Дневник V-17 Или обернусь мгновенно верною твоей

Дневник V-17 Или обернусь мгновенно верною твоей сестрой

2001 г.

Я всё-таки больше всех сейчас на свете люблю А.Н. За что? Не знаю.

11 ноября 2000 г. Яснослышащая Вера сказала мне, что когда я не сплю, то мои тонкие тела-валькирии, их 17, сражаются в тонком мире с тёмными силами и потом, израненные, возвращаются в астральное тело, чтобы восстановить силы. Они иногда прилетают после битв без "рук", без "ног". Бодрость я чувствую вечером потому, что мне даётся энергия.

Брат мой Герман звонил  мне, сказал, что говорил с издателем, что недопустимо в таком издательстве терять драгоценные фотографии, что можно напечатать столько экземпляров, сколько умещается в ту сумму, которую я дала, что пора установить сроки напечатания книги.

13 ноября. В глаза издатель не смотрел, лицо было циничным, глаза прищурены. Он сказал, что ещё неделю будет искать фотографию Тарковского с автографом, что намерен печатать 500 экземпляров моей книги. «Вы же намерены продавать?», - презрительно спросил он. Он сидел и курил, я стояла над ним, он даже не предложил мне сесть.

«Вы обещали книгу в июле, августе, сентябре...», - сказала я. Он проигнорировал  это.

Саша Седов читал стихи по-испански. Володя Ч. странно сказал: «А сейчас, наверное, выступит Галя Ларская»  «Почему, наверное?», - спросила я.

Времена и люди изменились...

Саша Седов спросил меня: «Почему Вы, Галя, не поёте? Пианино открыто... Вы это прекрасно делаете... Мы с Галей Ларской друзья одного барда Петра Старчика».

По Арбату мы шли с поэтессой Ириной-Ивой А. Она сказала, что ни на что здесь смотреть не может. Саша Седов укорял её за эти настроения. У неё ностальгия по Европе. Я через это прошла.

В метро Саша стал мне показывать облицовку стен в метро - яшму: «Вот моллюск, вот раковина, вот брюхоногие...» и так далее. Он вёл себя, как ребёнок, очень увлечённо мне всё это показывал и рассказывал. Что-то тронуло меня в нём в эти минуты.

Я спросила, как он относится к Бродскому. «Это мой учитель», - сказал он.
«Галя, Вы приходите к нам в гости, Вы у нас ещё не были. Телефон Вы знаете», - сказал Саша. На голове у него был берет поэта Вадима Ковды.

16 ноября. «У тебя размыты границы между миром земным и тонким миром», - сказала мне Нина Т., с которой мы иногда поём в храме у метро Курская.

18 ноября. С тех пор, как я встретила W. и сказала ему о своих страданиях, связанных с уходом людей моего круга (и не только), у меня исчезли ужасные адские муки, если умирал кто-нибудь из людей моего круга, но вместе с тем я перестала чувствовать и благодать. W. тогда сказал мне: "Это твоя особенность".

19 ноября. Я принесла Лине книгу Фёдора Дружинина. Лина дорогА мне, мне с ней хорошо. Она проводила меня до рынка, откуда я люблю ездить на троллейбусе 24-ом до метро «Красные ворота».

На эскалаторе меня сильно толкнула молодая дева. Я догнала её и сказала: «Можете ещё раз меня толкнуть!». Она тупо прошла мимо. Мне захотелось ругнуться. Я спросила Бога, почему я не могу её назвать дрянью. Ответ был таков: я стала молиться за неё.

20 ноября. В Студии А.Н. громко ругался, поливал грязью Гоголя, Достоевского и Булгакова. Он сказал: «Всё, что написал Лермонтов, он написал обо мне». Не мания ли у него величия?

Он кого-то изображал, в зале смеялись. В перерыве он прошёл в метре от меня, не здороваясь.

После многочисленных реплик по поводу Печорина, Беллы, Веры и Мэри, он приступил к чтению «Демона». Потом он говорил о Демоне грубо, вульгарно и примитивно. Я не нахожу глубокого и тонкого анализа произведений Лермонтова, интерпретация А.Н. очень земная.

Он не меняется к лучшему, он груб и нетерпим. Он не хочет своего приветливого отношения к людям.

Жены его в зале не было, но ощущалось её незримое присутствие. Мне её не хватало. Я совершенно не представляю эту святую женщину в обществе А.Н. в семейной жизни. Он невыносим даже в малых дозах, она же прожила с ним много лет. Это ли не чудо любви? Мне до этого далеко.

21 ноября. Издатель ходит, сильно сгорбившись. Он состарился у меня на глазах. «Это его грехи», - говорит мой брат Герман.

Издатель предложил мне приехать в издательство и самой искать фотографию. Я сказала: «Ведь у вас нет злодеев, все честные и порядочные люди...». Не глядя на меня, издатель произнёс: «У нас нет злодеев».

24 ноября. Разговор по телефону с А.Н. Я, видимо, стала закалённее, может быть, он помягчел — я не чувствовала ударов по самолюбию. Я поднимала множество тем. Невозможно повторить стиль его речей. Он считает, что мне внушили ложные концепции и по поводу литературы и по поводу космогонии. Он горячился по поводу слова «должен».

«Скажу по-немецки: «Ich mochte”, я хотела бы, чтобы Вы считались со мной. «Вы  должны выстроить ко мне дорогу», - заявил А.Н. Поговорили об этой дороге. Я сказала ему, что он много раз бил (морально)и унижал меня. «Меня гораздо больше бьют, чем Вас», - отпарировал он. Но это не повод, чтобы бить меня. А может быть, он подсознательно мне мстит?

Я спросила его о критерии истинности его высказываний. Он не нашёл, что сказать. Он не излагал свою или Лермонтовскую концепцию мира, он отрицал учения Востока и огульно отрицал всё, что я читала или могла бы прочитать. Такая лютая нетерпимость к иному мнению...

«Откуда мы берём знания?», - спросила я. Он ответил: «От Неба». Я кое-что рассказала ему о моих страданиях, когда я жила с чужими людьми, меня терзающими.

Он с 11 лет ведёт дневник. Я с 13 лет. «Я переживаю за Вас, поэтому и учу», - сказал он. Я спросила: «Зачем за меня переживать?»

Я просила его быть более снисходительным ко мне. Я сказала, что, может быть, он изменит свои мысли через сто лет по тем или иным вопросам. «Вы дороги и интересны мне, я по-прежнему хочу с Вами дружить. Но у меня не получается дружить с Вами», - сказала я и добавила: «Мы две души, а не мужчина и женщина. Я пытаюсь защищаться от Вас. Вы лишены чувства такта. Я вижу Ваши недостатки».

Он сначала сравнил себя с солнцем, потом сказал, что тёмное начало в нём есть. Он говорил мне об интенсивности своей жизни. Он сказал, что если бы он был творцом, он не создавал бы людей такими дурными.

Фотография моя в издательстве нашлась. «Слава Богу!», - сказала я. Издатель ответил: «Бог помог». А ведь это всё игры, и они неприятны.

25 ноября. Наблюдая людей, я вижу, что они подло устроены, в них нет силы души и величия.

Стихи мои старые о А.Н.:

Я с тобой не разлучалась.
Я ношу тебе везде.
Я с тобою обвенчалась
В небе, пусть не на земле.

На какой-нибудь звезде
Встретимся мы непременно.
Буду снова королевной
Небогатой и простой

Или обернусь мгновенно
Верною твоей сестрой.
Ну, а ты, пока привыкнешь,
Сотни лет, видать, пройдут.

Потерплю. Когда окликнешь,
Путь к тебе опять найду -
Через рощи, через Сену,
Через Рейн и через Тибр,

Через Краков, через Вену,
Потускневший мой кумир.
Вновь отринешь – не заплачу,
Закалясь от горьких слов,

Загадав себе удачу,
Заручившись облаков
Кроткой, прихотливой сенью,
Задохнусь стихотвореньем,

Дав фантазии разбег –
Я тебя люблю навек
Сквозь обиды и смятенье,
Дорогой мой человек.

Мой рисунок.