У гробового входа

Дремотно-тихое кладбищенское утро. Ивы, рябинки, берёзки, ёлочки, посаженные два десятка лет назад, встали уже молодым, набирающим силу леском. За леском поспешает подлесок — деревца у свежих могил, как и прежде, сажают, сажают...
Энергичные галки расхаживают вокруг, деловито склёвывают всяких там жучков-паучков. Белочка, перебравшаяся из большого леса, то взлетает на дерево, то опускается вниз, быстро-быстро что-то грызёт — после недавней пасхи тут есть чем поживиться, полакомиться. От её пушистого, стремительного присутствия — будто свет на душу.
Пусть их будет здесь больше — птиц, белок, пусть будут они и потом, когда я займу своё место, которое уже закрепил за собой — рядом с мамой. Если б ещё при этом «дыша, вздымалась тихо грудь», я был бы, пожалуй, вполне доволен земным, бесхитростным жизнеустройством, где всё вперемешку — добро и зло, радость и горе, бытие и небытие.