Часть 4. Суждения о правде

Ночь только вступила в свои законные права, а на небезызвестном нам балконе уже вовсю шел спор. Впрочем, обе стороны вели себя довольно мирно, разве что только голос иногда повышали, но тут же вспоминали, что за дверью спит мать, поздно вернувшаяся с работы, совсем уже убитая от ежедневной изнуряющей однообразности. Мальчик и кот встречались взглядом, понижали голоса на пару тонов и после секундного затишья возвращались к предмету своего спора.

- Боуи, не может быть такого, чтобы правды не было! Вокруг очень, очень много правды! Посмотри – все, кто учат, кто ведут за собой – они говорят правду! Я могу назвать тебе тысячи правд, и все они окажутся верными!

- Они будут верными для тебя, но это мало что значит, - терпеливо отвечал кот.

- Ну нет, - Джек не сдавался, - тысячи, миллионы, миллиарды суждений, которыми мы пользуемся в повседневной жизни! Например, ты – черный! Разве это не правда? Или у тебя один глаз! А я… Мне 8 лет, меня зовут Джек, я человек, у меня есть необычный кот!..

Мальчик выдохся и замолчал.

- Ты считаешь, что все это - правда? Что ж, я не могу отрицать. Но, смотри, где-то, в других галактиках или даже в других странах, в которых ты никогда не был (в которых никто никогда не был), я был бы всего лишь белым мышонком с одной ногой. У меня не было бы тебя, тебе было бы 800 лет, и звали бы тебя Робертом-львом. А котов в  этой стране никто ни разу бы не видел.

Джек посмотрел на своего мудрого кота, как на сумасшедшего, и уверенно заявил:

- Бред сивой кобылы.

- Ты так считаешь? – Боуи надрывисто засмеялся. Джек в ответ лишь серьезно кивнул. Кот сел, обернул хвостом передние лапки и дернул ушами. Так ему было проще сосредоточиться.

- Слушай внимательно, Джек. Возможно, тебе еще слишком рано понимать такое, но я все-таки попробую объяснить, а ты – попробуй понять. Мы никогда не беседовали с тобой на такие важные темы. Правды – нет. Для своей матери ты – ребенок, и это - правда, но для меня – друг, значит для меня то, что ты сын, правдой не является. Сейчас за окном – ночь, но позвони ты в любой город США – там будет день. Ты можешь часы, дни напролет убеждать собеседника, что на дворе ночь – это будет правдой для тебя, но у него-то день, у него солнце! И пока ты не поймешь, что где-то, возможно не так далеко от тебя, все обстоит совершенно по-другому, ты так никогда и не признаешь, что да, правды нет, но и лжи нет тоже. Все суждения настолько поверхностны, все языки настолько скупы, что за 2 тысячи лет своего осмысленного сосуществования ни одно живое существо так и не сказало ни единой правды, ни единой лжи. То, что для тебя красное или синее – для дальтоника или паука не имеет значения. Для незрячих - нет света. Для тех, кто живет за полярным кругом – время не имеет значения. Так было испокон веков, так есть и сейчас. Мы застряли на определенном этапе развития, изобретаем технику, новые лекарства, но это всего лишь помогает не опускаться на ступень ниже, а не дает возможность сделать следующий шаг. Как только будут изречены первая Правда и первая Ложь, как только их смогут одеть в оболочку слов или хотя бы мыслей – лишь тогда мы поднимемся на ступень выше. И будем шагать, и шагать, и шагать вперед, разбрасываясь на каждом шагу всеми правдами и неправдами.

Джек потрясенно молчал, не зная, что сказать. Боуи тоже уже закончил, но все же нужно было кое-что добавить. Обязательно добавить.

- Запомни, Джек. С первыми Правдой и Ложью мы ступим на новую ступень, но не развития, а разрушения. Мир пока еще не готов к откровенностям, да и никогда не будет готов. Поэтому, пообещай мне, что ты никогда – Слышишь? Никогда! – не станешь искать Правды или, тем более, Лжи. Первое по своей силе менее разрушительно, чем второе, но они не могут сосуществовать друг без друга. Они заставят полететь этот чертов мир в тартарары, а затем накроют стол и выпьют красного вина за свою победу, с ухмылкой наблюдая, как медленно, но неизбежно, умирает то, что их создало. Правда и ложь похожи на таких маленьких чудовищ, которых называют новыми организмами и пытаются создать в закрытых лабораториях. И когда создают, все неизбежно идет не так, как ожидалось – либо они сразу же умирают и о них так никто и не узнает, либо уничтожают все, что попадется на их пути. А есть те, кто втирается в доверие, корчит милые рожицы, а по ночам высасывает жизни. Так вот, Правда и Ложь тоже сначала покажутся милыми. Их не будут скрывать от человечества, их будут крутить по новостям, им будут учить взрослых на курсах и детей в школах. Не останется ни одного человека, который не мог бы орудовать ими в повседневной жизни. Тогда-то все и начнется. Уверенно, не останавливаясь ни перед чем, Правда и Ложь уничтожат все на своем пути, даже то, что о них так и не узнало, если такое останется.

- Человечество еще не готово. Как трехлетние дети не готовы управлять народом, так люди не готовы знать о Правде и Лжи.

- Но трехлетние никогда не смогут им управлять, они слишком малы сейчас и будут слишком малы тысячу лет спустя, - чуть грустно заметил Джек.

- Знаешь, в любой другой ситуации я бы посоветовал тебе не загадывать вперед, но сейчас – ты прав. Три года – это слишком мало, - кот согласно кивнул, - только если дети вырастают, то взрослые – никогда.

- И что же делать, Боуи? Что делать?! – кот не хотел замечать, но заметил, что глаза мальчика стали подозрительно влажными, - если взрослые не вырастают, а дети вырастают, то в чем тогда смысл? Зачем детям вырастать? Они становятся такими же… Черствыми, пустыми! Такими же… взрослыми!

Мальчик уткнулся лицом в колени и подозрительно затих и напрягся, видимо, сдерживая слезы. Боуи нерешительно ткнулся мордочкой ему в макушку и так и замер, успокаивая молчанием. По-другому Джека было не успокоить, кот знал.

Когда напряженные плечи мальчика расслабились, Боуи снова заговорил:

- Так надо, Джек, вот зачем. Надо, чтобы дети вырастали. Надо, чтобы на их место приходили другие дети. Взрослые не вырастают, но зато они могут многое дать тому, что их окружает, а дети только все забирают себе. Таков круговорот жизни: рождение – детство – вырастание – взрослая жизнь – смерть – рождение. Эта цепочка нерушима. Взрослые, знаешь ли, тоже не хотят умирать, но понимают, что это неизбежно.

- Вот никогда ты не строил мне иллюзий, Боуи, - Джек тихо и немного неловко фыркнул.
- Уж извини за меня, - весело ответил кот.

На какое-то время они вновь замолчали. Их головы все так же соприкасались, и из-за того, что Джек был черноволос, казалось, что он и кот – это один целостный живой организм, с одними мыслями, с одной жизнью на двоих.

- Но знаешь, Джек, - негромко начал кот, - ты можешь попытаться не вырастать. Хоть это и обязательно, но законы природы – тоже законы, а все законы созданы для того, чтобы кто-нибудь их нарушал.

- Думаешь, у меня может получиться? – мальчик поднял глаза и с надеждой посмотрел на Боуи.

- У тебя – да, - уверенно ответил ему кот.

- Хм. А почему именно у меня?

- Потому что ты не смирился, ты действительно очень хочешь и в глубине души веришь, что можешь не вырасти. Это как верить в то, что можно летать. Если очень-очень сильно, то все действительно получится.

- Никто не хочет вырастать, - Джек пожал плечами.

- Не хочет – да, - покладисто согласился кот, - но покажи мне тех, кто действительно верит в то, что не вырастет?

Джек задумался, глядя на небо. Сегодня звезды не наблюдали за Лондоном свысока, все затянуло серыми тяжелыми тучами. Но и мальчик и Боуи их все равно видели – они вообще видели многое из того, что не видели другие.

И верили в то, во что больше никто не верил.

По-настоящему верили.