Сердце матери - гл. 26

романа-сценария «Опавшие листья».

                Эпиграф: Костер давно догорел, но воздух все еще пахнет сгоревшей
                листвой…
                Примечание авторов: Не все персонажи произведения вымышлены, совпадения с
                реальными людьми - не случайны.

Россия,  немецкая колония в Мелитополе, семья Зудерманн…

Тихо было в спальне родителей. Франц дочитал главу 15 от Луки  и взглянул на жену. Казалось, она мирно спала. Осторожно, чтобы не потревожить ее, Франц дотянулся до лампы и выключил свет. Некоторое время он лежал в темноте с открытыми глазами, размышляя о прожитом дне.

Разговор за ужином порадовал его. Он был доволен ответами детей, как  и самими детьми. Все его  дети были хороши как на подбор – разумные, честные, трудолюбивые. Эти качества Франц считал главными. Все остальные, нужные для жизни, к ним сами по себе приложатся. «Слава тебе, Господи, что хранишь нас под  покровом своим!», - мысленно произнес  Франц.
 
Притча же о блудном сыне переключила его мысли на Якова. Франц считал Якова самым одаренным своим ребенком. «Я не ошибся, послав его учиться в Германию. Это самая передовая страна в Европе. Возможно, Яков мог бы там найти себе место, но я бы этого не хотел. Один палец, даже самый сильный, не много значит. Пальцы, сжатые в кулак – сила! После меня Яков смог бы возглавить наш род. Вилли бы его удачно дополнял. Хорошая мысль у мальчишек –  заняться автоделом. Вот где почва для роста семейного дерева Зудерманнов! Вот  смысл нашего пребывания в России!
 
А если Яков не вернется в Россию? Назову ли я его «блудным сыном»? – Нет. Только Бог дает человеку жизнь и право выбирать свою судьбу. Задача родителей – лишь подготовить ребенка к самостоятельной жизни.  Яков почти готов. И если он не вернется, будущее моей семьи будет другим, но все равно будет. На все воля Божья…»

... Тина почувствовала, что муж погрузился в мирный сон. Она облегченно вздохнула и смогла, наконец, не привлекая к себе его внимания, повернулась на правый бок. Боль в груди вроде немного отпустила. Сердце, по-прежнему, гулко бухало, ломило в затылке. «Рано, рано еще тебе болеть!» - бодрила себя Катерина. – Еще не все дети стоят на своих ногах, еще не все ты для них сделала!».

Десять дорогих ее сердцу детей было у Катерины, как десять пальцев на  руках. Руки ее трудились неустанно, вся жизнь ее была посвящена детям. Вот и сейчас она думала о каждом из них, словно перебирала пальцы своих рук.

Их первый ребенок – дочь Мария – вышла замуж очень рано.  Йохан Шредер был из влиятельной немецкой семьи, обосновавшейся в  Хортице. Когда-то Шредеры многое сделали для того, чтобы и  Зудерманны прочно укоренились в колонии.
 
Йохан был на два года старше Марии. Молодые люди любили друг друга, и Тина с легким сердцем выдавала свою дочь замуж. В этом браке каждый год рождались девочки, и когда их было уже трое, жестокая болезнь унесла Йохана. Казалось, несчастье постигнет Марию навсегда, но нет: Бог милостив – и через год на Марии женился Томас,  родной брат Йохана. И один за другим в их семье появляются два мальчика.  К Тине снова возвращается уверенность в благополучии своей дочери.

Гейнрих – старший сын Зудерманнов, рослый, добродушный увалень, примерный работник, первый помощник отца во всех делах, тоже женился рано. Он взял в жены девушку из очень бедной семьи. К тому же она, Сильвия, была немая. Ее родители говорили, что детский испуг стал  причиной того, что Сильвия лишилась дара речи. Но слух у нее остался. Сильвия была нежна и чутка, как молодая лань. Безмолвна и бесшумна, как тень. Гейнрих  понимал ее без слов и, видимо, совсем не страдал от недостатка словесного общения. Он и сам был немногословен. Работал в кузнице и мастерской отца. А там, где работают руки, помощь языка не требуется. У Сильвии и Гейнриха росли два мальчика. Слава Богу, дети были здоровы.

Следующие сыновья  Франца и Тины совершили  прорыв в образовании. Самым способным к учебе оказался Яков, Вилли немного уступал  ему, но характеры у близнецов были разные. Яков походил на отца, главным достоинством которого Тина все же считала доброту. Конечно, Франц  умен, справедлив, трудолюбив и последователен в достижении своих целей и  при этом никогда не забывает о благе ближнего. Он живет  по вере, а вера без дел мертва. Делом всей жизни для Франца является семья, которую он строит по идеалу патриархальной, библейской семьи, где сын продолжает линию отца. Яков  именно такой сын.

Вилли  более своенравный. Он обладает более активным темпераментом, отличается  большой любознательностью и гибкостью ума. Профессия коммивояжера как нельзя лучше соответствовует его характеру.

На Вильгельма очень походит  Александр. Практическая сторона любого дела интересует Сашу больше, чем его теоретическое обоснование. Он -  человек  дела, практик. Поэтому обучается в Одессе на  коммерческих курсах, в отличие от Вильгельма, изучающего в Петербурге основы торговли.

Да, ребята верно определились с  профессией, но в их личной жизни не все устраивало маму Тину. Мать видела, что оба сына – Яков и Вилли -  были влюблены в одну девушку. И это тревожило ее. Такое соперничество между родными братьями ни к чему хорошему не могло привести. Была у нее робкая надежда, что все еще может как-то уладиться. Четыре года сыновья провели в больших городах, в среде студенческой молодежи. Конечно, Яков, поглощенный одной целью и упорно идущий к ней, не станет распылять свои силы и время на мимолетные увлечения. Яков – однолюб. Поэтому, видно, ни одна девушка в Германии не смогла увлечь его сердце. «Будет любить Хелену до гробовой доски», - вздыхая,  думала мать.

Ну а красавчик Вилли, любимец и душа любой компании, неужели не присмотрел себе в столичном Петербурге достойную девушку? Почему льнет к Хелене? Может, в противовес брату, чтоб  доказать свою состоятельность?  Может, это зов одинаковой крови? Тина слышала истории многих близнецов. Встречались среди них и любовные треугольники. Неужели такая злая участь  постигнет и ее детей, сломает их счастье?  Тина молилась: «Господи, помоги! Наставь нас на путь спасения и научи творить волю Твою!».

Острая боль в сердце прервала ее размышления. «Придется снова обратиться к врачу, прежнее лечение уже не помогает. Опять, видно, придется кровопускание делать, да все исполнить, что пропишет врач, мне еще пожить надо и столько  успеть сделать.  Господи, помоги!».

Вера во всемогущего справедливого Бога поддерживала Зудерманнов на протяжении всего времени бытности их рода. Меннонитство для их было лишь внешней формой проявления веры, не противоречащей ее сути. В этом смысле они были скорее люди верующие, чем религиозные.

Спазм прошел, и мысли Тины вернулись в свое русло. Сын Александр ее беспокоил  еще больше других. Саше уже исполнилось 22 года, и он не был влюблен. Тина видела, как жарко порой горели его глаза, но он сторонился девушек, и она чувствовала, каких усилий это ему стоило. От малейших разговоров,  даже намеков на эту тему,  Саша резко уходил, ставил между ними блок, непреодолимую преграду. Саша замыкался, уходил в себя. И Тина мучительно искала корни этого душевного недуга своего сына.

Хорошо было бы родительской волей в открытом разговоре устранить все недоразумения, но не принято было у Зудерманнов диктовать  свою волю. Дети сами должны были обратиться за помощью. А пока они о помощи не просят, значит,  могут  справиться с ситуацией сами, обратясь к Богу. С раннего детства родители учили их: «Останься наедине с Богом и поведай ему о своих печалях. И направит тебя Господь на путь истинный и пошлет тебе утешение…»

Тина снова повернулась на спину и сложила руки на груди. Под ними вместо своего тела она ощущала какую-то расплавленную бесформенную магму. «Что ж это я руки сложила, как покойница? – Действовать надо!» Тина правой рукой начала поглаживать по часовой стрелке область сердца, придавая магме спокойное, уверенное направление. «Старшие дети – мне помощники. Помогут младших поднять. Катя и Аделина уже почти взрослые. Анна и Луиза стараются подражать им во всем. Хорошие жены из них получатся. Франи уже двенадцать…»

При мысли о младшем сыне Тина невольно улыбнулась. Франи был любимцем семьи. С момента его появления на свет было понятно, что родился  весельчак и жизнелюб. Потом оказалось - добрейшей души человек. В этом он походил на отца. И имя свое словно принес с собой: все его братья и сестры единодушно назвали его Франц. Надо ли говорить, что старший Франц в нем души не чаял.

Тина любила всех своих детей одинаково. Вернее, относилась к ним с одинаковой любовью. Но сердце ее особенно радовалось, когда с ней рядом была Катя, которая унаследовала не только ее имя, но и основную черту ее характера – жизнестойкость.
 
Открытая, честная, справедливая, Катя вдумчиво относилась к жизни, не делала поспешных выводов и не принимала скоропалительных решений. В иных случаях слету к ней  можно было приложить прозвище «тугодум», но после взвешенного, обдуманного поступка Кати, прозвище, словно устыдясь, бесследно исчезало, как лопнувший мыльный пузырь.

В поступках Кати выражалась ее природная доброта, инстинктивное стремление не причинить вреда окружающим. При этом Катя была подвижная, энергичная, веселая и уверенная в том, что следующий момент жизни будет еще лучше нынешнего. Впереди Катя видела только счастье.

Обиды, неудачи, огорчения Катя воспринимала не торопясь. Долго обдумывала со всех сторон, словно тщательно разжевывала. Долго созревала в своей ответной реакции, долго принимала решение, и всегда оно было таким, что не мешало ей радостно жить дальше. В этом и состоял секрет  ее жизнестойкости.

«Слава Богу! Все у нас хорошо, - думала Тина. – Блаженны живущие в доме Твоем, блажен человек, у которого сила в Тебе, и у которого в сердце стези направлены к Тебе. Проходя долиною плача, они открывают в ней источники, и дождь покрывает ее благословением, - привычно шептали губы стихи псалма. Тина не заметила, как  сон окутал ее.