Ничья

Сомненья ни к чему теперь;
Прощальный сердца стук
И крик души как будто дикий зверь...
От этого бывает очень больно,
Но что не сделаешь взамен любви?
И жизнь проходит ровно и спокойно;
Печаль и мрак остались... впереди...
И ощущений нет, и нету жизни –
Бездумные ненужные минуты...
 Кому пригодны станут отрывки чужой мысли?..
И прочерк в голове... зависнет...

   Зима... и лютый холод тонко режет плоть. Тоска неторопливо спускается с небес, хватаясь за одинокие снежинки чувств. Всё однообразно-белое и ненужное. Никто не замечает близких тел, одетых во всё толстое, превратившихся в неповоротливые брёвна. Последний трамвай провожает унылых пассажиров, устало торопясь в парк...
   Небрежно опрокинулась на глаза редкая чёлка. Поворот головы... тяжёлое дыхание... и узоры на замёршем окне поплыли и смешались... Остановка. Бездумное привычное действие снова заставило выйти и оглядеться: белое безлюдье и ночные огни в окнах. Пустой двор жадно проглотил чуть слышные шаги и уснул...
   Это скверное непонимание преследует всё... “Почему сегодня выпал снег? Почему вчера его не было? Отчего кот снова нагадил перед дверью? Почему перед моей? Кто так громко топает наверху? Почему газету не положили в мой ящик?.. Отчего люди не говорят...” Бессмысленные десять этажей неровно окрашены в зелёный... и белый. Опять собака лает во втором часу ночи, и кто-то ругает хозяина за столь позднюю прогулку...
   Весна и лето – ручьи и палящее солнце, слякоть и тёмный загар, дожди и природный триумф... Июнь. Уже двадцатое число; уже двадцать лет ещё юному телу; ровно два года и двадцать дней непрерывной работы... Окно неприметной кафешки. Уютный уголок: цветы, мягкие сиденья и белая чашечка кофе. Кофе с молоком, без сахара. Белые кудри спускаются к пояснице, скрывая чёрное короткое платье.
-  Не занято? – какой-то юноша вопросительно оглядел смуглое лицо.
-  Нет – неслышно отозвались голубые очи.
   Юноша присел и незначительно пошевелил губами... Вошедшая компания отвлекла и переманила. Теперь его голос прилетал издалека и говорил о чём-то непонятном, вроде: “Мы... вместе!.. Только вдвоём?.. Тогда все!..”
   “Просто, не пришёл тот день... не оказалось рядом никого... Гуляют, и я гуляю. Бабушка ненадолго отпустила внука. Мальчонка резвился в кругу таких же детей, в кругу непонятной возни и смеха... Мать встретила его с прогулки. Объятия ожидали ребёнка. Неуловимые признаки любви... внимание...”
   Пустая квартира дорогой обстановки и уюта холодно раздражает каждый день. Открыт фотоальбом, и нет нескольких фотографий. Семья. Забытые детские чувства хлынули в грудь... “Далеко... теперь так далеко стали. Соседний район не приглашает в гости...” Свисток прекратил развитие мысли. Закипел чайник. Неохотно переместились розовые тапочки из гостиной на кухню. Розовый халат блеснул в лучах засыпающего солнца. Первый этаж приветливо встречал закат.
   Окно небрежно открыто. Музыка интригующе приближается к цели. Тонкие звуки горластой гитары встречаются с жертвой. Лёгкая тюль мешает вглядеться. Раздаётся свист, и несколько парней выкрикивают слова. Любопытные глаза немедля встречают компанию. “Да, это тоже нечто непонятное...” Параллельная мысль нечаянно вырывается вслух: “Чего пялится?” Знакомый голос, наряд и выражение приветливого лица... “Нет, они все такие... грубые и неласковые...”
   Утро очередного ненужного дня плавит тело. Чёрный телефон. Номер, знакомый с ранних лет. Семь цифр и несколько значащий гудок. Грубый отцовский голос растворил субботнюю дремоту. Двадцать шестое число... календарь – новый прочерк... Белая юбка заметно тускнеет на тёмных ногах. Белый пьедестал возносит тонкую ножку к небесам. Опять остановка. Неровные серые цвета её размазаны по всей улице. Грохочущий трамвай. Пара домов, пролетевших мимо... “Это даже ближе, чем до работы...”
   Деревянная дверь. Задумчивое мгновение, и оборот к окну: седьмой этаж... двор, пустой и набитый детьми, монотонно зелёный. Два звонка. Молчание с минуту. Тихий скрип, и усталые глаза матери... непонятное спокойствие и равнодушие в сторону пришедшей. Тесная, двухкомнатная квартира вместила родителей и трёхлетнего брата. Кухня непрестанно изрыгает пар; комнаты шумят телевизорами разных программ. Алешка постоянно бегает из комнаты в комнату и орёт во всё горло: “Ма! Ма, ма-ма! Бррр! Ма! Брр!” Отец встречается с матерью в коридоре у кухни:
-  Ты отчего не приготовила поесть для дочки? Она пришла в гости к нам!
-  Нет у меня тысячи рук сразу! – вытирая свои две руки о передник, возмущается мать. Заходит в комнату и начинает ругать сына за баловство.
-  Нет житья с этой женщиной!.. Ты проходи, дочка. Эй, суровая, ну-ка на кухню марш!
   Мать выворачивает из-за угла и возмущается:
-  Ты чего командовать вздумал, чёрт старый!?
   Алешка снова вбегает в коридор и бросается на сестру: “Эй, эй, эй! Бррр! Бррр!”
   Завязалась семейная стычка, и забытая плоть ничтожно взирает происходящее... Бесшумно закрывается дверь. Двор. Остановка. Дом – первый глухой этаж...

   Первое июля. Пора отдохнуть и забыться отпуском, наслаждаясь окружением. Светлая зелёная аллея вдоль ряда магазинов, кафе и баров. Тень и не гнетущая жара. Острый взгляд зелёных глаз пронзает завесу листьев и встречает блеск локонов.
-  Привет! Мы ведь уже встречались? – парнишка оттягивает ворот светлой рубашки и медленно осматривает безупречную фигуру: “Вот это да!”
-  Ты занята сегодня вечером?
   Ненужный ответ не успел прозвучать. Четверо – друзья... мах ресницами и тихое:
-  Я найду тебя...
   “Конечно найду! Сейчас только отдохну от всего, а потом... потом найду”.
   Кругом нескончаемое внимание: полюса магнитов, имеющие только свои половинки, стремятся воссоединиться. Нет, ничего не нужно никому, кроме друг друга...
   Вечер упрямо манит в сон, не понимая, что ободряет прохладой. Глянцевые листы очередного журнала неинтересно переворачиваются один за другим. Снова красивые лица и бесконечная реклама. “Безупречно правильный нос! Хм... правильный нос, правильное лицо, правильное примерное поведение, правильная походка... почему? Всё правильное – придумано! Придумано и неестественно... Правильное есть желаемое, а не настоящее... потому что пример всегда недостижимо заманчив и интересен, но идеал никогда не станет достигнут, потому как по сути его и нет...”
   “Дорогой дневник... и ты бы не слушал меня, если б имел собственную волю...”
   Красивые дни ненужно и незаметно пролетают мимо окон первого этажа зелёного десятиэтажного здания. Кривые отблески прошедшего месяца грустно постучались в дверь... опять эти странные квитанции и талоны... множество бумаги и чернил! Скука ворвалась вместе с десятым числом, оторвала лист календаря и незаметно превратилась в обычное настроение. “И чего ещё нужно? Кажется, всё, всё, что хотят люди... а может, и нет. Наверное, нет у меня этого – всего. Что-то крутится... так – мелочь, ерунда! И ты, тетрадка... ты то на что?.. Молчишь? Вот и поговорили...”
   “Нет у тебя начала... даже обложка, она так измалёвана! А всё от скуки...”
   Тёмные кнопки того же чёрного телефона. Семь новых за это время цифр и долгий гудок. Долгий, такой долгий и иногда прерывистый... “Алло?” – вот оно – долгожданный прорыв занудного эха.
-  Да... это я!
-  Привет “я”!
-  Ну, слушай, перестань! Ты ещё спишь?
-  Надеюсь, отвечать не надо?
-  А что кроме, ты умеешь делать?! Ладно, может, погуляем сегодня?
-  А вот и стенка! Я занята весь день.
-  Завтра?
-  И завтра... и потом, вся неделя.
-  И ни часу на лучшую подругу?
-  А ты могла раньше позвонить?
-  А ты? Обычно, я и звоню...
- Извини... но у меня и правда дела.
   Резкие гудки и неприятный холод по телу. “Что ж... снова брошена?”
   Девятнадцатое июля... Одиночество всегда очень больно ранит. Тишина пролетает взамен суматохи. Если что-то есть у человека, он всегда стремится изменить это. Всегда то, чем он обладает,  не имеет особого значения и кажется приевшимся. Это злое качество поселяется в каждом. Но не будь его, не стало бы никаких желаний вообще – и жизнь потеряла бы смысл... есть такое, что кому-то она чудится бессмысленной и так. А что делать, если есть тот, кто сумел бы оценить... но нет ничего... более?..
   Ночь. Уже приходят к власти новые сутки. Бледные звёзды, туман и неопределённость... “Зря обманывают небесные светила – они всё равно ярче!.. Даже друзья иногда надоедают, и нужно что-нибудь сильнее их. Разве только, я не умею рыбачить... не поймаю и не удержу... А зачем я? Кто-то, верно, сам это сможет. Только ждать надоело...”
  Потерянная особа в белом платье ловит частички мира. Воздух небрежно, но очень нежно омывает тёмные щёки. Набережная – это продолжение света, который струится и разливается из чистого цвета глаз. Глубокие острые мысли задели самые корни этого живого существа. Прекратился шум, и противоположная сторона встретила божество в человеческом обличии. “Это она...” – радостно и растерянно заявил молодой незнакомый, но уже знакомый, человек... Гордость, наверное, или глупость молодости не позволяет шевелиться во влекущем направлении. Только тёмные кудри развиваются на ветру, стремясь прикоснуться к совершенству природы...
   “Нет, ему тоже станет скучно...” Образ прекрасного и юного незаметно растворился во мраке, и осталось невидимое напоминание.
   Дом Юли. Недавно она растянула крепкие нити дружбы – сейчас снова спит... и ничего не тревожит её. Великолепный вид. Крыша двадцатиэтажного гиганта пригласила посмотреть на мир, в котором приходится жить... Далёкий тёплый свет разлит где-то за пределами его; здесь же нет ничего, что могло бы приклеить и удержать. Ничего... и ни-ко-го! Никого близкого, ни одного человека из миллионов живущих! “Когда стоишь у края, кружится голова. Зато вид отсюда... куда лучше!”
   “Дневник, это будет ночь начала двадцатого числа. Теперь я не буду царапать по тебе каждый день...”
-  Почему-то, хочется обернуться и позвать её... а имя... я не спросил... Она и так – совершенна!..
   Нервный переворот в удобной кровати и холодный пот на заспанном лице...                Алешка будто замер перед глазами, выкрикнув всякую ерунду... Мать и отец прекратили ругаться и обернулись дочери вслед...
   Освежило. Да, пролетели огни зажжённых окон, приблизился город... промчалась ненужная жизнь и осталась... всё так же ничьей...
   “Нет, и это не выход... но уже поздно...”

2004