Дневник V-20 М. Цветаева - Я просто верное зеркало

Дневник V-20 М. Цветаева: «Я просто верное зеркало мира»

3 января 2002 г. В монастырь я идти не могу. Это не мой путь. Мой путь любовь и творчество. В старости останется только творчество. Творчество без любви это нечто сухое, рациональное.

В храме в мою регентшу вселился бес. Она орала на меня, две певчие были без голоса, у меня голос был. Она говорила, что мы безобразно пели. Я пела нормально, но меня ругали, а тех, кто пел слабым голосом, не ругали.

Я пыталась смирением победить агрессию дирижёра, ничего не помогало. Я сказала: «Ты сама не знаешь, чего ты от меня хочешь». Я спросила людей в храме — как мы пели, женщины стали благодарить нас за пение, священник, обычно цепляющий нас, не сделал нам ни одного замечания. С расстроенными нервами ушла я из храма. Вампиры хорошо напитались сегодня моей кровью.

Душа, как лампочка, перегорела.

Мне надоели мужчины-садисты. Господи, я отдаю Тебе в Твои руки А.Н.

4 января. Я читала записные книжки Марины Цветаевой. Марина не любила младшую дочь Ирину. Бедный ребёнок, она никому не была нужна. Аля затмила её. Марина говорила, что это случайный ребёнок. Но после того, как Ирина умерла, она несколько раз хорошо снилась Марине, Марина страдала, потеряв дочь.

«И кто-то играет в нас», - сказала Марина. Нас открывают, закрывают, снабжают событиями и пустотой  вместо общения с интересными людьми.

10 января. В парке притаившиеся деревья, покров снега на реке. От групп молодёжи несёт табачищем или слышен мат.

Говорила с братом. Он умён, много знает, но с ним скучно — он незнаком с Богом. Его мир представлений плоский и безнадёжный.

Некоторое время назад одна женщина мне сказала: «Мы все земные, ты небесная, в тебе огонь бушует, и ты, как птица... не удивляйся своим странностям, у тебя так стоят планеты, что ты должна быть гениальной».

Марина Цветаева: «Я просто верное зеркало мира, существо безличное. И если бы не было моих колец, моей близорукости, моих особенно лежащих волос... — меня бы не было. Когда я не пишу (стихов), я всегда себя немножко презираю. В некоторые минуты — чаще всего вечером — на ветру одна — летя по улице, я чувствую какую-то avalanche (лавину) гениальности».

Бог правильно сделал, не дав мне Красоты (нарочно пишу с большой буквы, чтобы не подумали, что я урод). Я — и ещё красавица — это слишком — даже для меня... Мои без устали работающие голова и сердце, вся эта моя страстная, скрытая под беззащитной оболочкой,  творческая жизнь...».

О своей внешности Марина написала: «Строгие черты средневекового послушника».

Марина чарует меня, я написала о ней два стихотворения. Я начинаю опять, как в молодости, жить ею.

11 января. Регент опять кидалась на меня. Я благодарила Бога за мучительство. Устала очень.

Я показала свою книгу на днях регенту и началось... Вот ещё одна причина её нападок. Она книг не пишет...

Я сказала ей: «Я никогда не позволяла себе говорить кому бы то ни было: «Ты безобразно поёшь и регентуешь". Я пою на концертах, у меня есть вкус, я неплохой музыкант, люди любят тембр моего голоса... Для кого мы поём — для Бога или для народа? Она: «Для народа».

Я сказала: «Народ благодарил нас за пение». Она: «Народ ничего не понимает». Я говорю регенту: «Ты мне ничего конкретного не говоришь, ты никаких профессиональных замечаний мне не делаешь. Ты несправедлива. Ты ничего не сказала Тане, ты обрушилась на меня. Я была в голосе, я стараюсь, я пою перед Богом».

Всё было тщетно. Я пела лучше всех, вместе взятых. И меня надо было за это изругать. Человек не должен доводить себя до такого безобразия. Вот что значит не следить и не работать над собой...

13 января. Читая Марину, я чувствую её живую душу.

14 января. Сон о том, что я от изнеможения падаю в обморок. Вокруг люди, которые хотят мне помочь и среди них тихое присутствие А.Н., его нежное и бережное прикосновение ко мне, исполненное утешения. Что-то похожее на любовь тихо отозвалось во мне после этого сна.

Крики регента меня доконали, у меня болит горло. Вера М. о регенте сказала: «Такое с ней бывает. Сбесилась... Постарайся удержаться в этом храме».

15 январь. Надо терпеть не только чужую глупость, но и собственную.

Жизнь это мучительство с редкими периодами радости.

16 января. Душа сгибается под тяжестью болезней тела. У меня температура. Пропал голос. Не от атак ли регента, ведь злоба была выпущена из её души в мою душу, я получила энергетический удар...

19 января. Крещение. Виталий (из  Крыма) привёз мне из храма много крещенской воды. Он попросил посмотреть мои фотографии. Я прочла ему мои стихи. Он рассказал мне, что был влюблён в одну девушку и готов был отдать за неё жизнь. Меня это удивило и обрадовало. Отдавание жизни за любимое существо это очень сильный критерий чувств.

Я на это никогда не была способна. Разве что, когда Володю Самородского и Володю Бунина любила.

Мне было легко с Виталием беседовать, но я знала лучшие минуты в своей жизни, когда мне не хотелось расставаться с людьми, мне близкими по вибрациям, с людьми любого пола.

Душа  моя спокойна и пуста
Без Александра. Без любви к нему.
Наполнена Цветаевой она,
Раздумьями о бренности минут.

22 января. Я видела картины Марии Башкирцевой, дневниками которой восхищалась Марина Цветаева. Её работы поразили мастерством и тонким психологизмом.

Хороши были на выставке работы жён императоров — изысканные, прелестные, абсолютно профессиональные.

24 января. Часто снятся сны, что я нахожусь вне России, и всё время там что-то теряю.

28 января. Я чувствую свободу, которую мне даёт Бог, но бывают такие сцепления обстоятельств, когда происходят как бы механические действия и в очень быстром темпе.

30 января. Я получила свой тираж книги "Слова...". В салоне библиотеки была презентация моей книги, издатель сказал, что моя книга замечательная, и что я мужественный человек.

Ира Ж. прислала ко мне на вечер молодого человека с огромной коробкой конфет и благоухающими розами, он купил сразу 10 книг. Деньги по договорённости с издателем я тотчас же ему отдала.

Я почитала из своей книги сначала три куска о встречах с Тарковским Арсением Александровичем. Потом немного стихов. Тишина была изумительная. Я читала медленно, чеканно, выразительно, вкладывая слова и свою душу в души людей.

НО - ни одна душа из тех, кто постоянно ходит на вечера в салон, кроме Шаганэ, не подошла ко мне и не поздравила меня. Я чужда этим людям. Они не чувствуют меня.

31 января. Полночи не спала от нервного потрясения. Заплатила за квартиру треть моих доходов. Нормально ли это, господа заседатели?

Боря Талесник совсем плох, уже не ходит. Жена его Лена сажает его в кресло на колёсиках. Он ничего не делает, чтобы помочь себе, стать бодрее, здоровее. Или он не может уже?

Регент делается садисткой, без боли не могу о ней думать. Она не подозревает, под чью дудку она пляшет. Разбивая моё здоровье и отнимая у меня голос, кому она служит? Так хочется выругаться и — нельзя.

Марк Аврелий сказал: «Измени своё мнение о тех вещах, которые тебя огорчают, и ты будешь в полной безопасности от них».

Мои стихи:

Я говор лёгкого ручья,
Я отзвук чистого дыханья,
Ромашки в поле колыханье,
Ничей, ничьё, ничьи, ничья.

Я шелест леса, ветра звук,
Исток идей и разум ткани,
Привычно плаваю в тумане,
Не зная счастья или мук

И повседневною игрой
Охваченный, я – ваш герой,
Романтики и пилигримы.
Но жизнь всегда струится мимо

И выражает свет и боль.
И можно вслушаться, изволь:
Душа не попирает совесть,
Творит знобящей жизни повесть.

Мой рисунок.