Миром правят...

Миром правят истории. И человеческое воображение.
Да, так и есть.  По крайней мере, я так уверен. А после того, как я выхожу из книжного, я уверен в этом стократно. Работа наша идет неплохо, хотя то, что продается в магазинах и распространяется в электронном виде – это лишь малая часть огромного литературного массива, который пополняется ежедневно – нашими стараниями.
О нашем существовании не знают, но ощущают его чутко, хотя редко достоверно. Муза, демон, ангел, дух чьей-то бабушки-библиотекарьши…  Ну-ка, ну-ка, как меня еще называли? Раз от разу забавнее.
Сами себя мы называем яндорги, простое слово, которое навряд ли что-то означает. «Просто оно красивое» - заявил наш Главнейший начальник. Ни тебе древнейших языков, ни тайн, уходящих корянми вглубь веков. Просто слово.
Впрочем, ни в названии дело.  Дело… в деле, которое мы делаем. Непростительная тавтология, но мне ужасно нравится. Главнейший начальник, пожалуй, схватился бы за голову. Это я-то, раздатчик 17-го ранга, горожу такую чушь. Раздатчик жадный, придирчивый и расчетливый, а то есть почти идеальный.
С этого места надо поподробнее, да? Хорошо. Я раздатчик идей. И не каких-то, а литературных. Мое дело – следить за появлением книг, тематических статей в блогах и просто разумных и интересных надписях на салфетках в маленьких и не очень кафешках. Это я, Раздатчик 17-го ранга, нашептываю людям ту или иную идею, которая просится на бумагу. То есть как нашептываю… Внушаю. Беру в канцелярии разнарядку, несколько идей, несколько произведений, которые должны быть написаны, маскируюсь, иду к людям, выбираю подходящую «жертву» и наделяю ее необходимым рвением.
Как сейчас. «За пазухой» у меня бьется живой и пестрой рыбиной чудесная приключенческая повесть. Про мальчишку, ленивого и пухлого, но просто до умопомрачения любящего возиться с техникой.  И к этому мальчишке вдруг приходят представители волшебного маленького народца (ну, что-то вроде эльфов) и просят изобрести для них… Нет-нет, довольно, я думаю. Иначе можно помешать рождению новой истории.
С этой драгоценной ношей я хожу по торговому центру. Это торговые центры – очень удобное место. Достаточно много людей, которые слишком заняты своими делами, чтобы чувствовать мою слежку. Я пока развлекаюсь для дела: заглядываю в телефоны беспечного народа, как и чем он живет, если попадется в кармане или сумке книжка – тоже непременно посмотрю, играет ли в наушниках музыка – послушаю обязательно. Мне важно знать все.
Вот например худенький мальчик со скейтбордом, школьным рюкзаком и в огромной – как только держится, на ушах, что ли? – бейсболке. Хороший мальчик, не очень грамотный, судя по дневнику в рюкзаке, но бойкий, живой. Но он мне не подходит – он пока не может оценить свою бытность маленьким мальчиком со стороны, изнутри на такое не посмотришь. Извне, издалека – самое то. Нет, принесу ему в следующий раз что-нибудь.
А, вот. Лысый толстоватый дядя, сквозь очки рассматривающий витрину японских наручных часов. В кейсе у него чертежи, так-так… Дядя обстоятельный, работящий, но скучающий почти до одури… Даже жалко бедного, все-то ему кажется, будто он зря жизнь прожил… Ничего, дядя, будет тебе сюрприз.
Я вовсе не из жалости хочу вручить ему повесть, нет. Просто ему будет легче писать – мало того, что он инженер, так еще и вылитый главный герой в детстве! Только вот таких чудес с ним не случалось. Но лучше поздно, чем никогда, правда?
Плюс ко всему, он усидчивый и старательный, мыслит четко, а яркость воображения, что задремала в нем с годами, мы сейчас растормошим. Все просто – подхожу ближе, мечусь туда-сюда ненавязчиво. Наконец-то ловлю его взгляд, и… разжимаю пальцы. У вдохновения лапки цепкие, а я подбираю ему хороших владельцев, совсем не тех, которые забудут и оставят рассказ на середине.
Ну вот, дело сделано. Дядя придет домой и начнет маяться. Маяться, конечно, неприятно, ну а что поделаешь. Уже потом распознает муки творчества и вдруг сядет писать. Жена будет ворчать на него, дескать, взбеленился на старости лет книжки писать, кризис какого-то там возраста, поди? Уже взрослые дети будут снисходительно ухмыляться. И все это до тех пор, пока он не прочтет им первую главу. Дети затаят дыхание, словно опять превратились в малышей, а жена подопрет щеку кулаком, в конце сделает несколько ворчливых замечаний, скудно похвалит, но больше никогда не помешает ему писать…
Ай да я, ай да молодец.
Сажусь на ближайшую лавочку. Торопиться мне больше некуда. Раздача сегодня была напряженной. Наверное, мало кто может представить, как это необходимо, просто жизненно необходимо некоторым историям быть написанными и иметь хоть одного читателя. Да, иногда бывает действительно тяжело. Награда моя – море слов и чужая слава.
Чужая так чужая, мы не гордые. Но я бы поразвлекся. Почему бы не внушить кому-нибудь небольшой рассказик про меня? Я ведь работал когда-то Формовщиком идей, навыки остались. Да тут они особо не нужны – я позабавиться хочу, не более того.
Начинаю формовать. Снимаю пенку с моих трудовых будней, легкую, нежирную, ни к чему нам в дебри. Если и надо что-то определенное, пусть это будет несколько сочных эпизодов. Например, тот самый дядя и… Эх, гулять так гулять, приступ моего тщеславия тоже туда же.
Открываю глаза, ищу потенциального писателя. Мальчик уже улепетнул, ну что ж поделаешь. Мальчиков – их вокруг предостаточно, поищем-ка.
Однако, вместо мальчика на глаза мне попадается девочка. Милая, надо сказать, девочка. Мозоль на среднем пальце от ручки – мое ты золотко, студентка? Нет, ни зачетки, ни студенческого в сумочке нет. Есть блокнот. Рваный и неаккуратный, зато с несколькими островками стишков в море списков, напоминаний и рисунков от скуки. Кажется, девочка не учится, работает уже. Аккуратно заползаю под шершавые кружки ее наушников – что-то там играет? Оу, дабстэп. Слышал не раз, иной раз жуть кошмарная, иной раз даже ничего.  Вот этот как раз даже ничего. Вывернутая наизнанку классическая музыка.
Сойдет, одним словом. С наслаждением прямо-таки думаю, что на этот раз тружусь исключительно на себя. Поэтому снесу и неудачу, и ошеломительный успех. Успех, конечно, снесу более стойко, как же.
Девочка оборачивается и… держи, дорогая, это тебе. Кушай, не обля… Что?! Она смотрит на меня, будто меряет взглядом. Я буквально чувствую, как мысленный снимок меня помещается в обширную папку ее памяти и помечается большой, жирной галочкой, которая еще и насмешливо каркает…
Ну дела. Вот оно как. Она ведь ничего почти не увидела – ну какой-то парень в черном плаще, при виде которого ее вдруг осенило написать рассказик о рассказиках.  Однако, в этот рассказик, мою великолепную халтурку, я попал со всеми своими потрохами. Мне становится действительно весело и очень легко, хотя я понимаю, эта шалость с рук мне может не сойти. Тем не менее, мой рабочий день сегодня достойно украшен.
А куда направляется писательница? Знать бы где она живет… Кажется, я уже почти готов сделать ее постоянной клиенткой.