Император Гордиан III во Фракии 242г

Нижняя Мезия, 242г.

          Император Гордиан III двигался с армией на войну с персами, и путь его лежал через дунайские провинции. Римской армии представился шанс размяться перед сражениями с царем Сапором на готах, напавших тогда на Мезию и Фракию. 
          Варвары разбрелись по провинциям небольшими отрядами, занимаясь грабежом. С готами были и другие племена – сарматы, аланы, карпы. Карпы вошли и в находившуюся к северу от Данувия провинцию Нижняя Дакия, сожгли одну из передовых крепостей, выдвинутых за лимес по Олту. (1) Хозяйничали варвары в Нижней Мезии, а затем, перейдя горы, появились во Фракии, и принялись грабить там. Немногочисленные римские гарнизоны попрятались в крепости и носа оттуда не казали. Не встречая сопротивления, вели себя варвары беспечно. А между тем, с запада уже подходила императорская армия, отрезая готам пути назад через горы.
          Явившись к местам боевых действий, император Гордиан III поддался воинственному духу и возжаждал побед. Туллию Менофилу, наместнику Нижней Мезии, он слал нетерпеливые письма:
- Наше государство требует от тебя обычной услуги. Наступай. Что медлишь? Нужно напасть на готов. Нужно выгнать всех варваров из Мезии. Под твою власть я ставлю все фракийские войска, все мезийские и всю пограничную линию. Покажи нам свою обычную доблесть. Скоро и мы с тобой соединимся. 
          Менофил, куда лучше знакомый с реалиями войны, на призывы императора не поддавался. Его войска были разбросаны по разным гарнизонам и численно уступали готам. Ввязываться в сражения было нельзя. Оставалось лишь ждать императорскую армию.
          Она подошла вскоре. Гордиан досадовал на медлительность Менофила и желал как можно скорее завязать бой с готами. Мечтая о полководческих лаврах, юный император спешил. В мыслях у него возникло выйти, наконец, из-под опеки всемогущего тестя Тиместея, и показать себя самостоятельным, зрелым правителем. Взяв под личное командование шесть рецийских когорт, вспомогательные испанские когорты и отряд наемной алеманнской конницы, император рванулся вперед, оторвавшись от основных сил армии.   
          Перейдя Шипку, Гордиан III с этим авангардом войска быстро двинулся к большому городу Филиппополю. (2) Тут заметили его приближение конные аланы, союзники готов, и дали знать остальным варварам. И вскоре недалеко оттуда, на Филипповых полях, конница аланов атаковала на марше армию Гордиана. Варвары бросились на беспечно двигавшеся отряды римлян — организовать разведку легкомысленный и совершенно невоенный император не догадался. В ожесточенном бою Гордиан потерял треть своих воинов, был потерян даже сигнум одной из рецийских когорт. В беспорядочном бою римляне потерпели поражение и отошли. Так юноша-император не сумел завоевать полководческих лавров самостоятельно, без помощи могущественного тестя. После этого многие варвары оделись в трофейные римские доспехи, вооружились римским оружием и вновь обратились к грабежу, не встречая никакого сопротивления.
             Тиместей, тесть императора и префект претория, двигался позади, с основными силами армии. Приняв в себя отступивший отряд Гордиана, он продолжил наступление. Более варвары сражаться не рисковали, увидев численное превосходство неприятеля, а попытались малыми группами прорваться на север из Фракии, внезапно ставшей мышеловкой, поскольку путь через горы, по которым вошли они туда, теперь перекрыло римское войско. Вырваться было трудно. Методично наступая, почти всех варваров римляне во Фракии перебили, либо пленили. Специально выделенные отряды германской и мавританской кавалерии охотились повсюду за беглецами. Пойманных готов тут же, на месте поимки, клеймили раскаленным железом и заколачивали в колодки. Потащились колонны пленных по имперской дороге на юг, к морю, к Фессалонике македонской, а оттуда – кораблями через море на невольничьи рынки по всей империи. Спаслись лишь те варвары, которые через горы во Фракию не ходили, а предусмотреительно остались в Мезии, недалеко от Дуная.
            Очистив Фракию, Тиместей обратился и туда. Римское войско двинулось на север. Готы спешно отходили, не принимая боя. Приходилось часто бросать и полон, и добычу, лишь бы самим уйти. 

           Когорты 3-я васконов и 1-ая аквитанская, вместе с другими войсками, шли по следам отступающих готов. Уже много дней длилось преследование. Это была странная погоня. Казалось, римлянам ничего не стоило догнать варваров и навязать им бой. Но этого не происходило, и расстояние между противниками никак не сокращалось менее, чем на дневной переход. Тиместей, наученный недавней неудачей своего зятя-императора на Филипповых полях, опасался варварских засад. Римское войско шло медленно, тщательно оглядываясь по сторонам. К тому же, каждый суточный переход для римлян заканчивался задолго до захода солнца – нужно было успеть разбить лагерь, вырыть ров, окружить его частоколом. И так каждый день. Адова работа, но в противном случае отдыхавшее войско подвергалось большой опасности – готы были близко. Действуя так, Тиместей не мог догнать врага, но не отступал от установленного порядка.   
          Поход продолжался. Все чаще встречались заброшенные, поросшие бурьяном поля, разграниченные старыми, уходящими в землю, межевыми камнями. Селения представляли собой скопища жалких лачуг, крытых соломой. Каменных домов с черепичными крышами почти не было. В больших городах стояли войска. В их задачу входила охрана мостов и контроль над дорогами. Следы отступления варваров попадались по дороге тут и там. Сломанные телеги, трупы лошадей, издохших от изнурения, брошенные вещи – всего этого было в изобилии. Солдаты вязали отставших варваров, грабили брошенные повозки. Война шла своим чередом. Уже близок был Данувий.   
          Начальники старались не отягощать солдат на марше. В возможное сражение следовало вступить со свежими силами. Вместо десятидневного запаса муки, масла, соли, вина и груза лагерного инструмента легионер нес на себе лишь двухдневный запас продовольствия. Все прочее, колья для палаток, сами палатки, лопаты, кирки, топоры, пилы, варочные котлы, таганы — все везли следом на телегах, запряженных быками.
         Шли ускоренным шагом. Летнее утро было тихим и прохладным. Солнце еще только показалось над горизонтом. В низинах вдоль дороги клубился туман. В ближайшей роще попалось на глаза скромное святилище Геркулеса. Ардуэннис, префект когорты, ехал в середине строя. Вчера вечером солдаты, встав лагерем, устроили гадание на результат похода. Баски считались лучшими гадателями во всей империи, превзойдя в этом и сирийцев, и египтян, и почти уже исчезнувших галльских друидов, и паннонских гадателей. Тем приятней был вчерашний результат. Боги проявили благосклонность, и предрекали римскому войску победу над готами. Ардуэннис решил послать об этом донесение в императорскую ставку, как только к этому будет благоприятнй случай. Обрадовать Гордиана или самого Тиместея удачным предсказанием было делом хорошим и сулившим, возможно, их благосклонность в дальнейшем. Септимий Север, император, при котором выслужился отец Ардуэнниса, помнится, суеверен был до невозможности, сам гадал себе, и даже предпринял путешествие на Восток, чтобы постигнуть еще больше в оккультном мастерстве. При его предшественнике, злобном и порочном Коммоде, дед Ардуэнниса жил в Риме и, пользуясь славой своего народа, был вхож в императорский дворец. Коммод, правда, был большим поклонником Изиды, сам священнодействовал, лично, как рядовой пастофор, (3) таскал в храме статую богини, и, по буйности характера своего, лупил идолом по бритым головам жрецов. Потом в Галлии дезертир Матерн собрал шайку из беглых преступников, рабов и таких же, как он сам, дезертиров, и начал разбойничать. Чтобы усмирить бандитов, пришлось привлекать войска. Но и Матерн тоже был не промах. Он решил лично проникнуть в Рим и убить Коммода, но был, однако, узнан, схвачен и казнен. Император-самодур, разгневавшись на васконов-гадателей, что не смогли предупредить его о покушении, изгнал деда Ардуэнниса из Рима на родину, во Флавиобригу на берегу Аквитанского залива, где вскоре родился отец префекта когорты.               

           Имперская дорога шла на восток. Двигаясь по ней, аквитанская и васконская когорты увидели в отдалении большое поместье, сразу привлекшее внимание. Прекрасное высокое каменное здание было расположено среди садов и рощ, на склоне полого поднимавшейся горы. За ним тянулись темные еловые леса, а вокруг виднелись почти созревшие хлеба и сочные луга. Каменная ограда, во дворе безымянный алтарь Домашнему Сильвану — хранителю дома и усадьбы. Рядом - старая каменная стела, на которой резец мастера изобразил рабов с серпами, сражающихся гладиаторов, деревья, зверей. Старый гладиаторский шлем, к удивлению солдат, нашелся во фруктуарии (4) усадьбы, вместе с цепями и железными наручниками для рабов, которые акусиларии тут же прибрали про запас, для всегда возможной на войне живой добычи.               
          Когорты остановились и приятно провели в этом месте несколько дней. Поля дали вьючным животным много корма. У солдат не было недостатка в хлебе и мясе, ибо можно было ежедневно печь хлеб и резать скот, избавившись на время от надоевшей каши из бобов и гороха с солониной, которой питались в походе. Солдаты отдыхали, чинили одежду и плащи, приводили в порядок оружие и доспехи, начальники заново пересчитывали имеющиеся припасы. 
          Погода стояла хорошая и теплая. Часто шли дожди. Но не унылая морось, как в прирейнских провинциях, холодная и затяжная, а южные ливни с грозой, короткие, сильные и освежающие. Люди останавливались, запрокидывали лица, ловили капли ртом, пили дождевую воду, умывались ею. Дождь кончался, и на небо всходила радуга. Зеленые холмы, дурманящий после дождя воздух и радуга в чистом небе – такой была Мезия.
          Через несколько дней из императорской ставки прибыл посыльный. Он привез с собой деньги  - жалованье для солдат и вести о том, что делается вокруг. Утешительного оказалось мало. Посыльный рассказывал о великой нужде и о бедственном положении провинциалов, о пожарах, грабежах, разбое, о развалинах, опустошенных дорогах, полях и лесах, о болезнях, царивших во всех городах и весях. Рассказы его внушали уныние. Была у посланника и еще одна задача — он самым придирчивым образом осмотрел поместье, словно прицениваясь к нему. Лишившееся собственника, землевладение могло быть обращено в пользу казны. Крупные императорские имения постоянно расширялись и за счет конфискаций земель репрессированных при прошлых государях владельцев, и за счет скупки участков мелких разорявшихся свободных землевладельцев из городских и сельских общин, и вот так, пользуясь превратностями войны, которые фиск тоже обращал в свою пользу. Август Гордиан III богател, а мелкие собственники и крестьяне, становились, таким образом, на бывшей своей земле зависимыми колонами императора.
               Поступил приказ двигаться дальше. Шли поблизости от Данувия. Вдоль реки, на некотором расстоянии одна от другой, стояли сторожевые башни. Времена и до вторжения готов настали неспокойные, всюду чувствовалось брожение, на путников нападали шайки беглых рабов, и римские власти принимали необходимые меры к охране дорожных сообщений.  С одной из башен на проходящие когорты смотрел сверху некто, похожий на германца — огромный, без шлема, в кольчуге, но с римским пилумом (5) и синим овальным щитом солдата вспомогательной части. Здесь, среди глухих мест, даже сами римские воины из гарнизонов часто больше походили на варваров, чем на охранителей границы.               
      
          Дождь лил уже четвертый день. Дороги превратились в сплошную кашу из грязи. Сверху вниз по склонам невысоких холмов лились целые потоки воды. Префект претория Тиместей стоял, накрыв голову плащом. Не помогало – вода ручьем стекала с капюшона на лицо, капала с носа. Лагерь войска превратился в настоящее болото. Преторианцы мокли, как и все остальное войско.
- Вот бы сейчас уткой сделаться, - шутил какой-то острослов за спиной Тиместея, - Только вымок — и сразу сух.
         Вдали, за серой пеленой дождя, серел Данувий. Широкая река была пуста; не было видно ни души и на ее берегу. Из ближайшей кастеллы (6) на берегу утром навстречу своим вышел гарнизон и сообщил, что варвары переправились на тот берег в виду крепости еще вчера. Тиместей опоздал. Разрозненные мелкие шайки готов еще шныряли тут и там по Мезии, преследуемые римскими войсками, но главные силы варваров успели уйти. Решительной победы одержать так и не удалось, хотя главная цель была выполнена – готов выдворили. Тиместей отдал приказ части войска двигаться к Томам, провинциальной столице.
        Половина Мезии была опустошена и разграблена, лежали в руинах виллы, обращены в пепел поселения, сады сожжены и вырублены, бездомный скот топтался по потравленным и вытоптанным полям, оставшиеся после нашествия жители влачили жалкое существование, и бывшие богачи стали нищими, просящими подаяния. Император и Тиместей слали в Рим гордые письма: «Отцы сенаторы, с именем августа Гордиана, во славу римского народа, мы во главе войска успешно изгоняем варваров за пределы нашего государства».   

1. Олт — река в современной Румынии; в римское время по ней проходил участок границы провинции Нижняя Дакия.
2. Филиппополь — город Пловдив (Болгария)
3. пастофор — жрец, во время обряда носивший изображение божества.
4. Фруктуарий — помещение для переработки плодов
5. пилум — тяжелый дротик
6. кастелла — небольшая крепость.
7. Цезарея — город Кайсери (Турция)


Иллюстрация: сражение римлян с варварами, середина IIIв. (саркофаг Людовизи, Рим, Национальный музей). Изображенный император - возможно, Гордиан III, что подходит по датировке. В российских источниках говорится, что изображен Гостилиан (250-251гг.), но он никогда не участвовал в войнах.