Зов сердца. Медицинский хоррор...

- Ой, сынок, плохо что-то мне совсем. – с порога захрипела бабуля прижав ладонь к груди.
«Твою мать!» - раздражённо выпалил в мыслях, Игнат глядя на часы. Вот-вот с минуту на минуту хотел уже замыкать ФАП (Фельдшерско-акушерский пункт).
- Что случилось, бабуль?
- Ой, что-то сердце…
- Ложитесь на кушетку…
- Ох, спасибо, я посижу пока, мне так легче…
- Фамилия, имя, отчество?
- Никанорова Любовь Степановна.
- Число, месяц, год рождения?
- Ох! 43-й, девятое июня.
- Адрес?
- Беспалова 6.
«Что-то знакомое» - подумал фельдшер и вынул из стола прошлогодний амбулаторный журнал, который вела прежняя фельдшерица. Пролистнул, ага! Вот она Никанорова Любовь Степановна…
«Та-а-акс, что она там выставляла…Угу…Обострение грудного остеохондроза? Хм…Прекрасно!». Сомневаться в диагностических способностях Зинаиды Васильевны причин не было. Опытная, со стажем, толковая – как показалось Игнату. Всё объяснила, показала как и что и мирно ушла на пенсию. Игнат знал, что обострение грудного остеохондроза периодически даёт клинику инфаркта миокарда. Покосился в шкаф, где за стеклом почивал ещё тот древний кардиограф, с одним всего электродом. 
Снимать ЭКГ было впадлу. Да и зачем? По-любому здесь, скорее всего снова обострение её старой болячки.
- Давление какое у вас рабочее? – спросил Игнат, вынимая из чехла тонометр.
- Ой, сынок скачет оно у меня. Бывает повышено, бывает понижено…
- Любовь Степановна! – нахмурился он - Я не спрашиваю скачет оно или нет, я спрашиваю какое у вас рабочее, при котором вы себя нормально чувствуете!
- Ой, обычно 150 на 90. Ох, хоть бы не тот…как его – инфаркт.
На последнем слове молодого фельдшера Игната передёрнуло:
- Бабуль! Перестаньте нести ерунду! – ему хотелось высказаться ещё более нецензурнее – У вас уже было подобное состояние раньше?
- Ну да! В том году было, но как-то не так болело…
- Ну? И разве это был инфаркт? Обычный грудной остеохондроз. Сейчас у каждого первого в вашем возрасте. Чего себя накрутили? – посуровел Игнат, пытаясь измерить давление, которое ну никак не хотело выслушиваться. То манжетку не мог наложить нормально (рука то у бабули не худенькая), то если и удавалось докачать до 110, она разлипалась.
«Тьфу-ты!»
- 165 и 100 сейчас. – наобум сморозил Игнат.
- Ох, подскочило.
- Так, успокойтесь. Это из-за боли вы разнервничались, вот и давление повысилось у вас. Вот вам половина фенигиднки под язык. Рассасывать, не жевать, а рассасывать. – дал указание Игнат. И подошёл к шкафу с медикаментами. В десятикубовый шприц набрал анальгин, папаверин, дибазол по ампуле. Смочил ватку спиртом:
- Ложитесь, бабуля, на живот, укол от давления сейчас сделаю.
Снова заглянул в журнал. В прошлом году было 190 и 105.
«Да по-любому давление! – убеждал себя Игнат.
- А укол куда?  В руку?
- Нет…гм…в мышцу…ягодичную.
Немного замешкавшись бабуля стала задирать юбку, укладываясь на кушетку. Игла не сразу прошла сквозь грубую сморщенную кожу.
«Блин, надо было димедролом подстраховаться. Коктейль такой всё таки». – подумал Игнат.
- Держите вату.
- Ох…
- Полежите пока.
Игнат отыскал её карточку и стал перелистывать сидя за столом, не забывая поглядывать на свою бабулю.
- Ну что легче стало?
- Ох...непонятно как-то.
- Сейчас укол подействует – обнадёжил Игнат Никанорову.
В основном потрёпанная  карточка бабули была заполнена истинно «врачебным» почерком. «Гипертоническая болезнь 3 стадии» - ясно и чётко разобрал Игнат и убедился, что не ошибся в выборе тактики и через десять максимум двадцать минут благополучно отправит бабулю домой. Данных насчёт остеохондроза, Игнат не нашёл или не разобрал просто. Зато… он хорошо разобрал надпись красной жирной пастой на обложке, на которую он поначалу не обратил внимания: НЕ ПЕРЕНОСИТ АНАЛГИН! АЛЛЕРГИЧЕСКАЯ РЕАКЦИЯ: ОТЁК КВИНКЕ* (1966 г.).
«Абзац!!!» - на лбу моментально выступил пот, затряслись коленки.
- Любовь Степановна – вспорхнул с места Игнат – Вам сейчас дышать не тяжело? – осматривая лицо спросил он.
- Ох… тяжко то…
- Это после укола тяжко?
- Ох, та не знаю…
Фельдшер торопливо зашагал к шкафчику с медикаментами. Димедрола не оказалось ни единой ампулы. Но надежда не умирала, где-то должен быть преднизолон. Гормональный противоаллергический препарат. Вот нашёл…
- Чёрт! – единственная ампула выпала из дрожащих рук, а Игнат ещё  вдобавок нечаянно наступил на неё, пытаясь отыскать её на полу.
- Хреновый день! Хреновый день! – бормотал себе под нос.
- Ох, сынок плохо мне, ой что-то…

На Игната навалился ступор. В висках пульсировал страх… Что делать? Скорую? 
- Алло!
- Скорая помощь слушает.
Слова застряли в горле. Не  выжав из себя ни слова Игнат бросил трубку. Это же потом разборки будут, мол, «почему не внимательно карточку изучил и.т.д.
- Сейчас бабуля, подожди малость! – Игнат рванул к двери. В деревне было домов тридцать пять не больше, поэтому проскочить через улицу на другой конец этого захолустья не отняло и пяти минут.
- Моё почтение баб Нюра! – отсалютовал с порога запыхавшийся фельдшер.
- Ой, Игнат Романович, здравствуйте. А что случилось? Лица на вас нет. – беспокойно захрипела бабуля. Игнат её не любил. Уж больно бабушка любили лечиться. Несколько раз могла прийти на ФАП. То ей «нездоровиться», то у неё «голова побаливает», то «давление скачет», хотя на деле тонометр показывает просто «гагаринские» 120 и 85.
- Баб Нюра…хех…одолжите, пожалуйста, мне преднизолона … ампулки три не больше.
- Ой, сынок сейчас я посмотрю…

Игнат вихрем нёсся обратно на ФАП с тремя ампулами, изо всех сил стараясь не выронить их из скользких от пота ладоней. Ногой распахнул двери… Игнат остолбенел минуты на две и просто глазел на недвижимо лежавшую на полу Никанорову, которая безжизненно раскинув руки упёрлась пустым стеклянным взглядом в потолок.
- Бабуля! – потрепал её за холодную как лёд ногу Игнат. Его будто бы током прошибло!
Игнат почувствовал, как медленно погружается в безразличный пустой взгляд Никаноровой. Как движется вместе с током крови ещё несколько минут назад наполнявшей её сердце. Дикое молчаливое стенание кровеносных сосудов, которые едва проталкивают уже запустевающую кровь. Этот последний вдох, который не даст надежду на жизнь. Эти синюшно-рубиновые стенки левого желудочка, которые изнурённые неумолимым течением времени отчаянно через боль пытаются вытолкнуть в аорту ещё алую, но уже такую нелогичную кровь. Опустевшие эритроциты, ранее исправно разносившие кислород по организму бессмысленно осели на стенках сосудов отмиравшего головного мозга. Нейроны – лишь они умирали красиво. Распадались... оставляя за собой глянцевую искорку. Искорку из прожитого времени. Внуки играли во дворе в футбол и разбили стекло мячиком. Сын попал на дороге в руки ДПСникам, пришлось выгрести почти всю пенсию из пыльного матраса. А вот соседская корова забрела в её двор, и превозмогая боль в суставах надо было выгонять, чтобы скотина не потоптала огород…  Говорят вся жизнь проносится перед глазами. Интересно, неужели у бабули больше было нечего вспомнить… Вот она жизнь.- проковыряться всю жизнь в грязи и умереть…от банальной лажи молодого специалиста. Ха-ха!
Мысли в голове стали путаться, хаотично витая в поисках хоть какого-то оправдания. С печатью горечи в нос пополз оттенок некой кровяной сажи…
«Инфаркт!» - тяжело ухнуло в голове. Игнат медленно присел на край кушетки… - «Это инфаркт».

Конечно! Давление не измерил нормально, ЭКГ не снял… Ввёл препарат вызывающий аллергию! Ха! Молодец! Кардиогенный шок** умноженный на анафилактический** *равно…?

Игнат дожидался темноты. Он сидел за столом, и, покачиваясь, смотрел в потолок, изредка переводя взгляд на огромный чехол… До лесополосы ходьбы минут десять, а если с восьмидесятикилограммовым грузом?



* - резкий аллергический отёк гортани, приводящий к удушению, состояние угрожающее жизни человека.
** - грозное осложнение инфаркта миокарда, главный признак – резкое снижение артериального давления, состояние угрожающее жизни человека.
*** - тяжёлая аллергическая реакция на какой-либо аллерген, состояние угрожающее жизни человека.