Ревность

Голубкой сизокрылою раскинулся туман.
Вся жизнь враз опостылела - обман, обман, обман.
Обман шептала реченька и гнулись камыши.
Он шёл, а слёзы капали, как на помин души.

Любил, и слепо верилось, что с ним одним она:
И милая, и кроткая, любовница-жена.
Толк знала в добродетелях, хозяюшкой слыла.
Пусть ревновал без повода, но страсть в глазах плыла.

Теперь же дело сделано, он бог ей и судья.
Хранитель правосудия, вершитель жребия.
Она ж ещё не ведает и ужин на столе,
Жестоко смертной дозою добавлен яд в вине.

Но вместо облегчения, всего опутал страх.
Застыло удивление,  вопрос в её глазах:
«Ох, что же ты наделал. Мне деток наших жаль».
На воздух спешно выскочил, на тело бросил шаль.

Бежал, а слёзы капали, уж на помин души.
Но запоздал с раскаяньем, сомкнулись камыши.
«Постой!» - кричала реченька, смывая с глаз туман.
Захлебываясь вторил он: «Обман! Обман!? Обман?»

Бездумно фразы брошенной со злого языка,
Хватило для ревнивца, подведена черта.