Виктория-значит победа. Глава 20. Первый день свад

Глава 20. Первый день свадьбы

Подружки невесты Вика и Болеслава, да еще двое егорьевских подружек Тани Наташа и Марина встречали сватов в холле дома на Бабушкинской. Они натянули поперек алую ленту и требовали выкуп, бойко торгуясь с друзьями жениха во главе со свидетелем Колей:

- Выкуп, выкуп! – кричали девчонки.

Так звонко и весело у них это получалось, что скоро из окон повысовывались головы любопытных жильцов и заорали во всю глотку:

- ВЫКУП!!!

Из окон несся заливистый свист и смех, сыпался серпантин и конфетти. Парни хотели пройти без выкупа и хватали визжащих и хохочущих девчонок, пытаясь смести досадную преграду. В конце концов, выкуп был получен. Счастливые девушки делили между собой деньги и конфеты.

Когда дверь квартиры открылась, сватов встретила «фальшивая невеста» - наряженный в белое платье (купленной по дешевке в комиссионке) и фату Сережка (друг Юры). Его так потешно накрасили и подложили такой пышный бюст, что все друзья жениха и сам жених сложились пополам от хохота. Серега смешно поигрывал накрашенными бровями, складывал сердечком губки, вилял большой фальшивой попой и поправлял бюст. Он говорил томным женским голосочком и пытался выдать себя за невесту. А теперь представьте себе, что все это проделывает здоровенный детина 187 см ростом, широченными плечищами и черными усами. Нахохотавшись, жених сорвал с «невесты» фату и пригрозил ее поцеловать. После чего, «невеста» в ужасе ретировалась, оставляя в руках друзей жениха подол, накладной бюст и половину накладной попы. А в дверях появилась настоящая невеста.

Невеста была прекрасна! Она не захотела надевать белое платье, потому что была вдовой и родила двоих детей. Она надела красное. Несмотря на то, что платье не было белым, всем сразу становилось понятно, что это – невеста. Алое шелковое платье, украшенное алыми шелковыми розами, с корсетом и широкой длинной юбкой струилось, подчеркивая женственные формы, а в черных, как смоль волосах был венок из алых искусственных роз и алая небольшая легчайшая фата, держащаяся на диадеме, украшенной переливчатыми красными чешскими кристаллами. На декольтированных плечах и груди сверкало колье, а ушах серьги, точь-в-точь походящие на диадему (ах недаром Таня с Викой объездили все магазины Весна в поисках нужных украшений). Стройные руки обтягивали выше локтя алые высокие перчатки. На ножках были красные атласные туфельки на каблучках. Даже колготки для невесты нашли красные. Все это великолепие удивительно шло яркой брюнетке Тане и делало ее похожей то ли на Кармен, то ли на Красную королеву.

Жених оторопело уставился на свою невесту. Платье шили втайне от него. Он впервые видел свою Таню такой раскрасавицей.

На женихе был классический черный смокинг (только входящий в свадебную моду), белая крахмальная рубашка и галстук-бабочка.

Танин дед Кузьма молодецки подбоченившись, вылез вперед друзей жениха:

- Хороша девка! И как же это ты такую красотку в деревню повезешь?! Небось, туфельки замарает! Хорошо, что я хоть репьи у калитки пожег!

- А я ее на руках носить буду! – с восторгом воскликнул жених.

- Такую кралю на руках не особо потаскаешь, - возразил Кузьма, - у нашей Таньки все на месте – и сиськи и жопа – вон какая конфетка! Не то, что некоторые, - он насмешливо посмотрел на тоненькую свидетельницу Вику.

- Своя ноша не тянет! – весело возразил жених и подхватил невесту на руки.

Так, на руках он отнес ее по ступеням с седьмого этажа под одобрительный свист и аплодисменты друзей и выскочивших на лестничные площадки соседей. Больше всех кричал дед Кузьма:

- Молодец, Юрок! Настоящий мужик! Знай наших!!!

Вике очень понравилось многообещающее начало. Смех и радость были настоящими, неподдельными. Не было недовольных, равнодушных, скучающих. Все включились в кутерьму и веселье. Даже чужие люди – жильцы танинного дома и те радовались, смеялись, свистели и кричали. Во дворе их ждала уже настоящая толпа народу. Чужие люди поздравляли и желали счастья.

Вика села за руль своего красного жигуленка, украшенного лентами и шариками. Она ехала в машине со свидетелем, а на заднее сидение посадила Танину маму с внучатами-близнецами. Вика рассудила, что в ее машине детям будет спокойнее. Невеста и жених с их родственниками и друзьями ехали впереди в двух черных волгах, За рулем одной из которых сидел Виктор Николаевич, а позади ехала машина Димы, в которую села Болеслава, торопливо смывший косметику с лица Сергей и Евгения Романовна – первая свекровь Тани.

У ЗАГСа из машины выпорхнули егорьевские подружки Тани и принялись усыпать путь молодоженов лепестками роз. Девчонки все утро трудились, обдирая привезенные Евгенией Романовной с рынка некондиционные розы, набрали три большие корзины: алые лепестки, белые лепестки и розовые лепестки. Третью корзину вручили Болеславе. С администрацией ЗАГСа заранее договорились, что мусор за собой девушки подметут после церемонии.

Новый ЗАГС на Бабушкинской был похож на дворец бракосочетания, но народу в нем было поменьше. Все, кто был в ЗАГСе, как зачарованные, смотрели во все глаза на прекрасную невесту в алом платье. После церемонии Юра снова подхватил свою нареченную на руки и нес по красной дорожке к машине под дружные аплодисменты, поздравления, крики под дождем из лепестков и конфетти.

Подружки невесты было взялись за веники, но добродушная бабуля уборщица замахала на них руками, мол, езжайте, празднуйте, я сама приберу. Девушки поделились с бабулей частью полученного за невесту выкупа и побежали к машинам.

Кортеж не спеша ехал по улицам Москвы, сопровождаемый гудками клаксонов проезжающих машин, смехом, свистом и выкриками толпы.

У Вечного Огня молодые были торжественны и сосредоточенны. На Воробьевых горах смеялись, шутили и брызгали пенным шампанским. Как по мановению волшебной палочки, появились хрустальные рога, очевидно, принесенные хозяйственной Евгенией Романовной. Один рог опустошили молодожены, другой пустили по рукам гости. Вика не пила. Она была за рулем. Увидев это, из солидарности не стал пить и свидетель. Он был немногословен, улыбался мало, но с удовольствием, как человек, отвыкший улыбаться. От него веяло уверенностью и силой. Вике было рядом с ним спокойно и надежно.

Когда выехали из Москвы, уже начало темнеть, но все равно ехали весело, с бибиканьем, с криками, со смехом. Сыпали конфетти из окон, кидали цветные спирали серпантина. Останавливались по пути, чтобы сфотографироваться на фоне весенних пейзажей.

В Егорьевске их встречали хлебом-солью на главной площади. После поздравления, к ним присоединился еще автобус с гостями, которые не были на регистрации в ЗАГСе в Москве. Поздравление было немного скомкано, потому что кортеж выбивался из графика – надо было попасть в деревню засветло, чтобы расположить гостей на ночлег.

Вика подустала от свадебной суеты, да еще шалуны-близнецы не давали ей покоя. Трехлетние мальчишки устали, все извертелись и капризничали. Бедная танина мама, очевидно, обладала ангельским терпением. Она ни разу не повысила на них голос. Как Вика ни любила детей, но она уже сама готова была наорать на мальчишек. Хорошо, что рядом все время был свидетель Коля. Как только он чувствовал, что Вика раздражена, он разряжал атмосферу удачной шуткой. Вика смеялась и переставала злиться. Как только Вика отвлекалась от дороги, Коля привлекал ее внимание как бы невзначай, чтобы не обидеть неопытную водительницу.

В гостеприимную деревню приехали уже в сумерках прекрасного теплого весеннего вечера.

В дом, где согласились дать Вике ночлег, проводил ее Коля. Он всех в деревне знал и, и чувствовалось, что все знают и любят Колю.

Доброжелательные хозяева дома поздоровались с Викой и проводили ее в маленькую уютную опрятную комнату, украшенную множеством вышитых салфеточек, с широкой железной койкой, застеленной белоснежным бельем, над которой висел настенный коврик. Вместо дверей, по обычаю деревенских домов, дверной проем загораживали ситцевые шторки.

Вика пристроила свои сумки с вещами под кровать и вытащила московские гостинцы, припасенные для хозяев дома: сувениры, конфеты, печенье, большую пеструю шаль хозяюшке. Она осторожно присела на край кровати, с наслаждением вдыхая вкусный теплый запах деревенского дома, свежего белья, готовящейся еды. Она как раз размышляла, вспоминая дальнейшую культурную свадебную программу и думала, не раздеться ли и не лечь ли спать, как вдруг услышала осторожный негромкий стук в дверной косяк.

- Кто?! – удивленно спросила Вика.

- Это Коля. Вика, если Вы не очень устали, я хотел бы пригласить Вас прогуляться. Есть у Вас с собой удобная одежда для прогулок на природе?

Вика выглянула за занавесочку:

- Я с удовольствием погуляю с Вами, Коля. У меня есть с собой джинсы, водолазка, кроссовки и куртка. Подождите минутку, сейчас я переоденусь.

- Вика, а нет ли у Вас сапожек резиновых?

- Нет… - растерянно ответила Вика

- Разрешите узнать, какой у Вас размер ноги?

- 37

- Хорошо. Вы переодевайтесь и выходите на крылечко. Я к Вам скоро подойду.

Вика с удовольствием скинула не слишком удобное торжественное платье и туфельки на шпильках, облачилась в любимую водолазку, потертые джинсы и удобные кроссовки, курточку повесила на локоть.

Вежливо поздоровавшись с гостеприимными хозяевами дома, она вручила им привезенные из Москвы гостинцы. Кажется, все домочадцы были счастливы и благодарны за подарки. Они пригласили Вику к столу, но Вика вежливо отказалась разделить с ними ужин, сказав, что хотела прогуляться с Колей. Хозяева уважительно покивали головами. В их взглядах читалось, что уж на Колю можно положиться, он знает, что делает.

Вечерний воздух был теплым и густым. Его наполняли запахи дымка топящихся печей, ароматы цветущих садов, теплый запах проснувшейся весенней земли и свежей зеленой травки. Просто стоять на крыльце, любоваться закатом и дышать этим дивным воздухом было немалым удовольствием.

Вскоре к Вике подошел Коля, неся в руках пару ладных резиновых сапожек.

- Скажите, Вика, вы любите животных?

- Очень!

- Отлично. Умеете ли Вы ездить верхом?

- Никогда не пробовала…

- Это просто. Я дам Вам Зорьку – она смирная и ласковая кобыла. Но для того, чтобы Вам было удобно сидеть в седле, Вам надо надеть сапожки. Да и в том месте, которое я хотел бы Вам показать, еще сыро.

Вика с готовностью переобулась. Сапожки оказались удобными и снабженными небольшим каблучком.

Кобыла была хороша – стройная, статная, такая же рыжая, как и Вика и с белой звездочкой на лбу. Вика ласково погладила лошадь, та скосила на нее карий глаз и ласково ткнулась мордой в щеку. Коля протянул Вике корочку черного хлеба с солью:

- Дайте ей хлеб. Только берегите пальцы. Лучше положите хлеб на ладонь. Вот так.

Вика почувствовала, как лошадь осторожно берет бархатистыми мягкими губами хлеб с руки.

- Теперь возьмите в руку повод. Другую руку – на луку седла, левую ногу на стремя, а теперь опирайтесь на эту ногу и перекидывайте правую ногу и вес тела через седло. Я помогу Вам.

Он легонько подтолкнул Вику, и она оказалась на лошади. Но пока еще не в седле, а лежа, вцепившись в гриву. Лошадь терпеливо стояла, только фыркала. Вика боязливо распрямилась и поудобнее уселась в седле.

- Дайте, я подтяну Вам стремя.

Он колдовал над какими-то пряжками и ремешками, помогая Вике удобнее устроить обе ноги в стременах.

- Я немного поведу лошадь в поводу, чтобы Вы привыкли и поняли, как ею управлять. Не сложнее, чем управлять машиной. Лошадь не железяка. Она умная и сама не даст ошибиться, но у нее и норов есть. Так что, управление немного отличается. Если Вы хотите повернуть, тянете за повод в ту сторону, куда надо поворачивать. Если хотите затормозить, плавно натягиваете повод. Не дергайте его, а то лошади будет больно и она взбунтуется. Зорька – умная лошадь. Чтобы она пошла вперед, достаточно слегка сжать ее бока пятками. Попробуйте.

Вика осторожно сжала пятками мягкие теплые лошадиные бока. Лошадь послушно пошла вперед. Вика сначала испугалась, но потом ей понравилось, и она постаралась приноровиться к мерной поступи лошади.

- Сейчас я отпущу поводья. Попытайтесь объехать самостоятельно вокруг меня.

У Вики легко получилось. Кажется, Вика понравилась кобыле так же сильно, как Зорька понравилась девушке, поэтому между ними воцарилось взаимопонимание.

- Теперь я сяду в седло своей лошади, и мы поедем кататься.

Лошади послушно шли рядом. Коля показывал Вике красивейшие окрестности, а Вика зачарованно любовалась. На небе догорал нежный розовый закат. Еще были видны последние закатные отблески. Над лугами поднимался молочный туман, завиваясь в седые кудри. Лес стоял в легкой дымке светло-зеленой весенней листвы. Где-то далеко в роще пел соловей. В деревне лаяли собаки. Это был сказочный зачарованный мир. Спокойный низкий голос Коли вписывался в гармонию природы и был частью сказки.

Так не спеша, разговаривая о красотах природы, они доехали до леса, где лошади пошли уже друг за другом по узкой тропинке. Разговор пришлось прервать. Вика просто слушала соловья, дышала лесной свежестью, запахом теплой земли, прелой листвы и отцветающей черемухи. Изредка она убирала от лица нежную березовую ветку в клейких листочках.

Тропинка вывела их к небольшому, огороженному частоколом, огородику и сказочной избушке на лесной полянке.

- Избушка на курьих ножках… - очарованно сказала Вика.

- Избушка-избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом, - тихо сказал Коля.

Вика так была заворожена зрелищем, что на минуту действительно поверила, что избушка сейчас встанет на куриные лапки и не спеша повернется.

Коля спешился с лошади и помог спешиться Вике.

- Это мой дом. Здесь я живу. И не только я. Я же егерь. У меня тут много всякого зверья.

Из темноты, словно призрак, появилось крупное белое животное.

- Не пугайтесь. Это Снежка. Она волчица. Но абсолютно ручная. Ее история совершенно банальная. Пару лет назад деревню начали терроризировать волки. Поначалу я был против их истребления, но потом был вынужден согласиться. Охоту устроили зимой, когда у волков не должно быть потомства. Один волк был ранен. Я пошел по следу, чтобы не оставлять подранка и вышел к волчьему логову. Волчица из последних сил доползла и умерла возле своих волчат. Их было трое. Я всех выходил. Двоих волков отдал в зоопарк, а Снежка очень привязалась ко мне. Так и живет во дворе, как домашнее животное. Зато надежнее сторожа нет. Чужие люди, увидев белого волка во дворе дома, обходят дом за тридевять земель.

- Можно ее погладить?

- Погладьте, не бойтесь. Снежка! Свои!

Волчица покорно подошла и подставила роскошную пышную гриву, в которой утонули тонкие пальчики Вики. Снежка подняла умные добрые глаза и лизнула девушку в ладошку теплым мокрым языком.

Из дома, лениво потягиваясь, вышел огромный рыжий пушистый котище. Вика позвала:

- Кис-кис-кис.

Шикарный зверь вальяжно пошел навстречу гостье.

- Вот, нас встречает сам Василий – хранитель моего домашнего очага. Здравствуй, Васенька!

Кот ускорил шаг, издали начиная мурлыкать. Подбежав к хозяину и Вике, кот принялся ластиться, тереться о ладони, заглядывать в глаза. Когда люди пошли к дому, он терся об их ноги, наматывая бесконечные восьмерки и громко урча.

- Вася джентльмен. Он любит девушек. Впрочем, здесь девушки почти никогда не бывают.

Коля опередил Вику, подошел к дому и включил свет.

Из конурок, поскуливая от радости и неистово вертя хвостами, выбежали сразу три собаки – все дворняжки с явной примесью лайки – у всех были роскошные пушистые хвосты-бублики.

- Это моя псарня. Тузик, Шарик и Бублик. Я их никогда не привязываю. Собаки! Свои! – предупредил Коля псов.

- Забавные имена…

- Обычные. Они три брата. Я их выловил из озера, когда их хотели утопить. Дворняги никому не нужны. Но псы очень умные. Я даже на охоту с ними хожу.

В темноте сверкнули два зеленых глаза.

- Ой! - испуганно воскликнула Вика, - а это кто?

- Это Лис. Просто лис. Имя я ему такое дал. Он хромой и немного застенчивый. Я его подобрал полумертвого. У него лапа была поранена. То ли капкан, то ли просто наступил на сучок. У него уже гангрена началась. Пришлось одну лапу ампутировать. Но он и на трех прекрасно бегает. Только в лес ему нельзя – он охотиться не сможет. Может быть, чуть позже он выйдет к нам. Сейчас вечер, большинство моих питомцев уже спит. Если Вы захотите, я покажу Вам мой зверинец завтра при свете дня.

- Я бы очень хотела!

- Вот и хорошо. Давайте, я за Вами завтра утром зайду, и мы немного еще покатаемся на лошадях.

- Было бы здорово! Я привыкла рано вставать.

- Редкое качество для городских девушек.

- А теперь я хотел бы взять кое-какие съестные припасы. Нас ждут друзья. Вы ведь не откажетесь посидеть с нами у костра?

- С удовольствием! – радостно воскликнула Вика.

Коля зашел в дом, немного там повозился и вышел с двумя полными седельными сумками и гитарой в чехле. Сумки он перекинул через шею своего коня, гитару повесил за спину.

- Вика, хотите почувствовать себя принцессой? У меня тут есть плащ старинный. Я когда-то увлекался исторической реконструкцией. Знаете, средневековые рыцарские турниры и все такое. Дело в том, что плащ – удобнейшая вещь для конного всадника. Согревает, не мешает ехать. Можно закутаться поуютнее, а можно откинуть за спину.

- Ах, какая красота! – ахнула Вика, увидев плащ в руках Коли.

Коля бережно накинул мягкий зеленый шерстяной плащ на плечи девушки, застегнул красивую старинную пряжку и подсадил на лошадь.

Действительно, плащ оказался очень теплым и удобным.

Коля вскочил в седло своего коня, и они поехали назад по лесной тропке. Вика плохо  видела в темноте и просто предоставила своей лошадке идти за конем Коли.

Когда они выехали из леса, увидели двух всадников на светлых конях, стремительно скакавших к ним на через поле.

- Все-таки я попала в сказку, - в слух сказала Вика.

- Это наши молодожены скачут, - по голосу Вика услышала, что Коля улыбается, - я договорился с ними, что мы посидим ночью у костерка в нашем заветном месте. А жених, оказывается, неплохо держится в седле…

Пара всадников подлетела к ним, неспешно едущим шагом.

- Колька! Какой вид! Плащ! А за спиной что? Меч? – задорно воскликнула Таня.

- Гитара, - со смехом ответил Коля.

- Ну и то ладно. Я уж подумала, что ты облачился в свои средневековые доспехи!

- Я просто одолжил принцессе плащ и взял свою гитару, - сказал Коля.

- Поздравляю, подружка! Теперь ты принцесса. Берегись, как бы твой рыцарь не утащил тебя в свое заколдованное царство, - поддразнила Вику Таня.

Вика смутилась и промолчала, чувствуя себя уже немножко околдованной. Приезжая на деревенскую свадьбу, она знала, что попадет в совсем незнакомый ей мир, но лошади, прирученные звери, таинственный егерь, живущий в лесной избушке – все это уже было немного чересчур. Выходило за грани привычного настолько сильно, что казалось нереальным.

Четверо друзей не спеша доехали до полянки со старым-старым кострищем. По всему было видно, что костры на поляне разводили уже много лет. Вокруг почерневшего обугленного пятна от костра лежали толстые бревна, как будто приглашая присесть усталых путников, обогреться у огня. Поодаль даже был стол такой высоты, чтобы было удобно готовить еду стоя, а ближе к лесу виднелась аккуратно сложенная поленница с дровами.

Ребята занялись костром, девушки принялись насаживать на шампуры аппетитные кусочки свинины и овощей. Скоро уютно затрещал огонь, распространяя тепло и вкусный дымок. Девушки разложили на газетке, постеленной на бревнышко, аппетитную закуску. Танюша достала бутылочку и гордо выставила на бревно:

- Это наливочка вишневая. Бабушка моя делает. Вик, рекомендую.

- Оооо, - загудели мужики

- Знаю я бабы Нюрины наливочки, - мечтательно протянул Коля, - язык проглотить можно. Пьется, как сок, а потом на ноги не встанешь – не слушаются.

- Зато язык развязывается, - засмеялась Таня.

- Претендую! – откликнулась Вика.

Коля вытащил бутыль с чем-то прозрачным:

- Это нам с тобой, Юр. Самогоночка. Чистейшая. Сам гнал. Очищал березовыми углями, на березовых почках настаивал.  Какая крепость – точно не знаю, но с ложки горит.

- Серьезный напиток. Попробую с удовольствием! – довольно ухмыльнулся Юра и быстро скосил глаза на Таню, как бы разрешения спрашивая. Таня одобрительно улыбнулась и подмигнула жениху.

Таня вытащила что-то, замотанное кухонным полотенцем.

- Это пирожки. С пылу с жару. Еще тепленькие! С капусткой, с вишней, с лисичками, с курятиной и с творогом.

Закуски было, как на хорошем столе: кусок сала, колбаска домашняя, грузди моченые, огурчики соленые, капустка квашенная, свежая зелень, чеснок и, конечно, ароматный черный хлеб.

Пока горели дрова на угли, Коля поднял первый тост:

- Я хотел бы выпить за знакомство. Танюша, моя подруга детства, сегодня познакомила меня с двумя замечательными людьми: Юрой и Викой. Надеюсь, мы собираемся на этой поляне не в последний раз.

Вика пригубила наливку. Ароматная тягучая бордовая влага была похожа на хмельной вишневый сок. Так и хотелось пить и пить не отрываясь. Посмаковав лакомое питье, Вика разломила пирожок. Он оказался тоже с вишней. И как только удалось сохранить вишню так, будто ее только что с дерева сняли!

Мужики закусывали груздями и огурчиками, довольно щурились. Глазки их масляно поблескивали.

- Ах, хороша! – крякнул Юра, - ты настоящий мастер.

Коля довольно засмеялся:

- Я тебе завтрашним вечером перед брачной ночью настоечку с калганом поднесу – вот тогда и будешь благодарить, - сказал он, заговорщицки подмигивая и хитро косясь на Таню.

Рюмки наполнили, и второй тост подняла Вика:

- Я бы хотела выпить за знаменательное событие, по поводу которого мы сегодня собрались. Таня и Юра! Сегодня вас многие поздравляли, но я хочу вас поздравить лично. Ребята! Вы такая классная пара! Совет вам да любовь!

- Горько! – крикнул Коля.

- Колька, ты-то отстань! Нам еще два дня целоваться…- возмутилась Таня.

- Не отвертишься, - довольно ухмыльнулся Юра, сгребая невесту в охапку и впиваясь в ее губы поцелуем.

- Оооо, - дружно загудели Вика и Коля, смущенно улыбаясь.

После того, как рюмки были наполнены снова, тост поднял Юра:

- А я бы хотел выпить за замечательного человечка, без которого не было бы этой свадьбы, не было бы нашей семьи. За тебя, Викуля! За тебя, дорогая! Ты золотой человек!

Коля во все глаза смотрел на Вику. Видимо, ему уже что-то рассказали, но подробностей он не знал.

- Коль, Вика выхлопотала нам московскую квартиру, помогла перевезти моих сыновей и их бабушек, благодаря ей, мы теперь работаем не просто на заводе, а в кооперативе. Зарплаты, соответственно, кооперативные. Она мне и обустраиваться помогала, и свадьбу организовала. И вообще, она замечательная. Правильно Юрка сказал – золотой человек!

- За тебя, - сказали по очереди все трое, чокаясь с Викой.

Коля взял гитару, подстроил колки, перебирая пальцами струны сказал:

- Юра и Таня! Вам посвящается.

Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На сушу тихо выбралась любовь
И растворилась в воздухе до срока,
А срока было сорок сороков.

И чудаки - еще такие есть -
Вдыхают полной грудью эту смесь.
И ни наград не ждут, ни наказанья,
И, думая, что дышат просто так,
Они внезапно попадают в такт
Такого же неровного дыханья...

Только чувству, словно кораблю,
Долго оставаться на плаву,
Прежде чем узнать, что "я люблю",-
То же, что дышу, или живу!

И вдоволь будет странствий и скитаний,
Страна Любви - великая страна!
И с рыцарей своих для испытаний
Все строже станет спрашивать она.
Потребует разлук и расстояний,
Лишит покоя, отдыха и сна...

Но вспять безумцев не поворотить,
Они уже согласны заплатить.
Любой ценой - и жизнью бы рискнули,
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить,
Которую меж ними протянули...

Свежий ветер избранных пьянил,
С ног сбивал, из мертвых воскрешал,
Потому что, если не любил,
Значит, и не жил, и не дышал!

Но многих захлебнувшихся любовью,
Не докричишься, сколько не зови...
Им счет ведут молва и пустословье,
Но этот счет замешан на крови.
А мы поставим свечи в изголовье
Погибших от невиданной любви...

Их голосам всегда сливаться в такт,
И душам их дано бродить в цветах.
И вечностью дышать в одно дыханье,
И встретиться со вздохом на устах
На хрупких переправах и мостах,
На узких перекрестках мирозданья...

Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу - и значит, я люблю!
Я люблю - и, значит, я живу!

После окончания песни, Коля пошел жарить шашлыки, потому что угли уже были готовы. Гитару взяла в руки Вика и запела:

Десять стрел на десяти ветрах.
Лук, сплетенный из ветвей и трав;
Он придет издалека,
Меч дождя в его руках.

Белый волк ведет его сквозь лес,
Белый гриф следит за ним с небес.
С ним придет единорог;
Он чудесней всех чудес.

Десять стрел на десяти ветрах.
Лук, сплетенный из ветвей и трав;
Он придет издалека,
Он чудесней всех чудес.
Он войдет на твой порог,
Меч дождя в его руках.

Все слушали песню, как завороженные. Вика смотрела на Колю, по лицу которого пробегали красные блики и огненные всполохи от углей. Когда Вика пела про белого волка, она вспомнила Снежку и подумала, как кстати теперь была эта песня.

Я уезжаю в деревню, чтобы стать ближе к земле,
я открываю свойства растений и трав.
Я брошу в огонь душистый чабрец,
дым поднимается вверх, и, значит, я прав.

Я отыщу корень дягиля - сделай меня веселей.
Ветвиберезы - прочь, демоны, прочь.
Если же станет слишком темно, чтоб читать тебе,
я открываю окно, и там стоит ночь.

Кто говорит со мной?
Кто говорит со мной здесь?

Радости тем, кто ищет,
мужества тем, кто спит.
Тринадцать дней в сторону полной луны.
Я думал, что это мне снится,
что же, здравствуйте, сны!
По-моему, я знаю, зачем вы пришли ко мне.

Так я уезжаю в деревню, чтобы стать ближе к земле.

Ребята молчали, задумчиво глядя на мерцающие угли. От шашлычка шел ароматный  дымок. Вика сидела, задумчиво перебирая струны.

- Вик, а чьи это песни? – спросила Таня.

- Гребенщикова, разве ты не знаешь?!

- Нет, я как-то не интересовалась. Теперь поняла, что зря…

Гитара перешла к Юре.

Дождь, звонкой пеленой наполнил небо майский дождь.
Гром, прогремел по крышам, распугал всех кошек гром.
Я открыл окно, и веселый ветер разметал все на столе -
Глупые стихи, что писал я в душной и унылой пустоте.
Грянул майский гром и веселье бурною, пьянящею волной
Окатило. Эй, вставай-ка и попрыгай вслед за мной.
Выходи во двор и по лужам бегай хоть до самого утра.
Посмотри как носится смешная и святая детвора.
Капли на лице - это просто дождь, а может плачу это я.
Дождь очистил все и душа захлюпав, и вдруг размокла у меня.
Потекла ручьем прочь из дома к солнечным некошеным лугам.
Превратившись в пар, с ветром полетела к неизведанным, неведомым мирам.
И представил я: город наводнился вдруг веселыми людьми.
Вышли все по дождь, скоро что-то пели, и плясали, черт возьми.
Позабыв про стыд и опасность после с осложненьем заболеть,
Люди под дождем, как салют, встречали гром - весенний первый гром

Эту песню знали и с удовольствием подпевали.

Стемнело. На небе зажглись яркие звезды и взошла полная луна.

- Ох, что-то стало холодать…- сказал Юра

- Это намек? Разливать? – откликнулся Коля.

- Можно. Но я не это имел в виду. Что-то, действительно, холодно стало. Как там шашлычок?

- Горячее сырым не бывает! Но, по-моему, первая партия уже вполне готова. Если, конечно, никто не предпочитает угольки…

- Давай сюда свой шашлык, захлебнуться слюной можно, пока тебя дождешься! – воскликнула Таня.

Укутанная в теплый уютный плащ, Вика не чувствовала холода. Она очарованно любовалась ночью. Такой ночью, какой не бывало еще в ее жизни. У Вики уже слегка кружилась голова, но выпить еще хотелось. Однако, наливка плохо сочеталась с шашлыком.

- Ребят, а можно мне тоже вашей самогонки? – спросила Вика.

- Да и мне, пожалуй, тоже, – присоединилась Таня.

Обжигаясь шашлыком, но не в силах преодолеть искушение, Вика впилась зубами в сочное мясо. И тут она увидела два зеленых огонька неподалеку.

- Ой! – воскликнула она.

- Не пугайся. Это Снежка пришла на запах, - сказал Коля и бросил ей кусок мяса.

Снежка опасливо вошла в круг света, осторожно взяла мясо и ушла в темноту. Оттуда раздалось ее довольное чавканье.

- Снежка от меня никуда. Людям на глаза не показывается, но следует за мной, как тень.

- Как белый призрак, - задумчиво протянула Вика.

- Ну что, разливай, что ли, - сказал Юра.

Когда самогонка была разлита по рюмкам, Коля сказал:

- Ребят, я хотел бы выпить за тех, кого с нами нет. За наших друзей, оставшихся под небом Афгана…

Таня заметно помрачнела.

Все выпили, не чокаясь.

Коля взял в руки гитару и запел:

"Я ухожу", - сказал мальчишка ей сквозь грусть, -
"Ты только жди, я обязательно вернусь..."
И он ушел, не встретив первую весну,
Домой пришел в солдатском цинковом гробу…

- Замолчи! - глухо прорычала Таня, - Не рви мне душу! Я только жить заново начинаю! Ты думаешь, мне легко?! Думаешь, он мне не снится?! Ты вернулся, а Лешка остался там! Не смей…- ее душили злые слезы.

- Тань, ну я же не виноват. Я даже не был в том бою рядом с Лешкой…

- Тогда не напоминай мне! Дай забыть! Дай быть счастливой… без него! Или ты хотел бы, чтобы я похоронила себя теперь?! Да, Леши нет, а жизнь продолжается! У меня двое его сынишек растет!

- Прости. Я просто хотел…

Все замолчали. Только Таня всхлипывала в темноте.

- Это ты прости, - сквозь слезы сказала она, - я сорвалась. Я не должна была. Просто мне кажется, что эта свадьба… как будто украденное счастье, понимаешь? Мне все время стыдно за то, что я так счастлива, а Лешка уже давно в земле…

Самогонку еще раз разлили и молча, без тостов, не чокаясь, выпили.

Вскоре зазвучали другие песни, но радостное настроение уже не вернулось.

В деревню они вернулись на лошадях. Вика была хмельная. В ее душе каким-то невообразимым образом переплелось счастье с грустью и каким-то томительным сладостным предчувствием чего-то необыкновенного.