Дневник покойницы. Глава 23

Сон вымыл из Грибальды весь вчерашний день.Проснулась рано и долго лежала,слушая своё тело.Тело медленно упорно дотлевало.Грибальда слышала,как скрипят канаты сухожилий,как посвистывают мышцы,как тихо ухает в глубине сердце,волнуя телесную поверхность подрагиванием общего контура,по периметру её плоти.
Слышала и тугое движение соков,оглушавших её старческую дотошность и вёрткость своей медовой поступью,стремившейся подчинить себе весь строй организма.Прислушивание по утрам к жизни тела стало нелепой привычкой,вызревшей в сердцевине её ароматного существа.То она слышала тяжесть костей,то лёгкость костяной своей головы,то вздыбленную воздушность ступней,то крылатость плеч и умелость изворотливого языка.А бывало,что ощущала на спине груз ,в виде заплечного мешка,с тяжестью вложенного в мешок неизвестного предмета,способного давать смысл всей её жизни.
Это заплечное оправдание жизни было так необычно,что поначалу Грибальда не придавала этому значения,пока не осознала странную новизну и отчётливую потребность в этой подспудной реальности.В этой реальности и вызревало её будущее,не подозреваемое ею и даже плохо предчувствуемое,мелькавшее изредка линией белого носового платка,крылом трепетной птицы вылетавшего из кармана потного толстого мужчины,виденного ею в раннем детстве в парке, и высасывавшего толстыми красными губами пахучее пенистое пиво,утиравшего пот на багровой лысине резким взмахом левой руки.
Этот белый носовой платок,пролетавший над потной лысиной,на мгновение садившийся на лысину и вновь улетавший,влетел в Грибальду первым осознанным впечатлением  от присутствия другого человека,-постороннего, чужого, незнакомого и даже слегка пугающего своим этим страстным всосом в края пивной запотевшей кружки,точно ничего больше на всём белом свете его не интересовало,а одна эта крайняя кружечная стеклянная плоть и желто-оранжевый холодный пенистый напиток,поглощавший всего этого потного дядю,со всем его внутренним и внешним миром,да так хитро,что и нельзя было бы точно сказать,кто кого пьёт-,дядя ли пьёт пиво? или пиво пьёт дядю,заглатывая дядю целиком?.
Этот жадный всос пива и впитался в Грибальду главным впечатлением её детской  жизни,оставаясь надолго меркой её собственным желаниям,и когда ей чего-то сильно хотелось,особенно сильно-сильно,то она и видела перед собой эту давнюю,впавшую в её память,парковую картинку пивного поглощения,что и давало ей самой понимание того,насколько сильно же она сама чего-нибудь захотевшегося,  по-настоящему,- хочет!
Пивной дядя стал для неё, своего рода термометром,шкалой её собственных жадных хотений,-с возрастом и по мере взросления, она делала свои душевные измерения всё более отчётливо для себя,но вот дядя ,по мере её взросления, всё сильнее видоизменялся,превращался,исчезал,расплывался,-и уже точно и чётко рассмотреть все те подробности,что она тогда в детстве увидела,не было никакой возможности,к сожалению или к радости?,но даже и у исчезнувшего дядя,-без рук,без ног,без лица и без головы- всё ещё оставался этот взмах,этот жест,это белое трепетное крыло,этот паривший над лысиной белый платочек,дававший высший отсчёт страстного отмаха от назойливого щекочущего отвлекающего выделения пота,мешавшего полно и неотвлекаемо наслаждаться всосом живительного спасительного пива,усмирявшего жаркий бунт пылавших от перегрева желудка и кишок,да и всей пылавшей внутренней бездны,всей той глубокой телесной урчащей темноты,где вызревают желания,накаляясь до высших градусов исхотевания.
Жест полёта белого платка оставался, неприкасаемо и не видоизменяемо,уже и давним ,уже её теперь собственным, символом страсти её самой,самой Грибальды,мелькая перед её мысленным взором завораживающе и совершенно,как высшее искусство мановения платком над своей лысиной того,- уже исчезнувшего с её экранов воспоминаний,-невольного паркового бытового совактёра, у пивного ларька,за столиком,-одиноко и плотногубо- расхляписто,до щёчного изнеможения, всосавшегося в одно из скромных удовольствий жизни ,-и если бы не это жадное, напоказ,всенародно!,осовелое всасывание,-и если бы не впечатлительность самой той, ранней ,детской Грибальды,-жизнь её пошла бы совсем по другому накату,совершенно не так,а иначе,намного -намного лучше и интереснее,-так ей и самой казалось,-а этот житейский актёр,с его промельком белым платком, сработал ей весь жизненный горизонт,застил,мешал,отпугнул и направил её на ложный путь,как сама же теперь и считала,в минуты саморазъяснений:откуда в ней этот взмах платком перед самым лицом?откуда?-и тут же себе отвечала,-откуда?-оттуда!из парка,из детства,из той реальности,саморазложившейся до одного только промелька,явного и таинственного,белого,-с жёлтыми грязноватыми пятнами жирного пота,-парящего платка,уже без самого исполнителя- совактёра-,так что приходилось придумывать ему и его лицо ,и постановку всей толстой плотной размашистой фигуры ,и расположение столика по отношению к ларьку,и саму себя придумывать на скамейке, недалеко,с мороженым и без мамы,отошедшей по малой нужде на минутку,и придумывать и этот жадный всос пива,вместивший в себя все желания ,мучающие человека на земле от самого рождения,и придумывать и плотоядное поёрзывание зенок этого пивного бога в её сторону,на всю её фигурку, и особенно на обнажённые коленки и выше,-и не это ли было тем главным,что она смогла про него  придумать?-,этот плотоядный взгляд на неё,на коленки и выше, поверх своего страстного всоса, кабаньих этих совактёрских решительных загоравшихся зрачков ,-что тогда и нанесло ей первый шрам на девичью гордость и сломало уверенность в том,что дядя хороший?,заставило невольно сжаться и вжаться в жёсткое дерево скамейки и завороженно ждать появления мамы,опроставшей мочевой пузырь?Не это ли?А хоть и это,то что из этого?Накат всей жизни стал другой,но иного то и не знала она и не могла уже знать!Что она могла бы придумать,чтобы понять о другом накате?Что она прима-балерина в Большом театре?Не смешите!Это ли только другой накат?Всего- то это?Тогда стоило ли об этом думать?Не лучше ли было бы придумать этому совактёру и его губы,с оттопыром,под щёточкой усиков,-на волосках усиков лопались мелкие пузырьки горьковатой пены!
О другом накате жизни думать и мечтать было уже смешно!А вот этот промельк белого, пропитанного потом чужого тела,носового платка стал для неё навсегда,с того самого солнечного жаркого дня в парке,-призывом,командой , откровением,вызовом:на старт,детка,на старт!

24.08.2012г.