Командировка

Они ехали верхом на лошадях уже вторые сутки. С непривычки больно было не только сидеть в седле, но и ходить. Яркое солнце над головой нещадно палило. Всё время хотелось пить. Ещё повезло, что напарником у Артёма был ветеринарный врач, который в такие командировки ездил не в первый раз.

– Как ты оказался здесь? – спросил Самбек, придерживая коня.

– Ты не знаешь, как это делается? Вызвал главный врач, всучил командировку, и вперёд!

– И как ты добирался до Ошской области? Это не Европа. Поезда не ходят. Из Канта дорога не близкая.

– Шла машина с культработниками. Потом пересел на лошадь. Вообще, знаешь: иду туда не знаю куда, делаю то не знаю что! Мой главный представления не имел о Тянь-Шане. Выписал командировку на неделю, а мне добираться до пастбищ не менее недели! Я и денег столько не взял.

– А зачем тебе деньги? Там магазинов нет…

– Обрадовал… А как?..

– Как, никак, а без кака никак! Всё будет хорошо.

Ветеринар – длинный черноволосый парень с реденькими усиками. Экипирован не то что Артём. На голове войлочная наполеоновская шапка. Сапоги… Да и в седле он держится свободно. Здесь чуть ли ни с трёх лет детвора на лошадях ездит.

Увидев, что Артём расстроился, успокоил:

– Ладно, не дрейфь. Держись меня, не пропадёшь. Тебя куда направили?

– Сказали, на пастбищах в районе реки Сусамыр эпидемия дизентерии. Дали сумку с лекарствами. Да толку с того?

Дальше ехали молча. Каждый думал о своём. Нагретый солнцем воздух и однообразное покачивание в седле усыпляло. Но вскоре показались горы, и стало не до сна.

– Меня от этого однообразного покачивания даже в сон повело, да боль в заднице не даёт заснуть, – сказал Артём. – Вообще жизнь состоит из боли и движения. Причём боль, наверное, в ней самое ценное, поскольку именно она позволяет почувствовать жизнь. Говорят же: если ничего не болит, узнай, не умер ли ты!

Самбек улыбнулся. Он работал ветеринаром уже несколько лет, в этих местах бывал часто. Лечил скот, актировал падёж. Чабаны пасли колхозные стада. Овцы были их единственным богатством. Забьют овцу, а потом ветеринар спишет её, вроде как бы она погибла от пневмонии. Вот и сходится бухгалтерия. Потому ветеринар был желанным гостем на стойбищах.


Когда подъехали к ущелью, на дне которого грохотала речушка, Самбек сказал:

– За этим ущельем живёт Батыр-ога. Отдыхать будем. А утром дальше поедем.

Артём хотел спросить, можно ли будет у него купить хлеб, молоко, но промолчал.

На стойбище Артём увидел четыре юрты. У костра возилась женщина. Двое мальчуганов лет семи-восьми стояли у костра. Увидев гостей, зашли в юрту, и вскоре из неё вышел заспанный мужчина с редкой седой бородкой. Он поприветствовал гостей, перебросился несколькими фразами с Самбеком и что-то сказал мальчонке, с любопытством выглядывающему из юрты. Тот отвязал лошадь, ловко вскочил на неё и поскакал за пригорок.

– Куда это он? – спросил Артём, но Самбек ничего не ответил. Сошёл с лошади и привязал её к колышку, вбитому у юрты.

– Ты чего ждёшь? – спросил он. – Слезай! Здесь кушать будем… отдыхать будем.


Приглушенный свет керосиновой лампы, привязанной над столом, разбавлял вязкую сонливую темень. Артём сидел на войлоке перед низким столиком, опираясь спиной на столбик, к которому была привязана чья-то лошадь. Их лошадей стреножили и пустили пастись на лугу.

Только сейчас Артём почувствовал как устал. Какая-то тяжесть навалилась на него, придавила к земле, и веки стали тяжёлыми-тяжёлыми. Запах варящегося барана, дым костра – всё располагало ко сну. Самбек по-киргизски разговаривал со стариком, не обращая на Артёма внимания.

Когда ужин был готов, жена хозяина поставила перед ним полную миску бешбармака – баранины с рисом, плавающим в жире. Потом дали пиалу с горячим напитком, от которого Артём отказался сразу. Не привык он пить чай с жиром. Попросил кумыса. Ему налили. В конце ужина Артём уже еле дышал…

Баранью голову, знак чрезвычайного уважения, дали Самбеку. Он поблагодарил, пальцами оторвал кусочек мяса и отправил в рот. Потом тарелку с головой передал хозяину.

После ужина Артёма уложили в юрте. Он не заставлял себя упрашивать и вскоре крепко заснул, а перед юртой за низеньким столиком шла оживлённая беседа...


Артём приехал в Киргизию по распределению сразу после окончания медицинского института и был вполне доволен своей судьбой. При районной больнице дали ему комнату. Это было удобно, но зато именно его вызывали, как только в приёмный покой привозили больного. Ни днём ни ночью не было покоя, но практика была большой.

И вдруг эта командировка.


На этом стойбище больных не было. Он вспомнил, как главный врач говорил:

– Поездишь, посмотришь. Может, там не так много заболевших. Всегда они паникуют. Больных дизентерией изолируй. Оставь таблетки… и езжай дальше. Тяжёлых направляй в Ош. Там хорошая инфекционная больница.

Одному Богу известно, на что рассчитывал главный. Ему, конечно, легче послать молодого доктора, чем лишиться оперирующего хирурга. Вот и послал, доброжелательно улыбаясь, даже не представляя, куда и что там будет делать недавний студент. Но делать было нечего: в больнице оставались три врача на сто коек!


Проснулся Артём рано. Рядом похрапывал хозяин с молодой женой, детишки. Подумал: «Интересно, а кто же в соседних юртах»? Он ещё не знал, что в горах народ исповедовал свои законы. У многих чабанов было по две, три и даже четыре жены. Жили они в отдельных юртах и вполне ладили друг с другом.

Артём, стараясь никого не разбудить, выбрался наружу. Утренняя прохлада бодрила. Он с удовольствием потянулся. Из соседней юрты вышел Самбек. Он подошёл к Артёму и тихо спросил:

– Ну, что, доктор, отдохнул?

– Отдохнул…

– Тогда – по коням!

Самбек оседлал коней, прикрепил к седлу мешок с провизией, вскочил на коня.

– Мы, что же, не попрощаемся с хозяином?

– Почему не попрощаемся? Вот и он!

Из юрты вышел Батыр. Он что-то сказал Самбеку, пожал ему руку и подошёл к Артёму.

– Дорога длинный… Не торопись… Ущелье крутой. Опасно…

– Дальняя дорога? – с тревогой переспросил Артём.

– Дальняя, дальняя, – обрадовался чему-то Батыр. – Через двадцать километр кишлак Тунук. В Токтогульский ущелье левый берег – скалы. Дорога нет. А справа дорога на Таш-Кумыр. Медленно ходи. Опасно. Ущелье глубокое. Разбиться можно… Бурный речка течёт… А выйдешь из ущелья, будет пастбище. Много пастбище, много кишлак… Дальше никуда ходить не нужно.

Из юрты вышла заспанная юная хозяйка. Её огромные медовые глаза с удивлением смотрели на гостей. Что-то сказав хозяину, она вопросительно посмотрела на Самбека. Хозяин коротко ответил и тоже взглянул на Самбека. Тот смущённо улыбался.

– Поехали, доктор. Дорога дальняя.

Артём взобрался на лошадь, и они тронулись.


У всего сущего на Земле есть свой век, но Артёму казалось, что эти луга, горы, ущелья были и будут всегда. Вдоль едва различимой тропы до самого горизонта краснели маки, разнося едва заметный пряный аромат, высоко в небе парил орёл, а вдоль тропы рос кустарник. Лошади легко шли под гору в сторону, где грохотала бурная речка. Они сами выбирали тропу. Орёл, парящий в небе, кружился в потоках воздуха, то опускаясь, то взлетая ввысь. Вдруг он сложил крылья и камнем стал падать на землю. Артём завороженно смотрел на это чудо, но орёл скрылся за горизонтом, а они продолжали свой путь.

– Ты давно знаешь этого Батыра? – спросил Артём.

– Мы из одного кишлака, а я хотел взять в жёны ту, которая теперь у него вторая жена. Ты её видел. Он на двадцать лет старше её. Но у меня тогда не было ни овец, ни денег, чтобы заплатить её родителям калым, и её забрал Батыр.

– И ты так спокойно это говоришь?

– А что я мог сделать? Такой у нас порядок. За девушку нужно платить калым. Не я это выдумал, не мне это изменять!

– А спал-то ты в другой юрте. Там кто-то живёт?

– Конечно. Первая жена Батыра. Она тоже молодая и красивая. Мне с нею было хорошо.

– Не понял…

– Что ты не понял. Молодая… крепко прижималась ко мне. Ласковые слова говорила…


– А Батыр знает, что ты был с нею?

– А как же. Это он меня к ней привёл. У нас так принято: важному гостю голову барана и жену на ночь…

– Дикость какая-то.

– Это для тебя дикость, а для нас – нормально!

– А если она родит от тебя?

– Эй, кто разберёт, от кого она родит? Пусть себе рожает! Дети это радость в семье! Хорошо! – Он наклонился и почти с земли сорвал травинку, взял её зубами и пришпорил коня. – А-гей! Вперёд, Чёрный!

Конь перешёл в галоп. Вслед ему лошадь Артёма тоже ускорила свой шаг.


Часам к семи вечера они въехали в кишлак Тунук. Ожидая ужина, Артём лежал в траве и смотрел в небо. Нигде и никогда он не видел такого неестественно голубого неба. На востоке, словно Ковчег, плыла по небу Луна. Он разглядывал её, а мысли его были так же далеки отсюда, как и расстояние до Луны. Как же хороша жизнь!

После сытного ужина, который одновременно был и обедом, он решил спать на траве неподалёку от юрты. Долго лежал и думал о своей жизни. Киргизия, красивая страна. Необъезженная Швейцария! Чудесные горы, прекрасные луга. Но как это всё было ему непривычно. Он считал себя городским жителем, вырос в большом городе, и вдруг… горы Тянь-Шаня…


Под утро он заснул, но, казалось, не поспал и нескольких минут, нужно было вставать. На востоке поднималась заря, окрашивая силуэты гор в разные цвета. Такой красоты он не видел никогда. Да и расскажешь кому-нибудь – не поверят!

В сторонке за изгородью чернела отара овец, охраняемая тремя кавказскими овчарками. Чабан кормил собак. Через час он должен был гнать отару на пастбище.

Утренняя прохлада сделала лёгким дыхание. Овцы жались друг к другу, словно чего-то боялись. Чуть дальше другая отара уже пощипывала травку на лугу. От горизонта по грунтовой дороге пылило облачко, стремительно продвигаясь в глубь горной гряды. Впереди облачка мчался всадник. Он направлялся прямо к их кишлаку. Это оказалась девушка. Она спрыгнула с седла и зашла в юрту.

«Как разгадать великую тайну могущества женщины?! – подумал Артём. – Ошибка считать, что мужчины управляют армиями, властвуют, что-то решают. Это делают женщины. Незаметно, исподволь, нежностью, лаской, страстью…».

Девушка была в брюках, что в те времена было редкостью. Под светлой кофтой волнующе трепетала девичья грудь. Чёрные волосы были повязаны зелёной лентой.

«Восточная амазонка!» – подумал Артём.

Через минуту она вышла и направилась к нему.

– Вы – доктор?

– Да. Что случилось?

– Поехали. Сестра рожать должна…

– Далеко?

– Три часа хода…

Из юрты вышел хозяин, и Артём попросил его оседлать лошадь.

– Не умеешь? Это просто. Смотри!

Он взял седло и уздечку, и через минуту лошадь была оседлана.

– Поехали!

Девушка вскочила на коня.

– Только не очень быстро… Сколько сестре?

– Пятнадцать. Боится, первые роды…

Артём взобрался на лошадь, и они поскакали в сторону синих гор.

Он едва поспевал за девушкой. Но чем дальше они мчались в это волшебное царство гор, тем лучше чувствовал себя Артём. Наконец понял, что и он здесь кому-то нужен. А ведь как важно знать, что ты кому-то нужен! И не беда, что больно скакать рысью. Боль уже не такая острая, а девушка, скачущая впереди, столь прелестна и привлекательна, что эта бешеная скачка тоже кажется сказочной. Впрочем, он не мог себе объяснить, что это вдруг его так увлекло. Все годы учёбы в институте он работал: сначала санитаром, потом и фельдшером на скорой помощи, и ему не раз приходилось принимать роды даже в машине. Всё должно быть хорошо! А здесь прекрасный вид на речку, чистый горный воздух и – никаких проблем. Хотя, судя по тому, как встревожена эта амазонка, проблемы обязательно будут… А по-русски она говорит сравнительно легко. Интересно, окончила ли она школу? По виду ей лет шестнадцать, семнадцать.


Через два часа бешеной скачки девушка вдруг остановилась и подождала, когда к ней подъедет Артём.

– Теперь мы пойдём по узкой тропе прямо над пропастью. Отпустите поводок. Конь сам найдёт дорогу.

У Артёма сжалось сердце. Когда он смотрел вниз, у него кружилась голова. А здесь нужно было ехать на коне! Но делать нечего. Не будет же он показывать этой чертовке, что элементарно боится.

– Тебя как зовут? – спросил он, чтобы что-нибудь спросить.

– Нана;. Вы не бойтесь. Конь никогда не подведёт…

– А кто тебе сказал, что я боюсь? Поехали…

Они въехали в ущелье, и лошади ступили на тропу, вырубленную в скалах прямо на отвесной стене. Вниз Артём старался не смотреть. Впрочем, дна бы он и не увидел. Где-то внизу грохотала горная речка. Лошади шли осторожно, словно понимали грозящую им опасность.

Проехав метров пятьсот, они вышли на пологий склон, где яркая зелень лугов и голубое небо делали мир сказочным.

– Вот мы и дома, – проговорила девушка и пришпорила коня. Артём пришпорил и свою лошадку.

На горизонте виднелось стойбище.

Подъехав, Артём сошёл с лошади и спросил:

– Где больная?

– В юрте. Заходи, товарищ доктор, совсем давно тебя ждём, – сказал  парень. – Схватки уже давно начались… Рожает жена…

Артём с недоумением взглянул на парня, потом перевёл взгляд на девушку. Попросил дать ему мыло и полить на руки. В юрте возле роженицы возилась женщина.

На смятой простыне, брошенной прямо на шерстяной ковёр, лежала девчушка лет пятнадцати и стонала, как только начинались схватки. По частоте и силе их Артём понял, что рожать она будет нескоро, вечером или ночью. Попросил приготовить чистые простыни, вскипятить воду. Потом, порывшись в своей сумке и ничего не найдя, ввёл роженице камфару, универсальное в то время лекарство. Подумал, что хуже не будет, а сердце подкрепить нужно. Он не разрешил никому входить и у входа поставил взволнованного мужа.

Часам к восьми, наконец, крики постепенно стихли и стал слышен лай собак, разговор сидящих на корточках старух, редкое блеяние овец и непонятные споры местных ребятишек. Они жили своей жизнью и не обращали ни на кого внимания.

В юрте было сумрачно и душно. Роженица с надеждой смотрела на доктора.

– Пора. Несите водку, – сказал Артём. Когда распоряжение было выполнено, открыл бутылку и стал мыть руки. Потом, вытянув средний и указательный пальцы правой руки, погрузил их в чрево роженицы, нащупывая тонкую стенку пузыря, который слабо пружинил при надавливании. Он разорвал пузырь, и на него хлынули воды, залив руку. Нажимая рукой на живот, стал словно выдавливать младенца. И младенец стремился в этот мир, но собственных сил ему не хватало. Артём кончиками пальцев помог ему. Тот рванулся наружу, в жизнь, и оказался на его ладони.

Громкий крик оповестил бескрайние просторы, что родился новый хозяин этих гор.

Откуда ни возьмись, у юрты собралось много народа. Все поздравляли отца, дарили подарки, желали счастья матери и новорождённому, благодарили доктора.

Двое мужчин зарезали барана, и женщины стали готовить угощение…

– Спасибо, доктор, – сказала Нана;, счастливо улыбаясь.

– Сколько лет вашей сестре?

– Пятнадцать.

– И вы замужем?

– Конечно! У меня уже двое детей!

– Когда же вы успели?

– Здесь рано выходят замуж. Меня Ахмед взял в жёны, когда я училась в восьмом классе.

– Так вы школу не окончили?

– Восемь классов.

– А ваша сестра?

– Тоже восемь классов. Лейла не сестра мне. Она – вторая жена Ахмеда!

Артём с изумлением посмотрел на Нана;.

– И у вас нет ни капли ревности? – спросил он.

– Зачем ревновать? Мне хорошо, и Лейле хорошо. Нам нечего делить. Ахмед любит нас обоих…


На торжественном застолье голова барана досталась Артёму. Он не знал, что с ней делать, и растерянно смотрел на Ахмеда. Тот улыбнулся и сказал:

– Возьми кусочек и потом отдай другому. Это большой уважение тебе!

Артём оторвал кусочек мяса и передал блюдо с головой соседу. Женщины за столом не сидели. Они прислуживали мужчинам.

Артём огляделся. Невдалеке стояла большая юрта, у входа которой, как знамя, развевалась зелёная ленточка. Вдалеке, у самого горизонта, виднелись другие кишлаки. Похоже, именно сюда и направлял его главный врач. Он решил завтра же сделать обход этих стойбищ.


После сытного ужина Артём думал о том, куда бы нырнуть, чтобы спокойно поспать после тяжёлого дня. Младенец спал в люльке, привязанной к балке у потолка. Юная мамаша тоже спала.

Солнце скрылось за горами, окрашивая их в яркие и необычные цвета, отбрасывая радугу в небо. Фантастический вид напоминал картину Рериха.

До глубокой ночи отмечали рождение мальчика, которого назвали Чингизом.


– Доктор хочет отдохнуть, – вдруг услышал он насмешливый голос Нана;.

– Устал…

– Идём, я тебя отведу в свою юрту.

Она повернулась и пошла в сторону соседней юрты, даже не оглядываясь, идёт ли он за нею.

В просторной юрте было темно и прохладно.

– Выпей холодного кумыса, тебе сразу легче станет… Ты сегодня у нас самый важный гость.

Она положила на ковёр подушку и села, приглашая прилечь рядом.


Нежность… она всегда приходит лёгкими шагами, как дуновение ветерка в летний солнечный день, как лёгкое прикосновение крыльев бабочки… Нана; смотрела на Артёма огромными чёрными глазами, в которых блестели яркие блики, как в ночном небе блестят яркие звёзды. В них Артём увидел не просто нежность истосковавшейся девичьей души, а томление, желание и… мольбу. Но она была насторожена, как лань, достаточно было сделать лишь одно неверное движение, сказать не тем тоном, и… она исчезла бы, растаяла без следа …

Артём накрыл своей ладонью её маленькую руку…


На следующее утро Артём уже сам оседлал свою лошадь, попрощался с хозяевами и поехал в соседний кишлак.

Случаются в жизни необъяснимые вещи. Ещё вчера он даже во сне не мог себе представить, что такое может случиться, и вот…

Он постарался об этом больше не думать. Что случилось, то случилось. Но странное дело, девушка, казалось, не чувствовала угрызений совести. Это у них было в порядке вещей!


В самом деле, что нужно для счастья? Ясное небо, здоровье близких и… немножечко везенья! Он понимал, что можно в лужах видеть грязь, а можно и отражённое небо! Артём был открыт для счастья. Он вспомнил, что где-то читал: признаком мудрости является радостное восприятие жизни. И он, уже как опытный всадник, пришпорил свою лошадку, пуская её в галоп.