Остров Преображения часть 2. глава 3 и 4

Глава 3.
Блаженны надеющиеся.
Дмитрий Миронов вглядывался в темноту за окном поезда. Время в пути – это уже не прошлое и еще  не будущее, это миг настоящего, растянувшийся в часы. Своего рода зависание. Видишь  жизнь, будто со стороны.
Дима был собой доволен. Двадцать шесть, а уже майор ( это притом, что званиями в ФСБ не разбрасываются), возглавляет целый отдел.
Вот и сейчас в Москву послали как перспективного. Нина бы им гордилась. Хотя, став популярной певицей, она, наверное, иначе смотрит на жизнь.  Шоу-бизнес –  другое измерение.
Эх, а какая любовь была! С первого взгляда, как говорится. Все мальчишки в классе за ней бегали, а она выбрала его.
«Ты так заразительно, так открыто смеялся, не поддаться твоему обаянию было невозможно!»  - говорила Нина, когда они уже поженились. А еще ей нравилось, как он слегка подтрунивает над ней, по - доброму, с умилением.
Жили, любили. Дима мечтал о детях, а Нина о карьере в шоу-бизнесе. Понятно, конечно, с ее-то красотой и голосом.
Вот пути и разошлись. Она уехала покорять столицу, а он остался в родном городе.   «Лучше  быть первым парнем на деревне…».
Полгода перезванивались, иногда встречались.  Но свято место пусто не бывает, не скромно, конечно, так про себя говорить.
Жанна всегда смотрела на него преданными глазами, а как жена уехала, стала активно проявлять заботу. То на ужин пригласит, то в парикмахерскую запишет, то рубашку или галстук подарит.
А что мужику нормальному надо? Чтоб был сыт, наглажен, настиран, обласкан.  Прибрала Жаннка к рукам.

Да, интересно было бы с Ниной встретиться, ведь три года уже прошло, как разбежались. Она теперь на всех глянцевых обложках, и не подступишься.


***

Каждая минута в сумрачном, душном подвале превращалась в вечность. Товарищ по несчастью, Коннар, молча сидел, прижавшись к стене. Нина едва различала очертания его фигуры в темноте.
Сломанная нога лишала возможности свободно передвигаться. Это только усиливало  безысходность и отчаяние.
 Девушке безумно хотелось в туалет, но никакого специального места для этих целей здесь не было.
Превозмогая боль, она поползла по грязному полу в дальний угол.  Темнота скрывала покрасневшие от неловкости щеки.
 «Даже свиней содержат в лучших условиях!» - подумала Нина, сдерживая слезы.
Если бы не робкая надежда на помощь Энтони Шеперда, она бы, наверное, потеряла рассудок.
Не только Нина ждала опального сына хозяина клиники. Каждый день, как только густая влажная темнота опускалась на остров, «неудачные» клоны подходили к каменной ограде «Преображения» и  долго стояли, застыв, словно каменные изваяния.  Отблески фонарей, растворялись в их глазах, смешиваясь с невыразимой тоской и тревогой.



Глава 4.
О любви и предательстве.
На следующий день, как только первые солнечные лучи оживили смрадный сумрак подвала,  мисс Бланшет принесла завтрак. Поставив поднос с едой у входа, она сразу же удалилась.
Теперь питание существенно отличалось от того, что готовили в первые дни «лечения».
На подносе стояла кастрюлька с перловой кашей, к ней прилагался хлеб, чайник с кипятком, пара кружек и ложек из нержавейки.
Рональд Коннар перенес все поближе к Нине, чтобы ей не пришлось лишний раз травмировать ногу. Они, молча, черпали подгоревшую перловку, лишенные зубов десны, с трудом перетирали зачерствевшую выпечку.
Девушка глотала невкусную пищу и  соленые слезы. Сейчас ее мало волновали испорченная внешность и  шоу-бизнес. Только бы выбраться из этого подземелья!
Бывший банкир налил кипяток в кружки.
- Кормят два раза в день, то же касается и воды. Имейте это в виду.
Нина кивнула, и чтоб не увязнуть в беспросветности своих мыслей спросила:
- Как Вы здесь оказались?
Коннар сразу оживился, словно давно ждал этого вопроса.
- Трудно представить, что мог забыть преуспевающий банкир в психиатрической лечебнице, не так ли? Но несчастье ко всем относится одинаково. Более того, чем выше ты поднялся, тем больше желающих подставить подножку.
Моя жизнь была полной чашей. Огромное, ежедневно приумножающееся состояние, молодая жена – красавица.
Все изменилось в один день. Обнаружилось, что  родной брат, провернул несколько махинаций  и скрылся с баснословной суммой  моих сбережений.  Но это предательство можно было перенести. Самое страшное, что моя любимая жена сбежала вместе с ним.
Сначала я хотел застрелиться. Духу не хватило.
Две недели просидел в опустевшем доме, наглухо закрыв все двери и окна.  Затрудняюсь сказать, сколько литров виски я выпил за это время.
Потом попытался окунуться в работу, но в каждом человеке,  видел предателя, все время казалось, что люди злорадно шепчутся за моей спиной.
Тогда я решил заняться  искалеченной психикой. Навел справки – мой выбор остановился на «Преображении». Многие весьма уважаемые персоны лестно высказывались об этой клинике…
Дверь неожиданно распахнулась. Вошли доктор Карерос  и громила Гженски.
Не говоря ни слова, они потащили упирающегося банкира к выходу.

***

Дмитрия Миронова поселили в номере с еще двумя ФСБшниками. Весь этаж гостиницы на окраине Москвы  занимали служащие этой организации, съехавшие на учебу из разных регионов.
Соседи отправились за пивом. Оставшись один, майор Миронов мучительно решал: «Позвонить, или не позвонить?»
Он набрал выученный наизусть номер.
«Какая ж все-таки Нинка была жизнерадостная, забавная, - думал Дима, вслушиваясь в долгие гудки. Почему-то вспомнилось, как однажды он шел на обед. Подходит к дому – жена моет окно и подпевает Off Spring у, да так громко, что слышно во всех окрестных домах.
А бывало, оседлает швабру как ведьма и носится на ней по всей квартире, дурачится, смеется.
Хозяйка из нее, конечно, никакая: то рубашку утюгом сожжет, то макароны в кашу переварит.
Странная такая. Могла прочитать книгу, а потом всю неделю ходила задумчивая, под впечатлением.
А как-то пришел, она вся в краске перемазанная: лицо, волосы, руки, рисует что-то непонятное. Это я, говорит, музыку в цвете изобразить пытаюсь.
Одним словом, творческая личность.
- Алло, - неожиданно произнес мягкий глубокий голос.
 Внутри все сжалось.
- Нина, привет, это я. Узнала?
- Узнала, - после секундной паузы ответила Прообраз.