М. Бисенгалиев. Оркестр нужен Кокшетау, а не мне

    Сын западноказахстанского региона, выпускник Московской консерватории, лауреат международных конкурсов, подданный Её Величества королевы Великобритании, Марат Бисенгалиев давно перестал быть принадлежностью только отечественной музыкальной культуры. Его востребованность на Западе и на родине говорит о многом. «За бугром» скрипач Бисенгалиев – часть хорошо отлаженной системы, начало которой положено еще в Эпоху Просвещения, здесь же  он всегда желанный гость, перебрасывающий мостик между двумя мирами.    
       Бисенгалиеву небезразличен имидж родной страны, поэтому он разворачивает здесь бурную музыкально-общественную деятельность, создавая оркестры, учреждая международные конкурсы, постоянно выступая в разных уголках республики. Он ломает наши стереотипные, еще «совковые» представления об организации концертной деятельности в сфере академической музыки.  Непривычна и чужда нашему менталитету оценка классической музыки с позиций рыночных отношений, где она – такой же продукт, на который должен быть спрос.  Будучи истинным патриотом своей страны, Бисенгалиев, однако, не склонен скрывать собственную «европеизированность»: в определенном смысле, это его кредо. Бросается в глаза и некая оторванность музыканта от повседневной жизни: он свободен и независим, потому и полет его фантазии абсолютно не скован никакими рамками, а некоторые высказывания подчас удивляют прямолинейностью.
       Человек творческий и увлекающийся, Бисенгалиев начал разговор с рассказа об очередном  своем проекте, в настоящее время занимающем его воображение. Раскрыв ноутбук, скрипач продемонстрировал работу собственного дизайнера по созданию уникального концертного холла.
- Вот этот проект я хотел показать вашему боссу, Мажиту Есенбаеву. Такой концертный зал мечтаю построить на берегу реки либо в Уральске, либо в Актау. Можно и на берегу вашего озера. Будет совсем как в Сиднее, где здание концертного зала на побережье стало символом города. Сейчас пока ищу место для воплощения моей идеи. Видите, здесь использована конструкция юрты, форма которой акустически идеальна для концертного зала, для записи музыки. Вид сверху напоминает форму яйца. Я был в гостях у одного архитектора в Новой Зеландии, который построил себе дом по такому принципу. Сделал каркасы, налепил туда колючей проволоки, сверху залил цементом, насыпал землю, посадил цветы, и получился такой своеобразный холм. Музыкальный ряд презентации, кстати, из композиции «Тлеп», который был записан на «Sony» моим оркестром и удостоился награды «Золотой диск». Это  вокально-инструментальное произведение английского композитора Карла Дженкинса на казахские народные темы, объединяющее фольклор, джаз, классику, поп-музыку и посвященное кобызшы Тлепу Аспантайулы. Здесь звучит хор на казахском языке, симфонический оркестр, народные инструменты, джазовый саксофон, соло-вокал в исполнении моей дочери.
- Арухан уже окончила колледж?
- Нет, еще учится. Она зарекомендовала себя как хорошая джазовая певица. Это ее выбор, и ей подходит этот стиль. Сейчас собирается записывать сольный диск, американский джаз сороковых-пятидесятых. А в королевском колледже Арухан обучается не только вокалу, но и контрабасу.
- Часто ли приходится бывать в родном Уральске?
- Даже мой оркестр там бывает редко.  У нас долгосрочный контракт с фирмой «Sony BMJ», с которой мы записываем очень много дисков. Постоянно в разъездах. Музыканты уже начинают жаловаться: «Ну вот, опять в Англию!» Они с большим удовольствием приехали бы в Кокшетау, потому что это ближе и гостеприимнее. Но основная функция оркестра – быть визитной карточкой страны, представлять Казахстан. Оркестр достаточно конкурентоспособен на мировом рынке, успешно справляется со своей задачей, поэтому число поездок будет нарастать. Сейчас мы работаем над созданием большого симфонического оркестра банка Туран Алем. Базой опять-таки являются уральские музыканты, которые получают благодаря этому проекту хорошую зарплату. Подобными контрактами я пытаюсь повысить материальный уровень жизни моих музыкантов. К ним я добавляю также духовиков разных стран. Думаю, что получится очень хороший оркестр. Его открытие в Москве планируется на  23 марта. Между прочим, уже есть казахстанские компании, которые спонсируют спортивные клубы, но это первый прецедент в Казахстане, когда большая корпорация закупает или основывает оркестр. На Западе это активно практикуется, а у нас только начинается. Считаю это знаком  грядущих больших перемен в Казахстане, экономика которого уже позволяет делать такие интересные вещи.
- Расскажите о совместном проекте, который намечался с Акмолинской филармонией.
- Была идея создания коллектива, костяк которого составили бы музыканты моего западноказахстанского оркестра. Аким Акмолинской области был обеими руками «за», я с ним встречался несколько раз по этому поводу. Требовалось лишь найти легальный ход для того, чтобы мои оркестранты приезжали и работали здесь на регулярной основе. У Вас очень прогрессивный директор филармонии, но почему-то все ее усилия – как об стенку. Понимаете, всюду ведь встречаются бюрократы, которые работают по системе «как бы чего не вышло». А по такой системе ничего путного и не выходит. Когда-то в ответ на просьбу о содействии в создании западноказахстанского оркестра премьер-министр сказал, что это невозможно, и вообще непонятно, зачем это нужно в провинции. А я пообещал, что докажу обратное. Сейчас мои музыканты, которых я тренировал по своему методу, играют на уровне. Я бы мог и здесь точно так же начать с нуля, но это потребует много времени, которого у меня нет. А совместно  можно было бы сделать в Кокшетау оркестр высочайшего класса, который бы постоянно выезжал, как и мой уральский коллектив. Просто некоторые люди вообще не понимают, что это такое – классическая музыка. Для них это что-то вроде отростка, атавизм какой-то.  Оркестр нужен Кокшетау, а не мне. Потому что предложений у меня и без того очень много. Недавно силами моего оркестра я открыл первый профессиональный симфонический оркестр Индии. Эта страна, очень быстро развивающаяся в экономическом отношении, не имеет классической западной музыкальной традиции, и мы оказываем помощь.
- В Казахстане сейчас упор делается больше на традиционную народную музыку, нежели академическую.
- Традиционная музыка – это для нашего внутреннего использования. И если мы говорим о конкурентоспособности и вхождении в число пятидесяти лучших стран, нужно соответствовать определенным международным стандартам. Подобно тому, как в спорте на чемпионат мира выставляется все-таки не казакша курес, а бокс, в мировом музыкальном пространстве тоже действуют свои законы.
- Ваш репертуар – подчеркнуто западный. Как Вы относитесь к отечественной скрипичной музыке?
- Меня как-то спросили, почему я не исполняю музыку казахстанских композиторов за рубежом. Да, я играю только «Поэму» Тулебаева, которую приняли многие оркестры: они даже  взяли в свою библиотеку эти ноты. Кроме этой миниатюры не было произведений, которые могли бы конкурировать на Западе. Здесь вступают в силу жесткие законы капитализма. Нужны вещи, которые концерт-промоутер возьмет в свою программу, посчитает, что на этом произведении он сможет заработать деньги. А пока что мне не удается пробить казахстанскую музыку даже на записи, не говоря уже о концертах. Концерт-промоутеры – очень консервативные люди, они отвечают за наполняемость зала, получают с этого прибыль, поэтому осторожно и недоверчиво относятся к новому. Я могу сказать, что у нас много хороших произведений, но нет выдающихся. Есть ли у нас  музыка на уровне Хачатуряна, Шостаковича, Прокофьева?
- Но ведь существуют эффектные вещи типа «Кюя» Сагатова, который, кстати, и за рубежом приняли хорошо.
- Композиторам сложнее, чем исполнителям, потому что они конкурируют с прошлым. Нужно писать что-то очень оригинальное. Я неоднократно предлагал и фантазию Плетнева на казахские темы, и концерт Жубановой, и того же Сагатова, и Кажгалиева. Интерес есть, но эта музыка никак не проходит. О чем это говорит? Это очень непросто. Я как-то специально интересовался английскими концертами, опубликованными в 19 веке и забытыми. К сожалению, большая часть очень хорошей и эффектной музыки забывается, остаются же только жемчужины.  Думаю, это естественный отбор.
- А молодые казахстанские композиторы не предлагают Вам свои произведения?
- Предлагают. Мне нравится музыка Алмаса Серкебаева. Я играл его вещи, специально заказал пьесу «Алма-Ата». И она очень хорошо пошла. Исполнял ее практически во всех странах: и в США, и в Новой Зеландии, и в Европе. И уже ясно, что эта небольшая, но очень задушевная пьеса останется в репертуаре наряду с «Поэмой», потому что это по-настоящему выдающееся произведение.
- Посещаете ли концерты в качестве слушателя? Есть ли какие-то кумиры?
- Иногда бываю. Кумиров нет. Есть те, кто нравится. Стараюсь прослушивать все новые записи. Как только выходят новые диски, появляются ревю сразу в нескольких журналах. Ставятся звездочки, определяется место. И за этим нужно наблюдать.
- Почему у нас эта область остается неразвитой?
- Потому что не появилось еще зарубежных издательств, журналов, которые дают представление о том, кто есть кто в этом мире. В них можно увидеть ревю, к примеру, моих дисков, которых люди здесь совсем не знают. Можно, конечно, обратиться к Интернету. Но это не всегда удобно: миллионы ссылок по одной фамилии, и просмотреть все просто нереально.
- Гости СМ традиционно оставляют свои пожелания кокшетауцам.
- Судьба  любой группы людей зависит от лидера. Мне бы хотелось, чтобы  появились люди, которые не боятся повести вперед. Даже если для этого потребуется переступить через какие-то искусственно созданные барьеры.

«Степной маяк», 04.01.2007.