История

Все пруды одинаковы. Но каждый хранит свою историю.
Лина куталась в короткий плащ, прячась от холодного ветра и щурясь на солнце. Ноги вязли в весенней дорожной грязи, и она то и дело вскрикивала, размахивая руками, как старая мельница крыльями.  Дорога круто скатывалась к пруду, и выровнявшись отправлялась дальше вверх, к соседним селениям и стольному Велираду, но девушка привычно свернула на ведущую к берегу тропинку, почти незаметную среди кустов и плачущих ив. Зима уже уступила свои права молодой весне, и лед на большом старом   пруду растаял, подняв воды и затопив заросшие  берега. Там, где раньше прачки стирали белье  и кудахчущие курицы  находили прохладу в жару, теперь вздымались поднятые запоздавшим зимнем ветром холодные волны.
На небольшом кусочке незатопленной земли она увидела дожидавшегося ее Тайвина. Спиной к ней он сидел на корне нагнувшейся к воде ивы и наблюдал за летающими над водой птицами. 
-Здравствуй, - обернулся он с теплой улыбкой,- я уже давно услышал,  как ты катишься  по грязи.
-Неправда! – смеясь замахнулась на него Лина, но он перехватил ее руку и поцеловал.
Холодный ветер вернул их к действительности и влюбленные с тревогой посмотрели  друг другу в глаза.
-Ну что? – спросил Тайвин, отстраняясь на шаг и приглаживая растрепанные темные волосы.
-Ни в какую, - Лина отвела глаза и устремила взгляд на грязный берег, -  я и плакала, и просила, грозилась из дома сбежать. Отец непреклонен. И я должна подчиняться. – ветер трепал ее растрепанную косу, печальная решимость ее голоса становилась еще сильнее на фоне его порывов.
-Лина! – воскликнул Тайвин, обхватив ее плечи, - ведь так нельзя! Может быть и правда стоит уехать? Вверху дорога, ночью  уведу лошадей и все! –  глаза его заблестели от этой мысли,  он был готов бросить все прямо сейчас, но Лина не смотрела на него и только тихо качала головой.
-Я не могу, понимаешь? – произнесла она, робко взглянув на отвернувшегося Тайвина. Он крепко сжал челюсти, ладони крошили подгнившую ветку дерева, но он не смог сдержатся.
-Что я должен понять? – закричал Тайвин, резко оборачиваясь к ней, - почему ты хочешь выйти за него замуж? Потому что он богаче, а я никто? Как ты сможешь пойти с ним к  алтарю, пообещать любить и почитать до самой смерти, когда говорила мне, что любишь? Здесь, на этом самом месте? Как?? – лицо его искривилось, в глазах стояло отчаянье загнанного зверя, - ты будешь рожать ему детей, встречать его вечерами, терпеть все его выходки, исполнять все прихоти, потому что иначе он тебя не пощадит, а что буду делать я, глядя на все это? – он бессильно опустил руки, не в силах справиться с нахлынувшими чувствам и посмотрел на Лину в ожидании ответа.
Девушка плакала, закрыв лицо тонкими ладонями, отворачиваясь и стыдясь своих слез.  Каждую ночь, с тех пор как родители нашли для нее более подходящего жениха,  она тихо проливала соленую горючую влагу на подушку, не в силах противиться судьбе и вековому ходу событий, не в силах уйти от своего долга  и  поступить по зову сердца.
Через  секунду, Тайвин просто подошел и обнял ее, понимая, что больше никогда не увидит, никогда не услышит смеха и голоса.
-Прости меня, - сквозь всхлипывания вымолвила она, - прости, пожалуйста, так нужно,- и тихо поцеловав,  убежала верх по крутому склону.
Тайвин следил за маленькой фигуркой, пока она не выбралась наверх, с трудом подавляя слезы. Потом присел на свое место и в голову сами пришли воспоминания, так сильно окутавшие его теплой пеленой,  что очнулся он лишь когда холод окончательно одолел его. Звезды сияли на расчистившимся от туч небосклоне, ветер утих и где то вдалеке скрипела старая телега.
***
Годы шли, зима сменялась весною. Вода  на пруду сковывалась льдом и снова разбредалась в ледоходе, затапливала берега и принимала в объятия волн купающихся. Листья на ивах меняли цвета с бледно-коричневого на зеленый, опадали и вырастали снова.  Птицы улетали и прилетали, дети, купающиеся на берегу взрослели, а старый пруд оставался неизменным, только кое -  где  обвалились, крутые берега не выдержав напора сотен ног.
К пруду часто приходила красивая женщина, она купала детей, стирала, иногда купалась сама в толпе подруг. С каждым годом прошедшие годы все заметнее отпечатывались на ее лице, морщинки ручейками разбегались от  глаз, коса покрывалась серебром. Но женщина по-прежнему была красива, робкие и печальные глаза привлекали мужчин, а высокая грудь и тонкая талия вызывали завистливые вздохи женщин. Иногда вечером, когда в воде уже виднелись отражения звезд, она спускалась по узкой тропинке к берегу, где воды омывали упавшую в пруд плакучую иву. Женщина садилась на ствол, и тихо плакала, опустив ноги в воду и вытирая слезы загрубевшей от работы ладонью. Но чем больше проходило лет и чем взрослее становились ее дети, тем меньше слез она проливала, и  печальней становился взгляд ее глаз.
В тот вечер она вновь спускалась по крутой тропинке, держась за  высокие стебли травы и внимательно глядя под ноги.  Нет уже той гибкости и легкости, которой все хвастают в молодости. Почти спустившись, она оторвала взгляд от земли и вскрикнула, схватившись за сердце.
-Тайвин…- на поваленном стволе сидел высокий и сухощавый мужчина, глядя на нее  улыбающимися глазами.  Растрепанные волосы трепал теплый ветер, мягкая кожаная куртка небрежно лежала на коленях.
-Лина, - произнес он, поднимаясь на ноги, - я знал, что ты придешь.
Женщина смотрела на него расширившимися глазами, белая, как сады весной. Тайвин мягко положил руки ей на плечи и вгляделся в лицо.
-Ты устала, измучилась, - сказал он, пряча за ухо выбившуюся прядь.
-Что ты тут делаешь? – Лина наконец обрела власть над языком, но видно было что совсем не это ей хочется спросить.
-К тебе приехал, - пожал плечами Тайвин, не удивившись вопросу.
-А ты не изменился, - в свою очередь оглядела его Лина, - все такой же красивый и статный.
–Жалеешь? -  хмыкнул Тайвин, но на его лице не было веселья.
-Да, - без  колебаний ответила Лина, - каждый день. – Тайвин посмотрел на нее серьезным и долгим взглядом, заметил  поблекшие глаза, поседевшие волосы, грубые и расцарапанные руки, сгорбившуюся спину.
-Ты не уедешь, - это был не вопрос.
-Нет, - она опять ответила мгновенно, не раздумывая ни секунды, - у меня дети.
Тайвин подошел к ней и взял ее тонкую ладонь в свою и легонько сжал.
-Я скучал по тебе, - промолвил  он,  нагнувшись к самому  уху, и ушел, оставив ее наедине с плеском волн и шорохом листьев.
***
От ивы остался лишь наполовину скрытый волнами толстый пень. Тропинка стала еще круче, еще тяжелее спускаться по ней вечерами почтенной женщине с длинной косой и грустным, но красивым  взглядом.
Но она все равно приходит. Как только появится минутка, она отправляется по разухабистой дороге к знакомой, заросшей травой тропинке. Сюда она пришла  и когда умер ее муж, превратившись в плакучую иву на целую ночь, заливая берег  слезами. Она никогда его не любила, но все же горько  терять человека с которым провела полжизни, которого уважала не смотря ни на что.
Каждый день Лина спускалась по тропинке в надежде увидеть знакомую фигуру, теплую улыбку и растрепанные волосы. Гадала, каков он стал после стольких лет, как постарел, здоров ли. Но полянка на берегу  раз за разом оказывалась пуста. И правда, упрекала она себя,  сколько лет можно меня ждать? У него теперь своя жизнь.
Так прошел год,  деревня опустела, помогать ей стало некому, дом медленно рушился. Она почти не ходила к тропинке, все равно никто не придет, а горевать можно и дома. Вечерами Лина смотрела в окно на склонившиеся над водой ивы и вспоминала летние вечера молодости, проведенные на этом берегу, а из все еще сохранивших яркость глаз  катились слезы.
Листья на неряшливо растущих в саду яблонях начинали желтеть,  и в холодном вечернем воздухе  уже чувствовалось дыхание осени, когда Лина вышла на превратившуюся из широкого и наезженного пути в обычный проселок, дорогу. Алой краской кто - то  окрасил закатное небо, перечеркнув его рваными перьями облаков. Дорога убегала на вершину холма, и Лина заметила, что ей на встречу с него спускается человек широком плаще.  Она удивленно посмотрела на него, ведь здесь редко кто то проходит, но мужчина был слишком далеко и Лина  ступила на тропинку.
Присев на широкий пень, она смотрела на разбегающиеся серые волны, ни о чем  не думая и рассеянно теребя косу. Над водной гладью пролетела птица, задевая поверхность тонкими лапами и что то крикнула Лине на своем  языке. Наверху послышались шаги.
Кто то стал спускаться по ее тропинке и она резко вскинула голову, но не смогла разобрать лица. Сердце забилось, Лина щурясь  вглядывалась в смутные черты незнакомца и наконец упала на свое сидение, с которого секунду назад подскочила.
-Здравствуй, - произнес постаревший голос из ее памяти. Тайвин снял с плеч тяжелую сумку и поставил на землю.
-Здравствуй, - не вставая ответила она, пытаясь остановить текущие по щекам слезы, - я решила, что ты не придешь больше.
-Ты же ждала меня, - Тайвин глядел на нее снизу вверх, присев на колени, - а я ждал тебя, ждал, когда ты ответишь «да».
Он стер слезы с ее покрытой морщинами щеки, судорожно сглатывая подступивший к горла комок. Седые не должны плакать.
-Ты ждал меня, - улыбнулась Лина тонкими, обрамленными морщинами губами, и Тайвин заметил огоньки  радости в ее глазах.
-Мне ничего больше не осталось, только ждать, - ответил он, сжимая ее руки и улыбаясь.
Лина молчала, а Тайвин не знал что сказать. Столько всего было передумано ночами, столько вариантов встречи и разговоров выдумано. А теперь ничего не приходило в голову, да и те, кто, дожил до седин, больше нас понимают ценность слова и не дарят его  ветру понапрасну.  Наконец, Лина быстро встала, ровно держа спину и сказала, словно разговаривала  со своим мужем после тридцати лет со дня свадьбы.
-Пойдем,  я напою накормлю тебя твоим любимым пирогом с вишневым вареньем, - после недолгого молчания сказала Лина поднимаясь.
-Пойдем, - Тайвин лихо забросил мешок за спину, словно и не было стольких лет, и первым полез вверх.
Поверхность пруда покрылась веселой мелкой  рябью, ивы зашуршали мелкими листьями по воде, оставив след из золотистых – рыжих монеток. Солнце  все больше скрывалось за линией горизонта, посылая миру последние на сегодня лучи. По дороге к деревне шли мужчина и женщина. Уже не молодые, они  никуда не спешили и разговаривали на ходу.
-А ведь у меня теперь шесть внуков- хвасталась она как маленькая девочка.
-Да ну? - обрадовался мужчина, весело взглянув на нее, -  Значит и у меня столько же.
Ветер, уносивший их слова в сторону пруда,  растрепал серебристо-седые волосы мужчины и выбил пряди из косы женщины, но они не обращали на это внимания.
** *
Проезжающий по дороге всадник резко остановил лошадь, услышав тихий плачь со стороны пруда. Это был крепкий невысокий молодой человек  в дорожной одежде с покрытым редкой рыжей бородкой лицом. Спешившись, он подошел к ведущей к берегу тропинке и увидел сидящую перед двумя могильными камнями девушку, которая тихо что то говорила сквозь всхлипывания. Парень  решил, что она горюет над могилой родителей и хотел уехать, что бы не мешать ей, но тут она заметила его и подняла заплаканные  глаза.
-Вы тоже хотите попросить их о чем-то? Я тогда  уйду
-Кого? – удивился он, приглядываясь к красивым надписям на камнях.
-Так вы не знаете, - протянула девушка, - спускайтесь, я расскажу
Через  несколько часов, мужчина  уже знал всю историю  и девушка завершала свою повесть и ее восторженные голос переплетался со свистом  ветра в ветвях ив:
-Тайвин и Лина прожили еще долго, около десяти лет, никогда не ссорясь, в любви и покое, во всем помогая друг другу. После их смерти их похоронили здесь, на том самом месте, где они встречались. И с тех пор все несчастные влюбленные и просто несчастные  и отчаявшиеся, приходят простить у них совета. Или терпения, кому как. – она взглянула на сидящего на земле мужчину и добавила, - они еще никому не отказали.
Путник помолчал, глядя на искусно расписанное надгробье Тайвина,  поблагодарил рассказчицу и вернулся на дорогу. Девушка вышла следом немного погодя, видно заканчивая свою молитву, но он все еще стоял у кромки дороги. Темноволосая красавица смущенно улыбнулась и он спросил, заставив своего коня изящно прогарцевать на месте:
- Куда вы направляетесь, милая незнакомка? – спросил наездник, приветливо улыбаясь. Щеки девушки заалели и тут началась совсем другая история.