Например, коляска

               
 
Тема семинара звучала так:  «Потребление как основа рыночной эко-номики».  Девять девушек и трое ребят были как сонные мухи: зевали, смотрели в потолок, путали Маркса с Максом Вебером, а того – с Вебленом. Про гуру маркетинга Котлера вообще никто не вспомнил.
Стрелки настенных часов за спиной доцента Прониной Марины Николаевны не спеша двигались в сторону трех. Ей тоже хотелось спать, но надо было выполнять учебный план – вытягивать из третьекурсников доклады, скачанные из Интернета. Будущие менеджеры путались в теориях. Зачем говорить о том, что и так ясно?
Последние пятнадцать минут - самое тяжкое время. Надо делать вид, что вещаешь об умном, а на самом деле думаешь только о еде. Марина Николаевна стала прикидывать, что приготовить на ужин и в каком магазине купить подешевле. Пожалуй, картошку лучше на рынке у метро, а вот рыбные котлеты лучше в супермаркете, что рядом с институтом.
На задней парте захрустели чипсами. Может, пораньше отпустить их? – подумала Пронина. Нет, надо держать еще десять минут.
Двое играли с планшетами. Трое – с телефонами. Девицы у окна красили губы. Слушая очередную заунывную банальность, Марина Николаевна вспоминала, что знает о каждом.
Вот Оля и Вася – живут в общаге, ходят за ручку. После пары оба помчатся раздавать рекламные листовки возле метро. Странно, что пришли на семинар. Ира – тоже откуда-то из провинции, ходит на высоченных каблуках. Недавно устроилась в американский ресторан официанткой. Маша, вроде бы, местная, живет с родителями, но тоже где-то подрабатывает… А ведь по закону об образовании все студенты очного отделения должны каждый день ходить на учебу.
Пронина даже не заметила, что с задней парты  настойчиво тянет руку Аня Марченко.  После рождения малыша ее полгода не было, сейчас пришла в первый раз.
Пронина смахнула свои воспоминания.
- Аня, вам последний вопрос и можете уходить. Расскажите, как в западных странах решается проблема утилизации вышедших из употребления товаров?
Марченко растянула  толстые губы:
- Да на помойку все тащат.
На ее бесформенном лице было написано: «Ну и дура же  ты, если об этом спрашиваешь!»
 - Можно я пойду уже?
Пронина отрицательно покачала  перевела взгляд. Сегодня одного отпустишь, завтра сразу двое скажут: «Отпустите!» А вдруг снова какая-нибудь проверка?  Преподавателям, которые разрешают студентам уходить с занятий, уже поставили на вид. Нет, надо до конца держать.
– Так, кто из вас знает, куда через полгода попадет, например,  коляска, в которой Аня возит своего малыша? Кто у вас, кстати?
- Мальчик, - буркнула Марченко, глядя на часы.
«Наверное, опаздывает кормить», - равнодушно подумала Пронина.   
- Поздравляю. Кто хочет дополнить?
Студенты, пока еще бездетные, переглянулись. У Аньки пацан растет без отца. Хотели как-то  скинуться на памперсы,  но потом забыли. У всех свои дела.
- У меня бабушка все старые вещи на чердаке держит, - забасил Вася. –Говорит, что если снова война, то все опять пригодится. Не чердак, а помойка какая-то.
В классе раздались смешки.
Марченко почему-то приняла их на свой счет и с обидой воскликнула:
- Ну и что? Да,  у меня коляска с помойки!  Из соседнего дома выкинули, я отмыла и постирала. Откуда у меня пятнадцать тысяч на новую?
Ее лицо покрылось красными пятнами.
- Да не бери в голову, Ань! - снова загудел Мохов. – Всем по фигу, в чем ты своего киндера возишь. 
- А еще можно по наследству передавать, - поддержала актуальную тему застенчивая Рита. – Мы вот с мамой на одних коньках катаемся, хотя у нее на размер больше.
- А мы с подружкой в детский дом игрушки собирали, - проглатывая слова, затараторила ее соседка Катя.
Надо же, удивилась Пронина. Какие бережливые!
Она важно покачала головой:
 – Вы молодцы! Не ожидала от вас такого бережного отношения к вещам.
И тут же осеклась. Бережно относиться к вещам и тем более, отказы-ваться от  приобретения вещей ненужных – этот  нехитрый житейский опыт противоречил  главному  постулату рыночной  философии. Ей самой надо быть ближе к Котлеру!
- А некоторые вещи вообще нельзя ни выбрасывать, ни отдавать, - важно изрекла староста Тамара. - Они эти…амуленты.
- Амулеты? – поправила Пронина.
Крупная девушка закивала:
- Во-во. Они счастье приносят.  А еще есть такие, которые наоборот, проносят одни беды. 
- Да нет, бред все это!
Это был отличник Миша Толстиков. Обычно он сидел на занятиях тихо, а потом выдавал такую сентенцию, от которой у Прониной отваливалась челюсть. Она уже собралась, на всякий случай, отпустить всех, но Толстиков уже выбежал к доске и стал разглагольствовать:
 – Все эти так называемые священные предметы – это не что иное, как способ психоделического манипулятивного управления отчужденной личностью! И я готов это прямо сейчас вам доказать!
Его спич потонул в репликах недовольства.
Пронина постучала костяшками пальцев по столу:
- Так. Тихо. Закругляемся. – Она еще раз оглядела студентов.
Господи, зачем все эти пустые разговоры? Неужели только ради того, чтобы ей приготовить на ужин картошку с рыбными котлетами? Cod and chips   - самые дешевые забегаловки в Лондоне.
«А вы знаете, что английский профессор получает в десять раз больше российского, а часов у него в десять раз меньше?» - поделилась  новостью начальница, вернувшаяся с международной конференции.
– Если хотите, расскажу вам на прощание одну поучительную  историю про роль вещей в жизни людей, - неожиданно для себя предложила доцент Пронина. - Когда моей младшей дочери было месяцев десять, нам потребовалась новая прогулочная коляска. Ну, вы знаете, сколько получает преподаватель. На троих маловато, - словно извиняясь,  зачем-то вставила она.
- Мой старый университетский приятель согласился отдать мне свою старую коляску. А он, мягко говоря, был тогда человеком очень обеспеченным.
Пронина на секунду задумалась. Они познакомились на картошке: работали на одной грядке, таскали на равных тяжеленные ведра и мешки. Такая вот у них была трудотерапия на первом курсе – полтора месяца в колхозе на Бородинском поле.  Приятелю быстро надоедало возиться в мокрой глине. Он садился на мешок и читал ей Лермонтова и Пастернака. Потом они как-то разбежались. Теперь у каждого по двое детей -  почти ровесники.
Она вздохнула и продолжила:
- И вот через неделю он мне звонит и говорит: «Привез, выйди и забери». Я вышла из подъезда. Ко мне подъехал шестисотый «Мерседес»,  а следом еще какой-то черный джип. Из него  выскочили двое охранников, а из  «Мерина» вылез мой знакомый. Достал из багажника складную коляску и отдает мне.
- Слушай, - говорит. – Тут колесо отлетело, но починить можно. Ты как сама?
- Ничего, - говорю. – Чаю выпьешь? У меня картошка есть в мундирах. 
- Нет, - говорит, - дела.
Пронина вздохнула. Когда он вылез из «Мерина», ей захотелось провалиться сквозь землю. Он был такой крутой, такой невозможный. А на ней был черный платок крест-накрест, который скрывал ее поседевшие волосы.
- Да, - продолжала она. - Коляска оказалась сломана, но мой отец на-шел на помойке подходящее колесо и приладил его. Я целый год возила дочку, пока она не стала ходить сама. А через год у меня эту коляску украли. Представляете? Оставила ее на лестничной площадке, чтобы грязь стекла, открываю дверь через десять минут, а ее нет. И кому она могла  понадобиться? Наверное, соседу-алкоголику с нижнего этажа.
Пронина перевела дыхание и поглядела в окно. Да, давно это было. Лет пятнадцать назад. Обе дочери уже выросли.
- А знаете, что было потом? Через месяц после того, как коляска про-пала, моего приятеля посадили в тюрьму, а сосед-алкоголик умер от белой горячки. А еще, незадолго до появления этой самой коляски моему отцу поставили  очень плохой диагноз. А когда он коляску к жизни вернул, то оказалось, что анализы перепутали.
Голос Прониной предательски зазвенел. Еще секунда, и она расплачется перед всей этой публикой, как никчемная актриса. Восемь лет переписки, два месяца ожидания между жизнью и смертью.
- Все, семинар окончен! Все свободны, – объявила она.
Ребята стали молчала собираться, и только Миша Толстиков снова вскочил:
- Марина Николаевна, подождите!
Пронина с удивлением посмотрела на него:
- Что случилось, Михаил?
- Зачем вы все это нам рассказывали? Ваша личная жизнь не имеет никакого отношения к маркетингу!
Пронина почувствовала, как у нее холодеют руки и ноги. Только этого не хватало -  чтобы он пошел жаловаться на нее в деканат! 
Правильный Миша кипятился: 
- Вы  неправильно нас учите! Вы должны воспитывать в нас как гра-мотных потребителей и современных менеджеров! Потребление – вот что  двигает рыночную экономику! Читайте Котлера! А вы  нам про какой-то мусор!
- Семинар окончен, - ледяным голосом повторила Пронина и, едва сдерживая слезы, выбежала из аудитории.