Saturation

Бета: Vladikmmm
Фэндом: Linkin Park
Персонажи: Майк/Честер, Брэд, немного остальных, чуток Анны, ОЖП, ОМП
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, Психология, Повседневность, POV, AU
Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика
Размер: Миди, 44 страницы
Описание: Сложней всего признаться самому себе, в том, чего ты боишься. Честер - приёмный ребёнок в японской семье, маленькое озлобленное чудовище. Ну а Майк… просто Майк.
Посвящение: Vladikmmm и Voodah, которые возвращали мой воспалённый мозг в прежнюю колею.
Предупреждения: Почти инцест. Присутствует насилие. Все события в рассказе не имеют ни малейшего отношения к реальности. От реальных людей остались только имена, вдохновение, и некоторые факты, все персонажи выдуманы больным воображением автора и принадлежат только ему.
Саунд: Grey Daze – Saturation; Raised By Swans - Longer Shadows, Shorter Days; Raised By Swans - Capable Of Cruelty; Fort Minor - The Hard Way; Placebo – Fuck you; Linkin Park – KRWLNG; Placebo – Running up that hill;
***


Я всегда помнил, что я приёмный. Нужно быть круглым идиотом, чтобы надеяться забыть об этом, будучи единственным европейцем (или кто я там) в японской семье. В приличной японской семье, коей являлась семья Шиноды. Они даже соблюдали все эти дурацкие обычаи по праздникам. А я просто разворачивался и уходил в свою комнату, игнорируя ругань Фреда в след. Да, у меня есть своя комната. Он пару раз порывался вышвырнуть меня на улицу, но Ким его всегда останавливала. Она любит меня. Хотя, я никогда не мог понять за что. В общем-то, я отвечал ей взаимностью. Но, пожалуй, любовью это назвать нельзя, я уважал её и старался не огорчать, она была слишком добра ко мне.
Я так же не понимал, почему они взяли меня. У них есть сын, на год старше, Майк. Отличный помощник в доме, всегда успевал по всем предметам, даже со мной иногда занимался, несколько раз побеждал в конкурсах игры на фортепиано, рисует великолепно. Он тоже хорошо ко мне относится. Порой, когда я сижу в полном трансе на заднем крыльце, он подходит ко мне, смотрит так внимательно своими глазищами из-под чёрной, как смоль, идеально гладкой чёлки, и спрашивает, так осторожно, будто умалишённого: «Всё хорошо, Честер?». Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не схватить его за проклятую чёлку и со всей силы не приложить пару раз о дверной косяк. Чёртов святоша. Но я всегда встаю и молча ухожу к себе в комнату. Да что уж врать, у меня бы даже рука не поднялась. Во-первых, он выше меня на пол головы и примерно в половину крупней. Да и Фред вряд ли бы оставил от меня живое место после этого. Нередко создавалось впечатление, что я у них в доме вроде собачки. Мистер Шинода, кажется, тоже не понимал, почему я живу с ними. Он меня на дух не переносит, а когда мы с ним, порой, оставались в доме один на один, я предпочитал ошиваться на заднем дворе, играя с собакой, и это всех устраивало.
Радость была, пожалуй, в том, что я был значительно меньше, чем Майк год назад и мне не приходилось донашивать его вещи, Ким любила, чтобы всё было идеально, и всегда покупала мне лучшие шмотки. Но я всё равно раздирал джинсы на коленях и кофты на локтях, падая с парапетов и катаясь на скейте. В свои пятнадцать я умудрился испортить зрение, получив травму головы в школьной драке, и поэтому приходилось носить очки, которые я ломал с регулярностью раз в полгода. Майк периодически таскался со мной по врачам, после таких «заездов» на скейте, и я ни фига не мог понять, зачем. Он всегда смотрит на меня невыносимо виноватым взглядом. И меня тошнит. Тошнит от его жалости и доброты. Долбанный Майк Шинода. Я винил его во всём, что произошло со мной. В том, что моя мать умерла при родах, а отец, будучи конченым нариком в не слишком здравом уме, несколько раз пытался меня изнасиловать, но каждый раз я чудом спасался, убегал. Несколько суток не ночевал дома, и потом возвращался, как ни в чём не бывало. Но в конце-концов, в один из таких вечеров, соседи, услышав мои вопли, всё-таки вызвали полицию. Отца лишили родительских прав и упекли в психушку. А меня в детский дом. Несколько месяцев занятий с психологом, и я стал вести себя как они хотят. Но это ни фига не помогло, я просто задолбался повторять одну историю снова и снова, это было невыносимо. И почему-то я был абсолютно уверен, что Майк всему виной.
Но впрочем, не так долго пробыл в детдоме. Когда мне исполнилось девять, эта семейка взяла меня к себе. Меня, хрупкого зашуганного мальчонку, как они вообще заметили... По началу всё было хорошо и радужно. До тех пор, пока мне не стукнуло одиннадцать. До тех пор, пока мы не остались с Фредом наедине, и он не сказал, что ему в принципе плевать на моё существование и он с самого начала был против. Но миссис Шинода настояла. После этого я несколько дней ходил сам не свой. Мне снова стали сниться кошмары, спустя два года. Я стал похож на призрака, худой, бледный, с тёмными кругами вокруг глаз. Ким тогда долго водила меня по всевозможным врачам в поисках причины такого состояния, в итоге кончилось тем, что мне прописали какое-то снотворное. Спустя некоторое время после разговора в школьном туалете я наткнулся на ребят из старших классов, очень кстати предложивших сигаретку. До этого я не курил. И с того момента понеслось, цепляясь одно за другое. Всё чаще я зависал на сомнительного вида тусовках, на одной из которых, когда мне было около четырнадцати, надравшись пивом я впервые переспал с девушкой. Верней, она со мной переспала, меня не особо кто спрашивал, я к тому моменту даже шевелиться нормально не мог. Ей было лет семнадцать на вид, а там чёрт знает. На день рожденья мне подарили скейт, чуть позже я выпросил у Ким плеер и по очереди без перерывов прокручивал кассеты Depeche Mode и Stone Temple Pilots. Я стал прогуливать уроки, ошиваясь со старшеклассниками на заднем дворе и катаясь на скейте. Успеваемость, само собой, упала ниже некуда, дошло до того, что меня даже хотели отчислить. Фред, вроде как, проникся проблемой и даже устроил со мной серьёзный разговор при всей семье. Я лишь молча кивал. В школе я видел, что Майк следует за мной по пятам, и, назло ему, всегда уходил со старшими. В один прекрасный день я зашёл в туалет покурить, сразу после начала урока, не заметил, как он подкараулил меня и вошёл как раз тогда, когда я делал вторую затяжку. Сначала я вздрогнул и хотел было затушить, но потом подумал «какого чёрта?». Смотри, уродец. Смотри, где ты, а где я.
- Честер, что ты творишь? – невозмутимо начал он.
- Хочешь присоединиться? – я сделал долгую затяжку и медленно выдохнул дым, прямо ему в лицо. Он поморщился и, не выдержав, закашлялся.
- Наша мама…
- Она мне не мать, - резко оборвал его я.
- Шинода, ты на всех так смотришь, кто хоть в чём-то хуже тебя? – меня вдруг будто прорвало, раньше я никогда не разговаривал с ним в таком тоне, он растерянно хлопал глазами, - ты глянь на себя в зеркало. И глянь на меня. Что общего может быть у нас? – я сделал нажим на последнее слово. Он повернул голову к умывальнику, над которым висело зеркало. Майк высокий японец, чёрная лощёная чёлка чуть прикрывает непривычно огромные карие глаза, на нём клетчатая рубашка, светлые прямые брюки и начищенные до блеска ботинки, а на плече рюкзак на одной лямке. Я болезненно бледный, щуплый парнишка, в тонких пальцах тлеет сигарета, на носу очки, коротко стриженые тёмные волосы как всегда взъерошены, тонкая капюшонка, серые потёртые джинсы болтаются так низко, что кажется вот-вот свалятся вовсе и кеды, заляпанные грязью. Он тяжело вздохнул и собирался что-то сказать, как дверь туалета распахнулась и в проёме показался парень, с чёрными кучерявыми, похожими на шапку, волосами, и улыбаясь во все 32 зуба, сказал, абсолютно игнорируя Майка:
- Эй, Чес, Роб кое-что достал, ты идёшь?
- Окей, Брэд, - я махнул рукой, - скоро подойду. Парень кивнул и исчез из проёма.
- Чес, ты же не… - Майк нахмурился.
- Хочешь с нами, Майки? – я затушил бычок об подоконник и подхватил рюкзак, одарив растерянного братца презрительной ухмылкой и вышел из туалета.
По пути к приятелям я забрал скейт из шкафчика, с уверенностью, что в школу сегодня больше не вернусь. На заднем дворе под деревом уже расположилась моя заядлая компашка – Брэд, Роб и Джо, все трое учатся последний год. Брэд, худой и длинный, блаженно развалился на траве «звёздочкой», затягиваясь косяком. Роб, высокий плечистый парень с каштановыми волосами, поставленными «ёжиком», сидел, опершись спиной о ствол дерева. Некогда играл в школьной футбольной команде, но по каким-то причинам ушёл оттуда, он никогда не любил говорить на эту тему. В его раскрытом рюкзаке я заметил целый пакет травы.
- Ты курил раньше? – Джо, приземистый кореец, поднял на меня голову, щурясь от солнца.
- Не приходилось, - ответил я и повалился рядом.
Не знаю, сколько времени мы там провалялись. Первая затяжка далась с трудом, я сильно закашлялся, а парни слегка хихикали. Потом всё шло более ровно. Джо вынул из рюкзака початую бутылку Дениелса из папиных запасов. Я, не рассчитав, прилично глотнул с горла, глаза буквально полезли на лоб и я чуть не поперхнулся. Ребята, глядя на всю эту картину ржали в голос. Моему организму нужно было не много, через пару часов я выпил и выкурил хоть и самую малость, по сравнению с ребятами, но в сочетании это дало убийственный эффект и я, распрощавшись с приятелями шатаясь и спотыкаясь на каждом шагу побрёл домой. Я даже думать боялся, что меня ждало дома. От меня воняло сигаретами, перегаром и шмалью, да Фред из меня отбивную сделает, не смотря на протесты Ким. Он её очень любит и поэтому до сих пор меня не трогал, хотя я видел, как в некоторые моменты он держался из последних сил. Но сегодня был уверен, что он сорвётся. Я хотел, чтобы это случилось, пусть покажет себя, чёртов лицемер. Специально пошёл через пустынные дворы, чтобы не попадаться на глаза знакомым. В очередной раз споткнувшись теперь уже не смог удержаться на ногах и растянулся на острой гальке. Но как только я упал, кто-то тут же подбежал ко мне сзади и с лёгкостью поставил обратно на ноги.
- Майки, - я расплылся в блаженной улыбке.
- Господи… на кого ты похож, - он принялся стряхивать с меня пыль и чистым платком вытирать грязную кровь с ладоней. Белоснежный кусочек ткани моментально покрылся красно-коричневыми пятнами. Он перекинул мою руку через своё плечо, обняв за талию и повёл куда-то в сторону домов.
- Разве мы не пойдём домой, Майки? – заплетающимся языком спросил я, когда братец сгрузил меня на лавку.
- Приди в себя, чертёнок, отец же тебя на клочья порвёт, - он достал из заднего кармана мобильник.
- Он мне не отец, - на автомате отчеканил я.
-Алло, мам? Мы с Честером задержимся у Алекса, ложитесь спать без нас. Да, всё в порядке. Хорошо, мам. И я тебя, - он отключился и убрал телефон.
Около часа мы просидели на этой лавке почти молча, я лишь изредка спрашивал, когда мы пойдём домой. Опьянение даже и не думало отступать, за этот час я скурил несколько сигарет, а Майк лишь молча наблюдал за кольцами дыма.
Он медленно довёл меня до дома, таща в левой руке мой скейт, а правой всё так же обнимая за талию. На улице уже стемнело, а свет в нашем доме не горел ни в одном окне. Меня всё так же шатало, и вдобавок начинало слегка мутить, в прихожей я чуть не снёс полку, но Майк вовремя поймал её.
- Совсем с ума сбрендил, разбудишь кого-нибудь, нам обоим влетит! – яростно зашептал он, ставя полку на место.
- Боишься получить нагоняй от папочки? – я скинул кеды и осторожно поплёлся в свою комнату. Наши с Майком спальни находились рядом, на втором этаже, там же была комната для гостей и ещё одна ванная. Он поторопился следом. Я мечтал лишь о том, чтобы поскорей забыться тяжёлым сном и не видеть ничего. Но нет же… проклятый Майк. Он поднял меня с кровати и поволок в ванную, игнорируя мои нечленораздельные протесты.
- Тебе нужно умыться, станет легче.
- Майки, я просто хочу уснуть! – никогда в жизни я нарочно не называл его Майки. Разве что когда выливал очередную порцию желчи, не задумываясь. Но сейчас был не тот случай.
Он затащил меня в ванную и закрыл дверь. Не реагируя на мои слабые сопротивления стянул с меня капюшонку, оставив в тонкой футболке. Я оперся руками на раковину, глядя в зеркало, и ополоснул лицо холодной водой. Внезапно тошнота подступила к горлу, я в судороге согнулся пополам над унитазом, ноги будто стали ватными и я рухнул на колени. Несколько минут меня беспощадно выворачивало наизнанку, пока я в конце-концов не упал на холодный кафель. Все эти несколько минут Майк стоял на коленях рядом и сжимал моё плечо. Лишь потом я осознал это, вспоминая. Я лежал, уткнувшись лбом в пол, всё тело сотрясали судороги, а руки и ноги отказывались слушаться. Майк с лёгкостью приподнял меня всё так же, сидя на коленях, прижал к себе, и я бессильно зарыдал. Меня невероятно трясло, будто в комнате было минус сорок, я хватался за его кофту, ища в ней спасение. А он молча продолжал меня обнимать, гладя по голове. Наверное, его ветровка промокла насквозь. Мы просидели так на холодном полу около получаса, пока я, уже не в состоянии терпеть головную боль, не предложил пойти спать. Майк помог мне подняться, дрожь почти прекратилась, сменившись невыносимой слабостью, и ко всему прочему, голова казалась восьмиугольной. Я умылся, держась за раковину, а он не отходил ни на шаг. Когда в очередной раз я взглянул в зеркало, то впервые за весь вечер поймал его взгляд. И в нём была ни фига не жалость. Прекрасно помню, как на меня смотрят учителя в школе, которые знают мою «историю», как пялятся на меня врачи в больницах, читая мою медицинскую карту. Вот это жалость. Тот взгляд, от которого ты чувствуешь себя полным ничтожеством. Взгляд Майка даже близко не был похож на их. В нём было нечто, что я не мог объяснить.
Он дождался, пока я умоюсь и осторожно довёл до кровати, словно я мог рассыпаться. Уже сквозь сон помню, как он с полуживого меня аккуратно стаскивал футболку и джинсы, заботливо укрывая тёплым одеялом.
- Майки? – я открыл глаза, когда услышал скрип открывающейся двери.
- Что, Чес? - Майк застыл на пороге, без очков я видел лишь его силуэт в проёме.
- Останься, - еле слышно попросил я. Он несколько секунд словно размышлял над услышанным, потом закрыл дверь, снял рубашку, джинсы и носки, кучей бросив на пол и забрался ко мне под одеяло. Он осторожно обнял меня за плечи и прижал к себе, а я уткнулся в его шею. Майки. Последнее, что помню, прежде чем окончательно провалиться в сон, как он горячими губами целует меня в лоб и гладит по затылку.
Наутро я проснулся с чугунной головой один. Ни Майка, ни его вещей не было. И я убедил себя, что всё, что было вчера вечером почудилось мне в пьяном бреду. Я помнил, как ушёл с уроков, предварительно не слишком дружелюбно поболтав с Майком. Помнил, как сидел с парнями под деревом, пил виски с горла и курил траву. Помню как распрощался с ними – дальше провал. Я был абсолютно уверен, что всё, что касалось Майка прошлым вечером мне приснилось. Значит, каким-то образом добрался до дома, поднялся в спальню и даже умудрился раздеться. Значит, мне повезло и я пробрался не замеченным, иначе на мне бы живого места не было.
Я оделся и тихо спустился вниз, ожидая выговора. Но к моему великому удивлению семейство мирно завтракало за столом. Майк, заметив меня, премило улыбнулся, я лишь скривился в ответ, а Ким и вовсе засияла:
- Доброе утро, милый! – она подскочила, усаживая меня за стол и ставя перед носом тарелку. Первым делом я влил в себя сразу пол кружки обжигающего чая, пытаясь залить сушняк и лишь потом принялся за еду. Фред презрительно покосился поверх газеты и снова уткнулся в неё. Я тихо обалдевал от происходящего. Неужели никто не заметил моего вчерашнего состояния? А впрочем, я быстро переключил внимание на завтрак и позабыл об этом.
- Мальчики, как вы вчера посидели у Алекса? – нарушила общее молчание миссис Шинода.
- У Алекса? – я непонимающе уставился на неё, но быстро осёкся, получив сильный пинок под столом.
- Отлично, мам, - ответил Майк, - смотрели фильм.
Несколько секунд я пялился на Майка. Потом, буквально за пару минут заглотил свою порцию и, поблагодарив, убежал к себе.
Я подхватил сумку, доску, и выбежал на улицу. Минут десять ошивался неподалёку от дома по пути к школе, в ожидании Майка. Когда он, наконец, вышел, я подкараулил его, затащил за угол, и прижал к стене, а он недоуменно уставился на меня.
- Что было вчера? – требовательным тоном спросил я, хватаясь за ворот его рубашки.
Майк несколько секунд разглядывал меня, а потом начал:
- Я шёл за тобой после школы, когда ты накуренный поплёлся один через дворы, - он взял мою руку, развернув ладонью ко мне.
Только сейчас я увидел ссадины, то же было и с другой рукой, потом вопросительно глянул на Майка снизу вверх, требуя, чтобы он продолжал.
- Я привёл тебя домой, и уложил спать.
- А Алекс?
- Пришлось придумать отмазку, пока родители уснут.
- И всё?
- Что всё?
- Ты притащил меня домой, уложил спать… и всё?
- Всё. А что ты ещё хочешь услышать?
- Ничего, - я отпустил рубашку и отвёл взгляд, и поразмыслив, добавил:
- Спасибо.
- Не за что, - Майк просиял, - я же…
- Да, да, конечно, - оборвав его на полуслове, не желая выслушивать сказки про брата и тому подобное, подхватил рюкзак и покатил на доске в сторону школы, оставив Майка в одиночестве.
Значит, мне всё приснилось. Или братец чего-то не договаривает. Но на кой чёрт ему это? А и хрен с ним. Увидев Брэда и Джо у школьных ворот я моментально о нём забыл.
После этого случая дни понеслись привычной чередой. Кошмары снова всё чаще мучили меня и я страшно не высыпался, от этого, в попытках забыться, всё больше поводил время с парнями, заливаясь спиртным. Рождество, Новый год, день рожденья Майка - все эти праздники ничем не отличались для меня от обычных дней, более того, мир вокруг казался ещё более унылым. Неожиданно подошёл конец зимы и мне всё-таки приходилось появляться на уроках, близился конец года и всё такое. Да и Майк не отставал от меня ни шаг, плюс ко всему прочему, этот гад докладывал о каждом моём прогуле, за это я ненавидел его ещё больше. Случалось иногда так, что я забив на нагоняй всё равно сваливал. И он молчал. Я удивлялся почему, но никогда не спрашивал.
После одного такого дня, когда я в очередной раз не явился на занятия, Майк рассказал об этом Фреду. Это произошло за пару недель до моего шестнадцатилетия. Я пришёл тогда поздно, в начале двенадцатого, по «правилам» нашей семейки нужно было быть дома не позже десяти. Майк, конечно же, как примерный сын, уже был дома. Ким не отходила от окна, а Фред ждал меня в прихожей. Я, не рассчитав силы, распахнул дверь и ввалился в дом, скинув сумку на пол. Сам ощущал, как от меня несло спиртным и куревом, что уж говорить об окружающих. Наверное целую вечность мы с Фредом прожигали друг друга взглядом, кто дольше выдержит, а Майк и Ким молча наблюдали за этим боясь издать звук. В конце-концов Фред подошёл ко мне и наотмашь влепил пощёчину. Я потерял равновесие и, пытаясь ухватиться за стену, рухнул на обувную полку в прихожей. Ким вскрикнула, зажав рот рукой. Держась за щеку злобным взглядом я прошил Фреда насквозь так, что он даже слегка поменялся в лице. Потом резко поднялся, окончательно завалив полку, схватил рюкзак, прямо с крыльца прыгнул на скейт и погнал куда-то вниз по дороге. Майк что-то орал мне вслед, но я даже не обернулся. Спасибо, Майки, маменькин сынок.
Я гнал не останавливаясь, проезжая перекрёстки на красный, водители сигналили и матерились вслед. Затормозил лишь когда увидел вывеску Макдональдса. В нашем спальном районе никогда не строили ничего подобного, значит я был уже далеко. Зайдя сразу двинул в туалет, к умывальнику. Отдышавшись и ополоснув лицо, я уставился в зеркало. Левая щека до сих пор была красная и саднила, только сейчас обратил на это внимание. В кармане была какая-то мелочь, я взял газировки и выйдя на улицу, устроился на ближайшем парапете, достал сигарету и закурил. Бедная Ким. Перед ней мне было действительно стыдно… на остальных плевать. На улице давно стемнело и становилось прохладно, я достал из рюкзака кофту и надел её, нацепив капюшон на глаза. Выбросив окурок, взял доску подмышку и побрёл куда-то, куда сам не знал. Людей на улице практически не было, в плеере села батарейка и я вынужден был слушать завывание сирен где-то вдалеке и периодический лай собак. Новостройки, составлявшие панораму города расступились, обнажив серые кирпичные многоэтажки, окна на первых этажах почему-то были заколочены. Я никогда не был в этом районе и, откровенно говоря, от всех этих видов было немного жутковато. Где-то позади послышался вопль полицейской машины, не оборачиваясь, я натянул капюшон почти до самого подбородка и ускорил шаг, нужно найти какой-то ночлег, не шататься же всю ночь по улице. Была мысль пойти в школу, и постучаться к охраннику, но тогда меня бы моментально нашли. Вспомнив, что в заднем кармане у меня мобильник на беззвучном режиме, достал его. Двенадцать пропущенных. Девять от Ким, три от Майка. Входящий вызов: «Майк». Пошёл к дьяволу, осёл. Пока я пялился в телефон, то абсолютно не заметил, как за мной увязался парень. Невысокий, тощий, в широких штанах и капюшоне поверх кепки, лет двадцать на вид.
- Эй! Эй, пацан! Поговорить надо, - он окликнул меня и догнал, кладя руку на плечо.
- О чём? – я недоверчиво покосился на него, пытаясь высвободиться, но не успел я и звука издать, как он затолкал меня в ближайшую подворотню. Я обернулся увидел ещё двоих, оба длинные, только один качок, а второй помельче. Они обступили меня, отгородив от выхода. У одного из них в руке блеснуло лезвие. ****ь… ну только не так! Окинув взглядом подворотню я понял, что путей к отступлению нет и если я хочу жить, придётся делать то, что скажут.
- Классный телефон, - начал средний, делая шаг вперёд. До меня дошло, наконец, что я до сих пор держу в руке мобильник на всеобщем обозрении.
- Подаришь? – спросил парень.
- Да забирай, - выдохнул я и протянул телефон. Он взял его, приценившись, повертел в руках и слегка толкнул меня в грудь, я отшатнулся назад, но, наступив на бутылку, повалился на землю, скейт полетел в сторону. Двое, стоявших позади от среднего заржали, тыча пальцем, а этот лишь противно ухмыльнулся.
- Чуваки, проверьте, что у него в рюкзаке, - двое ломанулись в мою сторону, я даже не успел подняться, они стащили с меня рюкзак и выпотрошили всё содержимое прямо на землю. Пара тетрадей, книжка, банка газировки, несколько кассет… и плеер. Тощий сразу потянулся за ним. А я попытался его остановить и чёрт меня за язык тянул…
- Только попробуй…- я не успел договорить, как качок ударил меня в лицо и я по инерции откинулся назад. Я даже не успел понять, что произошло, кровь хлынула фонтаном, от боли слёзы потекли по щекам, сломанные пополам очки упали на землю. Стоя на карачках я видел как передо мной на асфальте образуется мутная багровая лужица. Я вытер нос рукавом, к счастью, он не был сломан, и попытался подняться, но краем глаза заметил, как в мою сторону быстро двигается что-то большое, один этих мудаков пнул меня ногой в живот и я, скрючившись, свалился на бок. Поступление воздуха будто моментально прекратилось, я закашлялся, желудок свело судорогой и меня вывернуло на асфальт. Отдышавшись, я, не видя ничего вокруг, попытался отползти в сторону, но кто-то схватил меня за капюшон и протащил несколько метров на звук голосов, ворот перетягивал горло как удавка, я хватался за него, стараясь чуточку увеличить доступ кислорода. Этот кто-то швырнул меня на землю под хоровое гоготание двух других. Я снова попытался приподняться на руках, но это было роковой ошибкой. Первый удар пришёлся снова в живот, другие два в область поясницы. Потом они ещё поковырялись в рюкзаке, и, швырнув его в меня, убежали.
Я никакими словами не могу описать, что тогда чувствовал. Хотелось сдохнуть прямо на месте, чтобы не ощущать этого всего. От адской боли невозможно было вздохнуть, всё тело будто пронзили тысячи тупых ножей. Я лежал на грязном асфальте, сжавшись в комок, дрожа от холода и не смея пошевелиться. Чёрт, ну почему я даже в половину не такой, как Майк… Грёбаный Майк Шинода, маменькин сынок. Майк. От обиды ком в горле не давал вздохнуть, слёзы застилали глаза, превращая улицу в размытую мозаику. Я даже представить не мог, как долго пролежал там, пытаясь собраться с силами, чтобы встать и доползти до дома. Когда, наконец, преодолевая боль и слабость, смог подняться, собрал оставшиеся вещи в рюкзак и подобрав скейт без двух колёс, на трясущихся ногах опираясь на стену я вывернул из-за угла, на горизонте за домами виднелась тусклая светлая полоска. Дрожащими грязными руками достал из бокового кармана помятую пачку сигарет и, прислонившись к кирпичной стене, закурил, пытаясь прийти в себя. Я примерно помнил направление, где находился дом, что не говори, а фотографическая память у меня отличная, хоть и с таким паршивым зрением. Очки, кстати, сложил и спрятал в карман, хоть они теперь никуда не годились, но именно эти я очень любил. Даже примерно не могу представить, как дотащился до дома, еле держась на ногах, хватаясь за любую опору. Когда я практически дополз до своего крыльца зарево осветило горизонт ярко-оранжевым светом. Прежде чем войти я осмотрел себя: серая кофта заляпана кровью вперемешку с грязью, джинсы разодраны на коленях, ладони в порезах, и я боялся даже представить, что у меня с лицом. Зря наивно надеялся, что все спят и я смогу незамеченным пробраться к себе. Как только осторожно приоткрыл дверь, голову поднял измученный Майк, который спал на стуле в прихожей прямо напротив входной двери. Он сначала нахмурился, вероятно, спросонья не поняв, что стоит перед ним, но потом его глаза расширились от ужаса и он бросился ко мне. И как раз вовремя: я споткнулся о первую же пару обуви, а он успел меня подхватить.
- Не трогай меня, придурок, - тихо прохрипел я и попытался выкрутиться.
- Заткнись, - прошипел Майк, но было поздно. В прихожую вышел Фред. Он глянул на меня так, будто я был чем-то вроде лужи блевотины. И, клянусь, сейчас мне больше всего захотелось оказаться снова там в подворотне на грязном холодном асфальте и истекать кровью. Несколько секунд он помолчал, разглядывая меня, потом обратился к Майку:
- Уведи его отсюда, а я уложу мать, - и направился в гостиную.
Майк осторожно подхватил меня сзади под руки и повёл вверх по лестнице в спальню. Посадил меня на кровать, замкнул дверь и сел на стул напротив меня, облокотившись на колени.
- Какого дьявола ты творишь, Честер? – тихо спросил он, глядя мне в глаза.
- Да кому какое дело! Если я… - начал было я, но Майк прервал.
- Мне есть дело, Честер. Если бы ты перестал себя жалеть и посмотрел вокруг, ты бы жил припеваючи.
- Майк, тебе снятся кошмары? – спросил я, глядя в пол, после короткой паузы.
- Иногда бывает… - он нахмурился, явно не ожидая такого вопроса.
- Такие, в которых тебя пытается трахнуть собственный отец, - я посмотрел ему прямо в глаза. Он молчал. Молчал и ждал продолжения.
- Когда ты пытаешься спрятаться, убежать, а бежать некуда, все двери заперты. И единственное, что ты можешь делать это орать во всю глотку, чтобы кто-то из соседей позвонил в дверь и попросил не нарушать тишину. Тогда он успокаивался. Недели на две. Потом всё по новой. Ты видел когда-нибудь, как твой папаша колет себя иголками? Видел руки в фиолетовых кровоподтёках на сгибах?
- Честер, я…
- Что ты? Ты живёшь всю жизнь счастливо на всём готовом, лучший ученик, художник, музыкант, ты хоть раз замечал на себе чужие взгляды? Что ты видишь? Восхищение? Радость? Когда я вижу, как кто-то пялится на меня, мне хочется сдохнуть. Ты видел, как твой папаша косится на меня? Знаешь, как я устал слышать упрёки, типа, Майк то, Майк сё… И даже когда ты пытаешься исправиться, то всё равно слышишь это вечное «Майк, Майк, Майк»!
- Честер… - он уже пожалел, что начал разговор. Я выливал на него всё что накопилось за долгие годы.
- Что Честер??! Не нравится? – я почти орал, будто он был виноват во всех моих проблемах, - добро пожаловать в мою жизнь, чувак.
- За что ты меня так ненавидишь, Честер? – он внимательно посмотрел мне в глаза.
- За то, что я пытался тебя трахнуть? За то, что я сделал твоего отца наркоманом? За то, что я заставляю тебя прогуливать уроки, шляться где попало, пить и курить со шпаной на заднем дворе? За это? Прости меня, Честер. Я правда не хотел.
- Пошёл ты, - отмахнулся я.
- Ага, пойду. Только приведу тебя в порядок.
Всё это время он говорил эмоционально, делая акценты на определённых словах, но по-прежнему так же тихо как и всегда. Он никогда не орал на меня. Даже когда мы были младше и я нечаянно ломал его игрушки, когда мы, порой, дрались и я вопил, как резаный, а Майк молчал.
Несколько минут мы сидели, размышляя каждый о своём. Я всерьёз задумался над вопросом Майка, за что я так его ненавижу. Он всегда хорошо относился ко мне, пытался помогать. Только пытался, потому, что я всегда посылал его куда подальше. Не знаю, обижался он или нет, мне, по сути, всегда было по боку, что он там чувствует.
- Я хочу поспать, - наконец я первый нарушил молчание.
- Ты себя в зеркало видел? Тебе надо в душ и обработать раны, - Майк поднялся и направился в ванную.
Я лишь презрительно хмыкнул и попытался раздеться, но всё тело болело до такой степени что я так и не смог поднять руки, достаточно высоко, чтобы снять кофту. К тому времени как раз вернулся Майк. Я замялся и, потупив взгляд, произнёс:
- Майк… ты не мог бы мне помочь? – я виновато взглянул на него.
Майк ничего не ответил и повёл меня в ванную. Колени тряслись и я не мог нормально идти, поэтому приходилось опираться на его руку. Как я вообще самостоятельно дошёл до дома... Когда я увидел своё отражение в зеркале, я всерьёз ужаснулся. Волосы местами слиплись, лицо перепачкано в подсыхающей крови, на переносице царапина от сломанных очков, чуть ниже нос опух и слегка посинел, а глаза были красными, на груди и рукавах грязные красно-коричневые пятна. Я чуть снова не разрыдался при мысли о том, что жалкое существо в зеркале – это я. Майк достал аптечку, усадил меня на край ванной и принялся ватными тампонами осторожно смывать запёкшуюся кровь с моего лица. Я старался терпеть, сжав зубы, но иногда боль всё же переходила за возможный порог и я невольно вздрагивал и отодвигался в сторону от его руки.
- Майк?
- Что, Чес?
- Я всё прекрасно помню.
- Что ты помнишь? – Майк не отрывался от своего занятия.
- Как ты вёл меня тогда домой после школы… и что было потом, - я пытался развести его на разговор.
- И что было потом? – он, казалось, действительно не понимал, о чём речь.
- Ты отмазал меня от родителей, довёл до дома и завалился спать со мной, - я смотрел прямо ему в глаза, но он всячески избегал контакта. На мгновение мне показалось, что он как-то странно нахмурился, но потом снова принял невозмутимый вид.
- Честер, я же твой брат и…
- Да, да, рассказывай сказки про брата кому-нибудь другому.
- Как хочешь, - он лишь пожал плечами.
- То есть, ты не скажешь?
- Мне больше нечего тебе сказать, Чес.
Было понятно, что таким образом я от него ничего не добьюсь. Дальше наше общее молчание нарушалось лишь моими судорожными вдохами, когда Майк прикасался к особо больным местам и его односложными фразами, типа «повернись» и «не дёргайся».
- Закрой глаза, - сказал он и потянулся за одним из пузырьков в аптечке. Несколько минут он возился с перекисью, и, наконец, завершил всю процедуру, налепив три пластыря: один справа над бровью, другие два на переносицу и чуть ниже. Дело дошло до остальных частей тела, коим досталось немало. Он помог мне осторожно снять кофту, и пропустив мои возражения, что я могу справиться сам, мимо ушей, так же аккуратно стащил с меня футболку. По глазам Майка я понял, что картина была прямо-таки плачевная, и лишь потом глянул в зеркало. Тонкую фигурку в области живота и поясницы покрывали гематомы и ссадины, больно было даже слегка прикоснуться, что говорить о том, чтобы как-то обработать. Но к моему великому удивлению я практически не почувствовал боли, когда Майк дотронулся ватным тампоном до ссадины на спине. Я просто замер и прислушивался к ощущениям. Он прикасался ко мне так, словно я был антикварной фарфоровой куклой и меня это слегка поразило. Минут десять он возился со спиной, осторожно смывая грязь и обрабатывая ушибы, настала очередь живота. Он развернул меня лицом к себе и, немного подумав, опустился на колени. Я поначалу слегка замялся, но потом забил, это ведь всего лишь для удобства. Чтобы не слишком дёргался левую руку он положил мне на бедро, я наблюдал за каждым его движением. Всё это время в голове зрел план, как вытянуть из Майка объяснение. И тут меня осенило… Я дождался, когда он закончил обрабатывать последнюю ссадину на животе. Он поднялся и стал собирать аптечку. Я несколько минут поразмышлял, наблюдая за ним, в очередной раз убедился в полном идиотизме своего плана и стянул с себя грязные джинсы, под предлогом закинуть в машинку, остался в одних боксерах. Майк поднял голову от раковины посмотрел в зеркало и увидев полуголого меня сразу же опустил глаза. Я ухмыльнулся и закрыл дверь в ванную на замок, Майк обернулся на звук, в его взгляде читалась растерянность. Было какое-то странное удовольствие наблюдать за ним.
- Что ты делаешь, Чес? – спросил он, покосившись на дверь.
- Закрываю, чтобы никто не вошёл, - ответил я, всё так же ухмыляясь, и начал медленно двигаться к нему.
- Это я вижу. Только зачем? – он нервно улыбнулся и сделал маленький шаг назад.
- Чтобы нам никто не помешал, - сказал я заговорщическим тоном, продолжая щемить Майка к стене.
- О чём ты… - он пятился до тех пор, пока не упёрся в угол. Было видно, что он нервничал.
- Да ладно, Майки, я же вижу… как ты на меня смотришь, - я довольно близко подошёл к нему, оперся рукой на стену, отрезая ему пути к выходу.
- Чес… - его взгляд лихорадочно бегал по моему лицу. Ещё чуть-чуть и он сдастся.
Я вплотную приблизился и положил руку ему на грудь, прислонившись к животу, стараясь не обращать внимания на моментально вспыхнувшую боль. Это стоило того. Пришлось подняться на носочки, чтобы быть на одном уровне с ним. Длинный, зараза. Я чувствовал его обжигающее дыхание. Пухлые губы чуть приоткрыты, взгляд рассеивается, словно под действием наркоты… Жаль нет фотоаппарата рядом. Кончиком носа я дотронулся до его, а моя рука медленно спускалась всё ниже, по животу, задевая бляшку на ремне и, наконец, остановилась, нащупав стояк. И невольно задумался, что природа определённо не обделила Майки.
- Боже, Честер… - выдохнул он, на секунду закрывая глаза.
- Тсс… - я, не отдаляясь ни на дюйм, провёл свободной рукой по его шее.
Я слегка прикоснулся губами к его губам, провоцируя, а Майк положил ладонь мне на затылок. Несколько секунд он будто размышлял, но потом слабо прижался влажными губами к моим, и тут же чуть отстранился. Я мысленно ухмылялся всему происходящему, вот он, весь Майк, примерный ученик, любимый сын, как на ладони, полностью в моей власти, и можно делать с ним всё, что пожелаю. Он судорожно вздохнул и закрыл глаза, когда я, дрожащей рукой слегка поглаживая пах, медленно прикоснулся сначала языком, а потом губами к его губам, и, наконец, он ответил на мой поцелуй, впустив меня. Мне было страшно представить, как давно и как сильно он мечтал об этом, что теперь так легко поддался. Он нежно водил руками по моей шее и плечам, пока наши языки переплетались, должен признаться, у меня самого почти встал. Но всё, что хотел выяснить, выяснил, и дальше тянуть смысла не было. Я прервал поцелуй, чуть отстранившись, убрал руку с промежности и Майк открыл глаза и недоуменно уставился на меня. Я разглядывал его, чуть ухмыляясь.
- Я так и знал, - тихо сказал я, глядя ему прямо в глаза, в которых тут же вспыхнул ужас.
Развернувшись, я хромая, поплёлся к двери. Оставив Майка наедине со стояком, уже выходя я услышал, как он сполз по стене. Вот она цена твоей «братской» любви. Долбанный педик. На самом деле мне было жутко обидно и мерзко, что вся эта любовь и забота объяснялась лишь банальной похотью.
Я сразу же пошёл к себе и запер дверь. На всякий случай. Долго не мог уснуть, не смотря на то, что ночь была тяжёлой, боль не давала покоя, и мне было немного страшно от мысли, что простыми синяками я не отделался. Слишком сильными были удары. В любом случае, Ким с утра потащит меня к врачу. Где-то было снотворное… Я встал и достал из ящика в столе пару таблеток, потом, кое-как сгруппировавшись, вытащил из-под кровати почти пустую бутылку выветрившегося пива, и, поморщившись, заглотил обе, для лучшего эффекта. Зафутболил бутылку обратно под кровать и осторожно лёг на спину, от боли дыхание перехватило, потребовалось несколько минут, чтобы снова привыкнуть к ней и принять наиболее удобное положение. Снотворное быстро подействовало и я вырубился. После него сны не снились вообще, я был рад этому. Но счастье моё было недолгим, я практически подорвался с кровати от страшного грохота, спросонья на автомате приняв боевую стойку, не зная, что делать: то ли обороняться, то ли бежать, глазами лихорадочно ища источник шума. На пороге комнаты стоял разъярённый Фред, он был буквально пунцового цвета, его ноздри раздувались, а кулаки непроизвольно сжимались. За его спиной стояла перепуганная Ким и держала его за плечо. Замок был выломан к чёртовой матери и в двери теперь была дырка.
- Ещё раз замкнёшься, я сниму её с петель, - дрожащим от злости голосом сказал Фред и резко развернувшись вышел. Я не смел шевельнуться до тех пор, пока его шаги не стихли внизу лестницы. Ким рассматривала меня, закрыв рот рукой, но в конце-концов не выдержала и, зарыдав, бросилась обнимать меня, опускаясь на колени.
- Господи, что с тобой сделали! – она, казалось, не верила своим глазам, я вздрагивал, когда она пыталась стереть некоторые синяки, надеясь, что это просто грязь или очень качественный грим.
- Маам… - заныл я, когда она принялась вблизи рассматривать моё лицо, взяв за подбородок. Маам??!
- О, Честер…, - Ким застыла, пытаясь осознать услышанное, - что ты сказал сейчас?
- Это не я… Я не хотел, - я отвёл взгляд, не веря в произошедшее. Что на меня нашло?!
Но её не слишком волновали мои последние слова и она, усадив меня на кровать, стала обнимать меня и расцеловывать. Потом стала расспрашивать о произошедшем… и извиняться. Она всегда извинялась, когда со мной случалась какая-нибудь очередная хрень. Я никогда не понимал, зачем она это делает, ведь она тут абсолютно не при чём, и от этого хотелось провалиться прямо на месте. Но впрочем, голоса моей совести хватало максимум на пару дней и я опять продолжал творить разного рода херню. Во время расспросов поверх её плеча я заметил в глубине коридора Майка. Я знал, что он стоял там с того момента как Фред вынес дверь, просто не показывался мне, но всё видел и слышал. Он стоял и просто улыбался, глядя на нас с Ким. И эта картина окончательно вынесла мне мозг.
Чуть позже Ким помогла мне одеться и конечно сообщила, что в полдень мы поедем к врачу. За столом я, как обычно, сидел напротив Майка, он почти не улыбался и старался не смотреть на меня, я поразился такому контрасту. Он не отвечал на мои язвы и всё утро старался вообще обходить стороной. Но, правда к полудню чуть оживился, даже стал со мной разговаривать, а я вёл себя как обычно. Лишь когда он провожал нас с Ким в больницу, она попросила, чтобы Майк помог мне сесть и когда мы были достаточно близко я сказал так тихо, чтобы мог слышать только он:
- Не бойся. Я никому не скажу, - и подмигнул ему.
Майк замер и сделался бледнее полотна. Скорей всего, он надеялся на то, что я, как тогда, всё забуду. Не в этот раз, дружок.. не в этот раз.
Доктор Фаррел был в шоке, когда рентген показал, что все внутренние органы и кости целы, не переставая поражаться моей живучести. С одной стороны это круто, но с другой меня взбесило то, что моя «живучесть» была для него нонсенсом. Он, в очередной раз осмотрев и прощупав меня с ног до головы, проверил зрение и выписал рецепт на новые очки, которые мы купили сразу же, выйдя из больницы. Вечером Ким пыталась выяснить, кто были эти парни, но я отмахнулся, сказал, что не помню. Мне абсолютно не хотелось быть послушной размазнёй, что сделано, то сделано и я прекрасно понимал, что заслужил это.
Пара недель до моего дня рожденья пролетела как-то быстро, но если честно, я и думать забыл о нём в свете последних событий. Гематомы потихоньку рассасывались, на лице осталось лишь несколько царапин, я снял пластыри. И даже не вспомнил о своём шестнадцатилетии, если бы в одно прекрасное утро не обнаружил на письменном столе небольшую коробочку в цветастой обёртке. Посмотрев в календарь меня осенило. В коробочке был новый плеер, чему я несказанно обрадовался, одевшись, я спустился вниз, чтобы поблагодарить Ким – кроме неё в этом доме никто не станет мне ничего дарить. О вечеринке можно было не мечтать, друзей, которых хотели бы видеть Ким и Фред в своём доме, у меня не было, хотя иногда они приглашали кого-то из соседей на банальное чаепитие. Миссис Шинода прямо у лестницы встретила меня неповторимо лучезарной улыбкой и поздравлениями, я не переставал поражаться её великодушию, и всегда был уверен, что эта женщина почти святая. Майк всё это время скромно стоял в стороне и как всегда, мать его, улыбался. Когда Ким отпустила меня из своих объятий он, после недолгих раздумий, держа руки за спиной, подошёл ко мне.
- Закрой глаза и подними руки, - всё так же улыбаясь произнёс он.
- А без этого бреда нельзя? – я скептически глянул на него, он лишь мотнул головой и я, тяжело вздохнув, подчинился. Почувствовал, как он одел на меня какую-то футболку прямо поверх кофты и открыл глаза. Простая чёрная футболка, как обычно на размер больше, чем нужно, на ней белая пятиконечная звезда и надпись «Stone Temple Pilots» спереди, и маленькая циферка 4 на спине сверху. Мои глаза непроизвольно расширились, сказать, что я был в шоке – не сказать ничего.
- Майк, как ты… - выдохнул я.
- Не благодари, - он засиял ослепительной улыбкой и приобнял меня за плечи, - с днём рожденья, братец.
- Спасибо, - это всё что я смог выдавить из себя. У меня просто в голове не укладывалось, на кой чёрт весь этот маскарад? Да, я, конечно, безумно рад футболке и плееру… и пятидесяти баксам, которые Фред всунул мне чуть позже за столом… но как только наступит полночь, все краски радуги смешаются в отвратительную грязно-серую жижу, которая вновь заполнит всё пространство вокруг меня. За завтраком вместо обычных овсяных хлопьев был свежеиспечённый праздничный торт. Фред сдержанно кивнул мне поверх газеты, когда я уселся, и вручил «подарок». Отлично, куплю новые колёса для скейта. Пожалуй, этот день рожденья я запомню надолго.
После этого я старался как можно меньше пропускать занятия, хотя ходить на все всё равно не получалось – слишком велик был соблазн поваляться под деревом с Робом, Брэдом и Джо, за пивом обсуждая всякую дребедень. С горем-пополам я закончил год без единой двойки, хотя опекунам всё же пришлось заплатить за пару предметов, но основной заслугой было то, что учителя хотя бы стали знать меня в лицо. Даже Фред стал как-то иначе ко мне относиться как узнал о моём аттестате. После того поцелуя Майк вёл себя со мной как можно более сдержано, стараясь сводить все контакты к минимуму. Хотя чего он так переживал? Это могло оказаться банальной слабостью, да и мне никто не поверил бы. Но как водится, беспричинный страх бывает только у параноиков, и на сколько мне известно, Майк таковым не являлся. Всё-таки, каким-то образом, его слова в ту ночь, о том, что я слишком сильно себя жалею, отложились в моей голове и теперь я старался внимательней к окружающему миру. Слишком резко наступило лето, жара в середине мая уже была невыносимой и вся семья по уикендам периодически пропадала на даче и на ближайших пляжах. Все, кроме меня. Фред, конечно, стал ко мне лучше относиться, но не до такой степени, чтобы уговаривать меня поехать с ними, лишние затраты никому не нужны. Хотя, я так же удивлялся, каким чудом Ким убеждала его оставить меня в доме одного. За мной, конечно, присматривали всякие соседские тётушки, но это нисколько не помешало бы мне привести в дом «местную шпану», как говорил Фред. Но я никогда этого не делал. Во-первых, жизнь была дороже, во-вторых, я обещал Ким. С каждым разом я всё больше убеждался, что эта женщина имеет надо мной буквально магическую власть и я не мог и не хотел ей перечить.
Ошеломляющей новостью лета стал отъезд Фреда и Ким в Лос-Анджелес на две недели к его родственникам. Меня, понятное дело, видеть там никто не хотел, но радость моя длилась недолго. Майк категорически отказался ехать и теперь мне предстояло провести с ним две недели. У меня внутри всё будто оборвалось. Он явно что-то задумал. Долбанный Майк. Я заметно потух, занятый своими мыслями, но старался не показывать этого, хотя от Ким всё равно ничего не скроешь. Перед самым отъездом, когда багаж был погружен в машину она отвела меня в сторонку, прочла короткое наставление и поцеловала в лоб, пригладив непослушные волосы.
- Будьте умницами, мальчики! – крикнула она, когда машина уже отъехала от дома, и скрылась из виду за поворотом.
Весь оставшийся день я провёл дома, а Майк пытался выяснить, почему я с ним не разговариваю. Тупой осёл, ты изгадил две недели моей жизни своим присутствием, вот почему! А впрочем, есть множество прекрасных мест, где можно провести эти две недели. На следующий день я прямо с утра свалил из дома, прихватив еды, и часов до четырёх катался на скейте в парке неподалёку. Потом остаток вечера провёл с Брэдом и его друзьями, думаю, можно не говорить, что я приполз домой пьяный около полуночи. Пропустив тихие возмущения Майка мимо ушей поднялся к себе и упав на кровать, моментально вырубился, даже не раздевшись. Следующие два дня прошли по тому же сценарию. Ким звонила каждое утро и каким-то чудом успевала застать меня дома. В общем-то я жил точно так же, как и жил бы один, ел, что хотел, курил, где хотел, и приходил домой во сколько хотел. Майка практически не замечал, причём абсолютно не специально, он был настолько тихим, что я просто забывал о его существовании, лишь изредка мы перекидывались парой фраз, не более. Но на четвёртый день малина кончилась, потому что ночью зарядил страшный ливень и продолжался весь следующий день. О скейте можно было забыть, впору покупать лодку. Я потерялся во времени, потому что весь день небо было свинцовым и по моим подсчётам где-то ближе к вечеру вышел покурить на заднем крыльце под навесом. Я присел на ступеньки, зажёг сигарету и только сделал первую затяжку, как дверь позади жалобно заскрипела.
- Честер, зачем ты сделал это? - усевшись рядом спросил Майк.
- Сделал что? – безразлично спросил я, глядя в пустоту.
- Тот поцелуй.. зачем всё это было?
- Ммм.... наверное, потому что ты педик? - я затянулся, искоса глянул на него поверх очков, выпуская дым.
- Вообще-то у меня есть девушка! – Майк, нахмурившись, развернулся ко мне.
- И как её зовут? – я выпускал дым, продолжая пялиться остекленевшим взглядом.
- Анна... она..
- Да плевать. Просто Попробуй сверлить глазами дырку в ней, а не во мне, - я затушил окурок, поднялся и вошёл в дом. Я не сразу сообразил, что произошло, прошёл лишь несколько метров по направлению к лестнице, как за спиной послышался звук вышибаемой двери и быстрые шаги. Майк развернул меня лицом к себе и прижал к стене, не давая двинуться с места. Я никогда не видел его таким. Взгляд стал словно бешеным, с нездоровым блеском и я уставился на него, не смея отвести глаз.
- Педик, значит? - вызывающе сказал он и недобро ухмыльнулся, по-прежнему прижимая меня к стене.
- Мне больно, Майк, - тихо пробормотал я, чувствуя, как немеет левая рука.
- Мне тоже, Честер. Ты думаешь, мудак грёбаный, ты имеешь право втаптывать в грязь любого, кого пожелаешь? – он говорил спокойно, но его глаза пылали яростью.
- Что ты несёшь, придурок, - я попытался выкрутиться, но он только усилил хватку.
- Хочешь узнать, что чувствовал я тогда? – Майк стал повышать тон.
- Пусти, - мой голос предательски задрожал, стало по-настоящему страшно.
Я пытался отвернуться, но он взял моё лицо в области нижней челюсти двумя пальцами и развернул к себе. Несколько секунд он ухмыляясь наслаждался моим испуганным взглядом, а потом прижался горячими губами к моим. Поначалу я плотно сжимал губы, но потом чуть приоткрыл их, поддаваясь Майку. Я понятия не имею зачем. Он тяжело дышал, страстно целуя меня, водя руками по плечам, груди и животу, но самое ужасное было в том, что я даже не пытался сопротивляться. Голова шла кругом, сердце почти выпрыгивало из глотки, как вдруг в мозгу будто что-то замкнуло, я открыл глаза, с силой оттолкнул от себя ослабевшего Майка и выбежал из дома в чём был – той самой футболке со Stone Temple Pilots. Я вымок насквозь за считанные секунды, но стоял в ступоре посреди улицы, пытаясь отдышаться. До тех пор пока не услышал позади громкий автомобильный сигнал и скрип тормозов, и чудом успел отскочить в сторону, споткнулся о бордюр и рухнул на грязный тротуар. Твою мать. Что это вообще было, чёрт возьми?!
Я поднялся и кое-как отряхнувшись побрёл вниз по улице. Надеюсь, Брэдфорд не будет против, если я завалюсь к нему в таком виде. Пройдя вниз несколько кварталов, я остановился под козырьком небольшого панельного домика достал из заднего кармана чудом не вымокшую пачку сигарет с зажигалкой внутри и закурил. Ливень и не думал прекращаться, на улице было и без того чертовски холодно, меня же, в насквозь промокших шмотках, буквально сотрясала мелкая дрожь. Я глубоко задумался «ни о чём», глядя в пустоту, и вернулся в реальность лишь когда дверь позади резко открылась, столкнув меня с крыльца. Я недоуменно обернулся и с облегчением вздохнул, когда увидел в дверном проёме кудрявую голову Брэда.
- Чес? – он нахмурился и немного поморгал, надеясь на то, что я глюк.
- Привет, чувак, - я выбросил окурок и пожал ему руку, дабы развеять сомнения.
- Заходи, чего стоишь, - Брэд рассеянно отступил в сторону, впуская меня в дом.
Поблагодарив, я вошёл и сразу почувствовал облегчение, разница в температурах была явно ощутима, и меня перестало трясти.
- Тебе чаю налить? Или чего покрепче, - Брэд прошёл на кухню вперёд меня.
Немного поразмышляв, я спросил:
- Виски есть?
- Эмм… Сейчас гляну. Да, есть, - Он пошарил в шкафчике над барной стойкой и выудил оттуда початую бутылку.
- Только сначала расскажи, что произошло, - Брэд достал два стакана и наполнил их янтарной жидкостью, - твои же вроде уехали? Самый лучший повод поваляться с пивом у телевизора, не выслушивая чопорные наставления.
- Майк дома, - я глотнул из стакана и поморщился.
- Ну и что? Он-то тут при чём? – Брэд нахмурился.
- Мы поругались.
- Вы прям как семейная пара, - он усмехнулся, глотая из своего стакана.
- Ээй, он мой брат. Ну в смысле…
- Да ладно, Чес. Как бы ты не отнекивался, что тебе плевать, и всё такое, ты как минимум к ним привязался, а как максимум… да ты и сам знаешь.
- Брэд, ты не знаешь, что там происходит.
- И что же? Тебя бьют палками и заставляют жрать сырую чечевицу? Или ты вкалываешь с восьми до двенадцати семь дней в неделю? Ты ешь, спишь, ни в чём не нуждаешься, всё, что ты не попросишь, тут же станет твоим. Просто взгляни на это со стороны. И прекрати себя обманывать, в конце-концов.
- Откуда столько умных слов? – съехидничал я, искоса глядя на друга.
- Под травой и не то узнаешь, - он многозначительно пожал плечами и поставил стакан на барную стойку, - пойдём, найдём тебе сухие шмотки.
Мне сложно описать, на что была похожа комната Брэда. Компьютерный стол, матрац в углу вместо кровати… и просто невероятные горы ***поимичего. На полу в огромном количестве разбросаны какие-то бумажки, вырезки, журналы, кое-где валялись cd без коробок, по над стенкой возвышались пирамиды книг, для прочности в некоторых местах подпёртые стульями, которые завалены кучей шмоток, непонятно грязных или нет, а на стенах вместо обоев были плакаты различных групп, начиная Depeche Mode и заканчивая Korn, но больше всего меня поразили плакаты Бритни Спирс, висевшие чуть ли не на самом видном месте. Но самое удивительное, весь этот непостижимый бардак создавал какую-то странную атмосферу уюта, а главное, комната полностью соответствовала её хозяину. Он некоторое время поковырялся в шкафу, предварительно вывалив на пол почти всё его содержимое и торжественно вручил мне футболку и спортивки. К слову сказать, Брэд был примерно на голову выше меня и плюс к этому таскал шмотки на несколько размеров больше, таким образом его футболка была мне примерно чуть выше колена, про штаны я вообще молчу. Но они были сухими, я без сомнений променял на них свою вымокшую одежду. Остаток вечера мы провели перед телеком, допивая виски, за разговорами. Раньше мы с Брэдом никогда не болтали с глазу на глаз, всегда рядом ошивались Джо и Роб, или просто неподходящее время, и сейчас он открылся мне в новом свете. Он был долбанным философом, никогда нельзя получить от него однозначный ответ, всегда возникали миллион «но», с которыми было крайне сложно спорить.
- Можно я останусь у тебя на ночь? – с надеждой спросил я, чувствуя, что глаза начинают слипаться. На улице стемнело, а дождь не прекращался.
- Конечно, чувак, о чём речь.
Я невольно задумался о Майке. Видимо, я окончательно довёл его и теперь где-то в глубине просыпался голос совести, который старательно пытался залить виски. Мне не хотелось возвращаться. Честно говоря, было даже страшно, что меня ждало дома. Дождь перестал лишь под утро, было около шести, когда я проснулся, дрожа от холода. Порыскав по дому в поисках одеяла, я нашёл его в комнате Брэда. Он спал на матраце, раскинув руки и ноги, а одеяло беспощадно было отброшено к противоположной стене. Недолго думая я забрал его с собой и плотно закутавшись, снова уснул. Наутро Брэд даже и не думал меня выгонять, наоборот, попросил ему помочь одном деле. Мои вещи высохли и я с радостью надел их обратно. Уже ближе к вечеру решил, что пора домой. Брэд пожелал мне удачи и сказал, если что, возвращаться с вещами.
Я медленно брёл по дороге к дому, всячески оттягивая время прихода, но когда-то дорога кончится и мне придётся войти. По пути скурил три сигареты подряд и теперь меня слегка подташнивало, но я не был уверен, что это от сигарет. Почти стемнело, когда я оказался на пороге своего дома. И, глубоко вдохнув и сделав как можно более безразличный вид, толкнул дверь и вошёл внутрь. Я сразу направился к лестнице, не глядя по сторонам, но остановился в двух шагах, услышав оклик.
- Хэй, Чеззи! – Майк расплылся в блаженной улыбке, заметив меня.
Он лежал, развалившись на диване и закинув ноги на журнальный столик, чего обычно себе никогда не позволял. Но это было обычно… а сейчас он был в стельку пьян, на полу рядом с диваном валялась почти пустая бутылка вина. Он никогда не пил, даже на праздниках, когда это спокойно разрешалось и бутылки ему было более чем достаточно.
- Оо… добро пожаловать в наши ряды, - как можно равнодушней сказал я, но на самом деле был просто в шоке. Майк, человек который всегда для меня был образцом святости, хоть я и всячески пытался показать, что презираю его, никогда даже мысли не допускал, что он сможет опуститься до такого. Хотя, после его вчерашней выходки не знал, чего ожидать.
- Иди ко мне, Чес, - Майк вытянул руки по направлению ко мне.
- Пошёл ты знаешь куда…, - я было собрался уйти, как услышал позади странный грохот. Майк умудрился свалиться на пол, видимо, когда попытался встать. Он барахтался между журнальным столиком и диваном, пока не перевернулся на живот. Я подбежал к нему, отодвинул столик и помог подняться. Майк немного пошатнулся, грозясь снова рухнуть и я перекинул его левую руку через свою шею и повёл в комнату. Он почти всем весом опирался на меня и я еле передвигал ноги. С трудом представляю, как мне удалось дотащить его до кровати. Когда мы, наконец, пришли в спальню, Майк всё-таки споткнулся и я, не выдержав его веса, свалился на кровать, а он повалился следом, накрыв меня рукой. Я лежал на животе под весом его руки, пытаясь отдышаться и не в состоянии шевельнуться. Кажется, он в отключке. Значит, о происходящем можно не беспокоиться, Майк всё равно ничего не вспомнит. Он зашевелился, и, развернувшись на бок, сгрёб меня в охапку, практически окончательно отрезав доступ кислорода.
- Майк, - всё, что я смог выдохнуть в попытке ослабить хватку.
Мы лежали лицом к лицу и Майк спал, продолжал обнимать меня, не давая шевельнуться, а я пялился на него. Но вдруг он распахнул глаза, застав меня врасплох. Взгляд его был ясным и нельзя было сказать, что только что он был вдребезги пьян. Он слегка улыбнулся уголками губ и большим пальцем провёл по моему виску и щеке.
- Не надо, Майк… прошу, - страх будто накатил волной и я попытался выкрутиться, но он лишь сильней прижал меня к себе.
- Тсс… Всё хорошо, Чес, - ласково прошептал Майк и осторожно снял с меня очки. В комнате было темно, а теперь всё вокруг и вовсе превратилось в размытые тёмно-синие пятна. Майк провёл большим пальцем по моей нижней губе, продолжая меня осторожно удерживать в своих объятиях. Я не пытался вырваться, потому что знал, сделай хоть одно недопустимое движение тиски моментально сожмутся. Майк будто наслаждался моей беспомощностью, разглядывая каждый сантиметр лица с лёгкой улыбкой. Он медленно провёл кончиком языка, чуть касаясь моих губ, а потом нежно поцеловал. Мозг будто отключился, я попытался заставить себя шевельнуться, но всё тщетно. Наши языки сплетались, лаская друг друга, потом Майк, наконец, отстранился и еле заметно ухмыльнулся, не отводя от меня своих огромных глаз. Он чуть подтолкнул меня, чтобы я перевернулся на спину, и подтянул повыше на подушки так, что я практически сидел, а сам на боку устроился рядом. Вновь прижался горячими влажными губами к моим, запуская мне в рот язык, время от времени покусывая нижнюю губу и на этот раз я отвечал не задумываясь. Я не понимал, что происходит со мной. Не было сомнений, со стороны картина выглядела весьма отвратительно, но в тот момент меня это ни капли не волновало. Майк шарил рукой у меня под футболкой, чуть касаясь кончиками пальцев груди и живота. Конечности отказывались слушаться. Несколько минут спустя он нетерпеливо снял с меня футболку и отшвырнул куда-то в темноту комнаты. Лишь тогда я осознал, когда пришлось пошевелиться, что моя рука всё это время находилась у него на животе, непроизвольно сжимаясь и разжимаясь. Кажется, я попал. Он коротко поцеловал меня и спустился ниже, в область шеи, медленно водя языком и слегка касаясь губами, потом ещё ниже, лаская угловатые плечи, покрывая поцелуями грудь и живот. Но когда он спустился ниже пояса и попытался расстегнуть мой ремень, я дёрнулся и отодвинулся назад. Было сложно не заметить мой выпирающий член, но мне было, откровенно говоря, страшно. Я, конечно, прекрасно знал, что могло произойти, но именно это и пугало, я даже мысли не допускал, что когда-нибудь буду делать это с парнем, тем более с Майком, и всё происходящее дико выносило мне мозг. Майк лишь слегка улыбнулся, проведя ладонью по моей ширинке от пояса вниз и обратно, потом вновь вернулся ко мне, нежно провёл пальцами по моей щеке и снова принялся целовать. Несколько минут я ощущал его горячую руку на моём животе, но теперь он осторожно но настойчиво поглаживал мой пах, периодически сжимая член через плотную ткань джинсов. Я снова попытался отодвинуться, но он не отпускал и я решил просто наслаждаться, забив на всё, сейчас для меня весь мир сконцентрировался на том, чтобы не выпускать его язык из своих губ. Но я был спокоен до того момента, пока он снова не попытался расстегнуть ремень. Верней, ему это каким-то образом удалось и теперь он, миновав ширинку, шарил рукой в штанах, от заветной цели его отделяла только тонкая ткань боксеров и я не выдержал и прервал поцелуй, чуть оттолкнув его и отдалившись, его рука снова покоилась на моём животе.
- Майк, - тяжело дыша судорожно сказал я. Он как-то умилённо улыбнулся, прочитав испуг в моих глазах.
- Честер, я ни в коем случае не сделаю тебе больно. Но если ты скажешь остановиться, я остановлюсь и мы не будем…
Он тепло заглянул мне в глаза, я выдохнул, усмехаясь, уткнулся носом в его ключицу. Майк нежно перебирал волосы на моём затылке, а я всеми лёгкими вдыхал его запах.
- Чес, если бы ты хотел, то давно убежал, - он первым нарушил молчание.
- От тебя убежишь, - усмехнулся я и прижался губами к его шее.
- Не делай из меня деспота, чертёнок, - возмутился Майк, взъерошил мои волосы, и мягко улыбнулся, - я по-прежнему жду ответа.
Но вместо ответа я лишь глубоко вздохнул, и, поразмыслив долю секунды, первым поцеловал его, сперва чуть прихватывая нижнюю губу, а потом запуская язык ему в рот. Майк выдохнул от неожиданности и я почувствовал, что он не может сдержать улыбки. Он переместил ладонь с моего живота на талию и притянул вплотную к себе и я даже через одежду почувствовал, что он возбуждён до предела. Я немного осмелел и рукой забрался ему под футболку, положив ладонь на упругий подтянутый живот, слегка покрытый мягкими волосами.
Он снова перевернул меня на спину, не прекращая поцелуй, и свободной левой рукой немного спустил с меня джинсы, освобождая для себя пространство. Буквально несколько секунд массировал член через боксеры, и не дав мне опомниться, оттянул резинку, не касаясь его, стянул их вниз. Я, тяжело дыша, прервал поцелуй, но не отстранился, ожидая его дальнейших действий, положив руку ему на грудь, но Майк, чуть подождав снова начал меня целовать. Некоторое время он водил пальцами внизу живота и возле основания, а потом сомкнул пальцы – большой и указательный – вокруг головки. От неожиданности я моментально оторвался от его губ, судорожно вздохнув, замер, но Майк только ухмыльнулся, продолжая правой рукой удерживать меня за плечи и не давая повернуть голову. Плотно сжимая пальцы он медленно провёл от головки до основания и обратно, не отпуская моего взгляда. Я вновь попытался поцеловать его, но он лишь улыбался, глядя прямо мне в глаза и ожидая реакции, продолжал медленно двигаться по всей длине. «Майк» - на выдохе сорвалось с моих губ, когда перед глазами всё плыло и голова бессильно запрокинулась, а кровь, пульсируя, давила на барабанные перепонки. Я почувствовал, как Майк убрал руку с члена, стал водить кончиками пальцев по животу, двигаясь всё выше, пока не нащупал мою правую руку. Он поднёс её к губам, нежно поцеловал костяшки пальцев, и направил куда-то вниз. Я неуверенно глянул на него, но он только чуть шире улыбнулся и тогда я осторожно прикоснулся рукой к его паху, сквозь джинсы ощущая возбуждённую плоть, потом чуть смелее стал поглаживать слегка сжимая. Майк всё время старался смотреть мне в глаза, но я видел как он теряет концентрацию, периодически щурясь и плотно смыкая веки на несколько коротких секунд.
Немного погодя я расстегнул ремень и запустил руку прямо под резинку обхватив член всей ладонью, периодически массируя головку, сдавливая и водя рукой по всей длине. Его дыхание стало более частым и прерывистым. Когда я в очередной раз прикоснулся к головке, размазывая смазку, почувствовал как его рука на моё бедре непроизвольно сжалась и я понял, что нужно притормозить. Майк сдавленно выдохнул и глубоко поцеловал меня. Я задрал его футболку почти до груди, лаская пальцами торс. Это было очень странно, но мне нравилось ощущение его гладкой кожи под пальцами, покрытой редким волоскам на упругом животе. Через несколько секунд он снял футболку и замер, смотря на меня горящими глазами. Его взъерошенные волосы, пухлые влажные губы, раскрасневшиеся щёки, я с интересом разглядывал как будто впервые. В тусклом свете уличных фонарей, сквозь тонкие шторы, тело Майка казалось ещё более рельефным. Я впился в его губы, несколько минут мы целовались не переводя дух, он прижимал меня к себе и от этого мой член постоянно тёрся о его живот. Майк покрывал поцелуями мою шею и плечи, чередуя с покусываниями, спускаясь всё ниже и ниже, лаская живот. Я даже не заметил как он стянул с меня джинсы вместе с боксерами. Провёл ладонями по ногам от ступней вверх, по бёдрам и внутренней стороне, разводя их стороны и устраиваясь между колен. Ухмыляясь, он смотрел мне в глаза, продолжая поглаживать внутреннюю сторону бёдер, потом опустился, губами и языком лаская мой живот, двигаясь ниже. Я во все глаза пялился на эту картину, приподнявшись на локтях, пытаясь в темноте разглядеть каждое смазанное движение. Он пальцами плотно взял член у основания и мягко обхватил губами головку, поглаживая языком. От одного вида можно было кончить прямо на месте. Потом вынул её изо рта и стал осторожно посасывать, и я уже не смог удержаться, просто откинулся на подушку, закрыв лицо руками. Горячее тепло разливалось внизу живота, и я изо всех сил старался удержаться, чтобы не начать двигаться ему навстречу.
В голове со скоростью света проносились мысли. Я старался не думать в этот момент, но в голову всё равно лез всякий бред. Майк, человек, который на протяжении долгого времени вызывал во мне самые негативные чувства… а впрочем, сейчас не об этом. Больше всего я удивлялся тому как он умело обращался с моим членом, настолько умело, что мне уже оставалось буквально несколько секунд до погружения в недолгую нирвану. Я стиснул зубы и зашипел, моё тело непроизвольно выгнулось навстречу Майку, а с губ слетали слабые стоны, как вдруг он довольно резко остановился вынув изо рта мой пылающий член, положив на живот ладонь, немного прижал меня к кровати, подползая к моим губам, и стал жадно целовать, я чувствовал его влажное горячее дыхание, огненный язык, я почти дошёл до предела. Он отстранился, глядя мне прямо в глаза и водя пальцами по щеке. Я недоумевал, почему он остановился в самый ответственный момент. Я понял, чего он добивался, когда он стянул штаны вместе с боксерами, кладя мою ладонь себе на бедро. Я практически инстинктивно повернул его спиной к себе и встал на колени сзади. Майк послушно опустился на четвереньки. Смочив слюной пальцы, ввёл в него сразу два, от этого он чуть дёрнулся, но я притянул его обратно. И подготовив его совсем немного, вошёл почти наполовину, Майк зашипел, но на этот раз не отдалился. Понадобилось некоторое количество времени - мне, чтобы совладать с собой и не кончить сразу, Майку, чтобы привыкнуть к боли. Но я ждал недолго, и как мог, медленно и осторожно начал двигаться, с каждым разом проталкиваясь всё глубже. Он дышал на удивление ровно и глубоко и я, наконец, вошёл в него на всю длину. Послышался сдавленный стон – не то от боли, не то от удовольствия, и я на несколько секунд замер, позволив ему привыкнуть. Я продолжил двигаться, сначала очень медленно, погружаясь полностью, с каждым движением чуть ускоряясь. Но меня хватило не надолго, я кончил почти сразу, как ни старался сдержаться, слишком тесно было внутри.
- Я отыграюсь на тебе завтра, - ехидно улыбаясь прошептал Майк мне на ухо, когда я подполз обратно к нему.
Я ничего не ответил. Он поцеловал меня в очередной раз и направился в ванную. Снова и снова я проматывал в голове произошедшее, пока у меня снова не встал и я решил срочно отвлечься. Никогда в жизни не поверил, если бы кто-то сказал, что когда-нибудь я буду трахать приёмного брата. Да я бы даже не пытался поверить, скорей всего сразу прописал бы в физиономию. Это же абсурд. Так не бывает. Должно быть, я сплю и чтобы проснуться нужно снова уснуть. Отлично, будь по-вашему.
Кажется, я проснулся с блаженной улыбкой на лице и долго не открывая глаз проматывал в голове очередной дурацкий сон. Но в конце-концов я всё-таки открыл их и чуть не вскрикнул, увидев лежащего рядом Майка. Кажется, я был совсем без одежды прикрыт одеялом, и кажется рука Майка лежала на моей талии. Вероятно, я всё ещё сплю. Майк распахнул глаза, сонно щурясь на солнечный свет, и как всегда лучезарно улыбнулся.
- Майк... – зачем-то, я назвал его по имени, наверное чтоб услышать свой голос и окончательно убедиться в реальности происходящего.
- Доброе утро, Чес, - хрипло произнёс он, аккуратно касаясь пальцами моего виска. Несколько минут мы лежали не проронив ни слова, рассматривая друг друга. Солнечные зайчики на его волосах отливали синим цветом, пробираясь сквозь разлетающиеся занавески. Я боялся шевельнуться, стыдно признать, но мне было слишком хорошо в тот момент, пытался запомнить каждое мгновение. Майк чуть ближе притянул меня к себе, проводя ладонью по плечу, пояснице, ягодицам, перекидывая мою ногу через себя и прижимаясь ко мне всем телом, ища идеального совпадения по всем точкам. Я судорожно выдохнул, когда наши члены соприкоснулись, Майк лишь слабо улыбнулся, не отрывая глаз. Да, это определённо не сон. Он поцеловал меня, слегка прикусывая нижнюю губу, опустился к шее. Просунул колено у меня между ног, продолжая удерживать меня, положив руку на бедро и не позволяя отстраниться ни на миллиметр. Потом он всё-таки позволил мне передохнуть, усаживаясь на колени у меня в ногах. Кажется, он всё же намерен исполнить своё вчерашнее обещание. От этой мысли мне стало немного не по себе и я отполз назад, полусидя опираясь на подушки. Майк прочитал неприкрытый страх в моих глазах и придвинулся ближе ко мне.
- Я обещаю, что будет не очень больно, - мягко произнёс он, кладя руку мне на живот.
- Не очень? Чувак, извини, конечно, но ты в этом плане не маленький мальчик! – я попытался съязвить.
- Сочту за комплимент, - усмехнулся он, - ты, главное, расслабься и дыши глубже, - уже у самого лица прошептал он, обжигая горячим дыханием, коротко поцеловал и тут же отстранился, устраиваясь между колен.
Он мягко взял меня за бёдра и стянул чуть вниз, чтобы я полностью лежал, и широко развёл мои ноги в стороны, придвигаясь вплотную.
- В такой позе? - Я слегка недоумевал.
- Хочу видеть тебя, - Майк ухмыльнулся, обильно смачивая слюной два пальца и постепенно вводя их в меня.
- Ты точно извращенец, - на этих словах я откинулся на подушку концентрируясь только на ощущениях.
Он чуть приподнял меня за бёдра, устраиваясь поудобней. Кажется, по началу было ещё терпимо, когда он только начал проталкиваться внутрь, немного помогая пальцами, тогда у меня промелькнула мысль, что это будет проще, чем я думал. И кажется, я всё-таки орал матом, когда он вошёл в меня полностью.
- Грёбаный ты мудак, ты же сказал что будет не больно! – я выгнулся под ним, хватаясь за простыни.
- Расслабься, Чес, - то и дело повторял Майк, удерживая меня за бёдра.
Я пытался последовать его совету, но это было сложно, в конце-концов пару раз я глубоко вдохнул, пытаясь расслабиться, и боль стала не такой резкой и сильной, но до конца не стихла. Несколько минут он не шевелился, ожидая, чтобы я успокоился. И лишь когда я слабо кивнул он начал двигаться очень осторожно, сохраняя ритм. Несколько минут спустя с моих губ слетали судорожные частые вздохи вперемешку с хриплыми стонами, и я был почти на грани, когда Майк всё-таки кончил. Я вздохнул с облегчением после того как он, наконец, вытащил член из моей задницы. Но к моему удивлению, он оказался не такой скотиной как я прошлой ночью, и всё же помог мне кончить.
Около получаса я приходил в себя. Майк лежал головой на подушке, а я поперёк кровати на его животе, положив на него одну руку и согнув ноги в коленях. Все мои принципы вылетели в трубу несколько часов назад и сейчас я пытался поймать хоть одну здравую мысль, но это изначально было дохлой затеей. Само происходящее уже не входило ни в какие рамки, что уж говорить о том, что было ночью и полчаса назад…
- Ты делал это раньше с парнем? – задумчиво спросил я.
- Нет… никогда. А ты?
- Шутишь? Конечно нет. Только я могу допустить, что вчера это было по пьяни… но сейчас?
- Я же обещал отыграться. Хотя, тоже самое, я могу спросить у тебя. Вчера ты был трезв и мог меня просто послать ко всем чертям.
- Считай, что интерес взял вверх. – я попытался отвертеться.
- Чес, ты бы видел свой взгляд, - Майк ухмыльнулся.
- А ты? Неужели по пьяни, а потом из принципа? – я перевернулся на спину.
- На самом деле, это долгая история…
- Ну, мы, вроде, никуда не спешим, - я устроился чуть удобней.
- Хорошо. Я давно заметил, что мне очень трудно оставаться хладнокровным рядом с тобой. А началось всё с того, что лет пять назад мама попросила меня присматривать за тобой. И сказала, что не переживёт, если с тобой что-то случится. Да я был маменькиным сынком, но только потому, что очень люблю её. И даже сам не заметил, как привязался к тебе. Поначалу я не придавал этому значения, всё-таки ты мой брат и тому подобное. Но вскоре я стал замечать, что не могу себя контролировать когда ты рядом, улыбался как идиот… Было страшно. Я не понимал, что происходит и боялся говорить кому-то, мама точно повела бы к врачу, а друзья… даже боюсь подумать. Последней каплей было то, что у меня встал, после того как я случайно зашёл к тебе в ванную тогда, помнишь? Я несколько дней после этого ходил словно в коматозе. Но в конце-концов просто смирился. Хотя вру, непросто. Ой как непросто, около года я учился себя контролировать, но в тот вечер, когда приволок тебя обкуренного после школы, ты попросил меня остаться и я не смог устоять. И очень скоро пожалел об этом. Тогда я ушёл от тебя рано утром, чтобы избежать ненужных вопросов, понадеялся на авось, но ты всё прекрасно помнил. И потом, в ванной… я был в ужасе. Боялся, что ты расскажешь. Более того, я даже не сомневался, что ты это сделаешь, но очень удивился что ты молчал.
- Хочу тебе сказать, что ты и сейчас улыбаешься, как идиот… А вообще, подумай сам, кто бы мне поверил? Я слишком дорожу вниманием Ким и как бы там ни было, не хотелось лишний раз её беспокоить… а Фред за такую информацию сделал бы из меня отбивную.
- Пожалуй, ты прав… но я тогда был слишком напуган, чтобы соображать.
Несколько минут в тишине мы размышляли каждый о своём. Я думал о том поцелуе в ванной, что не хотел бы оказаться на месте Майка. Но и извиняться я не собирался, он по-прежнему был для меня батаном и маменькиным сынком. Хотя теперь, вспоминая некоторые его поступки, я понимал почему он поступал именно так. И, наверное, будь я на его месте, то поступил бы так же…
- Но ты же не думаешь, что после всего этого мы будем вместе? – сострил я, чтобы разрядить затянувшееся молчание.
- Даже не надеюсь, - Майк улыбнулся и потрепал меня по волосам.
Мы ещё долго провалялись в кровати, болтая и вспоминая истории из совместной жизни. Я старался запечатлеть каждую деталь, такой возможности могло больше не быть. Можно было свободно прикасаться друг к другу и целовать когда захочется, не спрашивая разрешения. Я никогда прежде не разговаривал с Майком на темы более глубокие, чем домашнее задание, и узнал много неожиданных и интересных деталей из его жизни. Не смотря на его привязанность к родителям он оказался не таким святошей, коим я его всегда считал, он когда-то пробовал курить травку, и даже пару раз напивался, но это было в те дни, когда он однажды уезжал на неделю с классом музыкальной школы на конкурс, и с тех пор решил никогда не делать этого при родителях. Я, конечно, не стал ему говорить о том, что моё мнение о нём значительно улучшилось, он, кажется, и сам это заметил.
Ближе к полудню мы решили, что пора вставать, потому что невыносимо хотелось есть, наверное, если бы не голод мы лежали бы так весь день. По крайней мере, мне этого хотелось…
Кажется, мы пытались рассказать друг другу всё, что произошло с нами с самого рождения, будто все семь лет, что мы живём вместе нам запрещали говорить друг с другом, а сегодня кто-то сорвал все печати. Около пяти Майку кто-то позвонил и я случайно подслушал разговор. Звонила некто по имени Анна, он долго перед ней извинялся и просил перенести встречу на другой день. Помнится, Майк упоминал о какой-то Анне… значит, у него действительно была девушка. Признаться честно, я злорадствовал, потому что он мог бы пойти к ней, но он всё равно выбрал меня.
Позже, когда уже стемнело и мы лежали на моей кровати, Майк очень осторожно завёл тему о моём отце и жизни до детского дома.
- Мама запрещала спрашивать тебя об этом, говорила, что это может навредить тебе.
- Кажется, больше чем он уже никто не сможет навредить.
- Если не хочешь, можешь не рассказывать…
- Да всё в порядке. Я никогда не рассказывал никому, кроме психолога… поначалу думал, что это поможет. Но два месяца спустя кошмары не прекращались и я просто стал говорить то, что они хотели слышать.
- А что произошло вообще? – Майк перевернулся на бок лицом ко мне, положив руку под голову.
- Мой папаша был нариком. Не знаю, до смерти матери он начал колоться или после… но я помню когда мне было лет пять, я забежал на кухню и увидел его сидящим с перетянутой рукой выше локтя и с торчащим из вены шприцом. Я тогда до того испугался что не мог пошевелиться, и эта картина навсегда засела в моём мозгу. Потом убежал из дома, прятался пока не стемнело. А когда вернулся он вёл себя будто ничего не произошло. Я после этого стал замечать кровоподтёки на сгибах, когда он переодевался, обычно всегда носил длинный рукав. Когда мне исполнилось шесть он перестал колоться и перешёл на колёса, не без помощи врачей, конечно. А для большего эффекта заливал всё алкоголем. Как он тогда не сдох не представляю. Но не смотря на это я никогда не был голодным, у меня были какие-то игрушки, одежда. Даже в школу ходил, правда недолго. А потом, когда мне исполнилось восемь, начался ад. Отец снова стал колоться и во время приходов приставать ко мне. Раздевал до гола, лапал недвусмысленным образом… Поначалу я молчал, боялся. Но потом я стал убегать до того как его накрывало, он просёк фишку и прежде чем уколоться запирал дверь, пару раз даже привязывал, но ему, видимо, больше доставляло ловить меня по квартире. Я орал так, словно меня резали за живо, несколько раз приходили соседи, грозились вызвать полицию и на этом вечер заканчивался. Я много раз убегал из дома, но меня или находили, или вынужден был возвращаться сам – кончалась еда, деньги и прочее… Но в конце-концов, в один из таких вечеров, кто-то из соседей не выдержал и вызвал полицию. Меня сразу же забрали, отвезли к врачу и с тех пор его не видел. Через несколько дней я уже был в детском доме, мне сказали, что он в психушке… Я молюсь, чтобы больше никогда не встретиться с этим человеком.
Майк слушал молча, почти не дыша, с таким лицом, будто я рассказывал, где зарыт клад. Мы поболтали ещё немного и кажется, вырубились, даже не пожелав друг другу спокойной ночи. Утром снова был минутный ступор. Когда я открыл глаза и снова увидел перед собой Майка, мне постоянно казалось, что всё это просто дурацкий сон. Я не могу сказать, хорошо это или плохо, но это было и меня всё устраивало. Потом могли быть долгие разборки с опекунами, ссоры, может быть драки, а могло и не быть, будто ничего и не произошло. Пожалуй, второй вариант пугал меня куда больше, потому что я не смог бы забыть этого даже под гипнозом.
За разговорами мы совершенно не заметили, что Ким ни разу не позвонила за прошедший день, это было совсем не похоже на неё, и вспомнили об этом только часам к трём, как в гостиной раздался звонок. Майк первым подбежал к телефону, обогнав меня и перемахнув через спинку дивана, я плюхнулся рядом.
- Да, привет, пап! – он засиял, а я как всегда саркастически скривился.
- Да, всё отлично… нет... он здесь, рядом, - я слегка нахмурился от удивления, потому что Фреда никогда особо не волновало, где я и что со мной.
- Как там мама? Нет… что-то случилось? – Майк подозрительно занервничал, - так в чём дело, ты скажешь или нет? – и тут он замер. Кажется, даже дышать перестал и побелел, как полотно. Я не придал тогда особого значения, он всегда очень трепетно относился к малейшим переменам.
- Что?... как?... – спросил он не своим голосом, и долгое время молчал, очевидно слушая, что говорит его отец. Я начал волноваться, но не подал вида. Всё-таки, я действительно любил Ким и если с ней что-то случится, мне крышка. Причём, буквально.
- Я перезвоню, - ответил Майк и отключил телефон. Наверное, с минуту он таращил стеклянный взгляд куда-то в стол и я боялся его тревожить. Но тут он будто очнулся, растерянно глянул на меня, осмотрел комнату, словно ища что-то, и тихим твёрдым голосом произнёс:
- Мама умерла.
Я не поверил своим ушам. Моя дальнейшая жизнь оборвалась вместе с ней, внутри как-будто что-то лопнуло и по внутренностям растекалась густая ледяная жижа.
- Как? – после долгой паузы я осмелился заговорить.
- Сердечный приступ, - Майк старался казаться сдержанным, но я видел его взгляд, он метался по комнате, в надежде уцепиться хоть за что-то, можно подумать, кто-то войдёт сейчас и скажет «Это же розыгрыш, чувак!».
Минут двадцать мы просидели в абсолютной тишине, облокотившись каждый на свой подлокотник. Оба отлично понимали, что будет дальше. После возвращения Фреда я недолго буду оставаться членом этой семьи. Первым делом сразу же после похорон он отправит меня обратно в детский дом, я ни капли не сомневался в этом. Но зачем-то всё равно спросил:
- Что теперь будет? Майк… что теперь?... – я сделал усилие над собой и обернулся к нему.
Он лишь потёр висок и молча взглянул на меня. Его тоже интересовал этот вопрос, но он просто молчал.
Я встал, быстрым шагом пересёк гостиную и вышел на заднее крыльцо. Пошарив по карманам, обнаружил почти пустую пачку сигарет, вытащил одну и закурил. Я успел сделать одну затяжку, и не сразу сообразил что произошло. Быстрые шаги позади, грохот вышибаемой двери и кто-то крепко держит меня, сомкнув руки на животе.
- Майк… - всё, что я мог сказать. Он стоял вплотную позади меня, уткнувшись лицом в затылок, так сильно прижимал к себе, будто боялся, что я могу растаять. Его горячее дыхание буквально обжигало кожу, он слабо всхлипнул, и я лишь положил руку поверх его, продолжая медленно курить.
- Только не сейчас, Чес… прошу… - шептал он дрожащим голосом всё так же уткнувшись в затылок. Волосы на нём стали чуть влажными, я боялся оборачиваться, боялся видеть Майка таким. Даже в детстве, я не помню чтобы он был грустным, или тем более в слезах, он всегда улыбался, даже когда было больно. А сейчас это означало полнейший крах.
- Это не в моей власти, братец, - я откинул голову ему на плечо и некоторое время мы стояли так, не двигаясь.
Я докурил, выбросил бычок и осторожно выбрался из объятий Майка. Он посмотрел на меня и в его взгляде застыл немой вопрос. Будто я знал, что делать…
- Прости, мне надо пройтись, - я мягко отодвинул его и вошёл в дом. Поднялся к себе, достал из письменного стола новую пачку сигарет и спустился вниз. Посреди гостиной стоял Майк, с таким видом, будто его только что перенесла сюда неведомая сила и он ещё не до конца сообразил, где находится. Я коротко глянул на него и, не говоря ни слова, выскочил прочь из дома и помчался куда-то вниз по улице. Было пасмурно и холодно, я нацепил капюшон и достал первую сигарету из новой пачки. На четвёртой или пятой я сбился со счёту, не заметив, прошёл несколько кварталов и затормозил, когда увидел знакомый дом. Поразмышляв долю секунды, пересёк улицу и постучал в дверь. Послышались шаги и она распахнулась. На пороге стоял Брэд с сигаретой в зубах, в абсолютно безумных шортах кислотного цвета, а с шевелюры струйками стекала вода.
- Привет, чувак! – сквозь зубы сказал он, сжимая сигарету.
- Привет… Брэд, мне нужно… - начал было я, но осекся, потому как из глубины дома донёсся знакомый голос.
- Брэд, ну ты скоро там?! – из-за угла показался Роб. На бёдрах болталось лишь полотенце, на этом его обмундирование заканчивалось.
- Оу… Я, наверное, не вовремя, - я смущённо отвернулся и собрался уйти, но Брэд меня остановил.
- Что за бред. Заходи, раз пришёл, - он взял меня за плечи и провёл в комнату. Роб приветливо улыбнулся, усаживаясь на подлокотник дивана. Я осторожно присел с краю.
- Ты чернее тучи, что стряслось? – спросил Брэд, падая в кресло напротив.
- Я… много чего. Не знаю, с чего начать. Час назад звонил Фред… Ким умерла, - я старался говорить спокойно, насколько это было возможно.
- Соболезную... – тихо произнёс Роб и заёрзал на месте. Кажется, он хотел уйти, но почему-то не сделал этого.
- Когда это случилось? – Брэд сделался серьёзным и придвинулся чуть ближе.
- Спасибо… Сегодня утром. Фред позвонил, сказал, сердечный приступ, - я немного помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил, - Теперь меня отправят обратно, - я не заметил как с каждым словом говорил всё тише. Я сидел, облокотившись на колени и опустив голову в пол.
- Куда отправят, Чес?... – Брэд чуть наклонился и внимательно заглянул мне в глаза.
- В детский дом, Брэд. Фред отправит меня обратно в детский дом, он мечтал б этом с самого первого дня! - Я пытался держать себя в руках, но голос предательски задрожал, срываясь на крик.
- Чувак, никто тебя никуда не отправит, с чего ты взял вообще? – Брэд пытался поймать мой взгляд.
- Ты не понимаешь… Я знаю, он ненавидит меня, и первым же делом после похорон он отвезёт меня обратно! Он терпел меня всё это время только потому что Ким меня любит! Любила… Это я её довёл. Если бы я не мотал ей нервы, всё было бы нормально, - я всё-таки сорвался, и по щекам потекли слёзы. Но я даже не заметил этого, продолжая орать на Брэда, будто он мог что-то изменить. В конце-концов, он сел рядом и с силой прижал меня к себе, подавляя мои попытки вырваться и доказать что-то. Я практически бился в истерике несколько минут, уткнувшись в его плечо.
- Роб… принеси воды, - шепнул Брэд, когда я чуть успокоился. Роб всунул мне стакан, я поблагодарил и сделал пару глотков. Брэд снял с меня очки, протёр их и осторожно надел обратно.
- Спасибо. Простите, ребята, что потревожил… - хрипло прошептал я, потирая покрасневшие глаза.
- Чес, даже не думай извиняться. А кстати, как Майк? – опомнился Брэд, забирая у меня стакан.
- Майк… как ты думаешь? Это отдельная невероятная история. Я… - начал было говорить, но опомнился, украдкой глядя на Роба, а потом и на Брэда.
- Окей, я понял, - Роб, кажется, был рад такому повороту событий и, похлопав Брэда по плечу, вышел из гостиной. Я дождался, когда его шаги стихнут и осторожно начал:
- А вы…
- Что мы? – прервал меня Брэд, подозрительно улыбаясь.
- То есть… вы… чёрт, - я потёр висок, разглядывая пол.
- Тебя что-то смущает? – Брэд улыбнулся ещё шире, его, видимо, забавляла моя осторожность, - И как ты так быстро сообразил?
- Даже не знаю… В смысле… быстро? – я настороженно покосился на него.
- Люди не желают замечать очевидного, если это им не свойственно. И значит, ты либо телепат, либо… знаешь, что к чему.
- Блин. В общем... в тот вечер, когда я вернулся от тебя… - слова давались мне с большим трудом, - пока меня не было, Майк напился и… короче мы…. Господи, - я закрыл лицо руками, не веря в то, что рассказываю об этом кому-то, - Я не верю, что это случилось, это ужасно…
- Чес, он тебя заставил? – мягко спросил Брэд, отнимая мои руки от лица и заглядывая в глаза.
- Нет.
- Тебе было противно?
- Нет, но…
- Так в чём же дело?
- Это ненормально… он же мой брат. Да и к тому же парень… - я со стороны слышал, как по-идиотски звучат мои слова.
- Он твой брат только по бумажкам. Ну а то, что он парень… Что ж, это решаем не мы, всё изначально заложено природой, - Брэд рассуждал так, будто это было само собой разумеющимся, я не переставал ему поражаться.
- Самое страшное, что я не представляю, каково это – не видеть его японскую физиономию круглыми сутками…
- Тебе не кажется, что ты раскисаешь раньше времени? Всё ещё может наладиться, не верю я в то, что твой Фред такая скотина. Мне очень жаль Ким, - последнюю фразу он произнёс очень тихо и сочувственно положил руку мне на плечо.
- Ким – единственная, кто обо мне по-настоящему искренне заботился… Не считая Майка. Но тут другое. Она действительно была мне как мать и я как-то с трудом верю в произошедшее. Если бы я…
- Стой. Тебя там не было, и ты не знаешь в чём причина. И винить себя на твоём месте – самая большая глупость. Если что понадобится – ты всегда можешь прийти. А теперь ты должен идти, нельзя сейчас оставлять Майка одного. Я знаю, тебе сейчас крайне паршиво… Но ты ему нужен. Поэтому, приведи себя в порядок и дуй домой…
- Брэд… спасибо огромное. Без тебя я бы свихнулся.
- А может, как раз наоборот, - он чуть усмехнулся, провожая меня к выходу, - удачи. Ты справишься, чувак.
- Спасибо.
Я вышел, поразмышлял немного, достал сигарету и твёрдым шагом направился к дому.
Осторожно отворил дверь и как можно аккуратней вошёл, не производя шума.
- Майк?... – неуверенно позвал я. В доме было слишком тихо. Я проверил весь первый этаж, выглянул во двор, но его нигде не было и тогда я поднялся наверх. Ванная и его комната были пусты, но я обнаружил его сидящим на моей кровати. В руках он вертел мой старый крикет, который давно закончился, но я никак не мог его выбросить.
- Эй… - позвал его я, но он будто не слышал.
Тогда я собрался с силами, подошёл к нему и неуверенно погладил рукой по голове, растрепав гладкие волосы. И в этот момент его будто перемкнуло, он обхватил меня руками за талию, притянул в себе и уткнулся лицом в живот, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Тогда я чувствовал себя настолько ничтожным, что не мог успокоить его, лишь стоял и продолжал гладить его по голове. Он успокоился через несколько минут, но этого времени хватило, чтобы мои ноги и спина успели занеметь. Я высвободился из его хватки и сел на кровати рядом.
- Майки… она бы не хотела, чтобы ты плакал, - произнёс я как можно мягче и тише, вытирая с его лица слёзы рукавом. Он перехватил мою руку, когда я занёс её в очередной раз, и мягко притянул меня к себе. Осторожно взял в ладони моё лицо и нежно поцеловал.
- Ты никуда не уедешь, Чес. Я не позволю, - он мягко утянул меня на кровать за собой и продолжил целовать.
Я не стал говорить, что все его планы полетят к чертям, потому что Фред ни за что на свете не откажется от столь скорого исполнения своей мечты, как бы он ни старался. Майк более-менее успокоился и мы удобней улеглись на кровать. Некоторое время лежали в полумраке, глядя друг на друга и не произнося ни слова, потом он притянул меня поближе и свернулся калачиком в моих объятьях. Я терпеливо ждал, когда он уснёт, перебирая волосы на его затылке, и, услышав тихое размеренное сопение, вновь дал волю эмоциям. Слёзы лились нескончаемым потоком, застилали глаза, подушка пропиталась наверное насквозь. Майк за всё это время не шевельнулся ни разу, а я искренне надеялся, что он спал. Успокоился, лишь когда уже стемнело, нужно было встать и хотя бы замкнуть входную дверь, но силы будто испарились и я, не меняя положения, вырубился до утра.
Когда на утро я открыл глаза, Майк лежал рядом и пялился на меня.
- Извращенец, - пробурчал я, но Майк в ответ лишь провёл рукой по моей щеке.
- Вчера, когда ты ушёл, я перезвонил отцу. Он сказал, что уже связался с нужными людьми и сегодня вечером они возвращаются. Послезавтра похороны, за день нужно успеть всё подготовить. И знаешь что… мы должны вести себя так, будто ничего не произошло. Отец не должен ничего заподозрить, иначе всё плохо кончится, - он заметно нервничал, когда произносил последние слова.
- Майк, всё в порядке. У нас ещё целый день, - я попытался его успокоить, хотя сам знал, что не смогу вести себя с ним как раньше. Единственный выход – полный игнор, но какова вероятность, что это прокатит… я даже боялся думать, что нас ждёт.
Весь день мы провели практически в полном молчании, ожидая возвращения Фреда… и Ким. Лишь изредка прикасаясь друг к другу, чтобы убедиться в том, что произошедшее не было сном. Хотя теперь я не был уверен, что мы поступили правильно. Теперь это только осложняло всю ситуацию, и клянусь Богом, лучше бы всё было как раньше. Но, кажется, назад дороги нет, ведь так?
Гроб занял совсем незначительную часть гостиной, но казалось, что он заполнял всё пространство. Было велено не открывать его до похорон под страхом смерти. Я был даже раз этому, но всё равно безумно хотелось увидеть её, пусть и в последний раз. Фред ни с кем из нас не разговаривал, даже Майк боялся его тревожить. На следующий день меня, как выразился мистер Шинода, чтобы не мозолил глаза, послали оповестить всех соседей, Майк остался помогать дома. Он несколько раз пытался заговорить со мной, но я всячески избегал его, как прокажённого. В некоторые моменты я видел, что он готов был сорваться, и я не говоря ни слова просто уходил в другую комнату. Пожалуй, это были невыносимые моменты, я сам держался из последних сил и видеть его непонимающий взгляд было нестерпимо.
Весь день был невероятно напряжённым, мы легли спать лишь в начале второго. Похороны назначили на следующий день в полдень. Удивительно, но за весь день Фред ни разу не упомянул о моём отъезде, но это вовсе не значило, что у него не было идей на этот счёт и я всё равно нервничал. Часы показывали без пяти два, а сна не было ни в одном глазу, я лежал неподвижно и пялился в стену, как дверь комнаты тревожно заскрипела. Несколько секунд в абсолютной тишине я прислушивался.
- Чес… ты не спишь? – еле слышно зашептал знакомый голос и я облегчённо выдохнул.
- Нет, Майк, заходи.
Сквозь шторы в комнату падал свет от уличных фонарей, освещая раздетого Майка, в одних боксерах. Мог бы хоть футболку ради приличия надеть… Он плотно прикрыл дверь и осторожно присел на край кровати, а я освободил ему место, садясь и подтягивая колени к груди, и надевая очки.
- Прости меня. Я чуть не спалил нас сегодня… - после нескольких минут напряжённого молчания наконец произнёс он.
- Не бери в голову, всё же в порядке.
- Нет, я действительно идиот, не знаю, чем я думал…
- Хорошо, ты идиот, тебе легче? А теперь забей. Всё прошло гладко, завтра новый день. Тебе нужно выспаться, - я поднялся с кровати, достал пачку из ящика в столе, открыл окно и закурил, садясь на подоконник.
- А ты почему не спишь? – Майк подошёл к окну и опёрся рядом.
- Не могу… Всё думаю о том, что будет после похорон.
- Ты же знаешь, что всё будет хорошо, - он раздвинул мои колени в стороны и встал между ними, вплотную прижимаясь ко мне.
- Конечно знаю, - соврал я. Меньше всего сейчас хотелось обсуждать теорию вероятности. Я просто тупо пялился на Майка в тусклом свете уличных фонарей, продолжая курить.
- Вот и отлично, - он подождал пока я сделаю затяжку, взял моё лицо за подбородок и медленно поцеловал. Когда он отстранился из его губ тянулась тонкая струйка дыма. За то время, пока я курил, Майк не отвёл от меня взгляд ни на секунду, осторожно поглаживая мои бёдра с внутренней стороны, изредка забираясь пальцами под тонкую ткань боксеров. Он будто проверял меня на прочность, но я стойко смотрел ему в глаза с невозмутимым видом, хотя это было чертовски сложно.
- Ты вообще представляешь лицо Фреда, если он вдруг войдёт? – с улыбкой поинтересовался я, двигаясь чуть ближе к краю.
- Даже думать не хочу.
Я выбросил непогашенный окурок в окно и Майк снова начал целовать, прижав к себе, а я обвил его ногами в области пояса. Мы целовались до тех пор пока у меня не застучали зубы – на улице было довольно холодно. Тогда он стащил меня с подоконника, закрыл окно и уложил в кровать, а сам улёгся рядом.
- Ты же знаешь, что ты должен будешь свалить до того как проснётся Фред? – прошептал я, двигаясь ближе к стенке, оставляя Майку больше места.
- Само собой, кэп, - сострил он и сгрёб меня в свои объятья.
***
Я проснулся от стука в дверь и первым делом в панике вскочил с кровати озираясь по сторонам в поисках Майка. Дверь отварилась и в проёме возник размытый силуэт. Дрожащей рукой нащупал очки и облегчённо вздохнул – в дверях стоял Майк.
- Всё в порядке? – поинтересовался я.
- Это я как раз у тебя хотел спросить, - негромко ответил он.
- В полном. В смысле, Фред…
- Только проснулся. Не беспокойся, я ушёл рано. Одевайся, нужно подготовиться.
- Хорошо. Я спущусь через минуту.
Внизу Фред уже носился в поисках галстука, а Майк наблюдал за ним словно за теннисным мячиком на корте, спокойно сидя на диване, в футболке и старых джинсах. На часах было половина девятого утра и я засыпал буквально на ходу. Мы позавтракали в абсолютной тишине, никто не осмелился проронить и слова. Я с огромным удовольствием выпил чашку крепкого кофе, это немного помогло, хотя сонливость по-прежнему не отступала. Как только мы доели, не смотря на наши возражения, Фред, весь на нервах, погнал нас переодеваться к похоронам. Это, конечно, замечательно, но костюмов у меня отродясь не было, каждый раз когда Ким пыталась надеть на меня пиджак, я закатывал скандал. Порывшись в шкафу, извлёк оттуда чёрные узкие джинсы, и чёрную футболку с серебряными надписями. Фред будет орать… да и чёрт с ним. Ким была бы не против. Когда я надел футболку, дверь позади заскрипела и из-за неё скромно выглянула голова Майка. Увидев, что я одет, он полностью вошёл в комнату, прикрыв за собой дверь и прислонился к ней спиной. Несколько секунд я молча рассматривал его. Чёрный строгий костюм, чёрная рубашка, атласный галстук с тёмным узором и до блеска начищенные туфли. Лощёная чёлка лежала чуть набок, он то и дело встряхивал головой, смахивая её с глаз. Я глянул на себя и мне даже стало как-то неловко. Кроме джинсов и футболки на мне ещё были чёрные кеды, для полного комплекта.
- Эм… - Майк оглядел меня с ног до головы и замялся, - пойдём.
Он поманил меня рукой и мы пошли в его комнату. Майк недолго порылся в своём шкафу и извлёк оттуда пиджак на вешалке. Сразу было видно, что он был ему мал, хотя выглядел как новый. Я неуверенно глянул на него и, получив одобрительный кивок, надел пиджак. Было немного непривычно, я никогда не носил ничего более строгого, чем клетчатая рубашка, но он пришёлся мне по размеру.
- Мама покупала его для тебя, к новому учебному году… - видимо, Майк заметил удивление на моём лице.
- А почему я об этом не знал?
- Ты бы как обычно закатил истерику. И не говори, что это не так, - Майк подошёл ко мне и чуть поправил воротник.
- Боже, я действительно такой козёл? – я нахмурился, закатывая оба рукава до локтя.
- Или прикидываешься, - Майк чуть улыбнулся, взъерошив мои волосы, - пойдём иначе отец с ума сойдёт.
***
Всё шло как никогда ровно и к полудню мы уже были в церкви. Пришли практически все приглашённые, изредка кто-то подходил ко мне похлопать по плечу в знак утешения. Но когда гроб, наконец, открыли, водрузив на постамент, я будто попал в вакуум и не замечал ничего вокруг. Наверное, я был в шоке… Долго не мог подойти и заглянуть в него, Майк пытался мне что-то сказать, но я не слышал. В конце-концов, я пересилил себя и сел в первом ряду рядом с ним, прямо напротив постамента. Вся церемония прошла как в тумане, поначалу меня охватила лёгкая паника, но потом я не отрываясь смотрел на Ким. Она была такая красивая… И самое отвратительное, что только сейчас я понял, когда она не пыталась меня обнять, пригладить бардак на голове, насколько сильно люблю её, она лежала словно кукла, белая как снег, а я не мог отвести глаз. После окончания церемонии мы в последний раз попрощались с ней и крышка захлопнулась, теперь уже навсегда. Фред долго не мог отойти от гроба, он рыдал, припав к груди Ким, и Майк не мог его успокоить. Наверное, я тоже должен был рыдать, но слёзы будто кончились, видимо, я ещё не до конца понимал, что происходит. Позже, когда мы только вышли из церкви и направились к машине, я огляделся. Фред то и дело промокал опухшие глаза салфеткой, но не смотря ни на что, его вид не вызвал у меня особо ярких эмоций, а Майк… Больше всего меня поразило то, что он был невероятно спокоен, как статуя с каменным лицом. В машине он сидел у противоположного окна, когда мы ехали на кладбище, низко опустив голову, что из-за длинной чёлки не было видно глаз. На секунду мне даже показалось, что он перестал дышать. Но в один момент он поднял голову, глянул на меня и улыбнулся, безмолвно говоря, что всё будет хорошо, и это было последней каплей. Я никогда не видел его столь молчаливым и спокойным, такого просто не бывает и я боялся представить, что сейчас происходило в его голове. На кладбище я позабыл обо всём и не отрывал от него взгляд ни на секунду. После того как гроб опустил на дно, все пришедшие снова стали высказывать соболезнования, которые я благополучно пропустил мимо ушей. Брэд, чей приход меня очень удивил, говорил мне какие-то утешения, я делал вид, что внимательно слушаю его, но тут же спохватился, когда оглянувшись в очередной раз увидел Майка, подходящим к выходу с кладбища. Глянул на Фреда и, убедившись, что ему сейчас не до нас, я пошёл следом за Майком. Он ускорял шаг, прошёл сквозь ворота, и отойдя на несколько метров, перешёл на бег и я рванул за ним. Я что-то кричал, но он не замечал или не слышал. Наша школа находилась неподалёку, Майк направился в её сторону и через несколько минут погони мы уже на территории. Он пересёк двор и скрылся из виду за углом здания. Я уже не мог бежать, воздуха катастрофически не хватало и невыносимо кололо в боку. Чуть отдышавшись, собрался с мыслями и завернул за угол. Майк стоял опершись на стену спиной, тяжело дыша и плотно закрыв лицо руками. Я осторожно позвал его, но реакции не было. Тогда я чуть осмелев дотронулся до его руки, но тут словно сработал детонатор.
- Ты понимаешь, что всё кончено?!
- Майк… - я опешил, не ожидая такого напора.
- Теперь не будет ничего, отец не даст нам жизни!!
- Я не думаю, что он такой…
- А я думаю! Чес, я слышал, что он говорил у церкви!!
- Что же такого он сказал? – как можно спокойней спросил я. Но, кажется, не прокатило…
Майка затрясло, лицо исказила гримаса и по щекам ручьём потекли слёзы. Он кричал что-то, но я не мог разобрать ни слова, он говорил что не позволит чему-то случиться, но я так и не понял о чём он. Я пытался его успокоить, но кажется это было нереально, он отталкивал меня, размахивал руками, продолжая нести какой-то бред. В конце-концов мне это осточертело, я перехватил его руку, влепил пощёчину и, недолго думая взял в ладони его лицо, прижался к солёным губам и через секунду отстранился. Он заткнулся и уставился на меня, непонимающе хлопая глазами. Майк моментально сгрёб меня в охапку, я даже не успел опомниться. Он прижимал меня к себе, словно мы виделись в последний раз в жизни и лихорадочно шептал на ухо непонятную ахинею. Я гладил его по спине и согласно кивал, но из всего услышанного понял лишь, что он всегда будет рядом. В тот момент я абсолютно не задумывался над его словами, моей целью было лишь успокоить его. Пару часов потом мы шатались по пустынным переулкам, прежде чем вернуться домой. Фред уснул на диване в гостиной и мы осторожно поднялись к себе, чтобы не будить его. Пока я аккуратно пристраивал пиджак на вешалку, Майк пошёл в ванную. И в ожидании его я завалился на кровать, подложив руки под голову и не заметил, как отключился.
Проснулся когда уже было темно, почему-то Майк не стал меня будить. В горле невероятно пересохло и я решил спуститься на кухню. По пути заглянул к Майку, дверь его спальни была чуть приоткрыта, он лежал на кровати раскинув руки и ноги в стороны, в домашней футболке и джинсах. Я тихонько позвал его, но ответом было лишь размеренное сопение и, осторожно прикрыв дверь, спустился вниз. Спросонья я не сразу сообразил, что лучше бы мне затормозить прежде чем меня заметит Фред, но он уже обернулся в мою сторону. Он сидел за барной стойкой и допивал пол литровую бутылку виски. Мне захотелось провалиться на месте, лишь бы он не смотрел на меня, я старался вообще не издавать звуков, будто это могло помочь, но он дождался пока я налью себе чай и отодвинул стул рядом с собой, приглашая меня присесть. Я немного помялся с ноги на ногу и, наконец, осмелился произнести:
- Я собирался пойти спать…
- Сядь, - не терпящим возражения тоном перебил Фред и я повиновался.
Молча, не поднимая глаз, ждал, пока он наполнит свой стакан. Меньше всего мне хотелось сейчас выслушивать его исповеди. Я лихорадочно перебирал варианты, на какую тему пойдёт разговор, но, честно признаться, у меня чуть не отвалилась челюсть, когда он спросил:
- Как ты?
Несколько минут я пялился на него, пытаясь сообразить, что сейчас происходит, но Фред опередил меня.
- Можешь, не отвечать, знаю, что паршиво. Нам всем ещё долгое время будет паршиво, - многозначительно проговорил он, взбалтывая содержимое своего стакана.
Я боялся открыть рот и сказать что-нибудь, потому что в любом случае это было бы похоже на нечленораздельное мычание. Подобного поворота я никак не ожидал и теперь терпеливо ждал продолжения, пожалуй, больше из интереса.
- Ким очень тебя любила… не смотря на все мои доводы. Согласись, ты ведь редкостный засранец, - Фред горько усмехнулся и отхлебнул из стакана, - Она всегда хотела второго ребёнка, я уговаривал связаться с суррогатной матерью, но она всячески отметала эту идею, твердила только о детском доме. Помню её взгляд, когда она только заметила тебя в самом дальнем углу, кажется, она уже тогда полюбила тебя всем сердцем. А когда узнала о твоём прошлом долго рыдала и поклялась во что бы то ни стало подарить тебе лучшую жизнь. Я тогда понял, что сказка кончилась. Ты был уже тогда как загнанный волчонок, я поражался тому, как терпеливо она к тебе относилась. Но, не смотря на это отношение, ты вёл себя как последняя скотина, а она каждый твой косяк воспринимала как личное поражение. Ким не говорила никому, но я видел, как в последние пару лет она начала сдавать, буквально не расставалась с таблетками. Я как-то завёл разговор, что ей нужно обследоваться, но она всё твердила, что на за что не оставит вас с Майком. Думаю, решающей стала твоя ночная прогулка весной. После этого ей становилось всё хуже, она очень переживала за тебя, не смотря на мои слова. Ты можешь возненавидеть меня, хотя я думаю, что это всегда было так, можешь ударить, делай что хочешь… но я скажу, что думаю. Ты стал началом конца.
Несколько минут мы просидели в полной тишине, Фред очевидно, ждал, что я начну высказывать всё что думаю о нём или ещё что, но я молчал. Я отгонял от себя подобные мысли в последние дни, но теперь они давили на меня всем своим чудовищным весом.
- Что ты хочешь услышать от меня? – когда пелена чуть рассеялась я поднял глаза на Фреда.
- Просто подумай, во сколько раз увеличилась цена твоей жизни.
Убедившись, что он больше ничего не скажет, я встал и направился к себе. В голове стоял невыносимый гул, кровь пульсировала в висках, я шёл почти на ощупь, спотыкаясь о каждую ступеньку. Собрав остатки самообладания вошёл к себе в комнату, терпеливо закрыл дверь, подперев стулом. И я смог сделать лишь один шаг, но колени подкосились, попытался ухватиться за стол, чтобы сохранить равновесие, но вместо этого утянул за собой на пол стопку бумаги. Листы разлетелись по всей комнате, а я рухнул лицом вниз. Ком в горле словно увеличивался с каждой секундой, перекрывая доступ кислорода, глаза нестерпимо защипало и я зажмурился, пытаясь сдержать слёзы. Уснул прямо на полу, сил не было даже на то, чтобы доползти до кровати, будто кто-то высосал всю энергию, даже пальцем пошевелить было нереально. Около четырёх утра проснулся из-за невероятного холода - окно было открыто, а на улице только начало светать. Я поднялся, достал из стола пачку сигареты и закурил, подходя к окну. Было нестерпимо уныло и серо, крик ворон, как иголки, заполнял воздух, моросил дождь. Затушив недокуренную сигарету я закрыл окно и завалился в кровать не раздевшись, укутываясь с головой.
Утром я некоторое время вообще боялся выходить из комнаты, выслушивать предъявы Фреда я просто не мог. Но к моему удивлению атмосфера в доме была прямо-таки умиротворённая. У ванны меня встретил Майк усталой, но как всегда ослепительной улыбкой вместо приветствия. Фред вёл себя так, словно и не было вчерашнего разговора, быть может, он просто забыл… Я искренне надеялся на это. За весь день он ни разу не наорал на меня и вообще был довольно мягок. После одной через чур вежливой просьбы даже Майк, нахмурившись, покосился на меня. Мы с ним практически не разговаривали при Фреде, лишь перекидывались парой фраз. И в таком темпе дни пошли прежней чередой, теперь уже без Ким. Было больно вспоминать об этом каждый раз, натыкаясь на её фото, но я старался просто не думать.
Видеть друг друга целый день и не иметь возможности просто прикоснуться, не говоря уже о чём-то большем, было довольно тяжело. Днём мы не имели права общаться больше чем раньше, и чтобы как-то держать себя в руках я чаще всего уходил почти на весь день, а как только засыпал Фред для меня будто вставало солнце, как бы банально это не звучало. Каждый вечер, мы дожидались, пока он уснёт, и окончательно убедившись, в этом запирались у одного из нас в комнате, а иногда в ванной. За запертой дверью не было никаких запретов, как только в двери щёлкал замок, одежда ворохом летела на пол и мы уже не могли остановиться. Осознание того, что Майк стал смыслом моей грёбаной жизни, сводило меня с ума больше, чем всё остальное. Я не выпускал из головы мысль, что ни я, ни Майк ни разу не заикались о том, чтобы быть вместе, хотя о чём может быть речь, мы жили в одном доме и виделись каждый день, чего ещё можно было желать. Но так же я не мог забыть о том, что бормотал Майк в день похорон. Быть может, в его словах не было ничего особенного, но я всё равно не мог выбросить их из головы. Я хотел спросить его, но внезапно становилось не до этого, казалось бессмысленным тратить время на подобную ерунду. Мы всячески заметали следы, не издавали малейших подозрительных звуков и расходились по своим комнатам до того как проснётся Фред. Я старался быть как можно сговорчивей, по-прежнему был уверен, что он не откажется от повода вышвырнуть меня, но он ни разу не заикнулся об этом. Не смотря на то, что жизнь вроде как наладилась, Майк с каждым днём всё больше усыхал. Пару раз он даже поругался с Фредом, я не присутствовал при этом, лишь приходил на их крики и Майк, заметив меня, замолкал и уходил прочь. Я пытался спросить у него, что происходит, а он всегда съезжал с темы. Но в одну ночь я всё-таки решил выпытать у него, в чём дело, я знал, что творится какая-то дрянь и её тщательно от меня скрывают, даже Майк. Он наотрез отказался говорить об этом и в итоге кончилось тем, что мы разругались в хлам, я психанул и ушёл к себе. На утро, когда я решился поговорить с ним о том, что произошло ночью, он шарахнулся от меня как от прокажённого. Это окончательно выбило меня из колеи, но больше всего бесило неведение, спрашивать у Фреда было бесполезно, а Майк меня просто убивал своим поведением. Пару раз когда мы сталкивались с ним на кухне и в прихожей, он несколько секунд таращился на меня так, будто я вот-вот умру, а потом куда-то убегал. Я думал, что удивляться больше уже некуда, но я ошибался. Вечером, перед самым приходом Фреда Майк затащил меня под лестницу, схватив за грудки и прижал к стене.
- Какого чёрта?!!
- Честер, пожалуйста, послушай... – лихорадочно затараторил он дрожащим голосом.
- Майк, что за хрень творится последние дни? – я схватил его за запястья и отнял его руки от своей рубашки.
- Чес, я пытался его отговорить, но он не послушал…
- От чего отговорить?
- Пожалуйста, ради бога, прости меня, Чес… - Майк готов был вот-вот разрыдаться.
- Да что произошло, мать твою?!! – я вспылил и чуть толкнул его в грудь.
- Мальчики, я дома! – донёсся радостный голос из прихожей.
- Господи… - Майк прикрыл рот руками, его глаза забегали, как у умалишённого.
- ****ь… - единственное, что я мог сказать, глядя на Майка, такое чувство, что у него действительно поехала крыша.
Фред снова позвал нас и я решил первым выйти к нему, Майк шёл чуть позади.
- Честер, у меня для тебя прекрасные новости! – Фред засиял как новый четвертак.
- Да неужели… - негромко съязвил я, почему-то вид счастливого Фреда ассоциировался у меня только с какой-нибудь гадостью.
- Твой родной отец выписался из лечебницы и неделю назад восстановил права на отцовство! – торжественно объявил он, засверкав улыбкой во все тридцать два зуба, - сегодня мы подписали последние бумаги и завтра он уже заберёт тебя домой!
Было такое чувство, что мне на голову опустился огромный мешок с песком. Верней, первые секунд пять, чувств не было вообще. А потом меня будто оглушили. Я обернулся в поисках Майка, который стоял слева чуть позади меня, он был белее полотна и, кажется, не дышал.
- Ты сейчас пошутил, да? – с надеждой обратился я к Фреду.
- Вовсе нет. Завтра после обеда я отвезу тебя на вокзал, - он снова просиял, видимо, ожидая моих благодарностей.
- Окей, - всё, что я ответил после недолгой паузы и, не произнося больше ни слова, поднялся к себе.
Только что произошло то, что больше всего на свете внушало мне страх. Я сидел на своей кровати и пытался придумать, что делать. Сбежать? Полиция найдёт меня в течении недели, максимум. Умолять Фреда остаться? Это слишком унизительно, да и не послушает он. Пустить всё на самотёк… будет самым правильным решением. Кажется, я совсем утонул в своих мыслях и не заметил как вошёл Майк, очнулся лишь когда он позвал меня. Я посмотрел на него, как будто видел впервые и снова уставился в шкаф. Он осторожно присел на кровать с краю, приняв мой жест за знак согласия.
- Чес… я пытался сказать тебе… - виноватым тоном начал Майк.
- Давно ты узнал? – резко оборвал его я.
- Недели полторы… может, две.
- И почему ты не сказал сразу же?
- Это бы ничего не решило…
- Решило бы! И возможно, очень многое! Мы могли бы, в конце-концов отговорить его! Не говоря уже о том… чёрт, да куча вариантов!
- Честер, ты не знаешь моего отца… - Майк продолжал негромко оправдываться.
- Я-то, как раз, прекрасно его знаю. И вообще, какого дьявола ты решаешь за меня?!! Даже если бы ты мне не помог, я бы сам придумал, что делать!
- Давай придумаем сейчас…
- Майк, ты в своём уме? Что мы сможем сделать за двенадцать часов??
- Отлично! Оставайся в своей, пока что, комнате и считай минуты до отъезда, - на этот раз он не выдержал и, вскочив с кровати, вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Я несколько секунд пытался совладать с собой, но в конце-концов взорвался, резко поднялся и со всей силы шибанул ногой в шкаф так, что на мягкой фанере появилась вмятина, а потом смёл на пол всё, что было на столе. Глядя на образовавшийся бардак, я бессильно опустился на пол, скрестив ноги, и обхватил голову руками. Внутри только что произошёл маленький ядерный взрыв, оставив после себя кровоточащую зияющую дыру. Кажется, только что зародившийся мир несколько минут назад превратился в прах?
Всю ночь я не сомкнул глаз, поначалу пытался, но вскоре оставил эту бессмысленную затею. Грудную клетку словно сдавливал железный обруч, а в голове был полнейший хаос, время от времени я вскакивал с кровати и метался по комнате в нерешительности: пару раз порывался собрать вещи и свалить, пока все спят, а может, пойти к Майку, но вспоминал о произошедшей ссоре, или вообще пойти к Фреду и попытаться уговорить его изменить решение, но всё кончалось тем, что я просто открывал окно и курил одну за одной, пустым взглядом пялясь в уличную мглу. Лишь когда на горизонте забрезжил рассвет, почувствовал, что буквально валюсь с ног и с облегчением улёгся в постель. Проснувшись от горячих солнечных лучей, попадавших в комнату сквозь не зашторенное окно, я долго валялся в кровати, не открывая глаз, надеясь, что всё произошедшее просто кошмарный сон. Но отвращением осознал, что это не так, когда ко мне в комнату заглянул Фред и деланно ласковым голосом произнёс:
- Вставай, Честер, нам ещё нужно собрать твои вещи перед отъездом.
Все эмоции моментально словно канули в Лету. Или их было слишком много, чтобы уловить хотя бы одну… Было такое чувство, что я превратился в робота, даже двигался с трудом, никакой гибкости, ни лишнего движения, наверное, если бы мне пришлось сейчас стать на скейт, я бы и метра не проехал. На лестнице мы пересеклись с Майком, но проигнорировали друг друга. В голове один за другим возникали вопросы, как он может так себя вести перед самым отъездом, мы можем больше никогда в жизни не увидеться, неужели ему действительно наплевать? Он даже не взглянул на меня и это полоснуло где-то внутри как ножом. Не смотря на это, я не собирался извиняться первым и прошёл мимо не повернув головы. В таком духе прошло всё утро, за столом я не поднял головы от тарелки, а Майк, заглотив свой завтрак, сразу же куда-то ушёл.
- Я уже созвонился с твоим отцом, мы договорились, что я отвезу тебя на вокзал к двум часам, а Мартин будет ждать тебя там, - воодушевлённо рассказывал Фред, но я слушал его в пол уха.
Думал, что плевать я хотел на вещи и нужно заглянуть к Брэду, попрощаться. Даже не верилось, что, вероятно, больше не увижу этого чувака, он много раз выручал меня и не давал свихнуться окончательно. Теперь нужно учиться самому вправлять себе мозги.
Брэд был в полнейшем шоке и постоянно повторял, что это какой-то идиотизм. Дал мне кучу советов и наставлений, приказал звонить в любое время суток и даже умудрился рассмешить. Но веселье кончилось, когда он спросил о Майке. Я поначалу немного замялся, но всё же рассказал о случившемся. Брэд сказал, что как бы там ни было, я идиот и буду потом об этом жалеть. Так же, он привёл кучу доводов, почему я идиот и всё-таки убедил меня поговорить с Майком. Мы распрощались, Брэд пообещал, что придёт проводить и я направился домой исполненный уверенности поговорить с Майком, но она поразительным образом тут же улетучилась, когда я приблизился к двери заветной комнаты. Смутившись и пару минут переминаясь с ноги на ногу всё же осторожно постучал к нему и тихонько позвал по имени. Ответа не было. Я прекрасно знал, что он там, слышал его, но он молчал, это окончательно взбесило меня и тогда послал идею о примирении ко всем чертям. К полудню вещи были собраны, Фред охотно мне в этом помогал, а Майк по-прежнему не показывался и все мои эмоции постепенно превращались в сгусток ненависти.
- Если ты что-то забудешь мы обязательно вышлем тебе по почте, мы же будем в соседних штатах, - ворковал Фред, но даже он меня не раздражал, весь поток негатива был направлен только на одного человека.
- Премного благодарен, - скептично пробормотал я и принялся вытряхивать из ящика стола остатки вещей в рюкзак.
Ровно в час дня Фред выгнал машину и начал грузить мои вещи в багажник. Не смотря на всю скопившуюся злобу, глубоко в душе я надеялся, что Майк всё-таки выйдет попрощаться и эта злоба с каждой секундой превращалась в отчаянье, когда я оборачивался к двери в надежде увидеть его. Фред был так осчастливлен моим отъездом, что даже не обратил внимание на то, что Майку, в общем-то, плевать. Когда до отъезда оставались считанные секунды, Фред за чем-то вернулся в дом. Стоя спиной к машине, опершись на боковую дверь, я поднял голову, чтобы в последний раз взглянуть на окно своей комнаты, но мои глаза расширились от удивления. В окне, словно призрак, стоял Майк и скрылся сразу же, как я поднял голову. Проходит несколько секунд и он уже вылетает из дома мне навстречу, подхватывает, чуть поднимая от земли, прижимает к машине, и целует. Наверное, так он ещё никогда меня не целовал. Я даже не могу описать, на что это было похоже… Медленно и глубоко, будто пытался запомнить вкус, вдыхая запах, он прижимал меня к себе словно хотел слиться воедино, перебирал пальцами волосы на затылке, а я держал его лицо в ладонях, мягко поглаживал скулы и виски пальцами, пытаясь запомнить ощущение его гладкой кожи, запуская их в слегка растрёпанные волосы. Первые секунды я просто опешил и думал о том, что кто-то может увидеть, но потом, когда я вновь почувствовал вкус его языка все сомнения отпали сами собой. Это был действительно самый последний раз и уже было абсолютно наплевать, что подумают прохожие и особенно Фред.
- Ненавижу тебя, ублюдок, - дрожащим голосом прошептал я, когда чуть отстранился чтобы передохнуть. Майк только усмехнулся, снова прижимая меня к себе, но на этот раз, радость была недолгой. Я понял, что мы окончательно пересекли черту, когда услышал быстрые приближающиеся шаги, но всё равно не перестал его целовать. Как в замедленной съёмке видел происходящее со стороны, когда Фред с криком и матами начал нас разнимать. Он оттолкнул Майка и тот, споткнувшись о бордюр, рухнул на тротуар, а меня, взяв за грудки, прижал к машине.
- Ты сделал из моего сына пидора! – судорожно зашептал Фред, приблизившись настолько к моему лицу, что наши носы почти соприкасались, - ты понимаешь, что ты сломал ему жизнь?! Ты сломал нам жизнь!! Ты свёл мою жену в могилу, а теперь ещё и сына превратил в чёрт знает что! Я был счастлив, когда узнал, что твой папаша вылечился. Боже, сразу после смерти Ким… Я каждую ночь слышал, как вы… господи… как ты трахал моего сына!!!
Он уже не заморачивался над тем, чтобы сбавить громкость, он буквально орал мне в лицо, столько ярости в его глазах я не вдел никогда, а в голосе отчётливо слышались слёзы. Я мог понять его и поэтому именно сейчас действительно опасался за свою жизнь, но даже если бы мне было наплевать, я всё равно бы молчал. Хотя в том, что это я сделал из его сына… он был неправ. Ой, как не прав. Майк поднялся и попытался оттащить от меня Фреда, тот лишь оттолкнул его, но Майки был упрям. Я тоже очнулся и пытался вырваться, чтобы в последний раз хотя бы прикоснуться к нему, но кажется, целью всей жизни мистера Шиноды стало оградить нас друг от друга. Он открыл заднюю дверь и, предварительно заблокировав её, буквально зашвырнул меня в машину. Я ломанулся к двери, но она не поддавалась и с выключенным мотором не открывались даже окна. Майк припал к стеклу, но Фред тут же резко оттянул его и влепил пощёчину, отчего тот пошатнулся, но устоял, держась за щёку. Я всё ещё думал, что всё это происходит не со мной. Даже когда Фред сел в машину и завёл мотор, когда мы отъехали от дома, он начал обвинять меня во всех смертных грехах, но я сидел, уставившись в заднее стекло и сквозь пелену пытался разглядеть и запомнить Майка в последний раз. Моего Майка. Я видел, как к нему подошёл Брэд и обнял за плечи, даже с моим паршивым зрением было трудно не узнать эту кудрявую голову.
Всю дорогу до вокзала Фред был вместо радио, что-то орал, очень живописно размахивая руками, но я его не слышал. Меня будто посадили в звуконепроницаемую камеру, предварительно вырвав из груди кусок. Теперь я понимал, о чём говорится во всех этих слезливых фильмах, огромная часть меня осталась там, в так долго ненавистном мне доме, но теперь я бы многое отдал, чтобы вернуться. Когда мы подъехали к вокзалу я не мог шевельнуться, даже головы повернуть. Я не хотел его видеть, и знал, что он уже стоял там, мой кошмар собственной персоной. Фред открыл дверь и терпеливо ждал, пока соизволю выйти, я умоляюще взглянул на него, но в ответ не увидел ни сожаления, ни злобы, лишь презрение, оно прямо таки ощущалось в воздухе, и я почувствовал себя жвачкой, прилипшей к обивке его шикарного авто. Собравшись с силами я на трясущихся ногах вышел из машины и дождался пока Фред вышвырнет мою сумку из багажника. Я молился, чтобы этот момент не настал как можно дольше, но это было неизбежно. Фред взял меня под руку для надёжности, в другую руку сумку, я шёл, опустив голову, пока мы не остановились, прямо передо мной была пара ног в начищенных ботинках и я медленно поднял голову. Серые прямые джинсы, заправленная рубашка в клетку. Передо мной стоял мужчина, лет тридцати-пяти, худой, но подтянутый, тёмные глаза с прищуром, под ними пролегли еле заметные серые тени, тонкие губы и длинный тонкий нос, чёткий подбородок, из-под бейсболки выбивались крупные тёмные кудри. Если бы встретил его на улице ни за что бы не подумал, что этот человек провёл последние годы жизни в психушке. Невольно задумался, сколько же психов нас окружает.
- Здравствуй, Честер. Ты так вырос… Прости меня, ради бога, за всё, - и он бросился мне на шею, сотрясаясь в рыданиях.
- Привет, пап, - всё, что я сказал, положив ему руку на спину.
Потом было недолгое наигранное прощание, Фред буквально убежал обратно к машине, и вот мы уже сидим почти в самом хвосте автобуса дальнего следования. Сразу же, как мы заняли свои места, отец принялся расспрашивать меня обо всём, что произошло со мной начиная с детского дома. Я был крайне немногословен, во-первых, потому, что рядом со мной сидел человек, фактически чужой для меня, но умудрившийся стать главным героем моих ночных кошмаров, а во-вторых, все мои мысли сейчас были там, в комнате на втором этаже небольшого уютного домика. Отец пытался добиться моего расположения первую половину пути, дальше он оставил это занятие и я смог немного вздремнуть. Уже стемнело, когда мы добрались до дома. Он жил недалеко от центра, но в забытом богом захолустье, на четвёртом этаже обшарпанной многоэтажки. В квартире было две комнаты и небольшая кухня, совмещённая с прихожей, было непривычно осознать, что теперь жить придётся здесь. Я слушал Мартина краем уха, он всё ещё пытался разузнать у меня подробности моей жизни, но я уговорил его пойти спать. И засыпал я с мыслью, что нужно собрать в себе силы, чтобы выдержать этот период. На утро отец сразу же повёл меня на собеседование в какую-то школу, а после принялся таскать по различным паркам и кафешкам, игнорируя мои протесты. В голове не укладывалось, как он собирался наверстать упущенное за семь лет, но, видимо, он искренне рассчитывал на это, потому что продолжал меня пытать. А я по-прежнему отмахивался, передо мной был абсолютно чужой человек, наплевать на ДНК и документы. Началась учёба, куча новых знакомств, которые я не намерен был заводить, но всё это было только из вежливости, а может, и из интереса, не могу сказать, что школа была очень крутая, но пафоса в её учащихся было хоть отбавляй. Почти каждый день отец забирал меня после занятий и начинался новый сеанс взаимной психотерапии. Он даже как-то отвёл меня в пивнушку, чтоб разговорить, но я был упрям. Верней, это было даже не упрямство, я просто не мог рассказать всё тому, кто основательно расшатал мою детскую психику, может, во всём тогда и была виновата наркота, но это было невыносимо. И я искренне по-детски радовался, когда удавалось удрать хотя бы на пару часов в какой-нибудь скейт-парк в полном одиночестве.
Так прошло два месяца, погода «радовала» с каждым днём, постоянно лил дождь и казалось, что солнце – это всего лишь галлюцинация. Отец немного поутих с расспросами, и в те вечера, когда он не искал работу, он пропадал в баре с очередными новыми знакомыми, приходил довольно поздно и сразу ложился спать даже не раздевшись, а у меня появилось больше свободного времени. Периодически, два раза в месяц, приходили приставы проверить, всё ли в норме, Мартин знал точные даты и всегда за несколько дней до этого принимал обет трезвенника, но всё заканчивалось, как только за приставами закрывалась дверь. Я по-прежнему почти ни с кем не общался, и в особенно унылые вечера я уже было подходил к телефону, чтобы набрать номер Брэда, но каждый раз находил причину этого не делать, вроде как, у него и своих забот хватает. Всё чаще отец возвращался в невменяемом состоянии, периодически пытался доставать меня, но я запирался у себя и он затихал до утра. В один прекрасный вечер я задержался в парке после занятий, дома меня ждал не очень приятный сюрприз. Наша маленькая кухня превратилась в паршивый кабак. В крохотном помещении каким-то чудом поместилось шесть человек, включая моего отца, из них две женщины сомнительного вида. На столе стояла пара открытых бутылок, несколько пустых уже лежали под ним, концентрация табачного дыма превратилась в дымовую завесу. Отец торжественно представил меня своим друзьям, я, не говоря ни слова, прошёл к себе, одел куртку потеплей и, подхватив скейт, выбежал из дома. Долго бродил по улицам, скурив пол пачки сигарет я, затормозил возле телефонной будки. Некоторое время я размышлял над тем, стоит ли?... Порывшись по карманам достал монетку и вошёл в будку, скинув рюкзак на пол, быстро снял трубку и снова застыл, всё ещё сомневаясь. Но всё же закинул жетон и неуверенно набрал знакомый номер. Послышались долгие гудки, с каждым разом подрывавшие мою уверенность. И когда я уже собирался положить трубку на ом конце послышался шорох.
- Алло, - это был заспанный голос Брэда. Я замер в ступоре, не в силах выдавить из себя ни звука.
- Кто это? Говорите или я кладу трубку…
- Брэд, - наконец смог произнести я.
- Честер? – послышалось, как он вскочил на кровати.
- Привет, чувак.
- Эй, дружище! Я уже думал ты позабыл о нас, ни звука от тебя не было, как ты? – он моментально проснулся.
- Честно говоря, паршиво. Я не понимаю, что происходит.
- Что? Что с твоим отцом? О чём ты? – в его голосе зазвучали тревожные нотки.
- С ним всё в порядке. Ну… относительно. Он пытается выпытать из меня всё, что он пропустил. А я не могу… Брэд, не могу, мне порой кажется, что мне снова семь лет, я дверь по ночам стульями подпираю.
- Чес, он пытался что-нибудь сделать?
- Нет. Но он постоянно приползает домой в стельку, я не знаю принимает он что-то или нет. Мне кажется я стал параноиком, - я упёрся лбом в холодное стекло, прижимая к себе трубку.
- Мне приехать? Где ты находишься?
- Нет, чувак… нет. Всё в порядке. Это ведь пройдёт, да?
- Конечно, - немного помолчав ответил Брэд. Хотя я прекрасно понимал, что даже он сомневается.
- Как Майк?... – поколебавшись, наконец, спросил я.
- Вы не общаетесь? – казалось, Брэд был искренне удивлён.
- Нет. Я не хочу мешать ему, он не знает где я.
- Я периодически вижу его с какой-то девушкой, после твоего отъезда мы больше не говорили. Не знаю, Чес, но выглядит он неплохо.
- Хорошо… я рад, - миллион мыслей пронзили мой мозг. Он забыл? Вспоминал ли он когда-нибудь? Может он просто не показывает? Или вообще всё это было просто игрой? Кто вообще этот Майк и с чего я взял, что знаю его? Так, стоп.
- Эй, Чес… скажи мне хотя бы твой адрес, если вдруг что…
- Милтон стрит, Финикс.
- Чувак, ты уверен, что всё в порядке? Ты только скажи, я сразу приеду…
- Не нужно, Брэд. Я правда в норме. Я позвоню, если что… И не говори ничего Майку, ладно?
- Окей. Ты там держись…
- Спасибо, - после этих слов я повесил трубку и осел на пол, прислонившись головой к стеклу.
Нужно достать денег, чтобы вернуться в Окленд. Я должен быть там… Впервые за несколько месяцев я знал, чего хочу.
Кончился ноябрь и уже близилось рождество, с каждым днём становилось всё холодней, вместо улицы я зависал на квартирах знакомых в дикой атмосфере наркотически-алкогольного угара. Нет, я не кололся и не курил ничего тяжелей своих сигарет, как ни странно, но мне хотелось сохранить здравый рассудок и помнить всё. Про себя усмехался, что теперь будет некому тащить меня домой. После долгих рассуждений пару раз, когда отец был в здравом уме, я пытался поговорить с ним и всё-таки рассказывал ему о кое-каких мелочах из своей жизни. Но для меня это всё равно пока что было через чур сложно. Вроде как мы даже стали находить общий язык и жизнь начала казаться не такой паршивой, хотя я по-прежнему безумно тосковал по Майку. Никакими словами не могу передать, на что это похоже, когда просыпаешься посреди ночи в полной уверенности, что сейчас зайдёшь в соседнюю комнату, ставшую по праву наполовину твоей, и без спроса заберёшься под одеяло, а её хозяин, сладко потянувшись мягко прижмёт тебя к себе. Но ты возвращается к реальности, когда видишь перед собой ветхую облупившуюся дверь и понимаешь всё безысходность происходящего. Мне даже стало иногда казаться, что я видел Майка на улицах, но это было невозможно, я всячески убеждал себя в этом. С того раза больше не звонил Брэду, как обещал, ведь ничего страшного и не происходило, и я даже оставил идею вернуться обратно. Но всё оборвалось в один момент. Оставалась пара дней до рождества и я задержался допоздна у приятеля. Отец тоже установил лимит, хотя он контролировался не так жёстко, как у Шиноды, но в этот раз я будто чувствовал, что что-то произойдёт и немного опасался возвращаться. Около двенадцати я зашёл домой, отец сидел за столом на кухне. Он не сказал ни слова, пока я раздевался, но чувствовал, как он прожигает взглядом мою спину.
- Где ты был? – чётко, выделяя каждое слово, спросил он.
Я обернулся в его сторону и по одному его виду понял, что он в хлам пьян. Из одежды на нём были лишь одни джинсы, а глаза невероятно блестели.
- У Макса, - тихо ответил я и хотел пойти к себе, краем глаза я увидел как отец подошёл к входной двери и запер её. Меня бросило в жар, когда я подёргал за ручку дверь в свою комнату и она оказалась заперта. Непонимающе я обернулся к отцу. На уровне глаз он поднял ключ и продемонстрировал его, держа за колечко, потом открыл ящик в тумбочке у входа и бросил его к сотням других ключей. Сердце буквально выпрыгивало из глотки, не верилось, что всё это снова происходит со мной, по старому сценарию, и я пытался найти пути отхода. Четвёртый этаж, пожарная лестница далеко, если прыгать то сразу насмерть… зато наверняка. Открыть дверь я успею только если вырублю Мартина, чем-то тяжёлым. Как назло в кухне было на удивление чисто, ни одного подручного прибора самозащиты. Он готовился, ублюдок…
- И как Макс? – медленно подходя ко мне спросил он.
Я стоял не двигаясь у двери своей комнаты и не мог шевельнуться.
- Отлично.
- А почему так долго? Чем вы там занимались, а, Честер? – он подошёл вплотную и я почувствовал едкий запах алкоголя и ещё чего-то, до ужаса знакомого, этот запах будто возвращал меня обратно в детство.
- Какое это имеет значение? – я изо всех сил пытался держать себя в руках, но я был уверен, отец знал, что мне до ужаса страшно.
- Я должен знать обо всём, что с тобой происходит, - он поднял руку и попытался дотронуться до моего лица, но я перехватил её.
- Тебя это не касается, - прошипел я, но это было роковой ошибкой.
Мартин схватил мою руку и прижал к двери, сам прижался ко мне вплотную. Дальше всё произошло как в замедленной съёмке: я пнул его по ноге, оттолкнул и бросился к ящику с ключами, но это был ещё один промах, Мартин прыжком пересёк комнату и схватил меня за руки, развернув к себе, но каким-то чудом я снова выкрутился, теперь повалив его на пол, и рванул к кухонному столу в поисках средства защиты, но отец перехватил меня за ногу и я растянулся ну полу, не добежав каких-то полметра и чудом не раскроив себе череп об угол стола, очки слетели и теперь я мог ориентироваться только на звук. Мартин был крупнее и сильнее меня, и видимо количество принятого не позволяло ему рассчитывать силы, он до того сильно сдавливал мои руки, что я вскрикивал. Он уселся мне на ноги в области колен, и не позволял двигаться, как я не старался, потом стянул с меня футболку, по пути разодрав её в нескольких местах, ледяной пол обжёг кожу. Я орал, срывая голос, чуть не плача, но никто не слышал, а отец лишь повторял, чтобы я заткнулся, а глаза его горели как у психа. Он перевернул меня на живот и я с ужасом услышал как он расстёгивает ремень на своих джинсах, туго затягивает им мои руки, заведённые за спину, практически полностью перекрывая доступ крови к кистям. По-прежнему я пытался вырываться, хотя понимал, что это бесполезно, но инстинкт самосохранения всё ещё работал. Несколько секунд возни с моим поясом и он стягивает с меня джинсы, следом боксеры, мои крики смешиваются с рыданиями, когда я слышу как расстёгиваются его джинсы, и он замирает на несколько секунд. Мой голос звучит словно издалека и будто со стороны я вижу и одновременно явственно ощущаю, как он чуть приподнимает меня за бёдра, пристраиваясь, всё вокруг проваливается во мрак, оставляя после себя звенящую тишину.
****
Как только машина скрылась за поворотом, я попрощался с Брэдом, поднялся в комнату, которая ещё несколько минут назад принадлежала Честеру и рухнул на некогда его кровать. Запах… запах безумного потока эмоций взорвался в моём мозгу тысячами воспоминаний. Последние несколько лет смысл моей жизни заключался лишь в том, чтобы хранить и оберегать этого мальчика. Существо, которое теперь больше ни на йоту мне не принадлежало. Почему я не сказал Честеру о Мартине сразу, как узнал? Я испугался. Испугался, что он захочет найти способ переубедить отца. Что последние дни нашего совместного проживания пройдут в кошмаре и скандалах. Я пытался… но не смог. Язык не повернулся.
Несколько часов после отъезда я пролежал на его кровати, без движения, будто кто-то вынул батарейку, и вспоминал. Вспоминал последние секунды, будто они были отрывком из прошлой жизни, его запах, его взгляд, вкус… Его постоянное присутствие, незримое, когда мы были не вместе, но мысли на расстоянии всегда были заняты друг другом. Абсолютная уверенность в том, что жизнь остановилась. Я вспоминал последние дни, и самые первые, когда всё только началось. Каждое мгновение перебирал в памяти, пытаясь вспомнить мельчайшие детали.
Ближе к вечеру вернулся отец. Он поднялся ко мне и присел на край кровати. Стал что-то тихо говорить, спрашивать… я лишь уловил какие-то фразы о переезде.
– Я никуда не поеду, – всё, что я произнёс, прежде чем встать с кровати и выйти из комнаты, оставив отца наедине.
Уже спустившись вниз я услышал как он в приступе ярости разносит комнату.
С момента отъезда Честера прошло три дня или около того. Я потерял счёт времени. Как только просыпался уходил из дома, приходил поздно вечером, стараясь не попадаться отцу на глаза. Он как-то пытался заговорить со мной, но я не реагировал. Меньше всего сейчас мне хотелось обсуждать что-либо и отвечать на его вопросы. Каждый день по несколько раз звонила Анна. Я сначала не брал трубку, а потом и вовсе отключил телефон. В один из таких дней я столкнулся с ней лицом к лицу на пороге. Было часов девять утра, когда я сбирался снова скрыться на весь день, и только распахнул дверь, как она занесла руку, чтобы постучать. Она смотрела на меня не произнося ни слова, в её глазах читались страх и тревога. Признаться, за последние дни я настолько ушёл в себя, что первые несколько секунд не понял, кто стоит передо мной. Ни секунды не сомневался, что это отец её подговорил. Я молча взял её за руку и не говоря ни слова, повёл прочь от дома. Всю дорогу пока мы шли на не проронила ни слова, послушно следуя за мной. Десять минут тишины – и вот мы уже стоим около дерева на школьном дворе, где всегда отвисал Честер со своей компанией. Не долго думая я повалился на траву, прислонившись спиной к дереву и жестом пригласил Анну присесть рядом. Она почему-то оглянулась по сторонам словно ждала кого-то и только потом села на траву, поджав под себя ноги и аккуратно расправив юбку. Я достал из кармана помятую пачку сигарет, которую нашёл в бывшей комнате Честера и закурил, краем глаза заметив реакцию Анны. Она собиралась было что-то возразить, но промолчала. Ещё минут пять мы сидели молча, пока я, наконец, не спросил:
– Это он тебя подослал?
Девушка заметно занервничала, я знал, что она пытается придумать отговорку, но в итоге сдалась и, тяжело вздохнув, негромко произнесла:
– Да, – и чуть помолчав, продолжила, стараясь не растерять появившуюся смелость:
– Он очень беспокоится, Майк. Он уже собирался звонить врачам, но я отговорила его, сказала, что постараюсь помочь. И я тоже беспокоюсь… ты замкнулся, не отвечаешь на звонки. Ничего страшного ведь не произошло, так бывает. Вы сможете увидеться, когда захотите…
– Ты ничего не знаешь, да? – перебил я, впервые с момента встречи глянув ей в глаза.
Она глянула на меня так, будто её обвинили в воровстве. Не дав опомниться, я продолжил:
- Что отец тебе сказал?
- Как, что? Родной отец Честера выписался из больницы и Честер захотел вернуться к нему.
- Правда из этого только «родной» и «выписался», - докурив, я выбросил бычок, тот утонул где-то в траве.
- Не хочу никому рассказывать всех подробностей жизни Честера до детского дома… это касается только него и я не имею на это права…
- Я всё понимаю, Майк, - Анна мягко прервала меня, положив руку мне на колено, - давай сразу перейдём к тому, что было после…
Я вздохнул и взъерошил волосы на затылке, собирая мысли в кучу.
- Отец сделал так, чтобы Честера больше не было в нашем доме. Он никогда не проявлял к нему особо тёплых чувств, вспомнить все их скандалы… порой мне казалось, что между ними вот-вот засверкает молния.
- Но насколько я помню, Честер никогда не был примерным ребёнком…
- Вы познакомились уже после того, как у него сорвало крышу. После одного нашего разговора я понял, почему это произошло. Хотя Чес пытался мне сказать об этом ещё тогда…
- Так что произошло-то? – Анне будто не терпелось узнать всех подробностей, и хотя она старалась держать себя в руках, ей это плохо удавалось.
- Мой отец не очень тонко намекнул Честеру, что ему в этом доме не рады. Он пытался сказать мне, я не верил.. и тогда его понесло. А лично я убедился в этом на похоронах, когда случайно услышал разговор отца с соседкой, миссис Гранд, та ещё сука, старая карга.. не упускала случая доложить родителям о любом малейшем промахе Честера. Он сказал, что теперь может без зазрения совести избавиться от него. Я испугался, запаниковал.. и так и не смог ничего сказать Честеру. Какой же я идиот….
- Ты же ни в чём не виноват… выходит, оно и к лучшему, что Честер теперь с родным отцом.
- Он только что выписался из лечебницы, куда попал за то, что накачавшись наркотой, несколько раз пытался его изнасиловать.
После этих слов глаза девушки расширились до предела и казалось, она не могла вымолвить ни слова.
- Одно я знаю наверняка: что меньше всего на свете Честер хотел вернуться снова к нему.
Несколько минут мы сидели молча каждый в своих мыслях. Анна первая нарушила молчание:
- Одного не пойму… вы же никогда толком не ладили с Честером… по крайней мере когда я познакомилась с ним.
- Это отдельная история, которую тебе знать не нужно, - я выдавил из себя улыбку и взял девушку за руку. Этого оказалось достаточно, чтобы она не стала возражать.
Ещё немного мы посидели так обсуждая различные темы не касающиеся Честера, Анна словно старалась избегать этой темы. Потом кто-то из нас предложил прогуляться и в подобном ключе прошёл весь день. Девушка пыталась разговорить меня, но я будто завёрнутый в кокон, не желал покидать своих мыслей. Та же картина повторилась и на следующий день, и на тот, что был после…
До тех пор, пока после очередного мозгового штурма я не решил, что пора выходить из этого коматоза. Честер не маленький мальчик и никогда во мне особо не нуждался, по сути, это я навязал ему все эти чувства и прочий бред и без меня ему будет куда лучше. Найдёт себе девушку, к тому же, его отец вылечился, так что, теперь у него всё будет отлично. А мне нужно перестать жить воспоминаниями и возвращаться к реальной жизни. Я заставил себя забыть.
С каждым сентябрьским днём становилось всё холодней, мы снова встречались с Анной. С отцом я держался на расстоянии на сколько это возможно. Лишь иногда вспоминал о событиях прошедшего лета, когда случайно натыкался на школьных учителей Честера и его старых приятелей. С Брэдом я не общался с самого отъезда и, в общем-то, не планировал. Всё больше мне стало казаться, словно всё, что происходило до этого было каким-то сном, что в соседней комнате никогда никто не жил и она всегда пустовала. Жизнь стала просто прекрасной, в школе всё было замечательно, меня снова отправляли на музыкальный конкурс на новогодние каникулы и подготовка шла полным ходом, я был уверен на все сто, что Честер лишь плод моего больного воображения. Никто не говорил о нём, даже не упоминал, никто не спрашивал где он и что с ним.
Но вся эта прекрасная «нормальная» жизнь была лишь иллюзией. Я понял это, когда с первых чисел декабря мне всё чаще стали сниться кошмары. Нетрудно догадаться, кто был их главным героем. Приходилось глотать снотворное, чтобы поспать хотя бы несколько часов и не проснуться в холодном поту. Однажды я разбирал свой шкаф и в самом дальнем углу нашёл пиджак на вешалке. Совсем новый, даже упакованный в чехол. И меня будто ударило током. Я поспешил вернуть его на место. Но на этом всё только начиналось. Всё, что я так отчаянно пытался забыть снова прорисовывалось в моей памяти, как пролитые на чистый лист чернила. Практически каждый день я натыкался на какие-то мелочи, связанные с Честером. То какой-то соседский парень вернёт мне книгу, которую когда-то одолжил у него, то учитель в школе вдруг вспоминает о нём… Я понял, что пытался стереть из памяти лучшие моменты моей не слишком разнообразной жизни. Но вместе с этим я понял, что обратно дороги нет, наши пути разошлись волею судьбы или нет, но теперь у каждого из нас своя жизнь. Вместе с этими метаниями я безумно тосковал по матери и практически каждый день приходил на её могилу. Отец снова начал замечать, что веду я себя не как обычно и периодически пытался поговорить со мной «по душам». Однажды ему это всё же удалось.
Это было в тот вечер, когда я собирал вещи, а на следующее утро мы должны были с классом ехать на конкурс. Он начал как-то издалека, а когда я понял, к чему он клонит, было уже поздно увиливать.
- Майк, я так и не рассказал тебе всех подробностей о смерти мамы, - осторожно произнёс он, присаживаясь на мою кровать. Я как раз стоял к нему спиной, доставал вещи из шкафа, и в груди что-то неприятно кольнуло.
- О чём ещё можно говорить? Кажется, и так всё ясно.
Но отец словно не услышал и продолжал.
- Мы очень сильно поругались в тот день. Она в жизни не смела говорить со мной в таком тоне… А говорили мы о Честере. – после этой фразы я обернулся. Отец сидел, низко опустив голову и сложив руки.
- Я снова завёл старую песню о том, чтобы убрать этого выродка из нашего дома. Она и завелась… буквально вспыхнула. Я пытался уговорить её отправить его в интернат до совершеннолетия, а там шёл бы на все четыре стороны…
- И? – как можно более сдержанно спросил я, но догадки почти разрывали меня на части.
- Её трясло, я пытался заставить выпить лекарство, но она не успокаивалась. Я психанул и ушёл. Вернулся через полчаса где-то... а она уже не дышала, сидела в кресле. – он замолчал, но головы не поднял.
Я хотел ударить его. Хотел наорать, избить до смерти, меня буквально разрывало изнутри. Но я собрал всё своё самообладание, мыслимое в тот момент.
- Так это ты? Ты её довёл? Не Честер развалил нашу семью, а ты… ты настолько увлёкся своей ненавистью к нему, что позабыл обо всём на свете. Тебя не волновали ни мама, ни я, ты был обеспокоен лишь собственным комфортом, чёртов эгоист!
- Честер никогда не смог бы принести в нашу семью радость, - отец осмелился поднять глаза, а я нависал над ним как чёрная туча.
- Да ты даже не дал ему шанса!! Как ты мог сказать такое ребёнку, пережившему то, что пережил он?
- Какому ребёнку, о чём ты? – он нахмурился.
- Я всё знаю, пап, быть может ты не помнишь, но зато я прекрасно помню и знаю когда и из-за чего у него сорвало крышу и когда он стал неконтролируемым.
- Он с самого начала был с гнилью, от таких родителей не может родиться ничего хорошего.
После этих слов я понизил тон и стиснул зубы:
- Не смей так говорить о нём, даже думать не смей, ты бы не смог выдержать и грамма того, что пережил он за свою жизнь!
- А пидаром ты сам решил стать? – мужчина поднялся с кровати.
- Пошёл ты к дьяволу, - я не выдержал, схватил рюкзак с теми вещами, что успел уложить, достал из ящика все свои деньги и выбежал из комнаты.
- Да как ты смеешь говорить…
- Я ненавижу тебя. Ты сделал всё, чтобы искалечить мою жизнь, отняв у меня двух самых близких людей, - злобно бросил я, стоя уже внизу лестнице.
- Вернись сейчас же!!! Я запрещаю… - мистер Шинода стоял наверху лестницы, пунцовый от ярости.
- Можешь не искать меня, а лучше забудь о моём существовании, - прокричал я из прихожей, зашнуровывая кроссовок, надел куртку, и, подхватив рюкзак, вышел, хлопнув дверью.
Морозный воздух затопил лёгкие после первого резкого вздоха и стало больно в груди. Несколько секунд я стоял на крыльце, слушая крики отца сквозь дверь, и не сразу понял, что возле дома стоит странно знакомая фигура. Он обернулся, делая долгую затяжку. Это был Брэд, в удлинённой куртке с капюшоном безумного зелёного цвета, и всё с той же неизменной шевелюрой.
- Я хотел зайти, но услышал крики, и решил подождать, пока ты выйдешь, - не дожидаясь моего вопроса тихо начал он.
- Откуда ты знал, что я выйду?
- Я пришёл на самом интересном месте, - невесело усмехнулся парень.
- Да уж, весело… А, собственно, зачем ты пришёл? – бесцеремонно спросил я.
- Хотел поговорить. Тут такое дело… не знаю, будет ли тебе интересно, ну в общем… Честер звонил.
У меня внутри всё оборвалось, заливая всё неестественным жаром.
- Когда?
- Недели три назад.
- И ты молчал?!!
- Я не думал, что ты хочешь знать… видел тебя с девушкой… - Брэд как-то по-детски замялся, пряча руки в карманы.
- Ладно, пропустим эту часть… Как он там? – я смягчился, глядя на сжавшегося Брэда.
- Я бы соврал самым наглым образом, если бы сказал, что замечательно. Судя по его словам, у него все признаки паранойи… - как-то не слишком радостно ответил он, и закурив новую, продолжил:
- Я хотел навестить его.. и зашёл к тебе спросить, может ты хотел бы…
- Я бы хотел, - перебил я, - Но у меня нет адреса…
- Я знаю, где он. Чес говорил мне, когда звонил.
- Окей… Когда ты планировал ехать?
- Вообще-то сейчас… - после этих слов Брэд, кажется, ещё больше замялся от моего обалдевшего взгляда, - я зашёл спросить , не хотел ли ты передать ему что-нибудь.
- Класс… - я как мозг взял себя в руки, но всё ещё находился в шоке от его беспечности или.. он просто не заморачивался по лишним пустякам?
- Ну, тогда поехали?
И мы двинулись прочь от моего дома. Я не оборачивался и думал лишь о том, что вероятно через несколько часов увижу Честера снова. Меня даже не волновал тот факт, что я, скорей всего, больше никогда не вернусь в этот дом. Брэд не прекращал курить до самого вокзала, но нервным он не выглядел и я решил, что это всего лишь запущенная вредная привычка. Я вообще не мог представить нервного Брэда. Казалось, что такого просто не может существовать в природе.
Как только мы вошли в здание вокзала, то сразу направились к кассам и каким-то чудом успели на ближайший автобус, который отправлялся через пару минут.
Три часа напряжённого молчания и мучительного ожидания. Брэд за всю дорогу не проронил ни слова, уставившись в окно, даже не пытался завести разговор, будто и вовсе не знал меня. С одной стороны оно и к лучшему, так как я абсолютно не знал о чём с ним можно говорить, кроме Честера. Но и на эту тему тоже не обо всём можно было говорить. Но тогда я не знал что это не так. В начале девятого мы только отъехали от вокзала, а все мои мысли были уже в Финиксе. О, какой же долгой и утомительной казалась эта поездка. Я каждые пять минут смотрел на часы, хотя как мне казалось, проходило пол часа, не меньше. В конце-концов на одной из более долгих остановок Брэд вытащил меня из автобуса и всунул сигарету.
- Если ты не успокоишься, я оставлю тебя здесь., - проворчал он, поднося к моей сигарете зажигалку.
- Я? Я спокоен…
- Да я вижу как ты спокоен, - резко одёрнул он, затягиваясь и выдыхая дым куда-то вверх, - будто спидов наглотался.
- Чего?... – я нахмурился.
- Проехали. От того, что ты будешь изводить нас обоих своими конвульсиями быстрей мы не приедем. Думаешь я не переживаю?
- Разве да? – я выдохнул дым в сторону, искоса глядя на Брэда.
- Короче. Твои нервные клетки понадобятся тебе в Финиксе в избытке, это я тебе гарантирую. Единственное, что ты можешь сейчас – это сесть в своё кресло, расслабиться и отдохнуть, уж поверь, там тебе будет не до этого, а тащить тебя на горбу я не собираюсь.
Брэд докурил, затушил бычок о стену и отправил в огромную кучу мусора в углу, под которой, вероятно, скрывалась урна.
Поразмыслив здраво, насколько это возможно было, я всё-таки нашёл себе занятие и отвлёкся. Но я всё равно изредка поглядывал на часы. И примерно минут через сорок после последней остановки мы были на месте.
- И куда теперь? – спросил я наконец, после того как мы уже пять минут стояли на остановке.
- Отсюда нам идти примерно шесть кварталов, мимо старой школы и ещё три направо, - он указал зажжёной сигаретой куда-то за мою спину.
- Ты уже был здесь?
- Нет, посмотрел по карте, - он достал из кармана маленькую книжечку, похожую на брошюру.
- Когда ты…
- Когда ты пялился на часы, - он выбросил бычок, отодвинул меня с дороги и двинулся вверх по улице, я опомнившись, зашагал следом.
Некоторое время мы шли молча, мимо обшарпанных многоэтажек, пока меня не осенило:
- На часах почти полночь, не слишком ли поздно, для такого визита? – я шёл чуть позади, но теперь догнал Брэда.
- О, поверь, мы будем как раз вовремя.
- Почему мне кажется, что ты знаешь куда больше чем я? – остановившись, как вкопанный, я сверлил взглядом его спину.
- Потому что так и есть? – Брэд не оборачивался.
- Может, стоит посвятить меня в некоторые детали? Мне кажется, я этого заслуживаю…
- На самом деле я ничерта не знаю, - парень остановился и повернулся ко мне, - но я просто задницей чувствую, что чем скорей мы там окажемся, тем лучше. Ты, конечно, можешь остаться здесь, дождаться утра и торжественно преподнести ему завтрак в постель. А я предпочту вломиться к нему посреди ночи, но убедиться что он в порядке.
Должен признать, что меня тоже терзало какое-то странное чувство тревоги, но я успокоил себя, что это всего лишь от предвкушения предстоящей встречи. На самом деле я как можно скорей хотел оказаться рядом с ним, наплевав на все правила приличия.
- Твоё воспитание, Шинода, до добра тебя не доведёт, - он усмехнулся, глядя на меня, и мы ускорили шаг.
В начале первого мы подошли к нужному дому. И, не смотря на всю запущенность, здание было жилым и внизу даже сидела консьержка. Седая женщина преклонных лет мирно дремала, опустив голову на грудь, мы боялись разбудить её, когда входили, дверь душераздирающе скрипнула старыми пружинами, но она не отреагировала. Брэд подал мне знак, чтобы я поднимался по лестнице, а сам осторожно потянулся к большой записной книжке на столе у сторожа. Я догадался, что там записаны имена всех жильцов и номера квартир, соответственно. Не смотря на указания Брэда, я остановился наверху лестницы и наблюдал за ним, пока он найдёт нужную фамилию. Слишком долго он листал страницы и я уже начал волноваться, как вдруг его палец замер на одной строке, и, еле заметно кивнув самому себе, осторожно положил книгу на место и пошёл вслед за мной.
- Номер 43а, четвёртый этаж.
Я позволил Брэду обогнать себя, потому как мои мысли роем взвились в черепной коробке, одна за другой врезаясь в подкорку, я начал задыхаться. За то время, пока мы поднимались, моё настроение сменилось около двадцати раз и раз двенадцать я успел передумать, заходить ли вообще в эту квартиру. Но, когда мы подошли к двери, все мои эмоции и чувства исчезли в одно мгновение, я замер, уставившись на покосившуюся цифру.
- И что теперь? – спросил я, с надеждой глядя на Брэда, который приложив кулак к губам, глубокомысленно размышлял.
Он чуть отодвинул меня в сторону и осторожно постучал в дверь. Проделав это несколько раз, с каждым разом всё настойчивей, парень, нахмурившись, глянул на меня.
- Они же спят, скорей всего.
- Когда мы подходили к дому на четвёртом этаже в угловой квартире горел свет. Если только кто-то из них не боится темноты… то они не спят.
Брэд повернул ручку, чуть надавив на дверь, но та оказалась заперта. Он приложил палец к губам, дав понять, чтобы я не производил лишнего шума, и прислонился ухом к двери, я последовал его примеру. Первые несколько секунд я не мог понять вообще, что я слышу. Это было похоже на какой-то вой, вряд ли человек в адекватном состоянии может воспроизвести такое. И постепенно этот вой перешёл во вполне различимое рыдание, Брэд сильней задёргал ручку двери, та не поддавалась. Решение пришло самом собой, но его вряд ли можно было назвать осмысленным или адекватным. Я с размаху врезался плечом в дверь, потом ещё раз, раздался хруст и она распахнулась настежь. Сначала я не понял, что вообще произошло, потому как не ожидал, что удастся вынести дверь так быстро. Брэд стоял позади и удерживал меня за плечи, оглянувшись, я понял почему, моё сердце сжалось от ужаса. Мы стояли в прихожей, которая переходила в кухню, прямо передо мной, опершись спиной на дверь, сидел мужчина и рыдал в голос, закрыв лицо руками, а слева, в той части которая уже была кухней, на животе лежал паренёк, абсолютно голый, а его руки были сведены за спиной и затянуты ремнём. Ноги мои подкосились, когда я понял, что это Честер. Брэд встряхнул меня и направил к нему, а сам бросился к мужчине.
- Что ты с ним сделал, тварь? – зарычал он, хватая того за грудки, в ответ послышались нечленораздельные всхлипы.
Но я уже не слышал их, всё моё внимание сконцентрировалось на одном. Я бросился к кухонному столу, достав оттуда нож, разрезал ремень, стягивающий руки Честера. Он был просто ледяной, бог знает, сколько он пролежал в таком состоянии. Я, недолго думая, расстегнул свою куртку, осторожно приподняв его за плечи, развернул и прижал к себе, укутав в полы куртки. Брэд в это время всё ещё пытался добиться от мужчины что-то вразумительное, но тот, судя по всему, был просто неадекватен.
- Брэд…, - позвал я, - Брэд! Оставь его... он не в себе.
- Я вызову полицию.
- Не вздумай!
- Что? Почему? – Брэд замер с протянутой к телефону рукой.
- Если они приедут… они заберут Честера.
- Майки? – послышался слабый хрип.
- Чес? – моё внимание снова сократилось до одного объекта.
Ресницы дрогнули и он чуть приоткрыл глаза, а пальцы слегка сжали мой свитер. В тот момент парнишка казался таким хрупким, что казалось вот-вот рассыплется в моих руках. Но по мере того, как сознание возвращалось к нему, он становился всё более осязаемым. Вместе с сознанием неизбежно пришло воспоминание о последнем произошедшем событии перед его отключкой. Я видел это по его лицу, по его глазам, которые тут же наполнились неконтролируемыми слезами и я прижал его к себе. Честера пробивала крупная дрожь, периодически он задерживал дыхание, чтобы успокоиться, но с каждым мгновением он всё больше прижимался ко мне, всё сильней хватался за мою одежду, его слёзы пропитали ткань моей футболки, попали на кожу, прожигая её. Мне казалось, мы просидели так целую вечность, Брэд успел скурить несколько сигарет, пока Честер окончательно успокоился. Теперь он просто сидел, прижавшись ко мне и уткнувшись в плечо. Было ощущение, что он боялся увидеть то, что окружало его, убедиться в том, что произошедшее реально.
Мартин, всё ещё подпиравший дверь, отключился в той же позе, в которой был, когда мы нашли его, Брэд бесцеремонно отпихнул его, освобождая проход, но тот даже не отреагировал.
- Может он… того? – тихо спросил я.
- От чего он того? От переизбытка совести? Очень сомневаюсь, что эту тварь вообще что-нибудь возьмёт.
- Брэд, ты не мог бы… собрать вещи?...
- Не нужно! - хриплый голос Честера прозвучал громко и неожиданно, что я вздрогнул.
- Да мне нетрудно, чувак, - Брэд уже приоткрыл дверь, но Честер продолжал настаивать.
- Просто подай мне джинсы.
Через пару минут возни Брэд вручил свёрток Чесу, тот медленно натянул джинсы, и поковылял к себе в комнату.
- Подождите меня там, - бросил он из-за двери.
Мы с Брэдом переглянулись, недоумевая, что происходит. Хотя, я понимал, что это, в общем-то, нормальное шоковое состояние, и скоро всё пройдёт, я всё равно беспокоился. Минут десять он возился у себя в комнате, а мы ждали, не проронив ни слова. Мартин не подавал никаких признаков жизни, но Брэд изредка поглядывал на него.
Наконец, Честер вышел из комнаты, полностью одетый и с рюкзаком на одном плече. Он посмотрел на нас отсутствующим взглядом, закрыл дверь и повернулся к Мартину. Тот лежал, свернувшись, в углу возле ванной. Чес глянул на него сверху вниз, не говоря ни слова, в комнате воцарилась звенящая, давящая тишина, я даже боялся дышать. Всё случилось в считанный секунды: Честер сделал шаг назад и как только мог, со всей силы, пнул Мартина. Тот издал сдавленный хриплый стон и закашлялся, а Брэд уже держал Честера, чтобы он окончательно не убил отца. Но, кажется, на этом его действия закончились. Он высвободился из хватки Брэда и вышел из квартиры, мы же, переглянувшись, зашагали следом.
Честер шёл впереди и, кажется, вовсе забыл о том, что он не один. Брэд и я шли позади молча, я не отрывал от Честера взгляда, а Брэд был центром вселенского спокойствия, он шёл, опустив руки в карманы и с сигаретой в зубах, рассматривая урбанистические пейзажи ночного города. На часах было около двух, когда мы притормозили возле какой-то закусочной. Чес, поколебавшись, толкнул дверь и нам ничего не оставалось, кроме как войти следом. Во всём заведении, от силы, было человек пять, включая официантку, но Честер прошёл в самый дальний угол около окна, обошёл стол и уселся лицом к залу. Брэд тут же упал на ближайший стул, а я, замявшись, осторожно присел рядом с Честером. Будто позабыв, как говорить, я не проронил ни звука, пока Честер и Брэд заказывали кофе.
- Ну, как вы, ребята? – спросил, наконец, Чес, делая небольшой глоток.
- Эээ… - опешил я, но Брэд быстро взял ситуацию под контроль:
- Мы отлично! Майк, вот, подружку завёл…
- Что?! Неправда!
- Ах вот ты как, стоило мне уехать и ты сразу во все тяжкие…
- Да говорю же, клевета это всё. Анна просто…
- Ещё и Анна?! Майк, ну ты засранец, я честно хранил тебе верность!
Разговор шёл так, будто и не было событий, произошедших несколько часов назад, и этих нескольких месяцев, а отъезд Честера был до банальности спокойным и примитивным.
И поэтому весь диалог казался до отвращения наигранным, я всё-таки не выдержал.
- Честер… - начал я, убедившись, что он слушает, продолжил.
- Может, стоит поехать в больницу?
- Я в порядке, Майк, - спокойно, но твёрдо ответил он.
- Но как же… Чес… он же… - я был через-чур осторожен.
- Он ничего не сделал, - Честер понял, о чём я и опередил.
- Что? Как? Постой, ты же… - я снова забыл все слова от услышанного.
- Майк, я бы почувствовал, если бы он что-то сделал. Уж поверь, я помню каково это…
Брэд недвусмысленно усмехнулся.
- Тогда я ничего не понимаю… что произошло?
- Вероятно, он попытался. Его хватило только на то, чтобы скрутить меня и раздеть, собственно, я отключился на самом интересном месте.
- Когда мы вошли, он рыдал, сидя на полу, а потом вырубился, - Брэд, наконец, вмешался в разговор.
- Надо было вызвать копов, - раздосадовано сказал Честер, прикуривая сигарету.
- Ты же знаешь, они бы забрали тебя…
- Да, знаю. Но дело принципа. А ты, кстати, каким чудом здесь оказался? Неужто Фред оттаял?
- На самом деле, всё совсем наоборот. Теперь я окончательно свободен.
- Вы можете пожить у меня некоторое время, - Брэд снова закурил.
- Вернуться обратно – самоубийство…
- Да ладно, Майк. Других вариантов я пока не вижу, - Честер, казалось, обрадовался предложению Брэда, - Единственное моё желание сейчас – это выбраться из этого проклятого места. Нам нужно успеть на ближайший автобус.
Не сговариваясь, мы одновременно встали, оставив деньги за кофе на столе, вышли из закусочной, и направились в сторону вокзала. На горизонте тусклая, выцветавшая на глазах, полоска рассвета уже предвещала начало нового дня.