло на древнеармянском церковном языке. Вёл церемонию сам Настоятель. Толпа затаив дыхание, наблюдала за этим историческим, в то же время, невиданным до сей поры событием. Со стороны приверженцев ислама не было слышно ни единого возгласа, так внимательно и заворожённо они наблюдали за происходящим. Им всё это было диковинным. Духовный наставник превращался на их же глазах в мирянина Соломона, почитающего христианскую религию григорианского толка.
 Церемония всё ещё продолжалась.

 Закадровый голос: «Настоятель Анушаван вёл венчание без особого вдохновения. Знающие старого лидера григорианского собора Тегерана никогда не видели его таким напряженным, сбивчивым в проведении церемонии. Настоятель сам был инициатором этой церемонии, так как считал сегодняшнее венчание «вчерашнего» мусульманского Шейха своей великой победой. С другой стороны Анушаван Второй считал эту победу, в конечном итоге, поражением Шейха. В Святом Совете все его поступки были осуждены, и Настоятель прекрасно отдавал себе отчёт, что у него много недоброжелателей и каждый из них ждёт, не дождётся хоть малейшей оплошности с его стороны. И повод для этого был и немаловажный и веский – его породнение с мусульманином! Да, Настоятеля ждало наказание за содеянное...»

 Старик всё время проворачивал в голове эти мысли. В тот миг, когда его помощники поднесли на золотом подносе венчальные кольца для молодых, у старика закружилась голова, пересохло в горле, как бы ни старался он произнести нужные для этого торжественного случая слова, но... они как-бы застряв где-то внутри, не произносились. Перед глазами появились многочисленные тёмные круги. Ноги и руки не слушались хозяина. Настоятель пошатнулся, опрокинул поднос. Помощники подхватили его, не дав Анушавану Второму упасть.

 Мёртвая тишина окутала толпу, туманная голова «Святой Скалы» также будто наклонилась над толпой, наблюдая за происходящим...

 Вскоре, служители собора привели в чувство старика. На нём лица не было. Он протянул руку в сторону подноса. Пальцы его не послушалась своего хозяина, будто онемели. Как бы ни старался старик, никак ему не удавалось надеть кольца молодым. Помощник вновь сделал попытку помочь своему духовному наставнику. Он взял кольца, хотел, было, продолжить церемонию надевания колец, но...

 Настоятель резко оттолкнул его руку. Кольца, стукнувшись о камни Святой гробницы, покатились к скалам... Толпа ахнула. Среди вздохов все услышали разъярённый голос старого Настоятеля: – Я не хочу выдавать свою дочь за этого приверженца ислама!
 Голос его эхом отозвался в «Святой Скале».

 – Не хочу и не могу! – твердил голос. – Убейте меня, но я не буду выдавать за него свою единственную дочь! Он мусульманин...
 Толпа, до этого молчавшая многолюдная толпа, подняла сильный гул: – Он же принял христианство, стал одним из нас...
 – Он принял вашу веру! – раздались другие голоса.
 – Он принял христианство, он наш!..
 – Не могу! – всё ещё кричал старик, – Ненавижу этого юношу, он украл у меня мою единственную дочь. Он мой лютый враг! Ненавижу врага своей религии и вора, укравшего мою дочь, ненавижу!..
 Молодые прижались друг другу. Соломон, нежно придерживая одной рукой за плечи свою суженую, обратился к Настоятелю: – Я Вам не враг, а человек, предназначенный Вашей дочери судьбой, пусть будет по-вашему Аствацем или по-моему, Аллахом – Великими Создателями! Мы с Сусанной созданы друг для друга. Настоятель, если Вы были бы настоящим другом и любящим отцом своей дочери, то не стали бы скалой препятствия на пути нашей любви. Видимо нам с ней не найти на этом свете счастья и пристанище, – сказал со вздохом Соломон и отвернулся от старика.
 Сусанна пристально взглянула в глаза отца.
 – Отец! Я даже не предполагала, что ты такой жестокий человек. Пусть сам Аствац рассудит твои поступки. Мы с Шейхом всё же счастливые! Пойдем, дорогой! – протянула она руку к Соломону.
            
 Молодые подошли поближе к толпе, трижды поклонились ей в пояс.
– Прощайте, люди. Мы не нашли среди вас счастья, найдём без вас! – горько произнёс Шейх, затем повернулся к любимой, нежно взяв её за руку.              Они направились в сторону «Святой Скалы»

 Закадровый голос: «И в мгновенье ока сорвались с неё, словно два голубка паря над пропастью. Вскоре услышала толпа всплеск воды у основания «Святой Скалы» и всё замерло вокруг. Тут раздался гул. Он эхом отозвался на вершине скалы. Только сейчас все поняли, что произошло...»

 Закадровый голос: «С той поры народ стал называть эту скалу «Скалой влюбленных». Здесь никогда не зарастала тропа. К Святой гробнице и в наши дни приходят люди со всех концов земного шара почтить память двух любящих сердец, ставших легендой, незабываемой легендой преданности и любви».
                КОНЕЦ
 

* Аствац (по-армянски) - Бог
 ** Муаззин (по-арабски) – человек, который регулярно поднимаясь на минарет, распевает слова молитвы, напоминает мусульманам о предстоящих обрядах и ритуалах
 *** Имам – высший чин духовенства в исламе
 ****Либас (по-персидски) – одежда, здесь одежда для мусульманского проповедника
 ***** Шура (по- персидски) – совет, здесь Совет мусульманского духовенства
 ****** Хач (по-армянски) – крест