Бедная Элиза

Человеческий город – странное место для голубей. Вокруг все ходит ходуном, все меняется, все развивается. И голуби вроде прижились, и все воспринимают их как нечто обыденное, нечто такое, что было всегда. И мимо проходят, думая о чем-то своем.

Городская площадь – излюбленное место горожан. Старые, мощеные тротуары, скверы и памятники. И все это утопает в роскошной зелени акаций и кленов..

Но это летом, а сейчас стояла влажная и холодная осень. Акации давно облетели, и клены сначала налились красным, а затем быстро отдали эту красоту ветру. Мелкий дождик тихо доводил до исступления редких прохожих, которые нервно пробегали туда - сюда, отражаясь в свинцовых лужах. Каждый норовил побыстрее попасть в тепло, сесть у камина укутавшись теплым пледом, и не торопясь пить крепкий чай с лимоном и читать любимую газету…

И никто, ровным счетом никто, не обращал ни малейшего внимания на стайку голубей. Птахи сидели плотно прижавшись друг к другу, и с распушенными перьями смотрелись как большие, меховые мячики… Моросил дождь, дул холодный ветер – птицы мерзли и мокли…

Мерзли и мокли….

В конце аллеи раздались шаги, и вскоре на площадь вышли большие синие сапоги…

И что тут случилось… Птицы, как по команде, взлетели все разом, и все разом опустились. И человек исчез… Это был огромный, клокочущий комок, каждая его часть была заполнена птицей.

- Бедная Элиза, - сказали бы прохожие, если бы кто-нибудь увидел эту картину. Заоблачная птичья страсть, любовь и обожание, целые реки эмоций струились от мелких птах к этому человеку.

Бедная ли? Элиза – местная достопримечательность, она, как и голуби, была всегда. Все просто смирились с ней и тоже проходили мимо. Сумасшедшая. Она с детства была такая. Огромная, под два метра ростом, она была очень страшна собой. И в первый раз ее боялись все, и только потом понимали, что она и вовсе безобидна. Как младенец. Как голубь.! Они были ее единственными друзьями. Голуби.

Дети жестоки, и как только они прознали, что Элиза умственно неполноценна, превратили ее в свое любимое чудовище. Так прошло ее детство. Омерзительно, серо. Но она, казалось, не замечала этого. Она жила в своем мире, и став взрослой – ничуть не изменилась. Та же нерешительная походка, те же пустые глаза, та же отсутствующая улыбка.

Но так было только до тех пор, пока она не видела голубей. Потом происходило чудесное превращение. Она на глазах менялась. И эти глаза блестели. И внутри них светился ум, настоящий, живой ум.

Голуби налетали на нее всей стаей, и каждый норовил прикоснуться к ней. Она купалась в их любви, а они щедро платили ей за многолетнюю преданность.

Хлебные крошки, пшеничные зерна, семена,  Элиза в точности знала что любит каждая из птах, и надевая свои огромные, синие сапоги, она щедро рассовывала по карманам птичье лакомство, а потом бодро шагала по лужам до площади…

Каждый раз, три раза в день, на протяжении уже тридцати лет. Тридцать лет…
И вдруг Элиза пропала…

Голуби удивленно крутили головами, недоуменно восклицали, но факт оставался фактом – Элизы не было.

Птичий мир совсем разрушился, когда и в обед Элиза не появилась. Одни сидели понурив головы, другие беспокойно бегали вокруг, третьи бросались под машины и под ноги прохожим в слепой птичьей надежде..

Элиза пропала…

Дождь щедро орошал землю холодными каплями, мокрые птицы подавленно молчали… Наступил холодный, осенний вечер, а за ним ночь… В мокрых стенах и стеклах домов блекло отражалась луна, а птичьи глаза с последней надеждой всматривались в темноту…

… Забрезжил рассвет. Долгожданный лучик солнца пробил тяжелые тучи, и своим теплом согрел холодные птичьи тела. Тут и там голуби стали поднимать головы, медленно расправлять крылья… Ночь и печаль сделали свое дело, треть стаи навсегда останется на площади, возле старого клена. Слово любовь стало для них синонимом смерти. Но оставшиеся не смирились… Тяжелым ропотом пронесся по площади гул расправляемых крыльев, и все – как один они устремились ввысь. Ранние утренние прохожие удивленно и испуганно проводили вдаль невиданную стаю голубей, и потом еще долго пересказывали об этом друг другу.

А птицы направились к Элизе. На двенадцатом этаже располагалась ее маленькая квартирка. Во всем доме было одиннадцать, а чердачное помещение заняла Элиза, С самого утра в ее окно заглядывало солнце, если пробивалось сквозь тучи. А далеко, внизу, люди жили чужой, непонятной для Элизы жизнью, и старались не замечать эту странную особу в сапогах, перемазанную птичьим пометом.

Голуби расселись вокруг, они покрыли все перила, всю крышу, все окно. Нежное воркование разнеслось далеко вокруг, заставляя прохожих поднимать головы к небу..! И в этом звуке было столько любви, столько нежности, что люди замирали с поднятой головой посреди улицы, и люди начинали плакать. Они удивлялись себе, но не могли остановиться… И так это было ново для них, не обычно и сказочно, что они стали улыбаться друг другу, улыбаться и смеяться… От счастья, от восторга, от трепетной любви ко всему белому свету и друг другу..!

А птицы не останавливались. Они пели все громче и громче, и когда за тяжелыми ставнями Элизы раздались нерешительные шаги, все разом смолкло.
    
Медленно, медленно ставни открылись и в проеме окна птицы увидели свою Элизу. Она была почти мертва. Смертельная болезнь холодными вечерами ела ее тело, и она больше не могла подняться с кровати, чтобы навестить своих друзей. Но она не смогла не встать когда вся стая прилетела к ней. Они нуждались в ней, а Элиза всю жизнь отдавала себя кому то, ничего не оставляя себе..! Но на короткий путь до окна ушли все ее последние силы. Всю свою жизнь она провела в тумане, слепо повинуясь своей судьбе, а теперь у нее не хватило сил чтобы удержаться.

Голуби удивленно смотрели как тяжелое тело Элизы медленно переваливалось через низкий парапет крыши, и начинает соскальзывать вниз, в пропасть. Глаза закатились, и Элиза больше не видела ими. Но она почувствовала что летит. Она делала то, к чему стремилась всю жизнь. Свобода. Она больше не несла свою непосильную ношу, свое тяжелое, грубое тело. Она парила. Как птицы. Она и была птицей.

Секунды превратились в часы, часы в вечность.

Мертвое тело Элизы скользило вниз – к земле, а разум воспарил к облакам, где за тяжелыми, мокрыми тучами всегда светит солнце.
 
- Я больше никогда сюда не вернусь, - думала Элиза. – Я вечно буду в облаках. Я птица. Легкая, Свободная, Счастливая…

И голуби с ней согласились. Тысячи птиц сплелись в один живой, крылатый ковер и подхватили мертвое тело Элизы у самой земли.

- Твоя мечта сбылась, - говорили птицы, - земля больше не твой дом, твой дом – Небо, Лети туда, ты Свободна.

И воспарив, они подняли тяжелое тело к облакам, и понесли его в бирюзовую даль. Никто и никогда больше не видел Элизы и ее голубей. Но каждый год к одинокому окну люди приносят цветы. Они все видели, они поверили и они знают. Счастье приходит ногами, а улетает на крыльях. Это знала мертвая Элиза, это знают все птицы на свете, и это знаю я –  осенний ветер…