Смерть в нашей жизни

Когда мне было 9 лет, я провела однажды абсолютно бессонную ночь. Я задумалась о конце своей жизни. Четко представила себе, что в какой-то момент меня не станет. Тогда я впервые  об этом задумалась очень глубоко и ужаснулась. Что там, дальше?  В голове возникло почти графическое изображение, представляющее мою жизнь во временных отрезках и там, в далекой-далекой старости я увидела обрыв линии.  Дальше – ничего, черная завеса. Я пыталась заглянуть за нее той бессонной ночью при помощи воображения. А видела только темноту, непроглядную темноту. Ничего страшнее этого нет, думалось мне тогда.
Сейчас я на 40 лет старше. О конечности моей жизни я   задумываюсь редко. И  считаю этот факт скорее самым печальным, чем самым страшным. Я стала ближе к той черте, которую видела на том воображаемом графике. Но мне совсем не так страшно, как тогда. Наверное, это от уверенности, что там совсем не небытие и не чернота. Или что в жизни есть кое-что более страшное? Теперь, если я и провожу бессонную ночь, то совсем не из-за той причины, что в 9 лет.
Когда мне было 30 лет, умирала от рака груди моя сокурсница по аспирантуре. Я переживала факт неизбежности ее смерти в столь молодом возрасте очень болезненно. Зачем-то для нее, а скорее, сама для себя, я сделала подборку статей о жизни после смерти, о загробном мире из журналов «Наука и религия». Я пересмотрела эти журналы за 10 лет. Видимо, я хотела таким образом поддержать ее, придать решительности и твердости. Или убедить в чем-то себя.
Я наблюдала возле речушки толпу. Искали утонувшего мальчика трех лет. Мужики баграми искали его на дне. По берегу металась растерянная мать этого ребенка. Тут подборки статей из журналов точно не помогут, с ужасом подумала я.
Летом часто искали в реке утопленников. Когда я слышала о том, что кто-то утонул, я представляла этого человека лежащим на дне, почему-то наделенного сознанием происходящего, с открытыми глазами. Взгляд устремлялся вверх, к поверхности воды. Меня охватывал ужас от невозможности для него что-то изменить.
В прошлую субботу возвращалась из магазина. У соседнего подъезда увидела небольшую группу людей и необычный автомобиль, на который что-то грузили.  Какой необычный автомобиль, подумала я, как ГАЗик. Такие обычно были у председателей колхозов. Только покрыт не брезентом, а металлом и весь черный. К нему прикреплялась необычной формы телега, или прицеп. Она была короче обычной и борта были короче те, что ближе к самой машине. Как поздно переезжают, грузят что-то, мелькнуло у меня в голове. Мужики грузили очень тяжелую кладь, затягивали ее на  тележку при помощи куска брезента. Тут я уже приблизилась к месту действия и поняла, что грузят человека. С большим трудом его заволокли и накрыли черным брезентом. Тут из толпы наблюдателей, кто-то заметил, что упала кроссовка с ноги того, кого грузили. Те, что грузили, хотели поднять и надеть, затем замешкались: зачем она ему, и даже крепко высказались по этому поводу. Затем опять замешкались и положили ее с ним. И тут я заметила, что вокруг какой-то странный незнакомый запах. Очень неприятный, и он чувствовался даже у соседнего, моего подъезда. Уже в подъезде у меня резко испортилось настроение, я осознала всю картинку, но не стала выглядывать в окошко. Говорят, из окна покойников не провожают.
Смерть – часть нашей жизни. Поэтому  бояться ее так же нелепо, как тот  факт, что день сменяется ночью, а лето – зимой. Только как  себя в этом убедить?
2009 год