Ром, море и свобода

Ром, море и свобода. Размышления о трусости, жизнелюбии и не только.
(Попытка проанализировать персонаж "Джек Воробей", фильм "Пираты Карибского моря")


Пират из него неважный, но он превращает свои приключения в легенду,
 и легенда гласит, что он – великий пират (с)
 создатели фильма Пираты Карибского моря

Я понял в чем ваша беда. Вы слишком серьёзны.
 Умное лицо еще не признак ума, господа.
 Все глупости на земле совершаются именно с этим выражением лица.
 Улыбайтесь, господа. Улыбайтесь! (c) Тот самый Мюнхгаузен, фильм

Я никогда не боялся быть смешным.. Это не каждый может себе позволить..
 (c) Тот самый Мюнхгаузен, фильм

Разрешите начать с того, что многие считают Джека трусом и, скажем прямо, этаким карибским дурачком.
 Давайте попробуем разобраться.
 Джек – не трус, далеко не трус. Его поступки обусловлены скорее обостренным чувством самосохранения, чем трусостью. И это чувство самосохранения вполне естественно. Джек дорожит своей собственной шкурой, он любит жизнь и не собирается терять такую драгоценность из-за очередной пьяной стычки в таверне Тортуги. Он уникальный пират – пират-дипломат. «Чем биться, лучше договориться». И его поведение в драке говорит опять-таки далеко не о его трусости, а о том, что он ловок, хитер и умен. Глупец махал бы себе саблей направо-налево, пока сил хватит. Джек – не таков. Он – исследователь. Он анализирует ситуацию, подмечая все возможные ходы к отступлению, и если он ими пользуется, то это скорее его достоинство, чем недостаток.
 Возможно, он не так хорошо владеет клинком – но это с успехом компенсируется его ловкостью и хитростью. Он понимает, что шутовством многих раздражает, и это помогает ему разоружить противника. Вывести противника из душевного равновесия, сказав ему что-либо такое, от чего у того дрогнет рука и противник станет уязвим, отвлечется от боя, пускай на мгновенье, и, возможно, даже переключит свое внимание на другого – вот его оружие (конечно, наряду с пистолетом и клинком). (Сцена боя на колесе, 2 часть, Джек, Уилл, Тернер, сундук. Джек говорит Джеймсу, что виновник всех бед Норрингтона – Уилл, и Норрингтон, признав правоту Воробья, бросается сражаться с Уиллом. Джек успешно удирает, правда, недалеко). Разве это не говорит о некоторой работе ума, которая не прекращается даже перед лицом смерти?
 Так разве можно назвать Джека дураком? Разве додумается дурак, как обдурить самого морского дьявола, пусть даже спасая при этом собственную шкуру? Почему бы трусу-Джеку не спрятаться где-нибудь на земле, и там дрожать 10 лет, ведь именно столько не сможет еще Дейви Джонс выйти на сушу. В конце концов, остров пелегостов, Тортуга и Порь-Рояль – это не все карибское море, и не вся суша. Нет, он ищет выход, чтобы обмануть морского монстра, и при этом остаться в выигрыше, повернув ситуацию на пользу себе. Пускай и подключив к исполнению своей идеи других людей. Это говорит об его организаторских способностях, что так необходимы капитану.
 В конце концов, человек, мужественно встречающий смерть лицом к лицу, всегда считался героем.
 Именно так встретил Джек Кракена.
 Пожалуй, единственный момент, во всех трех ПКМ, где Джек выказал слабость (читай – трусость), был момент, когда Воробей спасался на шлюпке (финал ПКМ2). Но это было лишь минутной слабостью, очень человеческим качеством, и вот уже Джек возвращается на корабль и помогает отразить нападение Кракена.
 Да, Джек – не супер-герой, который совершенен. Супер-герою чужд страх смерти, но Джек слишком любит жизнь. Супер-герой часто лишен некоторых человеческих качеств, заменив их своими супер – способностями. Джек – герой, не чуждый человеческих слабостей, и это несомненно.

О наслажденье – ходить по краю.
 Замрите, ангелы, смотрите – я играю.
 Разбор грехов моих оставьте до поры.
 Вы оцените красоту игры.(с) Остап Бендер, (12 стульев, фильм)

Рассмотрим такую спорную сцену поцелуя Джека и Элизабет, которая имеет непосредственное отношение к вопросам ума и смелости.
 Джек настолько умен, что даже не не очень-то удивился ее поступку.
 Прикованный к мачте, Джек всем своим поведением – выжидание, поцелуй и его слово «пиратка» – подтверждает свою догадку о том, что Лиз – такая же, как он, пиратка, способная мало того, что на измену любимому (по крайней мере в мечтах, мое железное имхо, что Лиз любила Уильяма, но физически ее влекло к Джеку, и одно это уже могло считаться изменой), но и на жестокость, практически убийство. Элизабет в конфликте с собой, в некоторой степени посредством Джека. На его лице не было ни удивления, ни страха – лишь подтверждение собственным словам – «мы с тобой одинаковы, цыпа». И он спокойно остается стоять, прикованный к мачте.
 Джек – это старая рана, которая начнет ныть в самый неподходящий момент, напоминая о том, что «пиратская жизнь по мне», и что где-то есть Воробей, который показал ей это. Джек, который виноват в том, что Элизабет желает его, против своей воли, против всех доводов разума. И одни мысли о Джеке уже являются предательством по отношению к Уиллу. И за это Элизабет ненавидит Джека, и ей предоставляется уникальная возможность – одним ударом разрубить узел, который она не в силах развязать.
 Нет парня – нет проблемы. Отдав Джека Кракену, она спасает всех, в том числе любимого Уилла, спасает команду, спасает свою любовь к Тернеру и избавляется – навсегда – от дьявольского искушения по имени Джек Воробей. И ее напористость в поцелуе – именно выплеск этой страсти, которую она хочет, но не может удовлетворить. Страсти несостоявшейся, невозможной, запретной, но такой желанной. Все выплескивается в этом единственном поцелуе, когда любовь, желание смешиваются с ненавистью и жаждой смерти. И Джек понимает это, и позволяет ей себя целовать, и отступает под этим напором. Чего-то подобного он и ожидал, и не так уж удивлен оказаться прикованным. Он убедился и убедил Элизабет в том, что он прав, она пиратка. Они одинаковы, и Джек торжествует. Натура Лиззи вышла наружу.
 И дело не в том, простил он ее или нет, дело в том, что без Джека невозможно ничего, и они вынуждены его спасти, а вернув Джека, Элизабет возвращает свою проблему – она не может забыть свой поступок, это факт – такое не забывается никогда, никем, ни Джеком, ни ею самой, ни Тернером. Теперь она знает, на что способна на самом деле, и в этом виноват Джек.
 То, что секундой позже он лихорадочно искал путь к спасению не что иное, как выражение нормального человеческого инстинкта – инстинкта выживания. Нет, он не трусил.
 Конечно, он предпочел бы спастись. Как и любой другой на его месте. Но посмотрите, как он ведет себя перед лицом смерти! Разве он мечется по кораблю, прыгает в воду? Ведь рука его уже свободна. Вполне мог бы.
 Как истинный капитан, он мужественно встречает смерть вместе своим кораблем.
 И это героический поступок. Он ухмыляется, но это не шутовство. Ухмылка – это последний вызов судьбе, последнее слово осталось за капитаном Воробьем – не Кракен поглотил его, а Капитан Воробей ринулся в пасть Кракена. Даже перед лицом смерти он остается верен себе. С обнаженным клинком, не забыв о дорогой шляпе, он смело бросается в пасть разъяренного монстра.
 Это ли не мужество, это ли не героизм? А его поведение в тюрьме Порт-Рояля – разве трус так ведет себя в тюрьме? Разве трус с таким лицом стоит с накинутой на шею петлей?
 Вот чего-чего, а того, что Уилл спасет его, Джек вряд ли мог предположить.
 Так где же трусость Воробья? И слова Джонса «ты боишься смерти», и ответ «ты не представляешь как» говорят лишь о том, насколько сильно Воробей любит жизнь. Он уже доказал, что на самом деле смерти не боится. Он уже умирал.
 Он не боится смерти. Он просто не хочет больше умирать.
 Так что делать выводы, что Джек – трус, только из-за того, что он сбежал с корабля, один раз поддавшись слабости, и перечеркнуть при этом все его другие мужественные поступки по меньшей мере необоснованно.
 Скорее, авторы хотели показать, что Джеку не чужды многие, очень многие человеческие качества – в том числе и трусость – иногда бывает, человек слаб.
 Один из немногих моментов, когда у капитана Воробья очень растерянное лицо – это при встрече с отцом. Он, 35-летний пиратский капитан, робеет, словно маленький мальчик, ожидающий пару хороших затрещин. Возможно, именно одобрение отца от старался заслужить все эти годы, может, и подсознательно.
 Тиг обращается к нему – «Джеки, мой мальчик». При том, что это – пиратская сходка, и Джек – один из пиратских баронов, и что Джеки уже далеко за 30, и он давно не мальчик.
 Триумф Джека – разгром Эденвора.
 « А я не чту пиратских традиций». Джек принимает бой. Даже ради спасения своей собственной дорогой шкуры Джек не удирает на Жемчужине от армады. А ведь Жемчужина – самый быстроходный корабль. Смелость и мужество, граничащие с безумием. И как минимум второй раз Джек ведет себя героически. И побеждает, вопреки здравому смыслу. Это ли не героизм?
 Он избавился от Джонса и Беккета, кроме того, он заслужил одобрение своего отца. Молчаливое одобрение, и капитан Тиг бросает в воздух свою шляпу. Тем самым признав своего сына равным себе, признав его пиратским капитаном. А не Джеки, мальчиком. И, возможно, это главная награда Джека.
 Их взгляды, отца и сына, достаточно красноречивы. И Тиг гордится своим мальчиком, своим Джеки, который стал равным ему, настоящим капитаном.
 Все остальное – зыбко, нереально. Карта, Жемчужина и Барбосса – все вместе остается проблемой.
 И вечность, и женщина достались Тернеру.
 И Джек переживает, прощаясь с Элизабет. Вот он – нормальный Джек, Джек без маски шута горохового, во всей этой сцене от момента возвращения Элизабет с Голландца и до Тортуги. Да, потом ему ничего не остается, как гулять на Тортуге. А почему бы ему отказываться от радостей такой короткой пиратской жизни? В конце концов, он просто пират. И не требуйте от него слишком многого.
 Осмелюсь утверждать, что по крайней мере сцена прощания Джека с Элизабет переведена на русский язык недостаточно правильно. Дело не в словах, а в интонациях актеров.
 Джек растерян. Элизабет уходит, она жена Тернера. Джек, сам того не зная, во внезапном порыве человеколюбия и благородства, вслед за Барбоссой, второй раз соединил их сердца, пронзив рукой Тернера сердце Джонса.
 И теперь она уходит – уходит навсегда, а Джек – Джек-победитель, Джек-шут гороховый, Джек-вечно неунывающий, стоит и рассматривает свои сапоги, не поднимая на нее глаза. Перевод не точно передает интонацию Деппа. В переводе «повторяй почаще» и «достаточно одного раза» звучит вечная Джекова насмешка. В оригинале никакой насмешки нет.
 Любил ли Джек Элизабет, или нет – это навсегда останется за кадром. Пусть это додумывают фанаты. Но то, что в этот момент он сожалел о том, что она уходит – это остается фактом. Сожалели все – Пинтел, Рагетти, Гиббс, даже Барбосса был учтив. Так почему не мог жалеть Джек? С ней они пережили много приключений, и они близки по духу – оба любят свободу и готовы пойти против заведенных правил.
 И бессмысленно спорить, простил он ее или нет. Он простил ее в тот же момент, когда она приковала его к мачте, а может, и не злился вовсе. И когда Джек сказал – «четверо из вас пытались меня убить, одной это удалось», это скорее констатация факта, а не упрек. Ну, может, чуть-чуть.
 И его прощальные слова в финале ПКМ3 были сказаны с мягким сожалением, очень мягко, именно потому, что простил и жалел, что она уходит, потому, что они одинаковы. Слова Джека в оригинале звучат с нежной прощальной грустью. Без издевки, без намеков, без упреков. Без шутовства.
 И он не позволяет себя поцеловать, т.к. этот поцелуй мог бы пробить брешь в его броне неуязвимости. Джек, сожалея о несостоявшемся поцелуе, отказывается от него, понимая, что этот прощальный поцелуй может выдать в нем нормального, живого, чувствующего человека. Именно так, с легким сожалением, и немного, совсем немного отталкивая ее, останавливая и не давая ей совершить ошибку – словно говоря «не надо, Лиззи, ты ведь сама это понимаешь. После будет больнее. Так пускай же его не будет вовсе. Прощальный поцелуй ничего не изменит. Нежный братский поцелуй на глазах у команды – это не наше, Лиззи. Оставим тот, единственный, страстный, смертельный – на память. One time enough».
 Конечно, Джек не будет долго страдать. Его силы хватит, что перевернуть эту страницу своей яркой, пиратской жизни и с головой окунуться в новые авантюры. На то он и Джек Воробей. Что мы и видим – Джек предается всем радостям жизни на Тортуге.

- Дерево? На голове у оленя?
 - Да. Вишневое. И на дереве вишни. (с) Распэ, Мюнхгаузен

- Уплыл? Как он уплыл?
 - На морских черепахах. (с) Пираты Карибского моря

Кроме всего этого, ставлю под сомнение утверждение, что Джек всегда шутит. В финале ПКМ2 и ПКМ3 Джек более чем серьезен.
 В этих сценах нет дурачка-Джека, шута-Джека. Джек серьезен, как никогда.
 Это значит, что его дурачество – не часть его натуры, не его истинное лицо, а всего лишь маска, тщательно, до мелочей продуманный образ, под которой прячется нормальный человек, не собирающийся никому открывать свои чувства. Человек чувствующий, а тем более, если он имеет неосторожность быть влюбленным, уязвим, а Джек не хочет быть уязвимым, т.к. он пиратский капитан. Он просто не может позволить себе такую роскошь. Вот и получается, что Джек носит маску шута.
 Но он далеко не шут.
 Джек очень хитер. Чего стоит одна его идея с монеткой ацтекского золота! Так как же такая идея могла прийти в голову дураку?
 Нет, Джек – не пустышка, а умный, хитрый, изворотливый авантюрист, достойный продолжатель дела Бендера и Мюнхгаузена. Да он и не пират толком – слишком уж джентльмен. А то, что у него увели корабль, говорит о том, что 10 лет назад он был слишком молод и самоуверен, взяв в помощники старого морского волка. Он ошибся. И поплатился.
 Барбосса слишком хорош, слишком пират, чтобы быть только первым помощником.
 Джека не все любят, как и Бендера, как и Мюнхгаузена. Про Джека тоже рассказывают небылицы. И кость оленя в волосах Джека очень напоминает мне вишневое дерево на голове у оленя, на которого охотился барон Мюнхгаузен.
 И в конце 3-го фильма потеря корабля – это не просто минус Джеку как капитану. Это всего лишь красивый жест, трюк, чтобы убедить зрителя в том, что Джек никогда не унывает, и у него впереди много приключений, и история не закончена. И то, что карта у него, говорит о том, что он предвидел такую ситуацию – возможность бунта – и козырь все равно остается у него в рукаве, последнее слово – за ним.
 И ведь именно Джек, умный, сообразительный Джек придумал раскачать корабль, чтобы вернуться в мир живых.
 Под маской шута Джек скрывает свою истинную натуру, свою душу и свои шрамы.
 Вспомним шрамы, которые показывает Джек Элизабет на острове. На мой взгляд, это сцена, которую зря вырезали из фильма. Она как никакая другая раскрывает образ Воробья. Показывает то, чего нет в остальном фильме.
 Глубоко символично то, что Джек максимально раздет в этой сцене. На нем только рубашка и штаны. Он словно наиболее откровенен. Хоть немного демонстрирует то, что обычно спрятано под кителем, шляпой и разнообразными побрякушками.. Вместе с одеждой он словно снял и маску, хоть немного обнажив свою душу. Вот она, правда о Джеке Воробье.
 «So, is there any truth in other stories?»
 «Truth? No truth it all».
 «А в других историях есть доля правды?»
 «Правда?»
 Такого Воробья еще не было в фильме. «Все неправда».
 Нет правды вообще. Нет правды о Джеке Воробье. Все, что о нем слышали – это то, что он сам хочет, чтобы о нем рассказывали. Он не смеется, вот оно – лицо истинного Воробья, вот он – лишь намек на то, что ему пришлось пережить, перенести – клеймо, жуткие шрамы, пулевые ранения. И это, видимо, далеко не все. Джек много перенес, но мы этого не знаем. Мы видим веселого и беззаботного человека, тогда как Джек должен обладать большим мужеством и силой духа, чтобы это все перенести, ранения-таки не шуточные. Нет правды вообще. Вот он – настоящий Воробей, мужчина, перенесший испытания, остался – или, возможно, стал – веселым, бесшабашным капитаном, который так ценит каждую минуту своей разгульной жизни.
 Что правда о Джеке Воробье? Правда? Нет правды вообще. Все выдумки и ложь. И он тщательно их придерживается.
 Правда – вот она, но вы на самом деле уверены, что хотите ее знать?А зачем вам это, на что вам лезть в душу Джека Воробья? Он достаточно перенес, так что оставьте его в покое.
 Нет правды вообще. Ложь окружает его, и Джек отлично вписывается в этот мир лжи и обмана, наглухо закрывшись в своей скорлупе. Джек, не находя своего места в жизни, придумывает собственный мир, и понемногу правда все больше обрастает вымыслом, и вымысел в конце концов вытесняет истину.
 Шрамы – на теле и в душе – говорят о его силе духа и умении переносить все с улыбкой. Это не шутовство, это мужество.

- Ну, если это нужно для продолжения рода…
 - Для продолжение рода нужно совсем другое (с) Тот самый Мюнхгаузен, фильм

Остап Бендер тоже любил Зосю Синицкую, конечно, по-своему, по-бендеровски, используя ее для достижения своих целей. Но все же он сделал неловкую попытку вернуться к ней. Бендер и Джек схожи, схожи своей страстью к авантюризму, они оба – великие комбинаторы, оба играют судьбами других ради осуществления собственных идей. Барон Мюнхгаузен нежно любил свою Марту (конечно, в кинофильме М. Захарова, в реальности историю барона я не знаю, но фильм очень убедителен). Так и Джек. Он вполне мог как-то по своему любить Элизабет.
 Элизабет с самого начала не могла не понимать, что Уилл и Джек – практически противоположности, хоть к концу и оба становятся пиратами. И если Уилл может дать ей романтику под луной, и нежное – «Элизабет, я люблю вас», ( Вспомним робкого и неловкого Уилла в доме губернатора – он переминается с ноги на ногу, роняет вещи…) то Джек может дать СОВСЕМ другое. Конечно, маловероятно, что Джек остепенится и женится… но пройти мимо него невозможно. И Элизабет тоже не могла устоять перед его обаянием, перед его силой и обаянием зрелого мужчины, а не влюбленного мальчика.
 Джек же к 35 годам по-любому должен был набраться опыта в «искусстве страсти нежной». Даже в самом начале кино, посмотрите, как он уверен в себе, уверен в своей неотразимости. Простите за прямоту, он знает, что делать с женщиной «мы с тобой сойдемся, я знаю…» И когда в начала ПКМ1 Лиз его «обнимала», возвращая ему его вещи, а он ТАК смотрел на нее, уверенный в своем мужском обаянии. Он уже тогда знал, что Элизабет его не забудет. И потому, что спас ее, и потому, что заставил ее, мокрую и почти голую, практически обнимать его на глазах у всего гарнизона, и потому, что просто неотразим в своей порочной пиратской красоте. Так что по-любому при второй встрече романтически настроенная девушка должна была бы проявить к нему интерес.
 А она обманула его, провела, как последнего дурачка, сожгла ром, и сдала его военным – поступила не как простая девушка, а как опытная пиратка, и тем самым вызвала и его интерес к ней.
 И Элизабет, как женщина, чувствует между ними разницу – между влюбленным в нее мальчиком, и мужчиной, к которому ее влечет – пусть пират, пусть негодяй – но он мужчина, а мужчина и женщина – это основа мироздания.
 Джек – мужчина, прошедший огонь, воду и медные трубы, с самого начала фильма, в отличие от Уилла, который взрослеет только к третьему.

«Вино пить – грех». Подумай, не спеши!
 Сам против жизни явно не греши.
 В ад посылать из-за вина и женщин?
 Тогда в раю, наверно, ни души.
 Омар Хайям

Джек – натура эмоциональная. Даже слишком. Он много жестикулирует, у него подвижное лицо, богатая мимика. На его лице за несколько секунд отражаются все чувства – от ненависти до любви, от отвращения до ликования. А человек, холодный в эмоциональном плане, скуп в словах в жестах, мимике. Если Джек хочет кого-то очаровать, то он – само искушение. И если он разочарован, то лицо его подобно лицу ребенка, у которого отобрали игрушку. Исходя из всего вышесказанного, с полной ответственностью утверждаю, что Джек Воробей вполне способен любить – другое дело, как он к этому относится. Может, он пережил какое-то разочарование, может, он не встречал достойных женщин. Может, он был лишен свободы и теперь зациклен на море и Жемчужине. Но при благоприятных обстоятельствах Джек вполне мог бы полюбить, конечно, не так романтично и восторженно, как Уилл, но все-же полюбить. Джек очень любит жизнь и ее радости, об этом нам неоднократно твердили авторы фильма. Но они лишь вскользь показали нам Джека, способного сопереживать, расстраиваться и влюбляться. Но это было в фильме, хотя и не так очевидно. Джек не так прост, как кажется на первый взгляд.
 Но чувства Джек вызывает противоречивые. С одной стороны – грязный пират, развратник, пропойца, убийца (пират!). И все гадости, им творимые, могут объясняться опытом, приобретенным во время пиратства. А вот благородства за годы пиратства не приобретешь – негде. Так что благородство у него в крови, врожденное. Он спасал незнакомую девушку в начале фильма, рискуя собственной жизнью, ясно ведь, поймают – повесят. У пиратов совсем другое отношение к женщинам. Уилла почему-то в кузнице не убил – не думаю, что так уж пулю, которую берег для Барбоссы, пожалел. Пули еще будут, а жизнь – одна. Мальчишку пожалел. Вот вам и пират, благородный разбойник.
 Его многие не любят, и это закономерно. Кроме всего прочего, Джек пробуждает в людях их истинные, дремавшие до сих пор качества. Однако не всякий хочет знать правду о себе, тем более предоставленную таким типом, как Джек Воробей – пиратом, развратником, пропойцей.
 У честного Уилла он пробуждает пиратство в крови, дремавшее до сих пор, и возможность пойти на предательство ради своей цели.
 У Элизабет – мужество и силу духа, и она, слабая женщина, становится способна брать на себя решения таких проблем, над которыми задумался бы иной мужчина. Кроме этого, склонность к пиратству, свободе от предрассудков, что очень революционно для женщин того времени, и склонность к убийству ради достижения своих целей.
 У трусоватого Гиббса – способность действовать против кодекса и даже смелость (возвращение за Джеком в конце ПКМ1).
 У Норрингтона – способность стать пиратом в некотором роде.
 У трусоватого губернатора – способность пойти против закона, который он сам олицетворяет.
 Джека можно любить, ненавидеть, но забыть его невозможно, и самим своим существованием он ставит под сомнения общепринятые устоявшиеся нормы, правила и ценности. Ром, море и свобода – свобода – вот то, чего так страшится на самом деле человек. Гораздо удобнее поступать по каким-то законам, безвольно плывя по течению жизни. Как раб, внезапно обретя свободу, не знает, что с ней делать, так и человек, внезапно освободившись от плена условностей, не знает, как ему теперь поступать. Испытание свободой – тяжелое испытание, и не все к нему готовы.
 Джек рушит планы, ломает устои, постоянно нарушает правила, и всем своим существованием доказывает, что свобода в поступках, мыслях, и желаниях гораздо важнее бессмысленных оков, которыми сковало себя цивилизованное общество. Он пробуждает глубоко дремлющие в человеке первобытные инстинкты, Джек Воробей – это не набор бессмысленных правил, придуманных белым человеком для того, чтобы заковать навеки в темницу свои истинные желания. Джек – это языческие танцы у костра, дикие пляски с факелами, когда твоим телом движет инстинкт, а не чопорный бал у господина губернатора, где все чинно – благородно еле-еле передвигаются. Это – начало всего, на уровне первобытных инстинктов, любовь под пальмами на берегу, свободная от условностей, это свобода в чистом виде, дикая, первозданная, когда нечего стесняться и нет никаких комплексов, это свобода, не отягощенная бессмысленными правилами и условностями, это возможность дышать полной грудью, разорвав корсет. Это возможность идти под всеми парусами, но это не будет бессмысленным движением по течению. Это будет единение с природой, единение с ветром, морем и свободой, когда ветер поет в твоих волосах, и побрякушки в них радостно вторят песне ветра. Это движение навстречу свободе, когда сердце твое поет песню моря, и ты сам становишься единым целым с кораблем.
 Нет, Джек – не пустышка, и не просто блестящая новогодняя игрушка, украшенная яркой мишурой. Снимите мишуру, стряхните блестки – и перед вами предстанет сильная, многогранная и интересная натура, способная чувствовать и сопереживать личность, личность с глубоким внутренним миром, имя которому – Джек Воробей.

Пират живет в каждом. Вопрос в том, хватит ли у вас смелости позволить ему выйти наружу.

2009