Сомнамбула

                СОМНАМБУЛА

-Я зашел в свой, некогда прекрасный магазин, и ужаснулся! Что с ним произошло? Как такое можно было допустить?! Когда? Хотя, да, я отдавал себе отчет, что со мной давно творятся жуткие вещи после развода. Только представьте, половину сознательной жизни строить свой бизнес, начать с ничего, поднять, развить, наладить работу с неплохим доходом и так быстро все погубить! Бизнес, семью, себя! И ради чего?! Ради кого?! А ведь мне еще нет и сорока,- я тяжело вздохнул.- Провалы начались сразу же, как я понял на кого променял свою семью. Когда понял, какую ошибку совершил. Я не пил, нет. Не употреблял наркотиков. Я просто отключался от сокрушающей реальности, а мое «я» жило самостоятельно, на «автопилоте». Я часто не помнил, что и как происходило, как и собственно перестал различать то, как все должно происходить - что правильно, что нет? Я постоянно находился в некой прекрасной иллюзорной прострации, из которой время от времени каким-то образом выныривал в ту гнетущую реальность и, лишь немного, поверхностно осознав очередной виток кошмара, к которому приводит мое равнодушие, мое бездействие, моя слабость, снова скрывался в своем мире. В другом мире. Где все хорошо. Вот, к примеру, как здесь у меня. В реальности же, оставался мой безликий потерянный бездушный двойник-робот. Понимаете, доктор, что я тогда чувствовал?

-Да-да, я все прекрасно понял. Продолжайте, пожалуйста. Вы зашли в магазин, и что? Что такое ужасное вы обнаружили?

-Пустота! Абсолютная пустота! Хотя нет, не совсем. Кое-что еще оставалось. Самая малость. В правом дальнем углу, непонятно каким образом, остался уцелевший фрагмент прилавка, словно его насильно выдернули из другой реальности, из прошлой реальности, так что даже углы его были неровны, а точно обгрызены, кем-то, кто рьяно не желал выпускать его из своих лап. На нем даже уцелело несколько единиц товара. В основном, игрушки. Хотя, да, я припоминаю сейчас наверняка, там были одни только игрушки. Никаких других товаров, которые продавались в этом отделе магазина, а это были и сельхозтовары, и одежда, и обувь, и всякие там инструменты да мелочи по хозяйству. Всего понемногу, короче говоря. Мы с женой старались поддерживать большой ассортимент, без этого никак в торговле. Впрочем, я несу чушь, но думаю, вы меня поняли.
 
-Не переживайте, все нормально,- успокаивал меня доктор.
 
-Так вот, осталось лишь несколько детских игрушек. Если честно, я не запомнил даже каких. Да впрочем, в тот момент это было и не важно. Глаза резанул лишь общий фон отдела – серый, тусклый, обволакивающий, безжизненный. Я даже не понял, горел ли там свет? Или эта странная серость поглощала даже тьму, делая и ее серой. Даже не верилось, что когда-то у нас с женой там кипела бойкая торговля, суетились покупатели, было светло, просторно и радужно. А сейчас даже нет прилавков, лишь местами ободранные обои с отвисшей штукатуркой. Серость, пропитанная сырой затхлостью, которая напрочь сбивала дыхание, беспрепятственно самоуверенно впитывалась в легкие, в кожу, в глаза. Казалось, она даже в уши проникает каким-то своим пугающим серым противным молчанием, с нескрываемым наглым желанием сделать и тебя неприметной частью одного большого общего серого фона. Кошмар!- я резко мотнул головой, стряхивая нахлынувшие противные ощущения. Казалось, серость проникла и в эту реальность через мои мысли.- Продавца не было. Впрочем, я этому не особо и удивился. К чему ему там быть? Что продавать? В конце концов, кому? Да и мысли мои в тот момент больше продолжало терзать непонимание увиденного – неужели вот так легко и быстро можно погубить то, что создавалось долгими годами, кропотливой работой, титаническим терпением и самоотдачей. Вот так быстро, за считанные месяцы. Я даже точно еще не понял, сколько на самом деле там прошло времени с момента развода. Но то, что он случился, я понял сразу и однозначно. Все существо того «я», в котором я находился, кричало и скорбело о допущенной ошибке. Я же, в свою очередь никак не мог смириться с тем, что наблюдал и ощущал. Я был крайне возмущен – неужели не хватило ума не допустить подобного? Как можно было позволить все угробить? Ты что, не мужик что ли, не мог взять себя в руки?! Погруженный в неприятные раздумья, я прошел через общий склад, во вторую часть магазина – продуктовый отдел, некогда большой и насыщенный товаром, так что полки ломились от разнообразия и изобилия. Да, мы с женой старались. Старались изо всех сил. И у нас получалось. Я это помнил. Мы успешно раскрутили свой магазин, сделали его лучшим в районе. Люди с удовольствием приходили к нам совершать покупки. Но не только разнообразный ассортимент товаров привлекал их, но сама атмосфера доброты и благополучия, труда и усердия, витавшая в магазине притягивала их. А также дух наших семейных отношений. Конечно же, именно он и делал главное дело. Мы всегда были вместе. Всегда, до развода,- я снова вздохнул.- Я помнил, как наши дочки, задорно бегали по торговому залу, непринужденно веселя и развлекая капризных покупателей, а добродушным и без того больше поднимали настроение. Все в точности, как и здесь у меня. В точности, до того рокового момента,- я немного задумался, доктор покорно ждал продолжения.- Как они смеялись! Звонко. Но эха не было – в магазине всегда было людно, все работало, кипело, спорилось, и тем самым не было тишины и пустоты, в которых могло зародиться злобное эхо. Даже, если случалось, наступала вынужденная тишина, все равно пространство было наполнено едва слышимым, но таким важным ходом жизни, в ее неприметной, скучной, порой надоедливой, суете. Сейчас же я медленно передвигался по пустому залу, с каждым осторожным шагом, содрогаясь от противного и гулкого звонкого эха, которое украло последние вздохи жизни в этом месте. Оно, коварно притаившись в этой однородной серости, выжидало любые звуки, шорохи, чтобы ловко украсть их, перед этим в точности скопировав несколько раз. Та же серость, та же пустота, та же затхлость. Вероятно, это она поглотила весь товар, все прилавки, холодильники, да и самих посетителей верно безжалостно проглотила. Однако вскоре я рассмотрел посреди торгового зала, столешницу, рядом с которой на стуле сидела продавец. Она смотрела в сторону двери и курила, и видимо не заметила, не услышала, как я зашел. Я осторожно сел на другой стул за другой край стола. Тихо сидел и ждал, когда она обернется, но общения с ней мне не хотелось. О чем говорить? Выслушать укоры в свой адрес, что забросил работу? Это я всегда успею. Признаться, я удивился, застав ее здесь. Продолжая ковыряться в своих новых ощущениях, отчаянно пытаясь разобраться, что именно и когда все это произошло, как долго я был в отключке, что не уловил сути происходящего. Вроде и я, но совсем не я. Последнее, что я помнил, как мы буквально вчера семьей ходили в кинотеатр,- я, жена, дети,- у нас все было хорошо. Поздно вечером пришли домой, и немного обсудив просмотренный фильм, легли спать, и тут на тебе резко, в одночасье такие перемены. Причем, совсем не к лучшему и происходило оно не первый день, даже не первый месяц, а я только начинал воспринимать и переваривать, что случилось. Я не понимал, что происходит. Голова кипела, можете поверить. А вчерашний вечер с семьей в кинотеатре уже расплывался серым киселем в моей памяти и начинал походить на сон. Моя личность, мое «Я» словно делилось надвое, и процесс этот происходил крайне мучительно. В памяти то и дело всплывали одно за другим тяжелые и прежде чужие воспоминания, которые тут же я, другой я, болью ощущал как свои собственные – ссоры с женой, развод, плач детей, радость любовницы и в то же время огромное огорчение, а с ним и опустошение, после понимания истинной сущности натуры любовницы. Новые осознания своей новой личности, новых, но уже случившихся событий пугали и ранили меня. Но в то же время, я еще оставался прежним я и этот я не понимал, куда он попал и что происходит. Не хотел понимать. Я искренне хотел убежать в тот момент куда-нибудь от себя двоих. Но чувствовал огромную усталость, словно проделывал это уже не один раз, а потому решил, наконец, разобраться с тем, что происходило. Реальность давила невероятно. Повторюсь, принимать ее мое сознание отказывалось. Магазин угроблен. Семья развалена. Жена. Дети. Любовница. Непонятная сумасшедшая карусель мучительных и катастрофических событий. Крики. Плачи. Мольбы. Насмешки. Обиды. Проклятия. Поцелуи. Разочарования. Голова готова была вот-вот взорваться. Как бы я ни старался об этом не думать, оно все же просачивалось непонятно каким образом и достигало своей цели – беспощадно ранило мою сущность. От осознания «вспомненного» становилось противно самого себя. Нового себя. Что я наделал?! Что я сделал лучше?! Кому от этого стало лучше?! Вопросы вдавливали, словно многотонный укатывальщик асфальта, в мягкую податливую и так любезно принимающую меня серость. Она обещала спокойствие. Не решение всех проблем, но спокойствие гарантировала. Спокойствие – в обмен на осознание своего «Я». Не будет «Я» - не будет и проблем, слышался ее противный ехидный шепот. Это было настолько соблазнительно, что я с трудом боролся с этим искушением – раствориться в неизвестности. Все, что я хотел, это побыстрее закрыть глаза и снова оказаться в другом прекрасном мире, в котором все по-прежнему. Это ощущение сродни наркотику, верно. Но теперь с этой слабостью я решил покончить. Нельзя ведь всю жизнь прятаться от самого себя… Знаете, у меня есть такая странная черта, мания что ли, или фобия, не знаю, как правильно сказать,- я замялся.
 
-Говорите, говорите, не нужно стесняться. Для того вы и здесь. Для того я – доктор.

-Когда мне очень плохо, очень, повторюсь, я начинаю внутренний разговор с Богом. Монолог, точнее будет сказано. Впрочем, не удивил, конечно,- доктор понимающе кивнул в знак согласия и пожал плечами,- но все дело в том, что я не просто прошу его помочь мне, а начинаю, как бы это сказать, конкретно истерить что ли. Мне не терпится побыстрее удостоверится, что он мне уже помогает. Или не помогает. И тогда я придумываю какую-нибудь невероятную вещицу, причуду, скажем так, и жажду, чтобы она сейчас же немедленно и непременно исполнилась в знак подтверждения, что Бог меня слышит и согласен помочь мне. Для меня это будет знаком, как прощение что ли, понимание, поддержка и началом к решительным действиям, к изменениям. Но в то же время, я понимаю, хоть и искренне верю в Бога, что помощь его несколько иная. Неоценимая, безусловно, но другая. Наверное, поэтому я всегда ставлю невероятные фантастические задачи в этом, так сказать, шантаже Бога. Хотя нет, это не шантаж. Скорее, наоборот - тем самым я спасаю Бога от того, чтобы он излишне зря не появлялся. Вернее, проявлял свою сущность в отношении меня. Думая о том, что если уж действительно что-то и должно произойти колоссально кардинально нехорошее, то он непременно проявится в виде исполнения этого желания, дабы не произошло чего худшего. И естественно успокаиваюсь, когда снова ничего не происходит. Значит, ерунда. Ничего значительного. Значит, живем дальше. В том же духе. Как бы вам лучше объяснить?

-Я понял,- кивнул доктор,- и что вы попросили?

-Признаться, я всегда прошу его об одном. Я говорю, если ты меня слышишь и готов мне помочь, надели меня какой-нибудь невероятной силой, вроде как у супергероев. Ну, знаете, как в фантастических фильмах?- я помолчал, собираясь с духом.- Это может быть, покажется смешным и странным, или напротив какой-то больной навязчивой идеей-фикс, но я всегда начинаю проделывать одно и тоже безумие - пытаюсь взглядом, точнее мыслью, силой мысли, передвинуть какой-либо предмет. Понимаете? Ясное дело, что все заканчивается безуспешно, как бы там я ни напрягался, и тогда буквально в считанные доли секунды мои размышления, мои чертовы установки переворачивались с ног на голову, и теперь я уже горько сетовал, что не проблема незначительная, а попросту Богу наплевать на меня. И раз его не волнует моя жалкая судьба, раз она не достойна его внимания, хотя бы капельки, значит меня самого подавно. Тем все и заканчивалось. Сильнейшим усилением депрессии. Проклятиями и унижением самого себя. Очередным осознанием своей никчемности и незначительности. Беспомощности и обреченности. Да уж, такой у меня несносный характер… Но, вы не поверите,- я расплылся в мечтательной улыбке, вспоминая тот волнительный момент,- в тот раз случилось невероятное – калькулятор на столе вдруг под воздействием моего взгляда или моего желания, то есть силы воли, стал медленно приподниматься вверх. Сам собой. Неуверенно, дрожа в воздухе, но подниматься. Не веря своим глазам, я вытянул вперед руку и, осторожно манипулируя пальцами, начал перемещать калькулятор из стороны в сторону, вверх-вниз не притрагиваясь к нему. Он послушно двигался в такт движениям моей руки и, конечно же, мысли. Не веря до конца в то, что происходит, я, затаив дыхание и внутренне сжавшись от нервного напряжения в один комок, робко продолжал играть предметом, а внутри отчаянно и безудержно ликовал, что Бог, наконец, меня услышал. Моя ничтожная жизнь, наконец замечена, прощена и уж теперь все пойдет не иначе, как замечательно. Ведь я теперь обладатель невероятной силы! Суперсилы! Не скрою, мне очень польстило, что таким вот хитрым образом, я, наконец, истребовал у Бога, такую силу, такой невероятный дар! Я осторожно положил калькулятор на стол, по прежнему не притрагиваясь к нему, и уже собрался было радостно прокричать продавцу что-то задорное, пустое, глупое, но обнадеживающее, что все будет в порядке и всякое подобное, как она сама обернулась, и я увидел перед собой жену – подавленную, опустошенную, уставшую, осунувшуюся, заплаканную. Она посмотрела на меня и произнесла так трагично и печально, что меня едва не вывернуло наизнанку от ненависти к себе:
– Как ты мог нас оставить? Ладно меня, магазин, а детей? Они тебя так любили! Так любили! Как ты только мог их предать?!
 
И тогда я понял, что все это сон! Сон! Сон! Сон!

Не сдержав порыв, я ударил несколько раз ладошками по коленкам и провел ими быстро по бедрам, так что ладоням стало горячо.
 
-Это был сон, черт возьми!- возбужденно прокричал я, в очередной раз все вспомнив и отчетливо представив перед собой.- И тогда все начало сходиться – и мой странный непонятно откуда взявшийся развод, разваленный магазин, странная всепоглощающая враждебная серость. Все оказалось лишь сном. И эта ужасная ситуация, которую я пытался переварить, принять и осознать, была всего лишь сном. Страшным, пугающим кошмаром!- я немного помолчал, успокаиваясь и приходя в себя.- И вы знаете, как я это понял? Сказать?
 
-Интересно, конечно. Буду рад выслушать.

-Полагаете, конечно же, что я это понял, когда смог поднять предмет силой своей мысли, а?- с нескрываемым ликованием посмотрел я на доктора.- Нет, нет и нет! Знаете, это не показатель, не аргумент - в этом мире это тоже возможно, я в это верю. Ведь есть же люди, владеющие различными неразгаданными феноменами? Экстрасенсы там разные. Они проделывают вещи, которые мы не можем объяснить и потому спешим либо откреститься от подобных фактов, обозвав шарлатанством, либо трусливо назвать это чудом. А ведь что такое чудо? Это лишь очередной не раскрытый божий секрет мироздания. Когда-то и огонь был чудом, а телевидение и мобильные телефоны могли запросто сойти за высшую магию. А космические корабли? Ха! Вы скажете, это лишь технический прогресс – причем тут это, но ведь тоже можно сказать и о человеке и его возможностях – человек видимо все еще не готов по-настоящему заглянуть в себя, и стремится открывать внешние законы и чудеса, нежели начать с самого себя. Почему мы забываем, что наш организм живет и работает по тем же физическим и химическим законам, как и вся природа, как и все мироздание? Так почему же мы не спешим раскрывать свой внутренний потенциал, непрестанно спеша наращивать внешнюю броню? Мы забываем, точнее, хотим забывать о своих внутренних, невероятных резервах возможностей! Мы постоянно убегаем от себя – глубже, выше, быстрее!- я осекся и виновато прокашлялся.- Извините, меня бывает, несет не совсем в тему. Вероятно, вы догадались, что я неисправимый романтик и мечтатель, и я бы скорее охотно поверил, что случилось чудо, и я вдруг действительно научился каким-то немыслимым образом перемещать предметы силой одной лишь своей мысли. Поэтому в тот момент, кроме необыкновенной радости, которая мгновенно вывела меня из очередного затяжного ступора, я не ощутил. Даже необыкновенно возгордился своим даром. Но вот то, что вместо продавца вдруг оказалась моя жена – меня повергло в шок и заставило усомниться в реальности происходящего. Вот тогда я и понял, что все лишь сон. Как мог трансформироваться продавец в нее? Ведь я отчетливо видел, что сидела совершенно другая женщина - другой комплекции, с другими волосами, даже в другой одежде! И тут раз - жена! Этого не могло произойти в реальности! Никак не могло!

-Кто знает?- задумчиво развел руками доктор.- Зачастую человек видит лишь то, что он желает видеть. Как и то, что каждый из наблюдающих реальность видит ее по разному. Вот здесь и происходит разрыв с реальностью, начинаются необъяснимые вещи, нестыковки, заблуждения. Субъективизм, одним словом. Вы ведь сами говорили, в каком состоянии находились. К тому же описанная вами внешняя среда, ее однородная серость, думаю, не располагала к четкому видению. Возможно, изначально ваша супруга и сидела на том стуле, но вы упорно не желали ее замечать, разглядеть, скажем так. Возможно, вам было настолько стыдно перед ней, что это чувство застилало ваши глаза. Но когда в виде дара вы вдруг обрели, почувствовали и уверовали в прощение, в спасение, в надежду, что Бог теперь на вашей стороне и все наладиться, вы и перестали обманывать себя. И только тогда осмелились разглядеть ее.

-Да, вы правы. Чертовски правы! Вы, доктор, знаете свое дело! Эти же мысли догнали и меня. Я подумал точь-в-точь как вы и описали, и тогда решил по-другому удостовериться в том, что происходило, в самом деле – сон это был или реальность?

-Интересно,- доктор сложил руки на груди и продолжал внимательно слушать, пронизывая меня своим жестким рентгеновским взглядом, при этом слегка ухмыляясь, словно разговаривал с сумасшедшим. Или мне так показалось?

-Сперва я, понятное дело, растерялся, разволновался. Такие события, как оказалось, произошли у них. У меня. То есть у меня во сне, но у них в их реальности. В общем, вы поняли,- я нервно махнул рукой.- Затем, взяв себя в руки, я обнял жену и сказал, что все у нас теперь будет хорошо. Попросил ее успокоиться, а сам закрыл глаза и попытался представить, что в магазине невероятно светло и красиво, как было прежде. Что-то там в голове или в сознании щелкнуло и я понял, что это был сигнал о том, что сработало мое желание. И действительно, когда я открыл глаза, я все это и увидел! Понимаете? Вот она началась магия сна. Теперь я не сомневался, что я во сне и все что ни происходит – лишь сомнамбульные галлюцинации. Хотя при этом я все прекрасно осознавал, остро чувствовал, четко ощущал. Я обнимал супругу и понимал, что я реально ее обнимаю, и в то же время трезво отдавал себе отчет, что все происходит во сне, но при этом ровно так, как и в этом, нашем с вами реальном, мире. Она была рядом со мной, вот как вы сейчас и настолько же жива и реальна, но я знал, что она не настоящая. Для меня, по крайней мере. Понимаете?- доктор кивнул.- Тогда я решил немного пошалить, поэкспериментировать – сон ведь, не реальность. Когда еще такая возможность выдастся? Поначалу это было интересно, даже забавно. Менять мир одним движением своей мысли, одним своим едва уловимым желанием разукрашивать его во всевозможные краски, устраивать любые действия и события. Я мог сделать все, что угодно. Все было мне подвластно. В считанные минуты я проделал столько всего разного, что даже не хочу сейчас тратить попусту время на описание этих детских и не только глупостей. Разве что для примера скажу, что шалости ради разукрасил небо в зеленый цвет, а дождь в красный, и никто не удивился, наоборот, детвора радостно бегала под дождем и веселилась. Не стоит, наверное, добавлять, что и это они проделывали по моему желанию. Вот только жена по-прежнему стояла с печальным лицом, и что я ни делал, как я ни старался, она не улыбалась. Как бы я ни напрягал силу воли, как бы ни желал – трагическая опустошенность оставалась на ее лице. Она что-то говорила мне, но я не слышал ее – я был поглощен экспериментами со своей силой. Я лишь кивал ей невнятно, словно понимаю, что она говорит и все. Надо сказать, немного позабавившись и наигравшись в Бога, я и дальше повел себя непорядочно. Разобравшись, что к чему, удостоверившись, что это всего лишь сон, я с праздным и, наверное, даже кощунственным любопытством начал более пристально рассматривать происходящее. Ведь в реальной жизни, здесь, то есть, у меня все замечательно – в семье, в работе, да вообще в жизни, все хорошо. А там выходило совершенно наоборот. Мне стало крайне интересно побольше узнать, разведать, посмотреть, на то, как оно произошло, в самом деле, то, чего избежал здесь.
   
Я резко осекся, а доктор, что-то спешно записал в блокнот. Меня снова понесло не в ту сторону и, чтобы не акцентировать свое замешательство, я быстро продолжил повествование в другом направлении:
-Но больше всего, признаться, меня поразила моя новая сила, ее возможности. Как я уже говорил, я стал играть той реальностью, менять ее. Понемногу конечно, все-таки страшно неожиданно осознать себя Богом, а ведь именно им я и стал в том мире. Такая вдруг ответственность на меня обрушилась. Одной лишь мыслью, я мог все, что угодно создать, ровно, как и все разрушить. Даже весь тот мир. Пусть он и не настоящий, но все же. Для тех, кто в нем находился, он был самый, что ни есть реальный, родной, жизнедающий. Да я и сам уже начинал сливаться с ним, сживаться, чувствовать себя его неотъемлемой частью. Поэтому я был весьма осторожен со своими мыслями и старался направлять их в светлом направлении. В созидательном. По крайней мере, старался. Вскоре в магазине засуетились люди, покупали что-то, интересовались у продавцов о товаре, а в самом магазине стало светло, и красиво. В обоих отделах. Закончив с «реставрацией» магазина, мы вышли из него. Я продолжал успокаивать супругу, обнимал ее и говорил, что теперь все наладиться. Нужно лишь время. Ведь я помнил, как относился к ней в реальной жизни. Какой может она быть. Какие могут быть у нас отношения. Теперь-то я понимал, вернее тот я, что здесь перед вами, что ведь по большому счету все равно с какой женщиной быть, раз уж свела судьба, лишь бы не со стервой законченной или прости господи шлюхой озабоченной. А так, по сути, все женщины одинаковы, разве что каждая со своими заскоками. Впрочем, как и мы мужчины со своими тараканами. И, в конечном счете, все зависит от мужчины - с которыми ты сможешь мириться, с которыми - нет. Лично я теперь знаю, что не смог бы стерпеть в женщине лишь тех двух пунктов, о которых и упомянул. Моя жена этим не страдала и, слава Богу. Остальное – ерунда. Общий язык всегда можно найти. Главное ведь, что в жизни? Я понял! Главное – дети! Теперь-то я, этот я, понимал, что произошло не так в наших отношениях, и не допустил бы никогда подобного, но тот я, другой, все же наделал ошибок. Он все-таки решил, что с другой ему будет лучше. А то, что та, другая, появилась в его жизни только после того, как он добился успеха, причем с женой добился, заметьте, он уже не думал. Звездная болезнь. Не справился парень. И в результате, что и следовало ожидать та, другая, также быстро исчезла из его жизни, разрушив все ценное, что у него было – семью, бизнес, будущее. Оказалось, что ей даже ничего и не нужно было от него. И не было никакой тайной обиды на его жену. Все оказалось банально и просто. Ну не могла она просто напросто спокойно смотреть на то, как в их семье все шло хорошо. Не могла и все тут! Ни денег ей не надо было, ни любви, как он наивно поверил. Просто разрушить чужое счастье и все. Почему именно в их семье? Кто знает? Заскок, видимо. Поди пойми этих женщин,- я задумчиво грустно улыбнулся.- А он тоже «молодец»! Попался на удочку, как пацан, честное слово. Любви захотелось, понимания. Получил?! Но ничего, я теперь уже знал, что все исправлю. Все самое страшное позади, а лучшее конечно впереди. Да еще с такой силой, как у меня теперь! Я могу даже природу в том мире менять – облака… Стоп! Я ведь уже говорил. Опять понесло,- я виновато улыбнулся.- Так вот, я смотрел на жену и не слышал, что она мне лепетала. А сам улыбался словно блаженный. Новые ощущения буквально фонтанировали из меня. Мне было непередаваемо приятно осознавать, что в этом мире, я – царь и бог. Да, это было чертовски невероятное несравнимое необыкновенное чувство, что мне даже не совсем хотелось возвращаться назад. То есть просыпаться. Представьте себе, насколько захватило меня это чувство. Я нес двух плющевых медвежат, взятых в хозотделе, с которым тоже теперь все было в порядке. Взял, кстати, из того угла, что оставался тогда. Я готовился к встрече с дочерьми. Они, наверное, выросли, думал я. Сколько я их не видел в том мире. Не терпелось посмотреть на них, тех. Супруга была один в один, вероятно и дети были схожи во всем. Вы знаете, я уже настолько полностью ощущал себя другого в том мире, хотя это был не я. Это был вроде еще я, но уже совершенно другой я. И я понемногу растворялся в нем и забывал, кто я есть на самом деле. Я еще помнил, что все это сон, и только поэтому здесь все возможно. И, наверное, поэтому так захотелось, чтобы сон стал явью. Настоящей явью. Ведь когда я проснусь, у меня уже не будет такой силы. Все-таки наше тщеславие иной раз первое переходит черту здравомыслия. Наверное, покуда человек не сможет побороть свое тщеславие – он не будет готов узнать бОльшие чудеса, бОльшие возможности, бОльшие тайны. Он получает ровно столько, сколько заслуживает, насколько внутренне духовно готов. Вот и первая, или одна из первых главных закавычек человека – тщеславие. Прикольно вырвалось – закавычек,- доктор улыбнулся,- я имел в виду слабостей. Все что угодно, лишь бы ощущать это, лишь бы получить это, лишь бы обладать этим. Да, подобное с нами людьми случается очень часто, я бы сказал постоянно, и мы порой не отдаем себе отчет, что творим. Так я собственно и развелся. Тщеславие возобладало мной с головы до ног. Все в жизни менялось, круто менялось, я менялся, возможности менялись – увеличивались, жизнь сама менялась, и мне однажды захотелось изменить жену. Да не саму жену внутренне, а полностью избавиться от нее прежней и выбрать себе другую, как мне тогда казалось логичным, более достойную, под стать себе новому. В той жизни, доктор,- поспешил уточнить я, заметив, что доктор снова что-то спешно записывает в блокнот,- не в этой. Здесь у меня другое мнение, я говорил.

-Ну да, я помню,- лукаво улыбнулся доктор.

-Впрочем, я снова отвлекся,- извинился я,- так вот мы шли с ней, а она что-то говорила, при этом продолжая плакать. Я понимал, что сразу она не успокоится, но так долго-то надрываться, к чему? Вот ведь я, вот! Я вернулся! Все будет хорошо! Я спросил, почему она продолжает тревожиться, ведь мы идем домой, к девочкам. А она заголосила еще сильней, словно сумасшедшая с пустым взглядом, заламывая руки и раздирая их ногтями до крови, и тогда я услышал, что она пыталась мне сказать. Точнее, прокричать:
 
-Как ты можешь сейчас улыбаться?! Ты сошел с ума! И все это из-за твоей чертовой любви! Она всех нас погубила и погубит окончательно! Ты смеешься, а магазин разрушен! Ты смеешься, а твоя дочка сегодня ночью перерезала себе вены и лежит сейчас в больнице! Слава Богу, младшая заметила, что что-то не так, потому как та долго сидела в ванне. Я пришла тебе сказать об этом, а ты идешь и смеешься! Ты – мразь! Подлец! Сволочь! Медвежонка он еще взял! Скотина бесчувственная!

Как?! Моя дочь пыталась… Комок подошел к горлу так, что я даже мысленно не смог произнести этих страшных слов. Они застряли и не желали выходить, словно боялись, что тут же исполнятся, ведь все мои мысли теперь исполнялись. Но почему? Неужели? Стоп! Как давно я ее не видел? А младшая? Да, конечно, старшая всегда была более замкнутая, более сдержанная. Я думал, она спокойно переживет развод. Я думал, она и не будет беспокоиться, что я перестану надоедать ей своими нравоучениями по поводу приближающегося входа во взрослую жизнь. Когда я уходил, ей было пятнадцать. Вполне уже сформировавшаяся личность. Конечно, я часто вечерами говорил ей о том, какими должны быть порядочные девочки, какой бы я хотел, чтобы она стала, чтобы мне не было стыдно за нее. Так часто говорил, что порой наблюдал, что ей надоедают мои наставления и на тебе. Кто-кто, а уж она я думал, только обрадуется, что я не буду больше парить мозги. И вот. Я случайно на миг представил себе эту страшную картину и…И тогда все взорвалось. У меня в голове. А может и весь тот мир – я не знаю. Не успел увидеть. Или побоялся. Я вовремя закрыл глаза и долго мысленно возвращал все назад, до того мгновения, когда все взорвалось. Пока не почувствовал, что немного успокоился и можно посмотреть, что угроза миновала. Ведь я теперь был в ответе за тот мир. Да, трудно быть Богом, когда сам с собой не разберешься. Я открыл глаза. Все снова померкло. Все посерело. Но главное, что мир не исчез полностью, как мог бы. Это было главное, в тот момент. Значит, оставался еще шанс на спасение. Я почувствовал это всем своим исстрадавшимся нутром и облегченно вздохнул. Нужно быть крайне аккуратным со своими мыслями. Я обернулся к магазину - вместо него остались практически одни руины, словно на него упала бомба. Еще плачевнее зрелище, нежели до этого. Тогда хоть стены были, да крыша. Я посмотрел на себя – в оборванном тряпье, как бомж, с двумя грязными плюшевыми медвежонками в руках. Бывшая жена в таком же плачевном виде и стояли мы посреди бескрайнего поля. Внезапно разыгравшийся ветер завывал что-то нехорошее, что-то страшное и нагло пытался сбить с ног. Ничего вокруг не было - мы и магазин, полуразвалившийся. Ничего, ни домов, ни тем более людей. Черное поле, да густая, словно туман, серость вокруг, да пронизывающий и напевающий что-то жуткое ветер. И уж тем более ни намека на какую-либо растительность или живность. Я обернулся к жене и протянул руки, но она отшатнулась от меня, словно от призрака, хотя нет, скорее, как от прокаженного и закричала:
 
– Ты сволочь! Ты мразь! Тебе никого не жалко! Ни меня! Ни детей! Никого и ничего! Только удовлетворить свою похотливую сущность! Скотина! Зачем было только стараться?! Зачем было создавать семью и рожать детей, если не можешь позаботиться о них?! Зачем?! Я не понимаю! Они ведь не игрушки! Ими нельзя наиграться и оставить в покое, пока решишь свои проблемы. С ними теперь нужно быть всегда! А ты?! Что ты сделал?! Что ты натворил?! Я ненавижу тебя!

Она кричала и отдалялась. А я смотрел и понимал, что ничего не могу поделать. Я протягивал руки, напрягал эту чертову силу воли своей мысли, чтобы притянуть супругу, и понимая, что обладаю невероятной силой, все же никак не мог притянуть ее к себе. Никак! Я мысленно сосредоточился и в то же мгновение оказался рядом с ней, но дотронуться до нее снова не мог. Обнять ее не мог. Она снова ускользала. Я опять беспомощно протягивал руки и кричал, что было силы! Кричал от отчаяния! От бессилия! Но ничего не происходило! Это было ужасно! Ощущать такую силу и понимать, что ты не можешь сделать главного… Когда? Когда мы перестали слышать друг друга, понимать друг друга? Когда? Каким же я был дураком, когда злился от того, что у нас случались разногласия по работе, в личных и семейных отношениях! Неужели нужно было быть таким глупым слепым идеалистом, чтобы наивно верить, что хорошие отношения исключительно без шипов, без ям и колдобин, без черных полос, ровные и понятные, белые и пушистые. Ведь так и с ума сойти можно, да и вообще, зачем такие отношения – тошнотворно однообразные в своей вечной всхоленной нежности? Теперь-то я понимаю, в чем изюминка настоящих отношений – в их разнообразии, начиная от споров, несогласия до понимания и примирения. В них должно быть все – этакий вкусный винегрет из казалось бы несовместимых составляющих, но именно они-то и придают ему необыкновенную и ни на что не схожую вкусовщину. Это прекрасная вечная борьба противоположностей и в ней-то, как раз и есть смысл – пока она бурлит, она живет. Отношения живут, даже вернее сказать, зарождаются, каждую секунду выходя на новый виток развития, а значит и все живет… Я снова отвлекся, извините. Тогда я закрыл глаза и представил, что нахожусь в палате у дочки, и, конечно же, вмиг там оказался. Она лежала на больничной койке. Бледная, словно мертвец. Запястье левой руки перемотано бинтами, слегка пропитавшимися кровью. Едва увидев дочку, мне стало невыносимо стыдно, и я пожелал остаться невидимым. Так оно и произошло. Я смотрел на нее и боялся испустить хоть звук. Слезы текли, а я кусал губы и предательски трусливо молчал. Мне нечего было ей сказать в свое оправдание. Как я мог допустить подобное?! Если бы я только знал, что так может случиться, я бы никогда!...Вот ведь как получалось – вроде и сон, вроде и понимаешь, что не по-настоящему, а все же не можешь спокойно смотреть на подобное, не можешь спокойно пропускать увиденное сквозь сердце и разум. Дочка видимо почувствовала, что кто-то рядом и пристально всматривалась слабыми глазами в пространство, но ничего не видела.

-Папа, я тебя люблю,- вдруг прошептала она.- Очень люблю! Возвращайся, пожалуйста. Мама тоже тебя любит, хоть и ругает все время. Я знаю!

И это снова разорвало меня, и я моментально исчез из ее палаты и снова оказался в поле. Я сидел один на холодной земле и рыдал. К младшей я и вовсе побоялся показаться. Посмотреть в ее глаза я уж точно не смог бы. Чистые невинные глазенки девятилетней малышки. Я боялся, что она спросит – почему я ушел. Чтобы я ей сказал? Как бы объяснил? Как вообще можно объяснить ребенку, что ее отцу на какое-то время показалось, что с кем-то лучше, чем с ними? Нет! Уж, если и есть на свете вещи, которые никогда нельзя предать ни под каким предлогом, так это детская любовь. Чистая. Невинная. Искренняя. Бескорыстная. Волшебная. Мне вдруг нестерпимо захотелось выйти из этого сна, вернуться в нормальную реальность, к нормальным отношениям. К черту эту суперсилу! Не это главное в жизни! Но вдруг я понял, что не могу этого сделать. Точнее сказать, я полностью стал тем я, что был во сне изначально. Растворился в нем окончательно. Теперь я еще понимал, что я во сне, но уже весьма смутно мог вспомнить, кто я на самом деле. Кем на самом деле я был, откуда, какая у меня была жизнь. Кроме той жизни я ничего не помнил, а прекрасные воспоминания о хорошей жизни, о замечательной семье и отношениях, теперь казались мне навязчивыми наивными мечтами, в которые я-то как раз и сбегал от своей беспомощности, слабости и трусости. В свои фантазии. Вскользь я припомнил свое спешное горячечное желание, чтобы все оказалось явью и ужаснулся – а вдруг все исполнилось и я больше никогда не выйду из того сна, никогда не проснусь в реальной жизни. Как жить тогда дальше в этом кошмаре? Представляете ситуацию, а? Доктор?! Вот уж точно не захочешь никакой великой силы, кроме одного – стать снова самим собой, в своей жизни, в своем теле! Но к тому моменту я уже окончательно запутался, кто я есть на самом деле.
Представляете мое отчаяние, доктор? Я ощущал себя тем, другим, и мне было стыдно, кем я был там. Пусть это не я, но ведь это была определенно моя проекция, и в том мире она существовала реально! Да, для нас это лишь сон, но если вдруг сейчас окажется, что все мы лишь персонажи чьего-то сна, это ведь вовсе не значит, что нас нет всуе?! Я осознаю себя, значит, я есть! Так ведь помнится, говорится?

-Примерно так,- улыбнулся доктор.

-Так вот, представьте, каким дерьмом я себя осознавал там. А ведь там, повторюсь, все было точной копией моей жизни, точнее, проекцией, как я перед этим выразился. Там были – и моя жена, и мои дети, и мой магазин. Но естественно все в разрушенном плачевном запущенном варианте, который только и можно было представить себе в кошмарном сне.
 
-Очевидно, что вы успешно и проделали,- неожиданно вставил доктор.

-Можно сказать и так, но ведь я такого никогда бы не посмел сделать! Понимаете, я не тот, который там. Настоящий я - другой! Я бы до подобного состояния не довел бы ни жену, ни тем более детей, и уж, конечно же, бизнес!

-То есть в этой реальности, вы решили завязать со своей любовницей?

-Что?!- подпрыгнул я на месте от неожиданности.

-Насколько я понял, здесь, то есть не во сне, а в нашей с вами реальности,- доктор улыбнулся,- у вас есть, но скорее всего, осмелюсь предположить, была любовница, с которой вы только недавно решились порвать. Верно?

-Откуда вы это знаете?- я вытер испарину со лба.- Кто вам рассказал?

-Вы мне рассказывали сейчас об этом. Я ведь психолог, вы забыли?- добродушно, но мне все же показалось с хитринкой, улыбнулся доктор,- а вы пришли ко мне за помощью.

-Ну, собственно, да. Только я пришел вовсе не по этому поводу.

-А по какому, извините? Я, наверное, не совсем понял цель вашего визита.

-Честно говоря, я пришел проконсультироваться о своем феномене,- я трусливо начинал юлить.- Я до сих пор под впечатлением тех ощущений, которые испытал во сне, когда был Богом. Понимаете?

-Вы все-таки намерены решать проблему издалека. Ну, хорошо. Воля ваша.

-Что вы сказали?

-Говорю, хорошо. Что ж продолжим с этого места,- доктор немного подумал и продолжил.- И вам очень хотелось бы снова попасть в тот сон, но вы боитесь, что это не правильно.
 
-Ну да. В конце концов, там моя семья, моя жизнь… все собственно разрушено, но…

-Но вот это невероятное ощущение всемогущества тянет вас помимо всего и сильнее всего. И вы пришли спросить у меня своего рода благословения, чтобы не чувствовать угрызений совести и смело отправляться туда. Верно?

-Как то вы все не совсем так выражаете.

-Почему?

-Как-то по злому получается.

-Но ведь верно. Так?

-Да. Вы поймите – это чувство, это что-то невероятное! Это нечто неимоверное!

-Я понимаю. Но что я-то могу для вас сделать? Я не могу подарить вам эту силу. Я обычный психолог, а не Бог.

-Я не могу больше попасть туда. У меня не получается. Я боюсь, что больше никогда не попаду туда.

-Или как вы говорили, в том мире вы боялись, что никогда больше не проснетесь и не вернетесь назад, верно? А здесь тоже самое, только в отношении сна.

-Верно. И самое страшное, что я начинаю понемногу забывать тот мир. Словно ничего и не было.

-Так забудьте!

-Я не хочу! Я не смогу!

-Вы не можете забыть страх потери детей?

-Причем тут это? У меня все в порядке с детьми.

-Здесь, а там?

-Но ведь там я был не я. Не настоящий. И дети не настоящие. Проекция. Помните?

-И все же это вас убивает! Вы хотите вернуться, чтобы все исправить, верно?

-Да, наверное.

-Но вы сомневаетесь.

-Я и понимаю и не понимаю, что происходит. И нужно ли оно мне вообще?! Но с другой стороны, а что если, то не сон, а другая самостоятельная реальность, как эта, только параллельная, и там тоже все происходит по-настоящему. А сон – это некое окно, коридор, через который можно попасть в тот мир. И я, получается, могу помочь себе другому?!

-Если так, то получается, что можете.

-Да! Нужно непременно вернуться и все исправить. К тому же там у меня была огромная сила. Может, я смогу все вернуть назад. Время назад, к примеру, и ничего бы плохого у них не случилось.

-Думаю, вся проблема в том, что вы никак не определитесь – чего вы хотите по-настоящему.

-Что вы хотите сказать?

-Вы желаете вернуться назад, для того, чтобы исправить ситуацию в семье, пусть даже не совсем в вашей, но так схожей, с помощью некой невероятной магической силы или просто лишь для того, чтобы в очередной раз побаловаться той силой, почувствовать небываю мощь? Точно также как и здесь, в этом мире – вы решились на разрыв с любовницей в пользу вашей семьи, очевидно, что в первую очередь ради детей, но подсознательно вы никак не смиритесь с этим выбором. Что и прослеживается в вашем сне, о котором вы рассказали. Вы переживаете, что поступили слабо, трусливо, так она вам говорит, ваша любовница. Она всячески старается унизить вас в вашей слабости. Вы чувствуете себя беспомощным.

-Что вы хотите этим сказать?- огрызнулся я.

-Вы нарисовали себе страшную картину, чтобы убедить себя, что вам необходим разрыв с любовницей и спроецировали ее в свой сон, чтобы по живому, так сказать, но не в жизни обыграть ее и посмотреть, что произойдет. Но, конечно же, вы подсознательно крайне сильно накрутили себя, что все будет очень плохо, катастрофически плохо. И вы настолько поверили в свой сон, в ту историю, что сон вам показался настоящей реальностью и вдруг вы осознали, что у вас не остается никакого другого выхода, кроме как фантастического. Вот тогда у вас и появился этот дар, ваша сила. И вы долго не могли уйти из сна, потому лишь, что ждали, что ваше подсознание смирится с вашим волевым решением.

-И я сейчас здесь, потому как принял его? Смирился, то есть?- пытался я уловить ход мысли доктора.

-Как раз наоборот, судя по тому, что вы здесь – еще нет.

-Почему?

-Вас снова и снова тянет в один и тот же сон, чтобы в очередной раз удостовериться в том, что вы приняли правильное решение. Вы до сих пор не можете поверить, как ошиблись и ошиблись ли вообще. Вы готовы доставлять себе очередную невыносимую душевную боль в том, пусть и виртуальном мире, но чтобы снова убедить себя в правильности выбора. Очевидно, еще для меня, что ваша жена в курсе ваших отношений, потому и сторонится несколько вас. Хотя возможно и пытается вас простить, но еще сторонится.

-Откуда вы это знаете?

-Из вашего сна. Вы такой супергерой, но привлечь ее к себе не можете, и понимаете, что сможете это, только, когда она сама этого захочет, а дети по прежнему любят вас. И для этого не требуется никакой волшебной силы. Любовь – она и есть волшебство. Обыкновенное чудо, к которому мы быстро привыкаем и перестаем восхищаться им, пока вдруг не потеряем. Вам же я вижу, так не хватает этого сейчас.

-Что же мне делать?- я провел ладонью по груди, не хватало воздуха.

-Вы просто запутались, ничего страшного. Нужно разобраться в себе и все наладится. Как вы правильно сказали – тяжело быть Богом, не разобравшись в себе. Так вот с этого и начните.

-С чего именно?

-Не знаю, решать вам. Я могу помочь вам советом, но вам нужно решить, в чем именно? Что вас больше всего беспокоит?

-Не знаю. Иногда мне кажется, я сильно запутался. Я и так хочу, и по-другому. Но выбирать нужно только одно. Вы понимаете, о чем я говорю?

-Да, конечно. Все нормально, продолжайте.

-Я больше не знаю, что сказать. Мысли сбились куда-то в угол и не подпускают к себе. Я даже внутри сейчас один. Сам себя сторонюсь. Разве, что говорить только и могу, да еще чувствовать как-то.

-Не накручивайте. Давайте начнем сначала. Когда вы только зашли в кабинет, вы имели вид энергичного преуспевающего человека, у которого все замечательно. Я даже сначала решил, что вы из тех, которым нужна не помощь, а лишние уши, чтобы похвастаться. Да-да, не удивляйтесь, и такие случаи бывают в практике. По ходу разговора, я долго убеждался именно в этом.

-Да, я видел, как вы лукаво улыбались.

-Так вот, есть такой тип людей, у которых в жизни все настолько хорошо, что однажды просто так, от скуки, они начинают придумывать себе плохие истории с крутыми поворотами. Не взаправду, конечно, понарошку и во сне их реализовывают, проживают, то есть. В жизни-то, конечно, они подобного никогда себе не позволят. А сон есть сон, что с него возьмешь. Каких только дрянных фантазий ночные феи не перевидали на своем веку. Это я так к слову,- поспешил поправиться доктор, заметив мое замешательство.- Но когда вы рассказали о волшебной силе, я понял, что все намного серьезней. Вы нормальный живой человек, который впал в ступор в связи со сложившейся жизненной ситуацией и не знает, что теперь делать, а не извращенец какой или очередной поганец. Мне вам от души хочется помочь.

-И что же делать?

-Мне кажется, вам нужно искренне и честно признаться самому себе,- хотите вы быть с семьей или с любовницей, и тогда ваше подсознание откроет вам дорогу в ваш сон, вы вернетесь в реальность и сможете исправить все там. Вероятно, оно просто заблокировало вам доступ туда. Кто знает, возможно, сновидения такие же реальности, но параллельные, как вы сказали. А что если, там, во сне, мы учимся каким-то образом, вроде автошколы, чтобы потом в этой реальности совершать меньше ошибок. Не задумывались о таком повороте? Что-то вроде черновика. А в реальности уже пишем в чистовик.

-Интересная мысль, доктор. В таком случае, мне просто крайне необходимо попасть туда, чтобы все исправить. Нельзя же ведь допускать подобное, пусть даже и в той реальности. Ведь если она есть, в любом случае какая-то связь да существует между этими реальностями, и она может, не дай Бог, наложить плохой отпечаток и на эту. Верно?

-Может быть, кто знает?- улыбнулся доктор.- В конце концов, есть повторю замечательно подмеченная черта у человека – он видит и слышит только то, что хочет видеть и слышать. И чтобы я вам сейчас не говорил, чтобы ни происходило, вы услышите только то, что хотите, увидите только то, чего желаете. Скажу больше – вы уже знаете, чего ждете от меня. Чего ждете вообще сейчас от ситуации. Моя же роль только указать вам на то, чего вы хотите. Хотя очень даже может быть что меня, в самом деле, нет, и вы просто придумали меня, чтобы не побояться и ответить себе на некоторые вопросы. Точнее сказать, не побояться задать себе их.

Доктор лукаво с прищуром посмотрел на меня.

-Как это понимать?

-Помните, вы говорили, что в том сне начали вживаться в него в себя нового, и что вскоре потеряли ощущение этой реальности и все реально чувствовали там, но все же понимали, что это сон. Но ведь ощущения были реальны?

-И что с того?

-А что если предположить, что меня нет, реальности нет, и у вас действительно все просто ужасно, так как вы и описывали. А это все лишь сон, в котором вы пытаетесь решить свои проблемы. Тот мир, в который постоянно сбегаете. И скорее всего вы впали в очередную прострацию, стыдливо убежав из той реальности, чтобы не понимать, что натворили там. Но что-то человеческое еще в вас осталось, раз вы ведете этот тяжелый разговор. Вот даже меня придумали, психолога. А меня возможно-то и нет. И вы сейчас разговариваете с самим собой.

-Но вы-то есть, доктор? Не нужно так шутить,- я пристально посмотрел ему в глаза.

-Я не шучу. Я пытаюсь сбросить оковы с вашего подавленного и загнанного в угол сознания, расшевелить вас неким образом. Чтобы вы начали разносторонне думать, объективно анализировать. Понимаете? Это ведь я так к слову сказал. Но как все сразу кардинально меняется. И сразу вам, нет, не вам, тому вам сразу ставлю совершено другой диагноз. Посмотрите на ситуацию под другим возможным углом, не зацикливайтесь на одном, это паралич воли. Ведь видите, как во сне здорово сами себя разблокировали – придумали себе фантастическую силу. Только не было у вас времени ей научиться управлять, точнее сказать,- доктор странно улыбнулся,- пользоваться. Возможно, вы сейчас со мной говорите для того, чтобы убедиться в своей силе. Что все сможете, а?

Доктор лукаво подмигнул.

-Ведь это вы опять просто шутите?

-Ну конечно. Но вы вполне серьезно подумайте об этом. И представьте себе это. Представьте, что правда не эта реальность, а та! Понимаете к чему я?

-Ну, было бы прикольно. Но не могу. Это все-таки настоящая реальность, как бы мы перед этим не изгалялись в своих смелых предположениях и фантазиях.

-А вы представьте! Что вам стоит? Ведь я уже понял наверняка - вы пришли ко мне, чтобы поверить в себя, в свои силы. Что вы не такой слабак, как внушает вам ваша брошенная любовница. Верно?

-И придумал я вас, чтобы вы помогли мне поверить в свои силы,- улыбнулся я.

-Все может быть. Вот видите, уже получается. Не бойтесь. Просто расслабьтесь и поверьте. Раскрепостите сознание. Выпустите подсознание. Оно все знает. Оно давно все решило, но вы его игнорируете.

Я удобнее расположился в кресле.

-Что мне нужно сделать?

-Ну, к примеру, попробуйте поднять мою ручку,- улыбнулся доктор,- силой мысли и воли, разумеется. А я пока, с вашего позволения, отлучусь, извините.
Он быстро вышел, оставив меня одного в кабинете. Я долго смотрел на ручку, оставленную доктором на столе. Сначала просто смотрел и усмехался с самого себя за то, что сейчас хотел сделать, за то, что так наивно и по-детски доверчиво открылся, поверил этому странному доктору. Как я вообще попал к нему? Я не мог сейчас вспомнить. Помнил только с момента начала разговора, когда уже был у него в кабинете. Чертовщина какая-то! Я тряхнул головой, машинально прогоняя навязчивые мысли о противной всепоглощающей серости. Затем вспомнил сон. Вспомнил те невероятные ощущения необыкновенной силы. Подумал, а что если действительно, это сон, а там и была настоящая реальность. И там я на самом деле ужасно напортачил, а здесь стыдливо скрываюсь. Может, я готов уже проснуться и исправить что-то к лучшему или, хотя бы попытаться исправить. Ведь, в конце концов, человек и без того обладает другой невероятной силой и не нужны никакие волшебные способности. Точнее сказать, разве не волшебство, когда тебя любят просто за то, что ты есть, а ты при этом не прибегаешь ни к каким приворотным зельям, ни к каким магическим силам. Тебя просто любят – твои родители, твои дети, жена, друзья. Ты сам любишь, в конце концов. Я вспомнил, как обладая той невероятной силой, я все же не мог притянуть жену к себе, пока она сама бы того не захотела, как правильно сказал этот странный доктор. А дети? Разве для нормального общения с ними нужны какие-то чудеса? Они сами чудо. Они просто любят и дарят это волшебство всем окружающим, пока их души светлы и чисты. И вот настоящее волшебство сделать так, чтобы их души оставались светлыми и чистыми всегда. А это в первую очередь зависит от нас, от родителей. На своем примере показывать мастерство жизни. Искусство находить общий язык со своими половинками, если что вдруг случается не так, а не спешить «налево» или заменять их другими. Научиться находить радость не только в понимании, но и в спорах, каждый раз по новому открывая, и удивляя друг друга, но неизменно приятно и к лучшему. Вот волшебство и магия – прожить с одним человеком достойно и в счастье и в горе, и показать на своем примере детям, что в этой жизни есть островки счастья, прежде чем они достигнут опасного возраста и разуверятся во всем прекрасном. И начинаться эти чудеса должны с семьи. Именно с семьи. Разве это не чудо, разве это не волшебство?! И нужно ли для этого желать быть Богом, если не попытаться сначала стать Человеком?! Вот где сила воли, сила мысли и все остальные чудеса! А поднять ручку со стола одним взглядом?! Разве это сила? Разве это волшебство?! Да это тьфу! Пустяки ничего не значащие и никому не нужные! Мысленно сказал я, автоматически сделал мысленное усилие, знакомо промелькнувшее в сознании, словно я это проделывал не один раз, и … ручка поднялась в воздухе…