Рославль

РОСЛАВЛЬ

Пришли в Рославль (Могилёвское направление) ночью. Пасхальная ночь. Нас скопилось много. Привал, небольшой отдых прямо на улице. Видим, некоторые солдаты сообразили, побежали в церковь, где святили яйца, куличи, сыр и прочую снедь. Когда служба в церкви кончилась, наблюдаем, как по узким улицам городка растекаются людские потоки с зажжёнными свечами в руках. Огоньки свечей блестят в темноте как светлячки.
У соседней с нами части артиллерии не обошлось без чрезвычайного происшествия, правда небольшого.
Один паренек задремал, а тут, в темноте, на него наехала артиллерийская упряжка. Колесом наехала на ногу. Отправили в санчасть. Серьезного ничего не случилось, к утру вышли из Рославля.
Не помню, в каком городе, через реку, был немцами обрушен железнодорожный мост. Фермы свалились вниз и мы перебирались по останкам этого моста, как по скелету какого-то исполинского животного.
Перейдя реку, мы направились на север. Была стрельба. Видимо немцы тоже пытались форсировать реку, но это им не удавалось. А мы шли все дальше и дальше на север. Прошли ту деревню, где мы когда-то стояли. Забежали на квартиру к прежним хозяевам. Они обрадовались, поздравили меня. Тогда я был рядовой, а теперь уже офицер. И снова мы пошли к северу. Приближаемся все ближе к месту событий.
Повернули на запад. Туда же шли и другие рода войск.
Не доходя до одного крупного леса, нас догнала наша мотопехота на автомашинах. На дороге сгрудилось много войск.
Вдруг из леса, почти касаясь верхушек деревьев, вырвался самолет «У-2» и сделав крутой вираж, спустился на опушку леса, скрывшись под кроной деревьев.
Но вот послышался гул самолетов на большой высоте. Показались штук двадцать вражеских бомбардировщиков, они быстро стали снижаться.
Всех как ветром сдуло. Обозники погнали лошадей, побежали пешие к небольшой деревушке спрятавшейся в густой зелени лощины. Со всеми, видимо, убежали и мои. На дороге остались только автомашины.
Я отошел к межевому столбику и, сев на бровку канавы, наблюдаю за самолетами. Они пролетают прямо надо мной. Они начали бомбить, стрелять из бортовых пушек, из пулеметов.
Смотрю, ко мне пробирается санинструктор нашей роты Елагин. Наблюдаем вдвоем. Залегли за холмик, на котором стоит межевой столбик. Самая последняя машина подбита - загорелась. И больше никаких результатов, все впустую.
Когда самолеты улетели, и мы собирались искать своих, вдруг просвистела пуля, задев столбик. Мы рухнули в небольшую канавку за бугорком. По направлению определили - выстрел был от отдельных кустиков, около леса.
Кто может быть? Немца здесь быть не должно, далековато. Значит, кто-то из его добровольных помощников, каких-нибудь полицаев.
Взяли пилотку на кончик ствола автомата и осторожно стали высовывать из-за бугорка. Последовало два выстрела почти одновременно. Стреляли метко. Надо быть осторожным и главное бдительным. Видимо, кто-то из них, воспользовавшись переполохом, решил поохотиться.
Своих нашел быстро. Они просто перепугались, многие только первый раз попали в эту переделку. Но наши ветераны, как Бойко, сумели их привести в порядок. Договорились, что в следующий раз без команды никуда. И всегда держаться своих.
Пошли дальше. Несколько раз на нас налетали самолеты, бомбили, но все обходилось благополучно.
На привалах из-за частого посещения авиацией, рыли щели, куда прятались во время бомбежек.
Вскоре ребята уяснили, что от авиационных бомбежек шуму много, а результаты копеечные. Они стали смелее держаться. А потом стала появляться наша авиация и действовали неплохо.
Так продвигались мы, чтобы занять свое место в операции под кодовым названием “Багратион”.