Новогодняя мишура

За три дня до Нового года в Ростове выпал снег, а температура упала до минус семи. Все обитатели двора, в котором жил Сергей, попрятались в квартирах. Наступило время наряжать ёлочки, варить холодец… Двор опустел. Правда, причиной этого могли быть и вдруг наступившие холода. Серое небо, бежевые стены девятиэтажек. Напротив строились две высотки – по шестнадцать этажей каждая. Переполненные мусорные жбаны. Вообще, ничего нового. И только большая стая голубей на белом снегу делала картину мозаичной. Кто-то подкармливал их, рассыпал крошки, зачерствевший хлеб, и они, благодарно урча, клевали угощение.

Двор притих, затаился в ожидании Нового года.

Напротив, на площади у районной администрации, установили ёлочку, украсили её гирляндами. Она стояла одинокая на площади, а вокруг неё ветер крутил в хороводе мелкие льдинки, сыпал их под ноги. На нотном стане проводов расположились вороны, и, глядя на них, так и хотелось напеть: «В лесу родилась ёлочка…». Они, кажется, и не замечали ни этого мороза, ни ветра. Сидели, обдуваемые со всех сторон. А с неба кто-то сыпал и сыпал мелкую ледяную крупу, и по дороге осторожно, словно на ощупь, ползли машины.

Люди, отоварившись в супермаркете, спешили спрятаться от ветра за стенами домов. Но защита была только кажущейся. Здесь дуло ещё сильнее, как в трубе…

Зима. В четыре дня – сумерки. Холодный свет фонарей почти ничего не освещал. Какой-то чудак старался отчистить от снега лобовое стекло своей машины, но не успевал соскрести примёрзший к стеклу снег с одной стороны, как с крыши, с других машин ветер подсыпал ему новую порцию…

А дома у Сергея тепло. К батареям не притронуться. В квартире полумрак. С тех пор как родители уехали жить в Подмосковье к брату, он не наряжал ёлочку. Покупал несколько сосновых веток, ставил их в большую хрустальную вазу и украшал их блестящей мишурой. Гирлянда разноцветных лампочек укреплялась у самого карниза – вот и всё новогоднее убранство. Впрочем, что ещё нужно?!

Новогодние праздники вызывали у него неприятные воспоминания. Несколько лет назад они с Леной встречали Новый год в ресторане. На вечере были и Дед Мороз, и Снегурочка. Все смеялись и веселились. Но именно после этого вечера жена ушла от него. Собрала вещи и, ничего не объясняя, исчезла, оставив записку: «Прости… Люблю другого… Не хочу обманывать… О Маришке не волнуйся…».

Сергей и не пытался ничего выяснять. Сердцу не прикажешь. Впрочем, и он, как ему казалось, любил другую. По крайней мере, всё время вспоминал свою первую в жизни школьную любовь.

Жена с дочерью уехали в Краснодар. Адрес он узнал у её подруги. Аккуратно посылал дочери деньги. Правда, первый перевод вернулся с припиской: «О дочери не беспокойся, ничего присылать не нужно. И ещё раз: прости!». Но Сергей продолжал посылать деньги, чувствуя в этом потребность. Потом узнал, что деньги Лена откладывает на книжку до совершеннолетия Маришки.

Когда-то в школе он был влюблён в Марию. Десять лет они сидели за одной партой. Училась Мария отлично. Сергей был твёрдым хорошистом. В школе они пережили насмешки и дразнилки одноклассников:

Тили-тили тесто!
Жених и невеста!

В одиннадцатом классе, тоже после новогодних веселий, они впервые были вместе, но это событие им показалось естественным. А в классе их давно все поженили, и даже учителя спрашивали:

– Ну, на свадьбу-то позовёте?

Сергей настаивал на свадьбе, а Мария, чтобы не огорчать мать, решила, что они поженятся после третьего курса.

Сергей, увлекавшийся историей, поступил на исторический, а Мария – на физмат. Она, единственная в классе, получила золотую медаль. Потом рассказывала, что на собеседовании профессор, парень лет двадцати пяти, в джинсах и тенниске, спросил её:

– А почему на курс теоретической физики? Разве вас не увлекают эксперименты?

– В теоретической физике больше степеней свободы, – ответила она. – Не нужны приборы, ускорители. Лист бумаги и карандаш! Свобода! Разве не это – самая большая ценность в жизни?

Экзаменатор внимательно взглянул на неё и улыбнулся.

– Ерунда! Вы живёте не в пустыне. Вокруг вас люди. Человек – существо общественное. Да и проверять свои теоретические фантазии вы будете экспериментом!

– Но все стремятся к свободе.

– Быть свободным тяжело. Вы просто не представляете, что это такое.

– Почему? Вполне представляю. Свобода – это свобода!

– Свобода – это необходимость брать на себя всю ответственность за то, что происходит. Это как горизонт. Вам кажется, что вы к нему приблизились, а на самом деле он от вас так же далёк, как и в начале пути.

– Но почему же все так её жаждут?

– Красивая сказка. Но что ж… Следует признать, что мне приятна ваша убеждённость. Значит, мы с вами ещё встретимся. Я веду курс теоретической физики…

Поступив, Мария с восторгом рассказывала Сергею о своих однокурсниках, о преподавателях, но эти восторги раздражали его. И у Сергея было что рассказать ей, но почему-то не хотелось. Впервые он не разделял восторгов Марии. Увлечённо занимался, выступал на семинарах с сообщениями и вскоре был замечен куратором курса из деканата. Его назначили старостой группы, привлекали ко всем мероприятиям... С Марией они встречались всё реже и реже, а на втором курсе Сергей неожиданно женился. Не мог не жениться. Девушка, с которой он проводил время, забеременела.

Мария в то время была увлечена своим профессором. Он был для неё примером во всём. В шестнадцать окончил школу с золотой медалью. Перескочил один класс. А в двадцать четыре защитил докторскую! Жил один, правда, любил женское общество, но никогда не отвлекался от главного: теоретической физики! Поэтому, когда Мария узнала о свадьбе Сергея, спокойно перенесла это известие. «Значит, не судьба, – подумала она. – Мужики полигамны, это нужно учитывать! Достаточно вспомнить великого Ландау!..».


После окончания университета Сергей преподавал историю в школе, а вскоре после Нового года, неожиданно для Марии, развёлся…

Жизнь текла по проторенному руслу. Жили они с Марией в одном дворе, но встречались редко. Мария после окончания университета поступила в аспирантуру, а через год защитила кандидатскую диссертацию.

С тех пор прошло три года. Однажды Сергей в школе увидел женщину, держащую за руку светловолосую девочку.

– Кто такая? – спросил он учительницу, записывающую поступающих в школу детей. – Почему не знаю?

– Волгина. Мать Леночки Волгиной. – Потом, взглянув на Сергея, укоризненно сказала: – Лавров, ты что, она же девочка совсем!

– У меня нормальная ориентация, и мальчики меня не интересуют, – ответил он и больше уже не выпускал её из виду…

Светловолосая, прекрасно сложенная (хоть сейчас на подиум!), с большими серыми глазами, она источала едва уловимый аромат, который волновал Сергея.

Наталья Михайловна была старше его на два года, но выглядела совсем юной. Они познакомились, и с тех пор все мысли Сергея были о ней. Она была в разводе, работала врачом-акушером-гинекологом в Центральной городской больнице. Неподалёку и жила с мамой, работавшей в детском саду воспитательницей.

Вскоре Сергей и Наташа подружились, стали вместе проводить свободное время, ходили в театр, водили Леночку в цирк. И вот, наконец, наступил момент, когда Сергей пригласил Наташу к себе.


Ровно в семь раздался звонок.

– Привет! Такие пробки. Целый час добиралась. Замёрзла!

– Привет-привет! – Сергей обнял и поцеловал Наташу, помог снять пальто, сапоги.

– Сейчас бы горячего чайку! – сказала она.

– Обижаешь! Я приготовил кое-что получше! Пошли на кухню. И рюмочку коньяка для согреву налью. Что у тебя на работе? Успокоился твой шеф?

– Нет. Он не скоро успокоится. Не понимает, что никто не в состоянии развиваться, общаясь исключительно с самим собой.

– Так и не пустил на конференцию?

– В том-то и дело. Варимся в собственном соку.

Они прошли на кухню, где стол уже был сервирован на двоих.

– Странно, – сказал Сергей. – Я о твоём шефе слышал только хорошее.

– Да он неплохой человек, но иногда как шлея под хвост… самодур. Неприязненно относится к Орлову и твердит, что у него учиться нечему. Утверждает, что бывали случаи, когда детей воспитывали животные, тогда они становились животными. Если ребёнка воспитывает преступник – он становится преступником.

– Что-то есть в этих рассуждениях. Кажется, Толстой говорил, что с умным умнеешь, а с дураком глупеешь. Может, и не стоит особенно жалеть?

– Да я уже смирилась…

После ужина перешли в комнату.

– Ты садись на диван… Сейчас мы зажжём гирлянду, свечи и будет у нас праздник.

– Не рано ли? До Нового года ещё два дня!

– А я хочу, чтобы у нас каждый вечер был праздником!

– И я хочу. Только Новый год я всегда провожу с мамой и дочкой. Можешь присоединиться!

Пламя свечи, разгораясь, колебалось, трепетало, как шампанское в бокале у Наташи.

– Это можно считать приглашением?

– Конечно!

– Я надену костюм Деда Мороза, а в мешке у меня будут подарки! Договорились! В этом году хоть на зиму похоже. А то – дождь и слякоть. Дед Мороз в калошах стоит…

Наташа допила шампанское и поставила фужер на столик. Сергей посмотрел в её глаза. Они смеялись, словно подбодряя его, приглашая заглянуть в душу. Обхватив за шею, она стала его целовать…

– Я так мечтала об этом, – шептала Наташа.

– И я…

– В самом деле, зачем люди живут на свете?

– Как это зачем?

– Для счастья! Вот для этого счастья!

Сергей прижал её к себе, поцеловал в шею… Наташа, пьяная от его поцелуев, расслабилась…

– Милый…


Утром мир потонул в глубине её серых глаз и казалось, что Наташа по-настоящему счастлива. Она лежала на спине, смотрела на потолок и улыбалась. «Странно! Мне сегодня даже ничего не снилось!». Когда-то она была уверена, что сновидения придуманы исключительно для того, чтобы люди не скучали во сне.

Когда проснулся Сергей, они ещё долго лежали расслабленные, боясь пошелохнуться.

– Серёжа! Почему ты пошёл на истфак? – вдруг спросила Наташа. – Обычно мальчишек привлекает техника.

– Выше этажом жил мой школьный товарищ, Лёвка Елагин. У них огромная библиотека. Лёвка с компьютером был на «ты». Интересные вещи рассказывал. В восьмом, кажется, классе я у него взял книгу – «Мифы народов мира», после чего и решил идти на истфак.

– Но история, говорят, всегда прислуживает власти.

– Это не история, а люди прислуживают. К тому же меня увлекают древние цивилизации, а не современность. А как ты стала акушером-гинекологом?

– Отчим был известным в городе гинекологом. И меня любил… Он мне помог поступить в институт. А когда я училась на третьем курсе, умер. Инфаркт… Хорошим он был человеком… и прекрасным врачом… Мне бы когда-нибудь доползти до такого уровня!.. – Потом Наташа взглянула на Сергея и воскликнула: – Нет, я так не могу! Поцелуй меня!

Сергей приподнялся и посмотрел на разбросанные по подушке золотые волосы, на огромные глаза, которые сейчас казались ему чёрными, и нежно поцеловал девушку в губы…

– Я люблю тебя!

– Если бы ты только знал, как я тебя люблю! Я так давно тебя ждала!

– Нет, это я тебя ждал!

Наташа рассмеялась.

– Не всё ли равно?! Хорошо, что мы нашли друг друга!

– Так переходи ко мне! Что тебя удерживает? Леночка? Я думаю, что в моих хоромах мы все разместимся, и я постараюсь ей быть хорошим отцом.

– В твоей однокомнатной нам троим будет тесно…

– И что ты предлагаешь?

– Леночка останется у мамы. Она живёт рядом с больницей. Я могу туда каждый день забегать. А дальше видно будет…

– Мне этот вариант не нравится. Я хочу иметь семью. Какая семья без детей?

– Разбогатеем, купим двушку. Да и своих детей заведём!

– Нет! Можно две квартиры поменять на одну большую и жить вместе с мамой. Она не молодеет, да и за детьми всё равно присматривать нужно…

– Ладно тебе! Размечтались!.. А чего мы лежим? Мне ещё час до работы пиликать… Ну, скажи, кто это придумал работу за день до Нового года? Какая это работа?!

Наташа уже давно не ждала от Деда Мороза подарков. Привыкла дарить их себе сама. Вот и сегодняшняя ночь, как она считала, была для неё прекрасным подарком. Эта непередаваемая атмосфера, этот неповторимый новогодний узор на стекле, сосновые ветки в хрустале, мигающие разными цветами гирлянды… От этих мыслей настроение у Наташи стало праздничным. Набросив на себя сорочку Сергея, она поцеловала его и пошла в ванную комнату.


Тридцать первого, сразу после работы, Сергей накупил продуктов и приступил к работе. Он хотел до прихода Наташи приготовить своё коронное блюдо. Какой Новый Год без гуся с яблоками?! Шум включённого телевизора и свисток чайника не отвлекали его от дела. Он нарезал овощи для салата, а в духовке, завёрнутый в фольгу, истекающий соком, томился гусь с яблоками. Сергей убавил огонь и ложкой собрал расплавленный жир, полил им уже готового к употреблению гуся.

– Боже, как вкусно пахнет, – воскликнула Наташа, пришедшая с работы. – Подожди, я переоденусь, вымою руки и помогу.

– Ничего не нужно. Я уже всё сделал. А что у тебя на работе?

– Всё то же. Бабы болеют. Лекарств не хватает… Что у нас может быть нового? А у тебя что?

–  Цирк… Одна учительница, ей лет тридцать, совратила идиота из десятого класса.

– Цирк, – кивнула Наташа. – И как она его совратила?

– Рассказывает, что давно его заметила. Оболтус оказался хитрым. Сам под два метра. Усики пробиваются. А она миниатюрная такая, с коротенькой юбочкой и выразительным декольте.

– И что, ей некому было сделать замечание?

– Кому замечание? Короче, она его попросила что-то там поправить в классе. Потом стала задерживать после уроков и, наконец, пригласила к себе. А этот оболтус сразу всё понял и решил, что роль альфонса ему вполне подойдёт.

– Она что, деньги ему давала?

– Не знаю… Грязная история. Учительница не имела права вести себя так. Что там у неё было, чего не было, – не знаю, но и её выгнали, и оболтус был вынужден уйти из школы. Так что и у нас бывают бури в стакане.

– Ничего себе буря в стакане…

– А что, у вас не бывает, когда врач с пациенткой заводит роман?

– Почему же не бывает? Но у нас люди взрослые. Отдают отчёт в своих действиях… Да и, как правило, это не становится достоянием общественности.

– А если узнают?

– А если узнают, наверно, тоже по головке не погладят…  Так тебе помочь?

– Ничего не нужно. Уже всё готово. Когда мы пойдём к маме?

– Не знаю, выдержит ли Леночка. Она так мечтает досидеть до двенадцати, чтобы увидеть Деда Мороза. Но у неё ничего не получалось. Засыпала часов в десять.

– Но Дед Мороз может прийти и раньше! Я и подарок купил.

– Подарок? У неё всё есть.

– Не думаю, что это у неё есть…

– Ну, хорошо. Тогда у меня предложение: давай что-нибудь поедим, а то я голодна как не знаю кто, соберёмся и поедем к нам. Возьмём Леночку и пойдём гулять. В городе сейчас так красиво. Огни, фейерверки.

– Хорошо…

Пообедав, они стали собираться. Для того чтобы всё увезти, Сергей вызвал такси. Анна Матвеевна, мать Наташи, предупреждённая по телефону, собрала девочку.

– Вы идите гулять, а я сама разберу, что к чему, – сказала она.

Они направились в парк. Сергей тянул саночки, на которых сидела Леночка. На деревьях, на ёлочках лежал снег. Он скрипел под полозьями, искрился на солнце. Неподалёку ватага ребятишек на санках съезжала с горки. Детский смех, фейерверки, конфетти – всё это делало их поход в парк праздничным. Леночка разрумянилась на морозце, весело смеялась.

Уставшие, но довольные, они вернулись, когда на улице уже было темно.

– Ты, дорогой, давно настроился на праздник, а я после работы никак отойти не могу, – сказала Наташа, раздевая дочку.

– А ты расслабься! Ты у нас Снегурочка. Не забывай!

Анна Матвеевна вышла в прихожую встречать внучку.

– Напрасно вы с нами не пошли. На улице сейчас так хорошо!

– Вы знаете, Серёжа, –  ответила Анна Матвеевна, – возраст накладывает свой отпечаток на стиль празднования. Мне очень приятно и весело, но заботы одолевают… Шестой десяток поди… А по молодости любили мы ёлочку во дворе наряжать. Муж, вы знаете, был много старше меня. Посадил он ёлочку на даче перед домом. Вот она зимой и летом стройная, зелёная была…

– И много-много радости нам приносила, – добавила Наташа, снимая пальто.

– А я помню, как к нам на дачу Дед Мороз приходил, – вставила Леночка. – Большой такой и почему-то грустный. Мам, а, мам, разве может быть грустным Дедушка Мороз? Я думала, он всегда должен быть весёлым…

– В новогоднюю ночь всегда происходят чудеса, – сказала Анна Матвеевна.

– Конечно, чудеса, – не могла успокоиться Леночка. –И сегодня ты приготовила селёдку под шубой! Разве они плавают в шубе?


Провожать Старый год сели в десять. Леночка зевала, но не хотелось  лишать её счастья посидеть за праздничным столом.

– А Дед Мороз придёт?

– Наверно… Детей в нашем доме много. Может, и не к нам первым, но зайдёт обязательно…

В одиннадцать Наташа аккуратно перенесла дочку в постель. Та уже крепко спала. Потом, стараясь не шуметь, пили шампанское за Новый год, за то, чтобы он был счастливым и мирным. А когда на часах было два ночи, Сергей и Наташа засобирались домой.

– Сейчас вряд ли найдём такси. Но я верю, что нам повезёт.

Анна Матвеевна молча смотрела на счастливое лицо дочери и понимала, что для них расстояние до Северного микрорайона – не расстояние. Когда любишь, время летит быстро, а пространство сжимается…


Землю укрыл  белый снег, а в воздухе висели снежные хлопья, наполняя зимней свежестью эту ночь. Они шли по тротуару, то и дело оглядываясь, не идёт ли в их сторону какая-нибудь машина? Дойдя до площади Ленина, наконец, увидели «газель».

– Неужели маршрутка?

– Ещё не факт, что остановится.

Сергей поднял руку, с надеждой глядя на маршрутку. И, о чудо! Она остановилась.

– Вам куда, граждане хорошие? – спросил водитель.

– На Северный!

– Полтинник с носа.

Они сели. В салоне никого не было. Наташа прижалась к Сергею и смотрела на него влюблёнными глазами. «О, Бог мой, как ты красив», – чуть ли не вырвалось у неё. Ей хотелось, чтобы эта дорога длилась вечно. А Сергей обнял её правой рукой и прижал к себе.

– Тебе не холодно?

– Нет! С тобой мне хорошо! Пройдут годы, а мы будем вспоминать этот Новый год и всё, что ему предшествовало…  Разве это не чудо?

– В жизни иногда случаются чудеса…

Наташа смотрела на Сергея и была счастлива. Наконец-то чувство одиночества покинуло её. Мир стал другим. Она закрыла глаза и положила голову на его плечо.


Арон Львович Елагин, грузный седой мужчина пятидесяти пяти лет, медленно спускался по лестнице. Жил он на четвёртом этаже и практически не пользовался лифтом. С тех пор как сын купил однокомнатную квартиру недалеко от мединститута, они остались с женой одни и подумывали о том, чтобы поменять свои хоромы на меньшую площадь, но ближе к работе. А работали они в Центральной городской больнице.

Дочь их жила в Москве, работала в страховой компании. Когда-то Олюшка, их первенец, была прекрасной девочкой, умной, послушной… Но после окончания школы её словно подменили. Уехала учиться в Москву, а на втором курсе выскочила замуж. Жила с мужем в купленной им по случаю однокомнатной квартире неподалёку от метро «Кутузовская». Родители Олега, бывшие партийные функционеры, жили в шикарной квартире. Вскоре Ольга забеременела и родила Ванечку. Время было лихое, смутное. Прекратил своё существование Советский Союз. Слабость власти ощущалась на всех уровнях. Казалось, всё шаталось. Олег поехал в Чечню защищать страну от сепаратистов, но после контузии вернулся, найти работу не мог и стал беспробудно пить. А вскоре они разошлись. Ольга долго ещё вспоминала, как это произошло.

– Ты хочешь сказать, что я тебе не подхожу? – бросил Олег ей в лицо.

– Нет! Что ты?! Это не ты мне, это я тебе не подхожу. Ты со мной стал деградировать. Тебе нужна совершенно другая женщина. Та, с которой ты будешь чувствовать себя настоящим мужчиной! А сыну отец нужен!

– Но меня ты устраиваешь! Вот только выпить с тобой нельзя! И не говори, что я сижу у тебя на шее! Я получаю пенсию!

– Вот именно. Я не могу позволить тебе так опуститься, хотя бы потому, что тебя по-настоящему любила.

– Я люблю  Ванятку… и тебя!

– Ага. И я тебя. Поэтому и уходи…

Он ушёл, забрав только свои вещи.

Окончив институт, Ольга тщетно пыталась найти работу. Но вскоре по просьбе отца Олега её приняли в страховую кампанию.

Сын же Арона Львовича, Лёва, успешно окончил медицинский институт и поступил работать в кардиологическое отделение четвёртой городской больницы. Он был холост, женщин сторонился, а на вопросы приятелей шутил: «Не до них! Защищу диссертацию, потом посмотрим!». Но, конечно же, причина была совершенно другой. Просто не попадалась ему та, которая бы зацепила, да так, чтобы ни о диссертации, ни о чём другом не хотелось бы думать.

В школе ему нравилась Мария, с которой он учился в одном классе, но она дружила с Серёгой Лавровым. Лёва больше не хотел ни на кого смотреть. Он мечтал о Марии. Это чувство то усиливалось, то ослабевало. В институте было много девушек, но ни одна из них не вызывала у него такого чувства, какое вызывала Мария.

Потом учёба в институте закружила, завертела его, и однажды он узнал, что Сергей женился, и вовсе не на Марии. Это для Лёвы было сильным потрясением. Он стал искать встречи с бывшей одноклассницей. Поджидал её во дворе, у университета, но когда и встречал её, вдруг все слова куда-то улетучивались и он не знал, что ей сказать. Всё ограничивалось короткими:

– Привет!

– Привет!

– Как поживаешь?

– Всё нормально!

– Может, сходим куда-нибудь?

– Нет, у меня семинар.  Извини, я боюсь опоздать…

И вот незадолго до Нового года, когда Лёва особенно чувствовал своё одиночество, совершенно случайно встретил Марию неподалёку от супермаркета. Они разговорились, и Мария (о, Боже!) согласилась пойти с ним погулять. Они бродили по заснеженному городу, вспоминали школу… Потом Лёва пригласил Марию в театр. Он не знал, что там идёт, но какое это имело значение?! Мария согласилась.

Лёва целый день ни о чём думать не мог. Он отутюжил свой костюм, отполировал туфли, купил билеты и то и дело поглядывал на часы. Как же медленно они шли! Чтобы не толкаться в автобусе, заказал такси. После концерта пригласил Марию в кафе.

С тех пор они стали встречаться. Лёва был счастлив. Он не ходил, а порхал на работе. Его счастливая физиономия сначала вызвала у коллег удивление, а потом заведующая в ординаторской сказала ему:

– Лев Аронович! Даже неприлично быть таким счастливым! Вы же не артист, а врач! Подходите к Жуковой, которая уже у края могилы, а на вашей физиономии такое счастье написано, что, поверьте, мне было неприятно…

– Вы правы. Может, мне взять отпуск за свой счёт?

– Так что случилось? Не влюбились ли вы?

– Влюбился! Ещё как влюбился!

– Ну, что ж. Это не надолго. Пройдёт! Постарайтесь всё же не демонстрировать своё счастье нашим больным…


Лёва внешне сильно отличался от Сергея. Если Сергей был русоволосым атлетом, то Лёва – длинным черноволосым астеником. Глаза у Сергея были серыми, у Лёвы – карими. Нос у Сергея ровный, тонкий. У Лёвы – большой, мясистый. Казалось бы, ничего общего. Но Мария обоих знала с детства, давно замечала, что нравится Лёве. Это девушке было приятно, но тогда ни о ком и думать не могла, кроме как о Сергее.

В университете за ней ухаживали ребята, но после двух-трёх вечеров ей становилось с ними неинтересно и Мария прекращала встречи.

И вот, наконец, как казалось Марии, и к ней пришла настоящая любовь! Она вернулась с работы в три часа дня. По дороге накупила продуктов к праздничному столу, различные сувениры, подарки. Любила дарить подарки. Но настроение у Марии было пасмурным. То ли идея, над которой она билась последнее время, оказалась никчемной, то ли слова Лёвы её отрезвили. Странное дело, он далёк от физики, а суть уловил!

– Твои физики свои вопросы решают на пальцах, – сказал он ей несколько дней назад, – а уж потом обставляют их математическими формулами. Такова традиция. Раздувают из маленькой кротовой горочки воображаемый грозный Эверест. Математическая эквилибристика. Это же самое можно сказать проще.

– Нет более лаконичного языка, чем математика, – возражала Мария. Но ей было приятно, что Лёва заинтересованно спорил с нею. А настроение почему-то испортилось. Понимала, что человек должен уметь сам себе создавать настроение. Но делать этого не могла.

Сегодня всё, наконец, должно было решиться. После истории с Сергеем она уже боялась загадывать наперёд. Вспомнила, как переживала после предательства Сергея. Потом смирилась со своей участью и ринулась в науку со всей страстью, на какую была способна. Вначале на конференции молодых учёных сделала доклад, который наделал много шума. Это на какое-то время позволило ей забыть Сергея.

В своей работе она пыталась предсказывать глобальные катастрофы, в частности землетрясения. Из её выкладок получалось, что в ближайшие десять лет миру грозит сильнейшее землетрясение, которое по масштабу будет сравнимо со стихийным бедствием у берегов Индонезии. Она предложила алгоритм, с помощью которого можно было прогнозировать, где и когда произойдут землетрясения.

Это было очень смело. Предсказывать землетрясения с высокой вероятностью учёные пока так и не научились.

Сообщение вызвало много споров. Мария опубликовала статью в солидном физическом журнале.

– У вас кандидатская почти готова. Нужно будет дать литературный обзор, и всё! – сказал ей профессор и улыбнулся. Последнее время он демонстрировал ей свою симпатию.

Мария согласилась.

Шеф был лет на  десять старше неё. Именно тогда она впервые подумала о нём как о мужчине. Но вскоре разочаровалась. Случайно стала свидетелем, как он придерживал за талию Люсю Смирнову, младшего научного сотрудника их лаборатории. «Вот и этот петушок», – подумала Мария и перестала о нём думать.

Вскоре защитилась, но этот факт мало что изменил в её жизни. А потом появился Лёва, школьный товарищ, врач-кардиолог. Они не скрывали свою близость, но подруг у Марии не было, и единственно, с кем она поделилась своим счастьем, была её мать. Елена Борисовна обрадовалась за дочь.

А вчера Лёва предложил ей вместе встретить Новый год.

– Ты смущаешься, словно первый раз приглашаешь девушку к себе, – сказала Мария.

– Новый год обычно я встречал с родителями… Это семейный праздник.

– Ладно. Проехали… Мы будем одни?

– Разве нам кто-то нужен? Мы днём поздравим твою маму. Потом заедем к моим… Они же живут рядом. А потом поедем ко мне…

Мария взглянула на него и улыбнулась. Она поняла, что Лёва, наконец, решил представить её своим родителям.

Подойдя к дому, он набрал номер квартиры, спросил в домофон, изменив голос:

– Деда Мороза вызывали?

– Какого Деда Мороза? Кого вам нужно? – не узнала сына Розалия Наумовна.

– Мамуля, открывай! Свои!

Когда они вошли, стол уже был накрыт.

– Мамуля, папа, познакомьтесь! Это Мария, моя Снегурочка! Я её очень люблю!

Мария смущённо потупилась, зорко наблюдая, как отреагируют родители Лёвы на его признание. Арон Львович улыбнулся, радостно хмыкнул и помог Марии снять пальто. Розалия Наумовна вытерла о фартук руки, оценивающе взглянула на Марию и тоже улыбнулась.

– Наконец-то! Я уж думала, что не доживу! Очень хорошо! Вы проходите в комнату!

– Мы ненадолго…

– Вы куда-то идёте встречать Новый год? – спросила Розалия Наумовна.

– Идём, мамуля, идём…

Они вошли в комнату. Поджав под себя ноги, на диване сидела Ольга, счастливо улыбаясь, стараясь не смущать гостью своим повышенным вниманием. Она с сыном приехала встречать Новый год к родителям из Москвы.

– Привет, Олюшка, привет, сестрёнка, – сказал Лёва, чмокнув её в щёчку. – Как ты?

– Никак. Страхую! Ты не хочешь застраховаться?

– От чего бы я хотел застраховаться, к сожалению, ты не страхуешь! Да и в денежном выражении это определить нельзя!

– От этого, Лёвушка, застраховаться нельзя!

Арон Львович уселся в кресло и посмотрел на сына.

– Что нового, сынок?

– Ничего… Воюем…

– Значит, жить будем. Человечество – это единая форма живой материи. Внутри него, как и внутри любого организма, происходит борьба, в результате чего выделяется энергия. Именно за счёт неё оно и существует.

– О чём ты? Сколько сил трачу на бесполезные споры! Выделяю энергию, а она – словно песок сквозь пальцы!

– Не ворчи. Истина добывается в борьбе! Да и сильнее становишься. А вы, Машенька, физик? – спросил Арон Львович, взглянув на Марию.

– Физик, – ответил за Марию Лёва. – Она недавно защитила кандидатскую…

– Вы живёте с родителями?

– С мамой. Она работает в библиотеке. А папа погиб в Афганистане…

– Простите… Не будем о грустном. А где живёте?

– В этом же дворе, только наш дом напротив, дробь три…

– Вот жизнь настала, – удивилась Розалия Наумовна. – Живём в одном дворе, а друг друга не знаем. Да, что – во дворе! Я не всех знаю из своего подъезда!

– Это мы в их дворе живём, –  улыбнулся Лёва. А с Марией я десять лет в одном классе проучился. Правда, вы редко ходили на родительские собрания. А так бы вспомнили маму Мариши, Елену Борисовну Новикову! Она была в родительском комитете.

– Да, да! Я, кажется, припоминаю, – сказал Арон Львович. – Так, может, пригласите вашу маму к нам? Вместе и встретим Новый год. Чего же она там одна?

– Она поехала к своему брату. Дядя живёт на Западном, и Новый год она всегда встречает там.

– А, тогда другое дело…


Когда в десять вечера они поехали почти в пустом автобусе в центр, Мария вдруг сказала:

– Каждый Новый год под залпы шампанского мы будем вспоминать наш праздник! У нас это будет как начало новой эры!

– А я раньше ненавидел праздники, – тихо проговорил Лёва. – Всем весело, а мне хоть волком вой. Ненавижу. Мне всегда хотелось куда-то убежать от слащавых поздравлений.

– Неужели у тебя никогда не было девушки?

Лёва ненадолго замолчал, вспоминая свой первый и единственный опыт.

Это было, когда он учился в институте. Она сама поцеловала его, да так, что он на мгновенье потерял сознание. Голова закружилась. Вся страсть этого мира, вся боль и нежность, вся нега и всё напряжение в один миг, в одну секунду пронеслись у него перед глазами и взорвались внутри. Ради этого мгновения стоило жить! Но он не знал, что за этим следовало делать. Она ждала продолжения, но… не дождалась.

После этого он избегал встреч с девушками. Единственной желанной дамой для него была медицина. На третьем курсе увлёкся кардиологией. Видимо, сказалось влияние отца. Очень скоро, на зависть сокурсникам, легко читал кардиограммы, совершенствовался в современных методах диагностики. В свободное время ходил в отделение, где работал отец, просиживал с его коллегой в кабинете, где делали УЗИ сердца. Время охлаждает чувства и лечит от любви.

– Пройдут годы, и когда-нибудь мы услышим плач нашего внука!..

– У нас ещё детей нет! – улыбнулась Мария.

– Будут. Мальчик и девочка, – убеждённо произнёс Лёва. – Ты будешь «матерью семейства»! Но и тогда мы будем вспоминать этот Новый год!

– А я всегда любила праздники, особенно день рождения и Новый год. Любила искать под ёлочкой подарки. Лет до десяти верила, что их туда кладёт Дед Мороз. Любила наряжать ёлочку. Это так приятно! Именно в этот момент возникает ощущение, что у тебя есть дом, семья, есть люди, которые тебя любят. Как-то я положила Деду Морозу под ёлочку записку со своим пожеланием. Долго не могла понять, как он узнал, что я хотела альбом и цветные карандаши?! А утром нашла там и альбом, и большую коробку с цветными карандашами. Давно это было. Но вспоминаю с теплотой. Как не любить такой праздник?! Он всегда мне дарил какое-то чудо. Вот и в этом году он мне подарил чудо! И Дедом Морозом в этом году будешь ты! Ты подарил мне счастье!

А Лёва вдруг подумал, что ему будет непросто привыкнуть к Марии в его келье, где он привык быть один. При этом он страстно желал, чтобы она была с ним. Такая раздвоенность ставила его в тупик, но он решил покончить со своим одиночеством! Все его однокашники давно обзавелись семьями, а он до последнего времени, как мальчишка, ходил в джинсовом костюме и ужинал в кафе напротив.

Сначала Лёва думал, что Марии будет с ним скучно. Он не всегда мог поддерживать разговор. Мария была начитанна, образована. Он же увлекался медициной, и кроме неё его мало что интересовало. Но, увидев, как Мария заинтересованно слушала его, как задавала вопросы, высказывала своё мнение, понял, что с нею ему повезло. Потом его стали терзать мысли: сможет ли он дать ей счастье? Подумал, что от одиночества невозможно избавиться, оно навсегда останется с человеком, до самой смерти. Лёва отгонял эти страхи, но навязчивые мысли снова и снова тревожили его.

Мария тоже волновалась. Впервые в жизни она должна была остаться с мужчиной на всю ночь! Но она не анализировала свои чувства. Лёгкое волнение прошло, едва они переступили порог его квартиры.

Комната была просторной, хорошо обставленной. Обращали на себя внимание полки с книгами, стол с компьютером и необычно большим монитором, домашний кинотеатр… Всё сияло чистотой. В углу светилась мигающими лампочками искусственная ёлочка. Но странное дело: в комнате пахло хвоей!

Лёва помог Марии снять пальто и, взяв девушку за плечи, стал её целовать. Мария ответила на поцелуи, прижалась к нему и задохнулась от счастья. Но когда возбуждение стало нарастать, она легонько отстранила его, сказав:

– Нужно проводить Старый год… У нас впереди целая ночь!..

Мария настояла, чтобы пировали они на кухне.

– Не стоит усложнять…

– Но праздник же!

– Но мы же свои люди…

Против такого аргумента Лёва не возражал. А Мария вдруг вспомнила, что в прошлом году Катюша Никанорова из их лаборатории в последний момент сбежала с собственной свадьбы. Не ушла, а именно сбежала. Сказать жениху о своём решении у неё смелости не хватило, вот она и попросила передать записку. И умчалась в Таганрог к подруге. Потом позвонила домой. Мать спросила: «Испугалась?». Катюша ответила: «Испугалась! Мне кажется, я всё ещё люблю Николая!». «Чего же шла в загс с Леонидом?» – спросила мать. «Боялась остаться одной»…

Но Мария вовсе не торопилась замуж, не боялась остаться одной, хотя, чего скрывать, замуж ей хотелось. Хотелось какой-то определённости, семьи. Да и спокойствия матери. Та, похоже, желала этого больше дочери. Но кроме всего, Мария чувствовала, что у неё зарождается большое чувство к Лёве, которого знала столько же, сколько помнила себя.

Потом Лёва открыл шампанское. Провожали старый год, встречали Новый. Что-то говорили, что-то вспоминали. Мария почти ничего не слышала. Она была пьяна не от шампанского, а от мысли о том, что должно произойти. Она тоже боялась, но решила, что это – не глобальная катастрофа и она выдержит! Ей всё нравилось, и она была счастлива. Вдруг, охмелевшая, спросила:

– Лёвушка, может, я недостойна быть твоей женой?

– Не понял? Почему? Я люблю тебя!

Он обнял её и стал страстно целовать…


Лёва приподнялся на локтях и взглянул на спящую Марию. Разбросанные по подушке смоляные волосы девушки приятно щекотали его. Потом он стал думать о предстоящей свадьбе. «Хорошо бы вообще избежать этой шумихи. Посидим у родителей, выпьем шампанского, и… Нет, наверно, Мария захочет покрасоваться в свадебном платье… Да и её коллеги не поймут… Впрочем, кому какое дело. Это же наша свадьба! Пусть Мария решает…».

Он неслышно встал, достал из ящика письменного стола колечко, которое купил накануне, и положил его под ёлочку.

Когда Мария проснулась, Лёва снова стал её целовать. Все его сомнения вдруг улетучились, и он спросил:

– Когда мы пойдём в загс? Мои не одобряют гражданских браков.

– Сейчас новогодние каникулы. Когда загсы начнут работать, тогда и пойдём… А ты уверен, что тебе это нужно?

– Конечно! Я ведь люблю тебя с восьмого класса!

Мария молчала, и только искрящиеся глаза и улыбка говорили о том, как приятно ей это слышать.

– К тому же, я думаю, мы идеально подходим друг другу. Кстати, нужно взглянуть, не принёс ли нам Дед Мороз подарки?

Мария встрепенулась:

– Не знаю, как Дед Мороз, но мой подарок дома…

– А мой – под ёлочкой.

Мария вскочила с постели, укутавшись в одеяло, нашла колечко и воскликнула:

– Колечко! С бриллиантом! У меня никогда не было таких дорогих украшений! Спасибо, милый…

Она стала целовать Лёву. Потом упала на спину, притянув его на себя…

Они ещё долго лежали, о чём-то говорили, и чтобы выразиться яснее, им помогали глаза, руки, поцелуи…

– …А что касается твоего увлечения глобальными катастрофами, то обещаю почитать об этом, так что у тебя будет с кем спорить.

– Ладно тебе смеяться. Это действительно меня увлекает. Но я могу говорить и не об этом. Вот скажи, когда ты в последний раз был в филармонии? Какую книгу сейчас читаешь? Молчишь? Вот то-то!

– Почему?! Читал Платонова. И в филармонии я был сравнительно недавно. Сороковую симфонию Моцарта давали. Сейчас читаю статью Стани;слова Грофа. Крупный психолог! Отец подсунул.

– Я говорю о современной художественной  литературе.

– Нет времени, да и не очень интересно пишут наши авторы.

– А у меня они иной раз рождают свежие мысли, помогают решить задачу.

– А что тебя сейчас занимает? Я надеюсь, что, если ты не будешь говорить очень сложно, я тебя пойму.

– Ну, что ж, слушай! Именно Луне мы обязаны тем, что наша планета оказалась пригодной для жизни. Многочисленные расчёты показали, что без неё изменения температуры уничтожили бы всю жизнь на Земле. Вернее, даже не позволили бы ей появиться.

– А что, у других планет нет таких спутников?

– Нет. Мы использовали специальную математическую модель, которая описывает изменения температуры на поверхности планеты. Изучали климат воображаемой планеты, меняя такие характеристики, как наклон оси, скорость вращения, распределения континентов и океанов, и свойства, отвечающие за перенос тепла в атмосфере. Я ясно говорю?

– Пока всё понятно. И что у вас получилось?

– Если подставить в формулы земные значения, получаются вполне пригодные для жизни климатические условия и их сезонные изменения. А вот если скорость вращения вокруг собственной оси выше, на планете наступает оледенение. При бо;льшем наклоне оси погодные условия окажутся очень суровыми: невыносимо холодная зима, сменяющаяся нестерпимо жарким летом.

– И о чём всё это говорит?

– Что во Вселенной много планет, заселённых разумными обитателями. Франк Дрейк предложил уравнение для определения вероятности контакта с внеземными цивилизациями для человечества. Разве это не интересно?

– Интересно! Но я думал, что ты занимаешься глобальными катастрофами.

– И ими тоже. Теоретическая физика это тебе не хухры-мухры.

– Понял. Это мухры-хухры… А я в школе программные вещи читал. Мне было интересно. Помню, ты побеждала на Олимпиадах. По математике, физике. Меня же увлекали биология, химия… С пятого класса решил, что буду врачом. Наверное, я честолюбив… А в восьмом мечтал, чтобы ты смертельно заболела, а я бы тебя спас!..

– Давай-давай! Признавайся в своих грехах.

– А я что делаю. Каюсь. Пришёл со школы, и за уроки…

– А у меня иначе. Я после школы часто бежала к маме в библиотеку. Там в читальном зале делала уроки, а потом увлекалась фантастикой… Впрочем, хватит разговоров. Я сейчас умоюсь и приготовлю завтрак.

Мария набросила Лёвин халат и пошла в ванную комнату. Через некоторое время она крикнула, чтобы он шёл завтракать. Когда Лёва зашёл на кухню, он снова ощутил атмосферу праздника.

– Ты знаешь, чего бы я хотела?

– Чего?

– Чтобы тебе никогда не было со мной скучно! Вот за это и давай выпьем остатки нашего шампанского!

– Хорошо! Только я пью, чтобы тебе не было со мной скучно! Я привык тебя считать очень умной, почти богиней. Мне до тебя ещё расти и расти! Но я постараюсь! И ещё я хочу сказать, что люблю тебя! Но мне кажется, я начинаю привыкать к такой жизни, и мне она нравится. Ради неё можно и умереть!

– Нет уж, живи! Иногда самое трудное в жизни начинается именно тогда, когда кажется, что все трудности позади.

После завтрака Лёва натянул на себя свитер и вышел на лоджию покурить. Курил он не часто и всегда с удовольствием. Попытался вспомнить, что он читал о глобальных катастрофах? На ум приходило только вероятное столкновение Земли с метеоритом. Но при чём здесь закономерность? И что здесь можно рассчитывать?

Погасив сигарету, вернулся на кухню и спросил Марию, словно продолжая разговор:

– Под глобальной катастрофой ты имеешь ввиду столкновение с метеоритом?

– Не только. А землетрясения, торнадо?! Каждые двадцать шесть тысяч лет полюса меняют местоположение. Это своеобразная петля времени. В результате происходят изменения климата. Наша планета кувыркается. Об этом же говорил космонавт Джанибеков, который наблюдал такое «кувыркание» предмета, плавающего в невесомости. Во время этого «кувыркания» один большой континент погружается в глубины океана, а другой поднимается из этих глубин. Ты представляешь эту катастрофу?! Конец Света!

– И что ты можешь сделать? Это нужно принимать как данность.

– Нужно предупредить грядущие поколения о надвигающейся угрозе. Именно для этого были воздвигнуты Египетские пирамиды. С их помощью нам сообщили, когда конкретно в очередной раз Земле будет грозить катастрофа.

– И когда? Мы успеем подать заявление в загс?

– Успеем… Пока нам ничто не грозит. Эволюция и история развиваются по кругу, однако каждый последующий оборот совершается на другом уровне. Подобное представление было и у древних ацтеков, которые видели в витой раковине символ смены веков.

– Интересно… но непривычно. – Лёва подошёл к Марии и поцеловал её. – С Новым годом, Машенька! Это была незабываемая встреча Нового Года. Теперь мы всегда так будем встречать Новый Год, не в компании, а вместе и наедине…

Мария убрала со стола, и они пошли в комнату.

– В этом году зимние каникулы у нас большие. Что мы будем делать? – спросила Мария.

– Во-первых, ты переедешь ко мне, – ответил Лёва и снова обнял девушку…

За окном в воздухе висели хлопья снега. За считанные минуты всё вокруг снова стало белым. Ветра не было, и большие снежинки долго висели в воздухе, пока не ложились на землю.

На подоконнике спал рыжий кот. Он равнодушно глядел на Марию, и от этого взгляда ей становилось не по себе.