Кнопка

Гости были уже давно. Все салаты превратились в разноцветную кашу, и на столе появились одинокие пустые бутылки. Откуда-то пищала музыка, но её слушали только, когда вскакивали танцевать. Это происходило нечасто, чему хозяйка комнаты с множеством хрупких и ценных вещей была рада. Несколько раз начинали играть в фанты.
Никита ел мало, и ему почти сразу принесли торт. Крем был вкусным, но растёкшийся по тарелке сироп ему не нравился. Среди гостей детей больше не было, и Никита мог свободно пересаживаться за столом: сначала он боялся незнакомых, но когда ему вручили нового робота-трансформера, он успокоился. В случае чего у него будет защитник. Когда взрослые разбрелись по квартире, Никита придвинул стул к одной из компаний.
Говорили, перекрывая остатки музыки и чужих голосов, два парня.
- Почему, ты думаешь, я систематически себя гроблю?
- Ты мне мою подругу напоминаешь. Она считает, что у неё опухоль мозга.
- Так и говорит?
- Да, это у неё фобия. Я ей сто раз говорил, что должны быть какие-нибудь проявления, боли. Знает это, но всё равно боится.
- Так пусть проверится.
- Ну конечно. А ты бы проверился?
- Ещё не хватало.
- Вот видишь! Ты, как все. А говоришь, что тебе всё равно…
- Если скажут, что опухоль у меня есть, конечно станет всё равно. Вообще на всё. Ну а если нет? Представь, приходишь в больницу, а тебе говорят, что ты совершенно здоров и проживёшь ещё кучу лет? Что тогда делать?
К ним наклонилась девушка:
- А мне всё время кажется, что у меня паразит. В больницу лень идти, а как самой узнать – не знаю. Говорят, они от соли дохнут. Правда, только самые маленькие…
Откуда-то из-за угла вылетело «не за столом же!», и девушка отвернулась.
Парни потянулись за стаканами.
- Зря ты так. Ты же всё-таки не один, ты кому-то нужен.
- И что теперь? Меня как это должно волновать?
- Сигареты ещё остались?
Сверху вдруг взорвалось: «курить на балкон!», и Никита вскочил со стула. На столе лежала открытая коробка конфет, и он положил несколько штук в карман. Комната всё время шевелилась и гудела. Группы людей дрейфовали, прибившись к стенам и мебели. Никита незаметно подошёл к одной из них, на всякий случай выставив перед собой трансформера. Но тот не обнаружил никакой угрозы, и Никита подошёл к гостям почти вплотную.
- Вы, как хотите, а я за естественный отбор, - мужчина говорил весело, но почему-то громко.
Родственница Никиты старалась его перекричать.
- К чему ты это?
- К тому. Я, например, родился слабым, меня несколько дней врачи спасали. И потом болел часто. Явно же природа не хотела, чтобы я жил. И другие точно так же.
- Ты, порой, такую чушь несёшь.
- Да почему чушь? Почему не дать природе делать своё дело?
- И что ты предлагаешь? Запретить медицину и всё остальное? Как выпьешь…
Родственница ушла. На её место тут же села другая женщина:
- А, по-моему, правильно.
- Что правильно?
- Про естественный отбор. Зачем портить генофонд? Сами же себе вредим.
- Хе, генофонд…
- Я, к примеру, знаю, что у нас в семье нет серьёзных заболеваний, которые бы передавались по наследству. И мужа буду выбирать соответственно. Чего ты смеёшься? Мы ещё в школе на биологии такие задачки по генетике решали. У моих родителей были светлые глаза, значит у меня два рецессивных гена светлых глаз. Если и у мужа будут светлоглазые родители (а лучше и их родители тоже, хотя это маловероятно, но всё равно…), тогда почти 100% гарантии, что у моих детей будут светлые глаза. Правда волосы у меня тёмные, светлые в любом случае не получатся, потому что это уже доминантный ген…
- Да помолчи уже со своими генами!
- Я просто рассуждаю. Ты же сам заговорил…
- Да не об этом! По-моему, хоть с идеальным генофондом люди не нужны.
- Вообще?
- Смотри, всего за пару десятков лет население выросло до семи миллиардов. А что будет ещё через двадцать лет?
- Да, ресурсы и так уже истощаются…
- Да при чём здесь ресурсы? Хотя и они тоже… Вообще скоро ничего не будет. Хоть и с правильным генофондом. Мерзко всё.
- Ну обещали же конец света.
- Если бы.
- Не веришь? Сам же говорил…
- Не верю, но если вдруг правда, то буду только рад. Хоть завтра.
- Война?
- Да хотя бы война. Только чтобы сразу всех. Или хотя бы большую часть. Могут же спускать воду на города. А водохранилища есть везде, у нас тоже. Когда был в Киеве, видел их Киевское море. Чуть меньше есть в Черкассах, может, ещё где-то. Если бы прорвало…
- Так ведь и ты вместе со всеми утонешь.
- И слава богу.
Женщина захихикала.
Откуда-то Никите послышался голос мамы. Комната вздыхала, мешала сосредоточиться, и Никита крикнул в приоткрытую дверь:
- Можно я выйду во двор?
- Только недолго.
Никита вынул из кармана подтаявшие конфеты и бросил их на пол. Скорее всего, их тут же раздавили, но никто не обратил внимания. Уже на лестнице Никита вспомнил про трансформера и, подумав, оставил его на ступеньке. Всё нужно было сделать правильно.
Во дворе уже загорелись фонари, выгуливали собак, но Никите главное было успеть в ракету, которую в прошлом году поставили на площадке. Туда они часто забирались с Димой – другом из соседнего подъезда. О нём было неприятно думать, и Никита пошёл быстрее. В ракете (он знал теперь это точно) была панель управления, на которой, среди других, не менее важных, была большая красная кнопка. Её было видно даже в тусклом свете. Никита не думал о том, будут ли это торпеды, вроде тех, что он видел в любимой военной игре, или просто откроются шлюзы всех водохранилищ сразу… Главное добраться до кнопки.
В ракете было много песка (видимо, принесли днём из песочницы). Свет от фонаря почти не доставал до окна, но Никите он и не был нужен. Не будет Димы. Не будет трансформера. Не будет мамы. Ничего не будет. Никита вздохнул и нажал на кнопку.
В ракете стало совсем темно. Рядом что-то громко трещало. Никита подвинулся к выходу, но на улице тоже ничего не было видно. Слышались только чьи-то крики и беготня.
- Вот и всё, - Никита улыбнулся и сел возле окна. А над ним уже трещала крыша ракеты.