Спокойной ночи

Л.В.

«Птицы охрипли на ноте «ми»… да пронеслись мимо…
 В прошлом они были тоже людьми. Это невыносимо.»
Ленка Воробей


1

Мобильник омерзительно запиликал, оповещая меня о том, что пора на работу. Я вытащил эту хреновину из - под подушки и бросил в стену. Он упал на пол. Не разбился. Продолжал сигналить каждые десять минут. Я натянул одеяло на голову. Позавчера руководство предупредило  меня: « Еще один залет и явление в офис  за деньгами в пьяном виде  - будешь уволен». Хаха. Нашли чем меня напугать. Меня этим не возьмешь. Я сказал им: «Пошли вы на *** со своей работой». И не соврал.
Железяка звонила еще раз двадцать, когда я, наконец, сквозь сон вспомнил, что сегодня должна прийти Ленка, с тем, чтобы взять у меня интервью, как у самого несостоявшегося и бездарного писателя 21 века. Уж не знаю зачем? Видимо по заказу небесной канцелярии…

2

Я встал с кровати. Поднял мобильный. Отключил будильник и зачем-то еще раз сильно ударил его о стену. В этот раз он разбился на две части и умер. Из под черных трусов «Адидас» у меня колом торчал ***. Я лег обратно в постель и оперативно подрочил несколько раз. Не могу же я встречать женщину со стояком. Как-то не прилично. И не культурно. А тем более одну из самых лучших девчонок современности и гениального поэта в придачу.
Я пробрался в ванную. Открыл воду и посмотрел в зеркало. Под левым глазом красовался здоровый фингал. Опухшее лицо. Ну и рожа. Ну и харя. Противогаз *** снимешь.
Вчера вечером, когда я еще только начинал пить с дворовой шоблой фиолетовый цвет на моем лице отсутствовал.
Я скинул трусы. Встал под душ. Хорошенечко помылся, высмаркивая из носа застывшие кровавые ошметки. Почистил зубы. Бриться не стал. Недельную щетину я сбрил два дня назад, и пока еще, морда в этом плане была нормальной.
Я высушил волосы. Уложил. Накинул рваную рубашку в полоску, в которой я выступал еще на «Литераторе 2009» в Нижнем Новгороде. Натянул джинсы. Синяк замазывать было бесполезно.
- Мяу-мяу-мяу! – сказала мне Чернышка. Я взял маленькую пантеру на руки. Прижал к себе и поцеловал. А потом отнес на кухню и насыпал корма в миску. Самому мне есть совсем не хотелось. Весь мой завтрак – чашка кофе и сигарета.

3

В дверь позвонили. Я подошел и открыл. У порога стояла ослепительная загорелая красавица. Горящие карие глаза. Длинные волосы цвета колосков. На шее ее были бусы. На запястьях разноцветные браслеты.
- Привет, - немного смутившись, сказала она. Она видимо, даже зная меня, оказалась несколько шокирована моим внешним видом.
- Воробушек, ты Бог! – воскликнул я.
- Я знаю, - ответила она. Мы прошли на кухню. Она уселась на табуретку, положив ногу на ногу. Я уселся, напротив, у не сразу смог оторвать глаза от ее ляжечек. Она положила диктофон на стол, взяла в руки блокнот с ручкой и начала допрос.
- Что у тебя с лицом?
- Спортом занимаюсь, как напьюсь сильно. Боксом и паркуром…
- И как успехи?
- Пока проигрываю в обоих видах.
Лена достала пачку и закурила тоненькую вишневую сигарету.
- Фу, - какая гадость сказала она, выпустив облако сладкого дыма, затушила сигарету и добавила:
- Я сегодня тоже с похмелья.
 Голос ее звучал так сладко и сексапильно, а изумительные ножки горели такой аппетитностью, что у меня непроизвольно встал хер. У меня так бывает. Не знаю, с чем это связана, может быть на промежутке между остановкой и моей работы, от которой нас каждый день возил старый заводской автобус какая-то особая энергетическая зона. Но у меня в дороге начиная от первого поворота - всегда поднимался ***. А когда мы подъезжали - он в один и тот же момент опускался, и я мог спокойно выйти, не привлекая внимания.
- Ты элитный алкоголик, а я самый маргинальный и дешевый, - сказал я и протянул руку к ее ногам.
- Нельзя! – она не сильно ударила меня по руке.
- Ну вот, - я закурил сигарету, - в этом мире все не для меня.
- Ты что нибудь ел? Какая у тебя температура?
- У меня жар и есть я ничего не хочу. И вообще я умираю.
Она достала пузырь вискаря из сумочки. Открыла и протянула мне. Я отхлебнул. Потом поцеловал ее руку. Мне стало легче. Она глотнула тоже и поставила бутылку на стол.
- У нас соседа алкоголика убили, - сказал я.
- Да? Как?
- В канаве нашли. Все лицо в фарш, глАза нет, голова на честном слове держалась…Вчера похоронили. Как последнего бомжа.
- Смерть повсюду, - сказала она.

4

- Искусство единственное, что имеет смысл, - сказал я, порядком захмелев. Лена тоже была уже косая. В колонках играло Янка Дягилева и Егор Летов – На рубеже грядущих битв.

 «У рубежа грядущих битв,
 Над мёртвыми домами
 Струится марево молитв
 Прозрачными дымами,

 Стоит сосна у рубежа,
 Последняя живая,
 И слышно как плывёт душа,
 Иголку задевая»

Я упал на колени. Прижался к ее ногам. Это было приятно. Почти что рай.
- Лен, - процедил я сквозь слезы, - тебя только дурак может не любить…
Она обхватила мою голову руками, поцеловала в лоб и прижала к себе. На ее глазах тоже были слезы.
- Давай я тебе что-нибудь покушать приготовлю? – предложила она.
- Я не ем. Не могу.
- Что там в холодильнике есть?
Лена встала и подошла к холодильнику. Открыла. В холодильнике была копченая курица. Немного ветчины и яйца.
- Покушаешь? – она взяла в руки курочку.
- Нет, - я сморщил лицо, - я не могу. Тем более копченое. Буээ..Печень….- и побежал в ванную.
Черная кислая рвота фонтаном вышла из меня вместе со сгустками крови. В глазах потемнело. Я отдышался. Умылся. Попил холодной воды из крана. Мне полегчало, но я знал, что это временно.

5

Когда я вернулся на кухню, Лена сидела в прежнем положении. Задумчиво смотрела в окно и дымила сигареткой.
- Ты в порядке? – спросила она повернувшись.
- Не уверен, - задыхаясь, ответил я.
Мне было чертовски ***во, сердце сдавливалось в ком, билось как охеревший голубь, и казалось вот-вот взорвет грудную клетку. Но сладость Ее присутствия заметно сглаживала весь этот беспросветный ад.

6

- Мне пора, - сказала она, посмотрев ну часики у себя ну руке.
- Пиши. Не колись. Не пей. Менять концовки не соглашайся. Посылай редакторов на ***.
- Я… - протянул я и спазм сжал мое горло. Она обернулась.
- Что?
- Приснись мне.
- Хорошо. Приснюсь, - тепло ответила она на прощание, - спокойной ночи.
За окном было утро, но это все равно звучало восхитительно.
Дверь захлопнулась. И в квартире воцарилась полная тишина и мрак.

7

Только одно я забыл ей сказать. Тот сосед – это был я.