День суслика

День Суслика

Для чего "для этого"?.. Как же вы, х..ней любите заниматься (цэ)

Так, гражданин, значит,
писать правду о себе мы не захотели? (цэ)

"Хо ка хэй!", – кричали охваченные революционным порывом матросы и бросали в воздух чепчики. "Хо ка хэй!", – вторили им чивчамуэски, а юные гимназистки неистово потрясали напильниками и бросались под поезд. Повсюду шныряли колонны саблезубых моржей, озабоченно бормочущих о глобалистском потеплении – хлопая ластами по пикейным животам, они обвиняли в потеплении любителей калорийных гамбургеров с котлетой.

"Хо ка хэй", – закричал Бубликов. Но его в Революцию не взяли. Статуя онанирующего мальчика внезапно пришла в движение и с самыми недвусмысленными намерениями метнулась к ларьку "РозПечать". А в небо взмывали синие ракеты-невидимки и растворялись в его вязкой кефирной жиже. Где-то что-то натужно скрипело, жирно шмякало, сыто стонало. На запасном пути поеживался в утреннем морозном тумане бронепоезд – его настораживал усиливавшийся ветер с водохранилища. Мокрая курица же, забыв о приличиях, выковыривала булыжники из ограды летнего кафе.

Читатель скажет, что так не могут начинаться достойные внимания истории. И будет, безусловно, прав. Историю двигает личность, а не разные там бубликовы и уж тем более не моржи с курицами. Следовало бы начать так:

I

По долгу службы ему часто приходилось общаться с самыми отвратительными отбросами общества. Другими словами, он был, что называется, парламентским журналистом. Вернее, это он сам так для себя определял свое ремесло, а фактически-то, в уездном городе Грязноямске парламента не было… То есть, он был, но не совсем парламент. По крайней мере, не от слова "parle"-"говорить". Тут больше бы подошло… э-э-э. Как "воровать" по-французски? Voler? Тогда "волерамент"? "волерий"?

Бред, какой бред. Надо посмотреть в интернете, сколько филологов когда-либо принимало участие в революциях. И пишут ли они рассказы. А то с такими этимологическими выкладками не то что революцию… Так, ну, допустим, а дальше что?

…Поэтому он не удивился тому, что в эту минуту со стены на него сурово глядел отец-основатель города Грязноямска … Коридоры власти были в целом до боли знакомые, но вот именно в этом закоулке ранее бывать не доводилось. Оставалось понять, что он здесь сейчас делал и как оказался. Радовало, что тело куда-то более-менее уверенно шло, значит, теоретически, оно могло что-то знать. Надо будет пообщаться. Так, судя по выламывающей рот сухости и локально чешущимся кожным покровам, деньги в карманах искать бессмысленно. В противоположном от кармана с телефоном кармане сама собой нащупывалась невообразимо солидная связка незнакомых ключей. Совершенно однозначно способных менять хозяев по настроению.

Необходима была дополнительная исходная информация. После нескольких не самых удачных попыток дыхнуть себе под нос, выдвинув нижнюю губу, на рецепторы обоняния премерзко осел запах ужасного коньяка "Майор Беранже" местного завода по производству опилок. Это ключик. Ага, вчера или ранее на этом заводе была презентация, а точнее, официальное открытие уже два года работающей линии по разливу "Майора". Да, да, да. Была-была тусовочка. Коньяк по началу, вроде бы, не пили. Ну, и? Никаких дальнейших умозаключений умозаключить было нельзя кроме того, что теперь, скорее всего, надо будет написать текст про эту презентуху. Не в "Барыгу", так в "Охотный ряд".

В телефоне было несколько непринятых звонков и непрочитанных СМС. В частности, извещали, что упомянутая халтурка в газете "Охотный ряд" срывалась. Так, еще именно вчера, звонило некое "Пианино". На экране телефона так и высветилось: "пианино". Это вызвало удивление, вскоре однако сменившееся мыслью о том, что случайностей не бывает. Не могло же оно просто ошибиться номером. Пианино это вам не дуршлаг и не фунт изюму, чтобы случайно названивать на неизвестные номера. Хотя в наше время в основе всего лежит желание самоутвердиться. Люди грабят холодильники с газированной водой и проламывают друг другу головы тупыми предметами. А ведь, казалось бы, в XXI веке можно обойтись и без этих условностей.

Из-за внезапно приблизившегося угла вывернула подержанная руководительница пресс-службы обладминистрации.

– А ты чего тут делаешь? – заинтересованно взвизгнула чинаресса и, симулируя сарказм, сообщила: – Ваши давно уже с подарками и аккредитациями на новый год умотали.

II

Новый год праздновали на краю города и добираться пришлось на маршрутке. В салоне царило предпраздничное оживление: неполовозрелый битюг скурпулезно мазал сопли на заледеневшие стекла. Снабженная пиратской повязкой на глазу и противовирусной на рту кондукторша угрожающе объявила остановку "Следующая ЭВРЗ". Из как будто бы пробитых дробью динамиков хрипел ситный друг Алексей Первомайский:

По Кварталу прошлись, здесь все знакомо
На "Мечниканке" тряханули двух лохов,
На Ладушке сейчас банкует Сема, что с Затона…

Для большей части человечества это был всего лишь картавый гнус из динамика, которые, кажется, сразу на заводе производят раздолбанными. А ведь парень рос хоть и в Первомайке, но на "Пинк Флойде" и Джоне Мэйоле. В соответствие с представлениями о различных новогодних чудесах и совпадениях сабж позвонил в мобилку.

– Привет, а я тебя тут в автобусе слушаю.
– Это хорошо, что в автобусе. Мы думали тебя в трезвяк забрали после вчерашнего. Ты давай в живую послушай, а то тут аудитория уже не та пошла нынче. Сначала пьют не закусывая, а потом по автобусам ездят.

1561 было написано на матовой кнопке у выхода. Это, наверняка, что-то значило и было ниспослано свыше. В подтверждение кнопка утвердительно загорелась. Народ безмолвствовал.

III

На край города я не поехал, Первомайский с ребятами сидел в центре. При входе в кафе моментально угадывалось некое напряжение, и сразу было понятно, что единственный туалет, располагавшийся в углу заведения, занят.

– Оооо, – Скорцене уже не мог ворочать языком, но узнавал людей.
– Давай садись и пей. Ты слыхал, что сегодня из края бежал министр финансов, переодевшись в платье министра по экономическому развитию? В аэропорту его, якобы, чуть не задержали. Вместе с ним улетел директор местного завода, занимающегося аффинажем золота. Борт еле взлетел, потому что был перегружен ящиками с золотом. Вот только что "Авторадио" передало.

Первомайский налил водки, однако пить почему-то категорически не хотелось.

– Ты где вчера пропадал весь день? Мы тебе звонили, – Скорцене, прозванный так за редкое умение проводить диверсионные операции в тылу врага, обладающего запасами алкоголя, рухнул в стол.

– Джон Маял собирал, собирал, – хрюкнул он напоследок.

Олег Дерипаска тут катался в коляске
Это не сказка, это рэп из Красноярска

Пропела ему в ответ кафешная магнитола.

– Всего лишь выпил коктейль "ГЛОНАСС", - кивая на Скорцене, пояснил Первомайский, - Новейшее изобретение: выпиваешь и не теряешь ориентацию, даже если выпил. Во всех смыслах! – Он схватил две стопки и, как Александр Салоник, выпил по-македонски. Зал кафешки наполнился угаром птушного общежития накануне выходного.

– Эпидемия гриппа царившая в тот день свела их воедино. Подобно героям "Декамерона" мы собрались здесь в последний день уходящего года, чтобы услышать историю о человеке, который жил в Солонцах и в полном соответствии с правилом Бергмана был на голову выше всех. Как сказал бы классик, он был из тех людей, что слово "менуэт" в приличном обществе не произносят...

– Лех, у меня тут ключи какие-то. Солидные. Похоже, подрезал я их где-то. Предчувствия какие-то нехорошие. Похоже, перепил я вчера. Хрен знает, чего понаделал. Может, убил кого.

– Видишь, Чехов на портрете в картузе НКВД? – Указывая на Феликса Эдмундовича, Алексей сам был вылитый Пастернак, напоминающий своим спокойствием индейского вождя. – Выкини их и ни о чем не думай. Слушай, а ты вчера в трезвяк все-таки попал. Мы это сейчас у капитана тамошнего вызнали.



IV

Момента попадания в трезвяк я не помнил, но начало сегодняшнего утра тут же всплыло в похмельном сознании:
– Скрщлтянский! – взвизгнула железная дверь где-то на затылке возле левого уха. То, что это был родимый трезвяк Центрального района было ясно сразу – несмотря на отсутствие одежды в помещении было более чем комфортно. Арестанты (вернее, задержанты) интеллигентненько перетирали на какие-то темы и поглядывали если не уважительно, то как минимум дружелюбно. Да, видок у меня, наверняка, был что надо.

Старшина провел сначала к ящикам с одеждой, потом к дежурному капитану.

– Допился. Звонят уже вон из обладминистрации. Ох, когда уже за ум…

Звонили, как следовало из объяснений капитана, с целью немедленно увидеть по срочным каким-то делам. В любом виде и прямо сейчас. Благо, идти от вытрезвителя до серого дома было минут семь.

Во дворе у основательно сколоченной из остатков евроремонта будки сидел щенок неведомой шерстяной породы. Возле него лежала кучка собственного кальца, к запаху которого будущий друг человека настороженно прислушивался.

Погода однако никак не радовала. Благоразумно выпрошенная у капитана списанная фуражка без кокарды ситуацию не спасала. Вот слонам по жизни помогают очень большие уши, обильно снабжаемые кровью. Постоянно шевеля ушами, слон увеличивает теплоотдачу путем излучения и конвекции. Из этого нехитрого замысла следовало, что, уменьшая объем ушей и не шевеля ими, теплоотдачу можно свести практически до нуля. Однако практика в свойственной ей манере не желала мириться с теорией. Замолаживало не по-детски.

Мимо пролетел пакет с мусором. Вертикально. Сверху вниз. А, значит, не нарушая всеобщей гармонии. Интересно, сколько можно прожить без еды, питаясь только одной водкой? Ведь само по себе представление о человеке как о мыслящем существе несколько абстрактно. Хотя действительность не входит в наши планы. Для всего этого надо обладать определенным складом безумия. Хо ка хей. Но, может быть, еще рано?

Что за удовольствие слушать, как поют мертвецы? От этой мысли трещин в асфальте становилось заметно больше. Приходилось скурпулезно их перешагивать, хотя они и пытались тщательно прятаться под жиденьким суховатым снегом. Может быть, художник и должен быть голодным, нет проблем. Но вот носки он должен стирать? Особенно если их всего двое – он и она. Бесплодная семейная пара. Да, такой вопрос может возникнуть и одновременно быть разрешен только на пустой желудок. В такие моменты окружающие мистическим образом разбиваются на два лагеря: тех, кто носит часы на правой руке, и тех, кто втихаря учит эльфийский язык. Словно не пришло еще морковкино что-то там. Вообще-то я тоже по утрам пою в душе, но подтяжки не приемлю как классового врага. Между тем, за квартал до обладминистрации ощутимо тянуло подтяжками.

Из-за трансформаторной будки выплыли очертания повисшего на заборе филистера. Тельняжка в разрезе фланелевого ворота и кальдероновская тоска в бессмысленном шарканье ног. А где-то бегущая по волнам тетка с авоськами. Держись, парняга, недолго осталось.

V

Пресс-секретарь покойного губернатора, а ныне глава всея департамента информации – похожий на Орсона Уэлса детина – как всегда предельно вежливый двухметрово встал из-за стола и известил, что аудиенция намечается даже не у него, а в самых что ни на есть верхах.

– Я так понял, что дело максимально серьезное. У нас тут вообще дела творятся непонятные. "Сам" чего-то носится туда-сюда, какие-то машины вывозят чего-то с его резиденции. Для чего тебя зовет "Эдик", не знаю, но не стал бы он в такой ситуации мелочами заниматься.

Заместитель губернатора по неведомым делам Соломон Покуда в просторечии звался просто "Эдик", несмотря на все свое неограниченное влияние. Про него было известно, что с "Самим" они работали еще в студенческие годы – то ли варили жвачку в Подмосковье, то ли переписывали пластинки с дописками на кассеты МК-60. В официальной своей биографии он, конечно же, числился сотрудником компетентных органов, выходцем из народа и отцом скольки-то детей, которых никто и никогда не видел. Достоверно было известно одно – Эдик последние лет 10 подобно деду японского пропагандиста педерастии Юкио Мисимы воровал лес. Вернее, просто не извещал государство о том, что каждое пятое срубленное дерево в стране проходит исключительно через его руки.

Орсон Уэллс было тиснулся в кабинет Эдика вперед, однако, заметив, что на столе у того пылится початая дорожка кокаина, моментально уловил флюиды начальственного мессаджа и почел за благо самоустраниться.

– Проходи. Опять синячил вчера? Когда уже за ум возьмешься. Ты вот угощайся лучше, – Эдик кивнул уже припудренной ноздрей на порошок.
На столике у окна заброшенно мерцала 0,7 "Баршаро Шведи".

– Может, я лучше того?
– Как знаешь, смотри, чтобы не развезло на старые дрожжи. Разговор серьезный.

Он втянул дорожку чистой ноздрей и откинулся в кресле.

– Все, что я тебе сейчас расскажу, останется в пределах этой комнаты в любом случае. Если ты, конечно, не самоубийца. А твое дело говорит о том, что таких наклонностей у тебя нет. Вкратце суть такая. В стране, как ты знаешь кризис. И этот кризис, он, конечно, немного посерьезней, чем об этом говорят по ТВ. Ну, как бы, вот. Только с нашей областью слово кризис не очень подходящее. Тут и без всякого кризиса в этом году должен был наступить полный п..здец. Может быть, ты и предполагал или догадывался, но: в этом году экономика области схлопнется как карточный домик.

У двух крупнейших налогоплательщиков региона, которые дают 60% бюджета, – серьезные проблемы. Запаса на месторождениях, где они добывают свою руду, хватит максимум еще на месяц-два. Потом пойдут крайне обедненные руды, добыча превратится в нерентабельную. Результат? Пара сотен тысяч людей, живущих за полярным кругом, останутся без работы. Вывезти и поселить такую ораву нереально. Еще десятки завязанных на добычу руд предприятий обанкротятся. Одновременно истекают последние сроки реализации сразу нескольких наших крупнейших инвестпроектов. В том числе подходит сдача Нагарской АЭС, которую строили больше 30 лет и разворовали столько, что первый секретарь обкома и его сын, руководящий строительством сейчас, до сих пор живут на собственном острове.
Я всего перечислять не буду. Факт тот, что, по прогнозам наших спецов, это будет полноценная гуманитарная катастрофа. Которая может привести к локальной гражданской войне, потому что людям будет просто нечего есть. Федеральному центру не хотелось бы этого допускать, а нашим не хотелось бы, чтобы их назначили виноватыми. Со всеми вытекающими вплоть до сроков по 10-15 лет.

– Я как бы понять не могу, а причем здесь я? Все эти дела несложно и спрогнозировать, просчитав цены на сырье, запасы недр. Это же все есть. И про АЭС писано-переписано по сто раз, что не откроется она никогда.

– Ну, вот про АЭС для наглядности давай. Где ты в последние месяцы видел китические материалы про нее? Например, в газете "Грязноярский рудокоп". А где сегодня газета? Задолжала области за аренду помещений и куплена в счет долга. Больше таких статей там не выходит. Канал "ГязТелевижн"? Был сюжет, да. Но потом директор, катаясь на лыжах, сломал ногу и пару ребер. Взял отпуск на полгода. Ну, и так далее.
Если говорить еще проще, в этом регионе скоро начнут довольно серьезно прессовать население. Средства можешь себе представить, если пофантазируешь: зоны у нас под открытым небом, всем места хватит; молодых в армию, старых в специальные госпитали со специальными лекарствами, а есть еще, в конце концов, свиной грипп. Только узнать о неестественной убыли населения никто за пределами края и в нем самом не должен. Поэтому наиболее ответственно к работе подойдут наши специально подготовленные журналисты. Самых непонятливых, если ты заметил, мы убрали еще 3-4 года назад. Парочку даже глушануть пришлось. Теперь тишь и гладь.

Один ты у нас остался, как ни крути. Закрыть мы твое издание по известным причинам не можем, но и работать ты больше не будешь, – это нам может дорого обойтись.

За окном понемногу темнело, и торопились упасть последние дневные снежинки. В кармане зазвонил телефон. Первомайский.

– Я с вашего разрешения…
– Валяй.
– Привет. Ну, чего? Мы у "Николаича" уже. Давай подваливай.

"Баршаро Шведи" плескалось уже на дне бутылки, а разговор, похоже, подходил к концу. Предложение выглядело заманчиво.

– Если я правильно улавливаю суть предложения, о каких инвестициях в расчете на одного гиганта мысли может идти речь?

– Гиганту лучше всего перестать п…здеть, взять ноги в руки и 300 рублей. Если есть желание пить закусывая, можно и больше.

Эдик молча сунул руку в ящик стола и выкинул оттуда солидную трехэтажную котлету стодолларовых дензнаков.

– Заманчивое предложение. Это для начал что ли?

– На первое время. Оставляешь нынешнюю работу, ведешь себя хорошо в течение года, и мы рассматриваем вариант нормального твоего трудоустройства в структуру администрации.

– Посмотрим. Ты главное подъезжай сейчас. А то Скорцени тут носом уже столы проклевал все.

Через окно, выходившее во двор, было видно, как в здоровенные черные "Рэйндж роверы" грузят какие-то небольшие, но тяжеленные ящики. На неотесанных боках ящиков узнаваемо темнела эмблема завода "ГрязЦветМет" – семисвечник и кирка.

– Будешь писать релизы про героические трудовые будни региона. Доступную и комфортную квартирку поможем в районе, где не веют вихри с алюминиевого завода. Но вообще, по мне так лучше бы ты ехал подальше отсюда. Там вылупайся.

– Я суть уяснил. Насколько критично будет воспринят мой отрицательный ответ.

– Обалдел что ли. Завтра новый год уже встречать, надо разминаться начинать. Давай подъезжай.

Первомайский отключился, а Эдик опять потянулся в ящик стола. На этот раз из мебельных недр явилась миру новая порция порошка. Замгубера выслюнил из котлеты сотку и лениво начал скручивать ее одной рукой.


– Мне дано поручение в таком случае устранить проблему окончательно.

Продолжая одной рукой сворачивать купюру, он другой достал из все того же стола бесшумного "Стечкина" с навинченным глушителем.

– Жесть. И не жалко вам людей. Это же натуральный геноцид.

– Люди все равно смертны. Так почему же не решить свои проблемы за счет поддержания гармонии. Ты о себе лучше подумай. Ведь ты лично мне порядком поднадоел. Думаешь я не знаю, кто писал те анонимные статьи в "Независимую" и "Новую газету"? Я бы, честно говоря, давно тебя пустил в расход, но до поры до времени "Сам" не санкционировал.

– Это обычный фашизм. Никаких денег я брать не буду, давайте считать, что этот разговор был неудавшейся шуткой.

– Как хочешь. Они все равно не люди. Они не управляют своими жизнями, не распоряжаются тем бесценным даром выбора, который дан им. Сидят сложа руки, позволяя более талантливым, умным, целеустремленным руководить ими. А сами многие не готовы сделать даже шага навстречу своей жизни, своему предназначению. Потому что, как там говорил Конфуций, легче проклинать темноту, чем зажечь одну свечу.
– Наоборот, в оригинале.
– Я о том и говорю. Вот ты, лично. Ты же журналист, мог бы обличать, книжки умные писать, песни на гитаре сочинять. Но ты же по итогу не делаешь ничего! Пьешь водку со своими собратьями по перу. Такими же лентяями и ниочемными прощелыгами. И ведь вы еще не худшая часть человечества. А кто-то же идет работать в гидролизный цех на алюминиевый завод и губит там здоровье за 25 тысяч, когда любой отделочник, клея обои, может разогнаться до тридцахи, особо не напрягаясь.

Кто-то в детстве писал стихи, а сейчас приходит с работы и смотрит цветной телевизор с повторяющимися по кругу идиотскими шоу. Кто-то мечтал стать актером, музыкантом, гонщиком, а теперь за мизерную зарплату влачит свое существование до грошовой пенсии, выплачивая налоги, и когда получает зарплату, и когда покупает любую вещь. Таким образом, является просто тлей. Есть те, кто имеет многое, не вылазит с курортов, катается на машине, на которую иной не заработает за десять жизней. Но они тоже тля.

Напудренные ноздри заходили в порыве классовой ненависти, Эдик схватил "Стечкин" и шагнул навстречу.

– Но больше всего я презираю таких белоручек как ты. Вы смотрите правильные фильмы, говорите умные вещи. Но вот сейчас, стою перед тобой я, который, как ты говоришь, собирается убивать людей, – что готов ты сделать, чтобы этого не допустить? Ты готов спасти некие абстрактные жизни, покончив с одним только человеком? Нет! Вам всегда не хватает духу. Ты, как и они все, не можешь сделать в своей жизни даже полшага и переступить на ступень вверх. Топчетесь вечно под ногами и проклинаете тех, кто свой выбор делает за вас.

Он сунул "Стечкин". Зрачки Эдика расплылись уже за границы радужки.

– На, вот. Сможешь? Вот она власть, бери.

Из кармана пиджака он достал и бросил на стол увесистую связку ключей...