Йелоу субмарин

   Жили-были два раздолбая: Чип и Лавр. Чип был дважды отставным капитаном по армейке и ментовке, образование имел радио-техническое, жену-красавицу и раннюю лысину, был долговяз и по-индюшачьи болтлив. Лавр - типичная приморская физия, продувная и, на вид, безмятежная. Жена его слесарила в автосервисе, а часы досуга суровой жизни посвящала росписи кухонных дощечек (сказывалось воспитание старо-питерской бабушки).

   Чип и Лавр, будучи завихренными смерчами Перестройки, случайно познакомившись, намертво спаялись, сплотились общей кипящей страстью: слинять куда-нибудь из матушки-России, естественно,побыстрей и подальше. Их встречи проходили в лихорадочных дискуссиях. Дискуссия предполагает полярность мнений. Но, расходясь в частностях, в принципе они были пылкими соратниками, карбонариями, товарищами по команде, как угодно - дружба их была построена на алмазной прочности единства цели.

   Способы "линьки" изобретательные концессионеры извлекали: а) из воздуха; б) из своих воспаленных мозгов; в) из слухов; г) из народного эпоса; в) из мирового опыта.

   Чип трудился на телефонном узле связи монтером, а Лавр крутил баранку расхристанного "Опеля-Манты" с таксистким "петушком" по кривым и тесным улочкам Туапсе. Работа Чипа состояла в перманентном шатании по городу от шкафа до шкафа местной телефонии. Философию ремесла он видел в формуле: "Ток либо есть в цепи, либо его там нет"...

   Лавр, будучи арктически холодным импотентом, имел полный карт-бланш от супруги абсолютный и бессрочный, и домой заявлялся, чтобы рубашки поменять и посмотреть как сын растет.

   Друзья, пребывая в статусе свободных художников, могли встречаться ежедневно без ограничений. По моим наблюдениям, они бережно использовали каждую свободную минуту для нового совещания. Толчком к единению служили, то "озарямус" одного из потенциальных дизертиров, то ветры эпохи приносили новые слухи, факты, случаи, варианты, возможности...

   Чипу и Лавру сердечно посочувствовала бы всякая распоследняя церковная крыса, такими беспросветно нищими они были. А тут еще: "Опель-Манта" и жена-красавица...

   Лавр был "торпедирован", т.е. "зашит" от алкоголизма. Он по-доброму завидовал Чипу, когда тот, между делом, доставал из брезентовой монтерской сумки очередную банку "Балтики-3".
   По закону психологического перетекания в общении двоих один является сияющей вершиной-доминантой, другой же - безропотной низиной. Чип фонтанировал, клокотал идеями, Флегматичный Лавр был экспертной совестью тандема, своеобразным ОТК.

   Наша повествование вступает в решающую фазу: агентурная сеть (а Чип замкнул на себя, практически, весь город) донесла, что на окраине Туапсе, у гор.пляжа, живет занятный армянский дедушка, который ищет компаньенов для относительно законной эмиграции. В ряду чиповых идей типа: метнуться через Польшу во Францию и сдаться в "Легион этранже" (французский иностранный легион для "солдат удачи" - прим. авт.) или предложения Лавра: прокрасться с хлебным катером на иностранный корабль (Лавр когда-то "мариманил" и такие подходы ему были особенно близки). Весть о дедушке дохнула упоительным ароматом настоящего дела. Чип, взволнованно дыша "Балтикой-3", коршуном нависал над лохматым Лавром и горячился, как жених на еврейской свадьбе, когда гости засомневались в честности невесты. После получасовой пламенной речи друга Лавр вынес вердикт: "Едем!"

   Но ехать было некуда. Достоверность информации была на уровне "одна бабушка сказала". Предстояла не одна неделя мучительных поисков, когда ушлые ребята по крохам собирали сведения из разных источников. Несмотря на деликатность действий и профессиональность "шифровок", мужики все-таки нарвались на неприятность, попали под пресс суровой армянской кодлы.

   Когда ребят вывезли за город и взяли за мягкое подбрюшье, положение спас мультяшно-безобидный вид Лавра. Он  в одну калитку выиграл бы кастинг на роль домового: лохматость, усатость и бородатость, живописно-линялый прикид вызвали бы жалость даже у Дракулы. Дело не смог испортить даже высокоинтеллектуальный лоб Чипа, на котором ясно проступала надпись крупными, плакатными буквами: "Мент. Следственный отдел".

   - Карочи, зачем вам нужен дядя Самвел?

   Карбонарии, они же "сиамские двух-яйцовые близнецы", шкурой, покрытой пупырышками, почувствовали, что лучшей линией поведения будет полный, "до седла", раскол. И честно, без утайки, опережая друг друга, рассказали высокой противной стороне о сути своего интереса к замечательному дедушке. Причем, флегмат Лавр шлепал губой не менее бойко, чем конченный холерик Чип.

   Как дрель на малой скорости, бандиты "посверлили" высохших "фонтанейро" пронзительными армянскими глазами и вожак обронил: "Вас найдут".
   На другой, жаркий день друзья были приняты на высоком уровне. Высота уровня была обеспечена высотой балкона дома дяди Самвела. Прием был чужд условностей - дедушка, поправ дресс-код, восседал на старом венском стуле в "трусарди от армяне" и солдатской майке и был откровенен (а чего опасаться, если "племянники" деда "пробомбили" жизненные пути наших героев до пеленок и обратно).

   - Ребята, я старый добрый армянин, мне 72 года. Всю жизнь я провел в трудах и заботах о ближних. Путь мой не был усыпан розами и кларнет и дудук частенько звучали не на моей улице, а мне всегда хотелось солнца и свободы. Я всегда мечтал и мечтаю уехать за границу. Сейчас уже не составляет труда уехать через Брест или улететь через Шереметьево, но мне это не интересно...

   -"Чтоб я так жил! - дуэтом подумали друзья, - тут, хоть бы червем поземным проползти за кордон, а этот чокнутый "перебирает харчами!" Но внешне наши Рам и Шиам, Бобчинский и Добчинский, Кося и Ося в этот момент являли собой субстанцию внимания, они смутно напоминали двух таких пушистых Чи-хуа-хуа, так подобострастно смотрели они на дядю Самвела.

   - "Я тридцать лет готовил побег из страны. То, что вы сейчас увидите, лучше всех моих слов, которые я способен сказать по этому поводу". Дед надел старые ременные сандалии и повел друзей вниз. В добротном доме был доротный же, просторный подвал. То, что увидели Чип и Лавр, привело их в жестокий ступор: в большом помещении вольготно разлеглась пузатая деревянная субмарина!

   - Мать честная, да это же подводная лодка! - теперь уже вслух прошептапли  комбинаторы.

   Довольный произведенным эффектом, дед поведал историю создания чудо-лодки: за основу он взял модель из журнала "Юнный техник", представленный экземпляр являл собой уже третью редакцию. Самвел не был изначально мастеровым человеком - заучествовал в школе, и умению строить лодке был обязан методу "сжигания мостов" - ставил цели и шел только вперед.

   - Эту лодку не возьмет ни один радар, в ней нет ни одной металлической детали, нет мотора.
    
   - А как же она движется, елы-палы? - возник естественный вопрос у, механически-продвинутого, Лавра.

   - На мускульной и резиновой тяге. Там три места: для пилота и двух моряков, и все трое крутят педали ногами и руками.

   - Так это ж ухекаться можно за три минуты!

   - Можно. Поэтому предусмотрен маховик, который раскручивается на берегу, плюс течение.
Да и выплыть нужно только за двенадцатимильную погран.зону, а там выход в надводное положение и поднимается роторный парус.

   - "Но зачем вам это теперь, когда можно уехать без всех этих шпионских сложностей? - изумился апплогет авантюризма всея Руси Чип.

   - "Мечту нельзя поверять алгеброй, мой юный друг" - ответсвовал мудрый старец, - ты бы попробовал прокопать двухсотметровый тоннель и узнать в конце этого тоннеля, что он уже ни к чему"...

   Чип и Лавр уважительно икнули.

   - И пункт назначения?

   - Истанбул.

   - "Шикарно! Про еду и питье не спрашиваем, но на первое время нужны средства, - Ребят слегка подташнивало от  реальности перспектив. Сейчас бы зашитый Лавр жахнул бы чего-нибудь обжигающего!

   - "Средства есть, дядя Самвел не сидел сложа руки - тридцать тысяч баксов!

   - Д-а-а-а! - только и смогли выразить в звуке рыцари Ордена Посвященных. Далее был осмотр тоннеля и решительный обед с армянским размахом, после которого хохол Володя Чипенко и русак Серега Лавров чувствовали себя немножко армянами. Вобщем мужчины нашли общий язык и договорились готовиться к отплытию в свободный мир, к новой, достойной жизни.

   Когда ребята распрощались с удивительным дедом и тронулись на своем дрейстере "Опель-Манта", с подрисованной мальчишками буквой "д" вместо "т",  хмельной Володя спросил бухого Серегу:

   - А дедушка Самвел не боится, что в Стамбуле мы его ограбим?

   - Пей "Балтику", Вова! От чачи у тебя извилины выпрямляются. Ты не слышал как он в тостах наших домочадцев называл по имени-отчеству? Или ты предлагаешь, чтобы наши жены и дети следом,на веревочке плыли?

   Месяц прошел в приготовлениях. Вова Чипенко тряс косым пивным пузом по пляжу, вес сгонял. За годы без армии и МВД кондиции он подрастерял, чего там! Серега усиленно пил энергетики. Какой-то псих насоветовал ему: якобы, это укрепляет сердце. Сердце он, конечно, успешно "посадил". А тут и жена вздурила, выгнала Лавра из дому, найдя дееспособного спарринг-партнера по партерной акробатике. Лавру ничего не оставалось, как жить в машине. Дело было осенью, ночи уже стали холодными. Сердце, как-то прихватило, а машина не заводилась - так и помер в своем маленьком домике на колесах.

   Концессия расстроилась. Дядю Самвела "племянники" от странной, немыслимой затеи отговорили.

   Чип же, не найдя в городе больше ни одного дурика в сотоварищи по увлечению - поостыл к экзотическим прожектам. Да тут и работенка удачно подвернулась, в сытой фирмочке по установке охранной сигнализации. Володя слеганца остепенился, успокоился и подобрел к окружающей всех нас действительности.
 
   - "А может не такая она уж и плохая эта непонятная, жестокая, но такая родная Россия?" - подумал однажды Чип, потягивая "Балтику".

   Мы иногда приезжаем на могилу Лавра, дуем горькую, вспоминаем последних романтиков нашего городка: Лавра и Самвела. Да Самвел тоже помер недавно. Земля вам пухом, мужики...