Попутчица

Поезд «Атаман Платов» предупреждающе засвистел и медленно покатил вдоль платформы. Вскочив на ходу в вагон и отдышавшись в тамбуре, Роман Сергеевич прошёл в купе. Схема дороги красовалась у окна, словно карта с театра боевых действий.

Соседкой оказалась женщина лет тридцати. Они познакомились.

За окном замелькали картины Придонья, и проводница принесла чай.

Роман Сергеевич рад был отвлечься от своих мыслей.

– В командировку? – спросила Анна Павловна, раскрывая пакет и выкладывая на стол пирожки, булочки, ватрушки.

– В командировку, – ответил Роман Сергеевич.

– Да вы подвигайтесь ближе и берите булочки и пирожки. Это мама положила в дорогу. Угощайтесь. Пирожки с вареньем. Как раз к чаю…

– И вы в командировку?

– Нет, я к дочери. Мы с мужем в разводе. Он брал дочь на две недели. Показывал девочке Москву. Но скоро школа, вот я за нею и еду…

Их беседа затянулась до глубокой ночи. Анна Павловна оказалась интересной собеседницей. Она накинула на плечи шерстяной платок, украшенный рисунком из ярких геометрических фигур, и сидела на полке, поджав под себя ноги.

Слово за слово, и Роман Сергеевич рассказал о своей семейной драме.

– Я, конечно, виноват. Но не было ничего серьёзного в моём мимолётном увлечении. Так… служебный роман, не более того. А вот к чему он привёл. И главное, я так и не успел объясниться с женой. Нужно было мчаться на вокзал. Очень уж важная командировка…

Анна Павловна его не утешала, просто слушала и думала о чём-то своём. Потом тихо проговорила:

– И у меня примерно такая же история. Память согревает моё сердце. А что будет согревать ваше сердце? Вот ведь что самое важное. Мне довелось испытать и горечь потерь, отчаяние и ненависть к фальши… Мой бывший муж – образованный человек, известный учёный-экономист, профессор, автор многих книг. Ему, как и вам, наверно, сейчас сорок шесть. Вот и увлёкся молоденькой девочкой-москвичкой. Познакомился на конференции…

Роман Сергеевич подумал, что он даже и не увлёкся. Просто так получилось. Они с Галей засиделись на работе допоздна. Нужно было приготовить сводку за полугодие…

– Вы тоже экономист? – спросил он.

Анна Павловна не любила распространяться о своей работе.

– Работаю в областной администрации…А вы?

– В торговой фирме…

Роман Сергеевич тоже не уточнял. Зачем? Пусть это будет дорожным знакомством без последствий.

– Сейчас грядут тяжёлые времена…

Роман Сергеевич это знал. Слухи о кризисе росли и ширились. В каждой газете, в телепередачах только о том и говорили, но он никак не мог поверить, что этот ураган, бушующий где-то там, в Америке и Европе, заденет и их.

– По радио играют марши, бьют в литавры: как здорово! Мы успели подготовиться, создали антикризисные запасы. Их должно хватить, чтобы сбить волну… Кризис пройдёт стороной. Прогноз благоприятный…

– Что вы хотели? Нам не хватает только паники!

Анна Павловна посмотрела на Романа Сергеевича и улыбнулась.

Он вспомнил, как отчитывал своих подчинённых, не имеющих представления ни об ответственности, ни о долге. Их вечные «блин», «типа» и «откат» в последнее время его просто бесили. Как будто иностранцы, уродующие свой язык, свою культуру… Он чувствовал себя с ними психиатром.

Постоянные разговоры о финансовом кризисе породили у многих страх, паранойю. Все интересовались: что же будет? Чего ожидать? К чему готовиться?

– Ничего хорошего не предвидится, – мрачно сказал он, вглядываясь в лица сотрудников.


По стеклу вагона вдруг поползли крупные капли.

– Дождь… Давно не было! Я собирался на дачу в субботу, – сказал Роман Сергеевич, желая изменить тему разговора, – но дождь всё лил и лил. А прогноз обещал хорошую погоду. Какая уж тут дача? А утром проснулся, ветер раскачивает деревья, и выглянуло солнышко. Подумал – еду!

– У меня тоже дача есть. Только я там кроме цветов ничего не выращиваю. Времени нет, да и работы невпроворот. Кризис, о котором талдычат кругом, не столько финансовый, сколько кризис совести.  Сейчас будет проверка, кто чего стоит? Это как очищающая гроза… А балласт и есть балласт. Его всегда сбрасывают, когда воздушный шар теряет высоту.

– Так мы что, воздушный шар, что ли?

– Не знаю, что у вас за фирма, но сейчас много мыльных пузырей. Вот-вот лопнут.

– Мы не мыльный пузырь. И зарплату получаем от выработки.

– Тогда вам нечего волноваться… Нужно будет затянуть ремни. Уменьшить склад товарных остатков, может, даже продавать по себестоимости, но сделать всё, чтобы расплатиться хотя бы с частью кредитов. Приостановить строительство новых объектов. Наконец, сократить лишних людей. Может, кого-то перевести на неполный рабочий день. Это и называется – затянуть ремни.

Роман Сергеевич задумался. Анна Павловна оказалась умной бабой. Но как реализовать её советы? Кого увольнять? Это же живые люди. У каждого своя судьба. У Маши Сергеевой, например, двое детей и муж-забулдыга. Как её уволить? Валентина Новикова – мать-одиночка. Разве что Денис Долгий – молодой парень. Но он лучше других понимает в компьютере, да и вообще – рабочая лошадка. Долго ли будет бушевать этот ураган? Может, к Новому году успокоится или пройдёт стороной.

– Вам много приходится работать? – спросил Роман Сергеевич.

– Как вам сказать? Торгую мордой лица… Кручусь в коридорах власти. Улыбаюсь, демонстрируя успехи зубной пасты… Но не я придумала такую работу… Впрочем, иногда и вкалывать приходится. Но, хоть мы столько лет и живём в новых условиях, никуда не исчезло ни телефонное право, ни блат… Противно…

– Вот уж не думал…

– У нас царствуют разлучницы-секретарши, менты, деловые партнеры с толстыми кошельками и популизаторы… Всё как и раньше. Я, правда, того времени не застала, но наслышана… А бабы, как и раньше, зная, что их мужики им изменяют направо и налево, продолжают плакать и любить. А что им делать. Сами-то обеспечить себя не могут…


Они ещё о чём-то поговорили, потом стали укладываться спать. Роман Сергеевич вышел, а Анна Павловна легла и укрылась одеялом. Потом он вернулся и тоже лёг.

СВ тем и удобен, что в купе всего два человека. Нет лишнего шума, все условия, чтобы в дороге отдохнуть, хорошо провести время. Но ни Анна Павловна, ни Роман Сергеевич телевизор не включали, приглушили свет и отдыхали.

Анна Павловна подумала, что, наверное, неплохой мужик этот Роман Сергеевич. Что годы её идут, а на горизонте так никого и нет. Она всегда пребывала в состоянии поиска. Но… не получалось. Не то брошеная жена, не то невеста. Когда-то к ней клеился морской франт Игорь, со скупой грустинкой в глазах и якорем на фуражке. Однако как только узнал, что Анна Павловна разошлась, в тот же момент скрылся за горизонтом. Исчез. Избегает её. Чего-то боится. Думает, что она его насильно на себе женит. Дурак!

Потом её пытался обхаживать успешный бизнесмен, уже плешивый Пётр Петрович, заприметивший её в запутанных коридорах областной администрации. Сослуживцы удивлялись, завидуя про себя неприхотливости и широте её вкуса. Пётр Петрович, тот, наоборот, обнаглел, стал упорно напрашиваться в гости. А у самого властная жена и целый выводок… Это так, чтобы форму не терять…

Что её ждало? Тайные свидания с женатыми мужиками? А она мечтала о красивом ухаживании, о выходах «в свет», чтобы можно было показать своего избранника стервам-подружкам. Но никто не оборачивался на звук её шагов, не дарил цветы. Работа – дом. Холодные слащавые мартовские коты, наполняющие коридоры и кабинеты администрации, и одиночество кухни…

А этот Роман Сергеевич очень даже ничего… Хорошо бы не терять его из вида…


А Роман Сергеевич лежал и думал: что же произошло? Почему такая реакция у Надежды? Неужели это серьёзно и они действительно разошлись?

Он не знал и не мог знать, что вот уже несколько лет его жена только и ждала повода, чтобы разорвать отношения с Романом. Она понимала, что поступает, может быть, неправильно, отнимая у дочери отца, но продолжать жить с мужем не могла.


История Надежды не была безоблачной. Когда-то, до замужества, поздней и безлунной октябрьской ночью она возвращалась от подруги, жившей в институтском общежитии. На улице было пустынно, и город, казалось, вымер. Единственным человеком, по недоразумению оставшимся в нём, была только она.

Девушка почти бежала по улице, подставив лицо пронизывающему ветру. Её сопровождали тёмное небо и голые деревья с живыми гроздьями чёрных ворон, предвестниц несчастья. Непонятный страх, предчувствие чего-то недоброго охватили её.

Войдя в тёмный обшарпанный подъезд своего дома, она стала подниматься по лестнице, как вдруг из темноты выскочил высокий черноволосый парень и, схватив её за горло, прохрипел: «Пикнешь – убью!».

Он прижал её к стенке и задрал платье. Его руки дрожали от возбуждения. Он стаскивал трусики, прижимая её всем своим весом к стене и прерывисто возбуждённо дыша. Неожиданно чуть выше открылась дверь и на лестничную площадку вышло сразу человек пять. Они шумно попрощались с хозяевами и стали спускаться.

Насильник испугался и, бросив жертву, перепрыгивая через ступеньки, выскочил на улицу.

Надежда же взлетела на свой этаж и позвонила в квартиру.

Она ничего не рассказала родителям, но в ту же ночь ей приснился этот дрожащий от возбуждения насильник. От испуга и быстрого бега как-то нехорошо ныло внизу живота. Снова и снова она видела сцену насилия, чувствовала его руку на горле, а другую стягивающую трусики. Но вспоминала она не только то, что было, но и фантазировала себе продолжение. Насильник вошёл в неё, и было больно, страшно и… необыкновенно приятно.


Прошли годы. Надя окончила институт и вышла замуж за Романа Неделина. Всё было у них хорошо, но никогда она не забывала то, что однажды ей довелось пережить. И рисовала в своём воображении новые и новые картины продолжения той страшной истории. Даже когда была с мужем, в моменты своей с ним близости невольно подменяла образ Романа тем громадным черноволосым парнем с дрожащим от возбуждения дыханием. Всё смешалось – фантазии и действительность... И это непроходящее, ослабевающее лишь на время, затем вновь приступом нарастающее желание... И в такие моменты муж её только раздражал.

Надежда работала в проектном институте и часто ловила себя на том, что среди своих коллег искала образ, чем-то напоминающий ей того насильника.

К своему замужеству она относилась как к чему-то обязательному, привычному, пресному. Почти каждую ночь видела эротические сны с самыми невероятными фантазиями. В сновидениях к ней приходил тот незнакомец, властный и сильный? Она становится с ним рабыней, послушной и исполнительной, но чтобы он ни делал с нею – всё приносило ей счастье и глубокое удовлетворение.

Надежда переживала, даже хотела идти к психотерапевту, чтобы он помог избавиться от её навязчивых видений. Думала, что после рождения дочери всё пройдёт, но… ничего не изменилось, и каждая близость с мужем была для неё настоящей мукой.

Однажды, узнав о служебном романе мужа с Галей Ворониной, собрала дочь, свои вещи и ушла к родителям, оставив короткую записку, в которой отказывалась от алиментов и желала ему счастья… Продолжать такую жизнь она не хотела.

Кто знает, может эти события стали последней каплей и безумные её желания, наконец, воплотятся в реальность?

Роман Сергеевич тяжело переживал случившееся. Конечно, в том что произошло была его вина. Но он никак не ожидал такого финала.

Но он торопился в командировку, и у него не было времени встретиться с женой и поговорить. Решил, что после командировки обязательно это сделает.


– Вы спите? – спросила Анна Павловна.

– Да нет… Думаю…

– О работе?

– О жене. Никак не могу понять, почему она ушла, даже не пытаясь поговорить…

– Поверьте, если бы она вас любила, она бы и поговорила, и осталась… Может, она чего-то боится или не хочет от вас зависеть?

– Может быть… Не знаю… Я думал, что понимаю женскую психологию, а теперь вынужден признать, что ничего не понимаю.

– А между тем это так просто! Каждый человек хочет быть счастливым. Женщина не исключение!

– Вы профессор по этой части?

– Академик. У всех это происходит по-разному. Одни хотят замуж, чтобы «как у всех», «как у людей»… Если повезёт, такие могут прожить долго и счастливо, оставив целый выводок потомков.

– Как-то пресно вы об этом говорите.

– Как есть, так и говорю. Но бывает любовь, напоминающая детектив. Запретная любовь. В ней есть всё: погони, страсти, преодоления, смех и слёзы… И перчик, и горчичка. Она совсем не пресная. Здесь всё, кроме скуки!

– Вы так об этом говорите, как будто за неё агитируете! Вы сторонница таких отношений?

– Я просто пытаюсь классифицировать, какие бывают любовные отношения. Но мужчины – охотники за новизной. Им отношения с одной женщиной быстро надоедают…

– Это не так. Вы сильно обобщаете.

– А разве вы никогда, крадучись, не возвращались домой и не разыгрывали трагикомедию раскаяния? Никогда не были в злосчастном любовном треугольнике?

– Не буду лгать, я не ангел… Но это не любовь, а чистая физиология!

– Тогда вы мало отличаетесь от животного!

– Все мы немножечко звери…

– Вы можете быть с одной, а любить совершенно другую?!

– В такие моменты ни о чём не думается!
– Ну да… Потом появляется бэби и всё течёт «как у людей»! Но есть ещё и безответная любовь, когда страдания, метания, фантазии…
– Любовь всегда эгоистична…

– Это заблуждение. Настоящая любовь альтруистична… А эгоист в любви обольстит, а потом использует вас и выбросит без сожаления…
– Ну, это уж очень сложно… У нас ничего такого не было. Просто несколько дней назад вернулся с работы, а дома никого. И записка…
– Значит, вы её сильно обидели…

– Не знаю… Я уже ничего не знаю… Видно, так всегда: одному достаётся любить, а другому быть любимым.

– А может, у неё кто-то есть?

– Не думал об этом… Может быть… Если бы так, мне было бы легче.

– Легче? Почему?

– Было бы понятно: она полюбила и решила уйти. И не я тому виной…

– Когда расходятся, всегда виноваты оба…

– Это я понимаю… А как у вас?

– А что у меня? Я тоже не ангел! Впрочем, у меня никогда не было никаких сильных переживаний. Я всегда считала, что брак не должен быть цепями на чувствах. А жизнь большая…

– Увлечения могут быть… Это я понимаю. Но семья от них не должна страдать!

– Может быть. Только так получается не всегда.

Они замолчали. Каждый думал о своём.

За окном вагона стало совсем темно. Дождь всё лил и лил, барабаня по стеклу. Мелькали тёмные силуэты лесопосадки. Стучали колёса на стыках рельсов, и вагон слегка покачивало.

Анна Павловна в темноте протянула руку и коснулась руки Романа Сергеевича.

– Не думайте о плохом. Всё будет хорошо…

Роман Сергеевич задержал её руку в своей ладони.

– Спасибо… Вы хороший человечек! Хотел бы я иметь вас в числе своих друзей…

– Я не против, только не люблю быть в числе…

– Я неточно выразился… Вы долго будете в Москве?

– Пару дней. Хочу с дочкой сходить куда-нибудь, а в воскресенье – назад.

– У вас уже есть обратный билет?

– Да. А вы?

– У нас здесь совещание о работе в условиях кризиса. В субботу я буду уже свободен.

– Если хотите, мы можем встретиться в Ростове…

– Конечно, хочу…

Они снова замолчали.

«Неисповедимы пути Господни, – думала Анна Павловна. – Может, это и есть тот самый случай… Но не стоит  раньше времени размахивать белым флагом, как победным знаменем…».

«Симпатичная женщина… и так не похожа на Надю… – думал Роман Сергеевич. – С нею и помолчать приятно. Может, это и есть то самое, настоящее, которого ждал всю жизнь?».


Когда на следующий день поезд пришёл на Казанский вокзал, Роман Сергеевич тепло простился со своей попутчицей.

– Меня должна встретить машина. Вас подвезти? – спросил он.

– Спасибо. И меня должны встречать… Всего вам доброго… Рада была знакомству…

– Так мы встретимся в Ростове?

– Я же сказала, что не против. Позвоните. Буду рада. Вот моя визитка…