Полное кипчакское предложение в 12 веке

В "Слове о полку Игореве" излагается сон киевского князя Святослава ("мутен сон"). Олжас Сулейменов в книге "АЗ и Я" напомнил, что князь наполовину кипчак и во сне думает на языке матери (ана тили).
Эту часть текста в изложении сна Святослва  Сулейменов считает самой сложной.
«Всю нощь съ вечера босуви врани възграяху у Плесньска на болони беша дебрь Кисаню и несошлю къ синему морю…».
Всех переводчиков сбила с толку разбивка букв и пробелов между словами. Ничего, кроме суматошных серых ворон и испуганных змей на заливном лугу, которые вдруг понеслись к синему морю из-под Киева, никто не увидел.
*  *  *
Босуви враны
Птички озадачили всех Их назвали «серые вороны», хотя они всегда были галицами (не галками), У древних славян всегда был чёрный ворон-вран. «Босый, серый» притянуто за перья.
Частое прозвище половцев «бесовы дети» тоже не совмещается с  «босуви враны». И они, и галицы (серые вороны) вовсе ни при чём. Олжас Омарович вчитался в рукопись разобрал плохо читаемое слово «боусоурманы». Его разбили на два корня и половцы стали серыми воронами.

*  *  *
Дебрь кисан
Олжас Омарович сразу исключил картину лесной чащобы с персонажем по имени Кисань. Невооружённым глазом тюрок видит здесь железные путы, кандалы.
В тюрских языках и наречиях – темiр, томор, тимур, темур, тамир, тебрь, дамiр, тiмар, тiмер и т.п. в древнерусском употреблении сохранилась форма – дебир (дебрь).
Железные путы в современном казахском «темiр кiсен», у крымских татар «дамiр кiсан». Во сне Святослава – это иносказательное описание тюркского обряда.
Сулейменов сопоставил словарик этой части текста с кипчакскими, тюркскими словами, убрал приписки в начале: «Всю нощь съ вечера», а в конце «…ему морю» и записал фразу так:

«…босоврамне възграяху: плеснь скана болони? беша дебрь кисан юин ес ошлюксин».

И перевёл: … (говорили) бусурманки: знаешь,как вернуть разум? Пять железных пут омой»…
И пояснил: «Этот текст могли произнести «тощие тулы поганых толковин», которых Святослав называет бусурманами. Это они осыпают его жемчугами, нежат его, больного, и предлагают лекарственный совет».
Знаменательно то, что это чуть ли не первая полная фраза на чистом кипчакском наречии 12 века, процитированная письменно в славянском тексте.