Отель Адмирал

     Второй раз в этом году я – в Европе. Впервые решили путешествовать почти самостоятельно – турфирма забронировала отели, снабдила пакетом билетов на поезда, и мы – свободны от гидов, туристов-соплеменников, от расписаний, запланированных кем-то экскурсий… 
     В общем, свободные люди в свободной Европе. Позади – Будапешт, Франкфурт. Полны впечатлений от мюнхенских Пинакотек: Рембрандт (!), Рубенс (!), Микеланджело (!), Гойя (!), Матисс (!), Гоген (!), Ван Гог (!)…
     Завтра – Вена. Вечером продолжаю читать Довлатова. Открыл его впервые. Читается легко. «Заповедник», «Наши», «Чемодан» и все остальное, что нашел в интернете. Не скажу, что испытал потрясение. Но каждый новый рассказ добавлял еще одну-две детали к невольно вырисовывающемуся портрету писателя.
     Раньше, когда знал только эту фамилию, Довлатов представлялся мне только в совокупности с Синявским, Даниэлем, Аксеновым, Войновичем и другими бросающимися в глаза своей мало скрываемой злобой, сарказмом по отношению к покинутой стране, к оставленным здесь «сотоварищам». А сейчас писатель все больше выделялся в отдельную фигуру. Ни усы, ни борода, ни баскетбольный рост с соответствующей массой не противоречили возникшему во мне первому определению – «большое дитя». И не мешают этому ни его сверхмаскулинизированный облик, ни бесшабашная, на первый взгляд, жизнь.
     Да, он тоже не оставил без своих, порой не совсем лицеприятных, оценок многих современников. Но оценки эти не субъективны – Довлатов стоит в сторонке и просто под другим, своим ракурсом «фотографирует» их. Чуть меняет освещение, чуть – угол зрения, и получаются весьма неожиданные снимки знакомых объектов. Или - субъектов.
     Кого-то он знает глубоко – вместе растут, учатся рядом, встречаются в редакциях и в пивнушках; о ком-то слышал от матери, от тех же, с кем пересекался сам.
И все это, густо перемешанное со своей личной жизнью, и есть и основа и суть произведений Довлатова.
     Он беззащитен, он раним, он наивен, он сентиментален, и не скрывает и не стыдится этого. В этом - его смелость. И этим он привлекает. Как привлекает всегда то, чего нет или недостаточно в тебе.    Во мне.
Пытаюсь найти то, что роднит автора с Чеховым, что позволяет и ему, и его критикам и рецензентам упоминать Достоевского, и не могу найти. Не достает филологического образования. Мне. Зато почему-то появляются мысли, что мои скромные рассказы чем-то сродни довлатовским.
     - Не слишком смело? – спрашиваю себя. И себя же успокаиваю тем, что Довлатов не боялся искать в себе Чехова. Или в Чехове – себя.
     - Саша, послушай! – зачитываю дочери кусочек Довлатовского повествования: «Через шесть недель мы были в Австрии. Вена напоминала один из районов Ленинграда. Где-то между Фонтанкой и Садовой. Единственной серьезной деталью городского пейзажа была река. Река, которая на третий или четвертый день оказалась Дунаем. На сероватом уличном фоне выделялись проститутки. Они были похожи на героинь заграничных кинокомедий. Мы поселились в гостинице "Адмирал".
     Мы утром тоже переезжаем из Мюнхена в Вену. И там у нас забронирован отель «Адмирал»!
     - Да ты что!? – восторженно-удивленно прослушивает Саша еще раз эти строчки.
«Адмирал» оказался третьеразрядной гостиничкой, именно третьеразрядной, не трехзвездочной. Никаких звезд ни на блеклой голубой вывеске, ни рядом с ней, ни где-нибудь еще мы не обнаружили. Старое здание на узенькой безликой улочке. Вытертая деревянная стойка рецепшн, старый застоявшийся воздух, узкие лестницы… Но все это в пяти минутах от Музейной улицы, от площади Марии-Терезии, дворцов, музеев…
     Никаких сомнений, что именно в этой гостинице должны были поселить эмигранта, не было.  Цена и качество должны были соответствовать  возможностям нищего писателя, а великолепие Венских дворцов и площадей – скрасить дни мятущегося ожидания отбытия в Америку.
     Так же, как и мы, Довлатов рассматривал модели парусников, фигурки кукольных моряков, чаек на полках за спиной строгой немки или австрийки, восседавшей за стойкой. Так же ожидал ключ с тяжелой латунной пластиной с гравированным на ней «Hotel Admiral», нервно постукивая пальцами по разложенным проспектам и рекламкам.
Так же выслушивал инструктаж о том, что после одиннадцати для входа в отель нужно воспользоваться звонком. Что нужно экономить воду, ни в коем случае не заниматься стиркой и так далее.
     Сейчас еще интересуются, не нужен ли «вай-фай». Но в то время интернета в отеле, скорее всего, не было. Зато у Довлатова был «Ундервуд», были друзья, пусть и немного, был обширный круг знакомых и малознакомых людей, побуждавших к летописанию. По разным причинам.
     В этом же небольшом ресторанчике на первом этаже, рядом с рецепшн, по утрам съедал омлет, сосиску, пил кофе. Думаю, что и тридцать лет назад скромные завтраки здесь входили в стоимость проживания.
     На стенах вдоль узкой крутой лестницы – несколько гравюр с изображением каких-то адмиралов. Здесь не очень светло и прочитать готическую вязь под портретами трудно.
Подумалось, что если бы какой-нибудь зарубежный «диссидент» даже значительно меньшего масштаба остановился на пару дней в какой-нибудь нашей гостинице, особенно, малоизвестной, сразу перед входом в нее нас бы встречало большое его фото с автографом наискосок. Довлатов покинул «Адмирал» бесследно.
     А я, закончив с омлетом и кофе, незаметно сунул в свою сумку кофейную чашку с голубой надписью «Hotel Admiral». Мой лучший венский сувенир.