Двое разных литгероя

Грешный рыбак и акулы  Ал Даклы  и Житель города Сорока искалеченный артиллерийским снарядом в мирное время
 (перевод на русский язык).

Салид (Рыбак), прозванный Атсим  (Грешный), на протяжение соей жизни был рыбаком морских каракатиц Ал Даклы, едва заметная точка на карте, близ Тропика Рака, что на западном побережье Атлантического океана. Сын крестьянина сбежал из отчего дома в возрасте 14 лет, еще в отрочестве, и не смог адаптироваться к новым реальностям жизни, будучи сыт по горло пахать в поле своего отца, унаследованное от прадедов, переполненное  камнями да песками Плоскогорья Фосфатов неподалеку от Курибгы. Крестьяне сеяли пшеницу в феврале, сразу после первых дождей, но редко Аллах проявлял милосердие, допуская, чтобы ещё раз пошли дожди или падали с неба хотя бы несколько капель, так что, где-то в апреле все поле выглядело выжженным. Его родители спешили косить еще не созревшие пшеничные зерна  корм для  овец и коз. В доме были ещё трое братьев и четыре  сестёр – нормальное количество чадо для обычной семьи Марокко, и он был самый старший. Иногда батрачил на ферму  одного крупного землевладельца. Но это  не было  столь часто для него, так, что иногда впадал в отчаяние. В детстве ему нравилось спать под теплыми лучами южного солнца. Его охватывало сладкое  и сонливое состояние, как от лекарственного  наркотического вещества. В школу не ходил вообще. Хутор, в котором они жили, находился слишком далёко от школы. Терял время в основном между  рогатых, на пастбищах. Но выучил наизусть обязательные молитвы: «утренняя» молитва между рассветом и восходом солнца, («Фаджр»), «полдень», («Зухр»), «послеполуденная» (Аср), «закат солнца», (Магриб), и «наступление ночи» (Иша), все молитвы ещё с давних времен как настоящая устная библиотека.
Пришел в Касабланку, где устроился без трудовой книжки на одной из строек (строительных площадок), где возводилась  четырехэтажная дача, типичная для многочисленных марокканских семей среднего уровня. Весь день загребал лопатой щебень в ковш бетономешалки. Перерыв на обед был лишь на один час, с 12 до 13. Тогда же произносил молитву  полудня. Отводил душу ещё во время молитвы полуденной и предвечерней, после захода солнца.
Он растягивал как можно дольше, почти на четверть часа тех, семь поклонов, в каждой молитве. Ещё терял время умыванием лица, рта, ушей, носа и рук, ног обязательной процедуры приписанной Пророком Мухаммедом. Поливал водой голову – предмет  его гордости, а вернее макушку головы. Спал в основном на стройке, на матраце шириной в пол метра, прямо на полу, в деревянном бараке из досок, вместе с другими пятью-шестью братьями по несчастью.  Отверстия между досок давали возможность проветриваться помещению, иначе запах пота заглушал бы их  дыхательный орган – нос. Умывался холодной водой прямо из под  крана возле бетономешалки. Свою скромную рабочую одежду стирал только в единственный выходной день – воскресенье в общем тазике. Южное солнце и особо морской бриз высушивали одежду в течение часа. Как правило, предпочитал питаться половиной курицы с рисом, которая была самая подходящая по качеству и по цене, и чувствовал себя сытым только с шестью дирхаме, (1 американский доллар равнялся 3 дирхаме). Питался неподалеку стройки в одном из “fast food”   в арабском стиле, то есть на террасе под тенью нескольких фиговых деревьев с запыленными листьями у одного маленького строения из нестандартного (ломаного)  кирпича без штукатурки.
Жестяной стол, за которым он сидел, был изрисованным.  Официантом был худощавый араб с фартуком по которым можно было догадаться что входило в меню последних дней, бегал среди столов с едва уловимой ехидной улыбкой. Свои руки пахаря, умывал слишком сильно действующими, моющими средствами, что выделяло на его мозолистых руках несколько белых пятен, которые входили в   контраст с его темным оттенком загорелого брюнета.
Едва хватало денег на еду и  сигареты. Его большими проблемами были: где выспаться и  покушать. Но со временем появилась еще одна проблема: с кем заниматься сексом. Для этого был подготовлен ещё с детства, много знал в деталях. С малых лет внимательно наблюдал домашних животных. Узнал почти всё от  старших  ребят и девчат. А навыков почти не имел.
 
Однажды в воскресенье добрался до квартала  «Al Fan»  («Искусство»), известного во всей Касабланке по тем нескольким незаконным  борделям, которые существовали с молчаливого согласия местных властей. А король Хасан II  (король Марокко в 1961 по 1999 годы) в свое время подумал, что люди занимаясь сексом, успокаиваются и от этого падает стремление к народным бунтам. Салид вошел в один из борделей, в двери которого стояла такая некрасивая женщина, что можно было подумать, что она нищая, просящая милостыню. В приемной комнате «восседали» три толстушки, с широкими бедрами, а груди как опустошенные от сыра бурдюки, с накрашенными в красный цвет волосами. Полоса по середине головы была черная, выдав настоящий цвет волос. Арабам, как и цыганам, нравятся полные женщины. Казалось по возрасту, они перешли за 50 лет, хотя были моложе. Выбрал одну без оглядки, которую звали  Кaхба – Qahba то есть, (****ь).
За «услуги» заплатил 30 дирхамов, то есть десятая часть его месячного заработка. Поднялись этажом выше в одной из свободных комнат с высокими потолками согласно французским стандартом тридцатых годов  до Второй Мировой Войны. В ней была металлическая кровать по середине. Вешалка и столик с двумя скамейками составляли всю мебель комнаты. Обои на стене начинали, отклеиваться, а перекрытие вибрировало на каждом шагу. Когда сел на край кровати перекрытие ещё раз расшаталось.
Чувствовал какую-то лопнувшую пружину матрасика на кровати. «Раздвинь ноги» («Karsi arjul») приказал Салид в какое-то мгновенье, после осмотра всего голого тела женщины – проститутки. Это случилось как раз тогда, когда началось призыв к молитве («idzan»).
Через стекло окна и открытую форточку проникали децибелы четырех громкоговорителей прикрепленных к вершине башни одного из минаретов, которое можно было увидеть  даже с уровня кровати: Аллах самый большой. Нет другого Бога, кроме него. Мухаммед  посланник Бога. Спешите молиться! Я призываю вас молиться, молиться! «Аллах всевышний, Он Большой и Он всё видит… Нет другого Бога кроме него – Аллаха». («Allah acbar. Allah acbar. La Ilah ila Allah. . La Ilah ila Allah»). Аллах Акбар! Аллах Акбар! Ля иляха илля Ллаху. По русски вся молитва переводится: «Бог велик! Свидетельствую, нет Бога кроме Аллаха. Свидетельствую, Мухаммед  Его Пророк. Собирайтесь на молитвы! Ищите спасения! Бог велик! Нет Бога кроме Аллаха!» Аллах Акбар! Аллах Акбар! Ля иляха илля Ллаху, призывал муэдзин.  При каждом призыве молиться, который проникал через окно Кaхба мгновенно останавливалась в свои движения, будучи вся в испуге, потому что Вера в Бога сильная у арабов и Аллах может наказать тех, что не соблюдают  основных заповедей Веры: отклонение от Веры (Нет другого Бога кроме него – Аллаха, а Мухаммед является Его Посланником , соблюдение всех ритуалов молитвы по пять раз в день, соблюдение поста – месяца Рамадана, благодеяние ритуала, совершение паломничества в Мекку, хотя бы один раз в жизни по мере возможностей. Призыв к молитве слышен даже детьми в утробе матери, и они бы воспроизвели этот призыв при рождении, если бы смогли сразу говорить.
Отсутствие пылкости партнерши во время призывов к молитве приводило в ярость Салида. Он думал, что вместо эротических фантазий по системе «Все включено», за что, заплатил большую сумму денег, был вынужден выслушать призыв к молитве. Вся кровь в нем начало кипеть по всем жилам». Раздраженный её «остановками», он предупредил Кaхба, чтобы та честно сделала свою работу. Невольно, женщина из под него не уважала его приказы, потому что, было отпечатано в подсознание (или в бессознательность) боязнь за Бога Аллаха. Недоброжелательно улыбалась, выставляя на показ глазам клиента, свою отвратительную челюсть, без передних зубов, видимо выбитых кулаками которые она получала по зубам от других недовольных клиентов. Зря потраченные деньги на не подчинившуюся  женщину было слишком досадно для араба! Салид превратился в комочек нервов. Сильный удар кулаком с верху вниз, прямо по зубам вызвал поток крови из раздавленных губ Кaхбы. «Призыв к молитве!» Женщина оставалась в последствие инертной. Последовал другой удар кулаком. «Бог всевышний Аллах самый большой!» Ещё один удар. Глаза у женщины перестали двигаться. В голове Саида промелькнула подозрение и предположение. И приостановил «дождь кулаков». Женщина не придавала никаких признаков жизни… Инфаркт, видимо был роковым концом для Кхабы. После короткого судебного процесса суд присудил Салиду 15 лет тюремного заключения за убийство. Мог бы получить и до 25 лет, но имел смягчающие вину обстоятельства; смерть Кaхбаы не была спровоцирована только ударами кулаков! Виновник был заключен в тюрьму Касабланки.  Там стал предпочитаемым партнером коллег по тюремной комнате, ведь он был молодым, «свежее мясо». Взамен его вознаграждали гашишем (в  одном из диалектов арабского языка, „maghrebian” – „Kif” по русский, кажется, будет  тоже киф), из которого он изготовлял, как истинный ремесленник, Жуану, так называют марокканцы сигареты с гашишем. Изготовлял следующим образом: в начале ломал одну сигарету и вытаскивал из неё табак. Потом подогревал получаемое зерно табака за пару секунд огнем одной спички, чтобы немного смягчить его. После этого хорошо замешивал то зерно табака в свою ладонь, вместе с гашишем и получаемое после этой операции всовывал в другую бумажку   для сигарет. В Коране не предусмотрены никакие ограничения на употребление гашиша. И его официально использует  исламистская  секта Сеитов (убийц- киллеров), чье само название берет начало от  слово  «гашшишун», которая означает курильщики гашиша.   Они были известны своей жестокости, с которой уничтожали своих врагов. Само понятие  киллер - убийца от них происходит.
Салид теперь  смотрел только  через квадратное окно, стороны прямоугольника как ладонь на весь квартал «Aiin Burj” (Колодец Крепости) в течение пяти лет, до тех пор, пока король Хасан второй осуществил свой «Зеленый поход» на Кхадиру, («Massira Khadira»).
Это было 6 ноября 1975 года, когда 350000  невооруженных марокканцев перешли границу в Тарифе Тарафе(?)  с целью присоединить бывшую колонию Испанская Сахара, территория, которая принадлежала Мороку с 1147 по 1269 годах, во время берберских династий Алмохазов.
После оккупации, этот регион должен быть колонизирован  для того, чтобы суметь выиграть референдум, предлагаемый  ООН, для того чтобы признать  легальной  присоединение данной территории к  стране Марок.  Но кто бы пошел по доброй воле жить в краю, который на 90 процентов покрыт песками пустыни Сахара? Тогда король Хасан второй принял решение, что заключенные, которые хотят жить, сколько им еще осталось до конца жизни в присоединенную территорию, освобождаются от остатка наказания. Салид среди первых изъявил желание пойти туда, как  волонтер. Так что из тюремной комнаты, в которой лучи солнца, проникали только по форточке шириной в ладошку, он был отправлен в ссылку в песках Алдаклы.
Алдакла – городок, расположенный в конце одного узкого полуострова, длинною в 25 километрах имеющий ширину до 5 километров, (нечто вроде полоса Газа, но меньше по размерам), напоминающий латинскую букву «L», который закрывает на три четверти одноименный залив прямолинейной формы, шириной до трех километров.  Поверхность полуострова ровная и имеет скалистый обрывистый берег высотой примерно в 20 метрах. В водах залива кишат множество видов морских рыб, морских растений и млекопитающих морских животных. Много также морских каракатиц. Их ловля является одной из главных занятий жителей Алдаклы. Японцы, высоко ценящие эти морские  лакомства, за  их диетические и возбуждающие  качества, построили складские помещения – холодильник прямо возле морского порта.
Оказавшись в местах своей ссылки Салиду оставалось выбрать либо ловить рыб на рыболовецком корабле в открытом Атлантическом  Океане, либо рыбачить из небольшой лотки в заливе. Он выбрал второй вариант: быть рыболовом каракатиц. Местные власти дали ему небольшую лодку, весла и десять пластиковых фляг объемом по 20 литров и небольшой железный прут заостренный и заточенный только с одной стороны. Фляжкам была удалена верхняя часть, а дно было сделано - дыра, чтобы через неё вошёл только заточенный железный прут. Салид подумал, что его деятельность была относительно не сложной, а каракатицы были настоящими идиотками.  Каждым вечером переправлялся  на лотке к  середину залива. Фляжки, связанные  в горизонтальном положении веревками оставлял, чтобы они медленно опускались на дно.  Каракатицы в поиске убежища входили в фляжках. По утрам Салид поднимал фляжки и в это время морские чудовища, вместо того, чтобы сбежать в море они ещё крепче цеплялись своими присосками к стенам фальшивого убежища, думая, что таким образом защищают себя от морских  хищников. После того как фляжки оказались в лодке, он высовывал заостренный прут через дырку дна той фляжки, в которой находилась каракатица, нанося ей укол. И каракатицы от боли выходили из фальшивого «убежища». Потом он отдавал, вернее, продавал выловленные каракатицы  на хранилище с холодильником,  построенное  японцами. В среднем, в каждый день вылавливал четырех морских каракатиц, за продажу которых получал до 30 дирхам, что было хорошим заработком в то время, а тем более, в местах ссылки.
Салид жил в квартале «Матар» («аэропорт»), в небольшой комнате одного небольшого здания бывшей военной казармы. Внутренние  помещения были разделены ещё на несколько небольших маленьких комнат, после того как были возведены внутренние стены. Во внешних стенах каждой комнаты были вставлены двери. Возле дверей была ещё  квадратное окно небольшого размера, чтобы человек мог высунуть через нее только свою голову. Мебель – кровать, что было большим достижением для марокканца тех лет, стол, два стулья и шкаф. Еще был полевой Арагац (!)? В одном угле, отделенном от всего помещения  полотном была  душевая и кювет, что составлял весь санузел. За такую комнату Салид оплачивал  210 дирхам. Половина тех комнат были заняты женщинами, которые занимались самым древним ремеслом. И они тоже выбрали ссылку вместо тюремного заключения. В Альдакхе их никто особо не беспокоили за то, что они делали жизнь мужчин более терпимой. Они стояли лицом в окошко. Если какой-то пешеход обращал внимание на лицо, одной из них, тогда его спрашивали: «Ты зайдешь» («Inta aji»)? Квартал «Матар» был бедным родственником известного Красного квартала из Амстердама, где в 51 витринах стоят проститутки едва-едва одетые, скорее больше раздетые, чтобы привлечь внимание под красным фонарем.
Салид подружился с двумя женщинами из тех, что жили там. Приносил им рыбу, из той, что он вылавливал по ночам, и они жарили рыбу и предоставляли другие услуги. Был настоящий натуральный обмен, для того чтобы выжить в те условия. Еще он давал им деньги, потому что имел достаточно.
Салиду исполнилось 25лет. Стал настоящим мужчиной, уверенный в себя. Опустил себе бородку как у настоящего морского волка. И даже одежда у него была морская. Вел спокойную жизнь.
По ночам  рыбачил с лотки, а по утрам оставлял кулек со свежей рыбой тем, двоим, женщинам – соседкам. Они угощали его.  Если были заняты, то отдавали ему еду в пакете или в Светочек. После приятия еды ложился спать. Спал как мертвый до 14 часов. Потом добирался в порт, где проводил время до трех часов в тени одной  кофейной  с  открытым видом на восток, откуда он видел землю африканского континента. Ему больше нравилось лицезреть, нескончаемое пространство суши, чем морскую гладь. Глядя на землю, он приобретал уверенность. Употреблял по одному, двух стаканов чая с мятой и курил. Выкуривал до половины сигаретного пакета. Входил в разговор с другими сотрапезниками. Узнавал последние новости. В один день узнал, что вблизи АлДакле колона автомашин подверглась атаке со стороны членов Фронта «Полисарио». И что, погибли люди в этой перетряски. Автомашины были подсижены и сгорели  от поджогов атакующих.
- А что значит Фронт «Полисарио»? спросил  Салид одного сотрапезника.
- Это сокращение от Народного Фронта Освобождения… Ему расшифровали всё сокращения. Эта организация была сформулирована 10 мая 1973 года с целью освобождения Испанской Сахары от испанского ига. После отступления испанцев, вследствие, подписания 14 ноября 1975 года Мадридского Соглашения, члены этой организации воюют против нас. Они говорят, что мы, марокканцы, завоевали их страну.
Потом ежедневная программа Салида продолжалась еще одним сном, но уже более коротким, не больше двух часов, дома, после чего возвращался в порту, чтобы пойти на рыбалку. Садился в свою  лодку и  начинал грести до середины залива на один два километра вдали от берега, после чего, бросал якорь. Пускал фляжки на морском дне залива, чтобы вылавливать каракатиц. В остальное время бросал удочку для ловли рыб. Больше всего ему нравились ночи с полнолунием. Глубокое спокойствие охватывало его душу в такие минуты. Имел достаточно времени, чтобы подумать о своей жизни, чтобы подумать и о будущее. Вспоминал всякие моменты жизни. Пробовал из всех сил забыть эпизод Кхабы, но это не удавалось. Спрашивал сам себя, если ссылка у порога Сахарской пустыни является достаточным наказанием за убийство. Тогда предпочитал смотреть морскую гладь, разорванную иногда спинными позвоночниками акул или прыжков дельфинов и других морских животных. Иногда после двух-трех часов от полуночи так уставал, что не замечал, как засыпает на дно лодки. Иногда имел кошмарные сновидения с Кaхбой. Тогда просыпался и больше не засыпал до утра.
Салида беспокоили больше всего в АлДакле морской шторм и нашествие мух. Когда бывал шторм он не выходил в море на рыбалку и его доходы резко подали. Бывало, что шторм длится целая неделя. Он не мог бездельничать и душил свое несчастье пьянством. Весь день проводил в портовой террасе. Обсушивал до десяти бутылок пива. Выкуривал пакет за пакетом – по две. Тогда становился агрессивным со всеми. Знакомые и они тоже рыбаки, обходили его стороной, знали его и боялись им. Единственный который имел смелость обращаться – был хозяин террасы, который говорил ему, держа трубку в краешке рта: «Салид, ты грешник. Ты не умрешь в кровать, от старости, как все, у тебя отдельная судьба».
Вторая неприятность появлялась, когда ветер слишком сильно дул со стороны африканского континента. Пустыня Сахара становилась огромным хранилищем мусора, оставленного проходящими, в котором быстро развивались мухи, чьи  скопления  достигали  размеры больших шаров с теплым воздухом. Когда ветер начинал сильно дуть, мухи вылетали, иначе могли быть захоронены надвигающимися песками. Унесенные сильным ветром от востока к западу, они двигались в полете к океану, к своей верной гибели. Если в дороге встречали дом, то они зацеплялись за этой преградой, оставляя толстый и черный слой мух. С людьми бывало  так же. Мужи влезали им по всюду, в нос, в уши, под одеждой покрывая человека с головы до ног толстым слоем. Поэтому люди тоже прятались в домах, тавернах, где попало. Шофера автомашин не могли дальше двигаться, потому что и стекла машин покрывалось мухами как толстое полотно, через которое ничего не было видно, и через которое даже свет не проникал. Если пускали в ход стеклоочистители, то образовались пленки крови.
В АлДакле Салида  ожидало еще одна неприятность, которая оказалось -  роковым. В тихую ночь полнолуния он лег спать на дно своей лодки. В ушах ему входили шумы вод от пересечения водной глади акулами или шум от игры дельфинов. Огромная волна воды, провоцируемая землетрясением, известная как цунами тихо подкралась к заливу и бухте АлДакхла.  И лодка Салида в миг была приподнята гребнем водного вала до высоты десяти метров и грохотом была перевернута. Металлический прут уколол Салида в колено. Одурелый от сна он имел смелость плавать и выйти на поверхность воды. Штормовой вал цунами прошёл и Салид остался одним в открытое море. Его лотка пошла на дно залива и моря. Он освободился от одежды и начал тихо плавать к берегу. Предстояло пройти не менее одного километра до берега. Чувствовал боль в то колено. Повернулся на спину и приподнял раненную ногу. Увидел небольшой укол, из которого проливалась кровь, не так уж  много крови, но достаточно, чтобы заманить акул.  Успокоился и продолжал плавать, но через примерно пять-десять минут заметил, что его уже обследует одна акула. Потом увидел другую акулу. Капли крови притянули целую стаю голодных акул. Салид понял, что у него уже нет никакого выхода. Потом почувствовал укус акулы в раненую ногу. Невыносимая боль  пронеслась по всему телу. В памяти, как молния, появилась лицо Кaхбаы, его постоянный кошмар. Всё это продолжалось ещё несколько секунд. Потом акулы вытащили его на дно моря, где стал их сладкой пищей.
После обеда следующего дня на портовой террасе, что уцелело после волны, собрались все рыболовы глубоководных морских  каракатиц АлДаклы для того, чтобы обсудить потери от цунами. Нашли, что лодки пострадали, а  единственный отсутствующий был Салид. Хозяин,  выкуривая свою трубку, вымолвил больше для себя: «Аллах милосердный и справедливый простит его грехи! Я знал, что он не умрет в постели, от старости лет. Он имел особую судьбу».

Житель города Сорока искалеченный артиллерийским снарядом в мирное время

В повести рассматривается судьба ставшего калекой в мирное время, рожденного в городе Сорока в 1954 году  и умершего в 1989 году. Имя литературного героя – Штефан.

Штефан Басарабеску, изнеженный друзьями Фэнелом, был родом из города Сорока, где берега Днестра отходят достаточно далеко друг от друга чтобы  образовать неглубокий брод (переправу) глубинной выше колен, с дном реки настланной широкими камнями, из тех, пригодных чтобы их  бросать так чтобы они сделали как можно прыжков по чистой водной лазурью между ландшафтом, флорой и свойственным воздухом Бессарабской возвышенности, граничащий с подобными ему возвышенностями Буковины и через реку Прут. Место, охраняемое ещё с 12 июля 1499 года славной крепости возведенной во времена правления Петра Рареша, сына с очередной авантюры правителей тех времен то есть, Штефана великого с Марией Рареш из Хырлэу, где, как свидетельствовал летописец Григоре Уреке, правитель «отдыхал» после битв. А с 27 марта 2004 года, эта зона находится и под надзором великого построения в 5 километров ниже течения, наименованная «Свеча признательности».
Памятник «Свеча» был воздвигнут в честь бади Миора (дядя Миор). Писатель Ион Друцэ так назвал неизвестного автора баллады «Миорица», бадя Миора, который, может быть, до сих пор ещё ищет кусок рая для своих овец.
Фэнел, в актах гражданского состояния – Штефан Басарабеску, родился 5 марта 1954 года, ровно через год после слов Сталина перешедшего в мир иной, но который во время встречи с Черчиллем говорил о том что «Смерть одного человека трагедия, а смерть миллионов людей всего лишь статистика».
Его отец, Александру, был уроженцем коммуны Думбрэвень, что неподалеку от Сорок,  был инвалидом правой ноги, вследствие полиневрита с детства. Эта болезнь изуродовала многих  детей этого края. Поэтому он был восприимчивый к терпения людей.  Из самолюбия  и амбиции хотел стать врачом. Сначала поступал в медицинскую школу фельдшеров и акушерок из города Сорока, которую окончил в 1939 году. Потом устроился на работу в больницу той же местности. От всей души он мечтал воплотить свою судьбу, продолжить учение в городе Кишинэу. Но вероломная противозаконная оккупация Бессарабии вследствие ультиматума от  28 июня 1940 года наложил крышку на его мечту. Александр не сбежал через Прут на запад в отведённые пары дней для политических беженцев, как делали многие юноши его поколения. Его физический гандикап, ставил его в выгодном положении который, определил его принять решение оставаться. Ему разрешили работать в той же больнице, не считая его опасным для новых властей. Одновременно благодаря своему невыгодному положению – быть калекой, спасся от участия в войну, от репрессий и «очистки от врагов» от 13 июня 1941 года, когда свыше 29000 румын были депортированы. Однако скоро вернулись бухарестские хозяева, после того как 22 июня 1941 года «вождь Антонеску» произнес известный призыв: «Солдаты, приказываю перейти через Прут, уничтожите врагов с востока и севера, освободите от красного ига большевиков всех наших  завоёванных братьев!»
Александр продолжал работать фельдшером. Кстати в те военные годы эта специальность была в почете и в любых обстоятельствах даже пригодной. Работал до изнеможения, спал, где попадется, больше всего в госпитале. В день 23 августа 1944 года, когда Красная Армия развернула Ясско-Кишиневскую операцию он был в том госпитале, ухаживая раненных с линии фронта. Познал голодуху лета 1946 года и многое ещё других бед того времени. Не был вовлечен в те свыше 30.000 политических процессов, вслед которых из числа осужденных свыше 8000 умерли во время пыток и допросов или были убиты без суда и следствия. Как никак, наверно тоже из-за гандикапа вышел сухим из мутных вод следующих валов ссылок, депортация, начатая 6 июня 1949 года до 1 апреля 1951-го, когда свыше 35 000 жителей пруто-днестровского пространства, из них почти 30 000 чистыми румынами были высланы за рекой Волгой, в Сибирь и на Кавказе. Его фамилия Басарабеску, имеющая сильные исторические румынские корни, всякий раз приносило ему и неприятности.  Сверх этого он ещё не мог хорошо говорить русский, так как он всё свое образование получил на румынском языке. Из этих соображений не был допущен к вступительным экзаменам на медицинский факультет. В надежде на то, что лучше выучит русский  да  ещё избежит травлю и коммунистический террор на работе, Александр взял себе  жену Бежененницу, красивую  россиянку, сбежавшую вместе с родителями из города Казань, с берегов Волги, дабы избежать террор тамошних татар, которые были в большинстве, то есть были мажоритарными. Её папа, пришел, как специалист котельщик и был принят на работу на местной терма электростанции.  Таким образом, приходили россияне в Бессарабию, как большие «специалисты», когда на самом деле были просто дворниками, дежурными женщинами и так далее. После обручения Александру стал Сашей, потому что так звал его Беженица. (Наверно от этого слова появилась потом фамилия Буженица).
Свадьбу справили в одном из ресторанов города Сорока, а после придания браку официальный характер пошли осмотреть средневековую крепость. Вошли через входную дверь со стороны башни по форме параллелепипеда. Остановились перед колодцем в середину крепости, из которой своими руками вытащили ведро воды. Предание гласит, что  те, что, выпьют  воду из этого колодца, будут иметь счастливую семейную жизнь, поэтому не упустили момент. Не секрет, что и некоторым  из русских пригляделись местные обычаи. Многим нравятся сначала из любопытства потом и на самом деле, но это не суть важно. Прошли наши молодожены и через круговую  дорожку с внешним диаметром в 37,5 метров с высоты 18 метров от зубцов крепостной стены. Останавливались во всех четырех башнях крепости. Сфотографировались. Через недолго время после свадьбы появился маленький Штефан. Вопреки  натиску жены и её «доброжелателей» Александру крестил ребенка с именем великого воевода, по румынский, а не Степаном по русский. Для того чтобы не знали соседи или другие, чтобы  не доносили в КГБ, церемония крещения сына была сделана в одной из церквей города Бэлц. Так жилось в Бессарабии (Советской Молдавии) до второй половины 50 годов. Крещение детей не так хорошо воспринималось советскими властями, а религия считалась «опий для народа», цитируя Маркса и Ленина…
Александр выбрал для своего сына имя Штефан из большого уважения  к «рыцарю христианства», о котором имел возможность говорить с одним историком из Кишинэу, который  был госпитализирован в больнице Сорок вследствие обострения здоровья – сердечного припадка.
- Дробление Молдовы началось с времён правления Штефана чел Мааре, в 1484 году отчуждением, вернее потерей, крепостей Килия и Акерман. Великий господарь имел многочисленных правомерных детей из законного брака и некоторых незаконных связях, которых не признал. Чтобы смазать или скрывать борьбу за трон между своими сыновьями и внуками Штефан чел Маре – Великого и Святого, как потом его признали, продолжил «разрывать на куски» Молдавское княжество. А значительные территориальные потери пришли гораздо позже. Буковина была захвачена 7 мая 1775 года Австро-венгерской Империей, потом 28 мая 1812 года Бессарабия была включена в рамках границ Русской Империи. Фэнел был обучен на русском языке,  с русской азбукой из которого выучил, что Владимир Ильич Ленин отдал всю свою жизнь борьбе за счастье народа. Позже появилась азбука Григория Виеру «Албинуца», в 1979 году, но тоже с русским алфавитом. Румынский язык выучил дома, особенно по вечерам, от своего отца. Его мать разговаривала с ним на ломанном румынском, или как она выражалась, на молдавском. Отец называл  молдавский язык 15-ой армией, которая присоединяется к 14-ой армии дислоцированной на обоих берегах Днестра.
Румынский период до Второй Мировой Войны отражался в советских учебниках истории как самый чудовищный, потому что королевские солдаты (жандармы) били виновных и невиновных людей подряд, без разбора. Грубая ложь! В статье 71 уголовного кодекса, простое признание румынского происхождения, идентичность «этикетировалась», считалась, проявлением национализма и каралось, как правило, ссылкой в Сибирь.
В 14 лет  Фэнел остался без отца. Александру Басарабеску умер, взяв  с собой в могилу и тот гандикап, который много раз помог ему перейти  много трудностей, не однократно вышедших перед ним как гром среди белого дня. Мать Фэнела посоветовала его выбрать военную карьеру, которая приносила удовлетворительный и устойчивый доход. Пошел в Киевское военное училище, где познакомился с юношами со всего Советского Союза. Имел возможность открыть для себя, что не только румыны, считавших себя молдаванами из Советской Молдавии ненавидят русских завоевателей, но и украинцы, не говоря о грузинах или тех, что из балтийских странах: эстонцы, латыши, литовцы. По окончанию военного училища был направлен в одной из военных частей Камчатки, для «закалки», где температура часто падала ниже 30 градусов по Цельсию. Самый тяжелый период был ночью в карауле, когда приходилось смотреть лишь на ледяное небо. Дома, за стаканом водки, предпочитал откровенничать с друзьями того времени: «я скрывался в одной из будки, чтобы не замерзали ноги. Там же  сушил портянки над одной чугунной печкой, рядом с портянками других коллег». Знаете, как воняют шерстяные солдатские портянки? Он спрашивал, и он же отвратительно смеялся, дабы скрыться в этом смехе. Так вот, зловоние, тяжелый запах, до сих пор стоит у меня в нос. Но то, что не нравилось рассказывать о том периоде, так это, то, что от скуки, большинство солдат писали себе на плечо русскими буквами: «Моя Родина». За это их старшие армейские начальники хвалили. Так с молодости, после выполнения воинской службы, становились «новые люди» - люди советского толка с тяжелым специфическим острым запахом военных портянок в нос и с русскими записями на коже своих плеч. Он не поддался этому соблазну. Для него, «моя родина» должна быть написана по румынский. Потом, после «закалки» в сибирские холода Камчатской области был переведен в гарнизоне Тирасполя. И там как во всей советской армией говорилось только по русский. Его  имя и румынская фамилия не нравилось некоторым военным начальникам, которые сделали так, чтобы его перевели в одной из частей города Кишинева.
У входа в Центральный публичный парк он впервые в своей жизни увидел памятник Штефана Великого, созданный скульптором Александром Плэмэдялэ в 1932 году. Правитель изображен с печальным лицом. Как будь-то, имел предчувствие грядущего дробления Молдовы. Прочитал с интересом все надписи в камень со всех сторон основания памятника, напоминающая цилиндра. Посчитал семь побед: у Липника, Бае, Васлуй, Валя Албэ, Чит на Буге, Скее, Пэдуря Рошие, что означало «Красный лес». Гордился, что носит имя господаря. Однако в своих мыслях Фэнел задумывался: «А почему не указана битва у «Кузминского леса» против поляков? Может быть, потому что молдавскую армию, согласно некоторым источникам, была поддержана турецкими воинами? У другого  входа в парк, с его центра, охраняемая двумя  небольшими скульптурами львов открыл для себя Аллею Классиков, которая заканчивалась по средине красивым фонтаном, возле которого находился ещё с 1885 года бюст А. С. Пушкина. Аллея имела только 12 писателей: Василе Александрии, Георге Асаки, Дмитрий Кантемир, Ион Крянгэ, Александру Донич, Михай Еминеску, Богдан Петричейку Хашдеу, Александр Хыждеу, Николай Милеску Спафарий, Костаке Негруци, Алеку Руссо и Константин Стамати, в доме которого, по подсказке прохожего, часто заходил А. С. Пушкин, чтобы развлечься, потанцевать и тренироваться борьбе со шпагой в период с 1821 по 1823 годах, когда был сослан из Москвы. «Хорошая ссылка, от холодов Москвы и других северных районах в мягкий и сладкий климат где растут платаны Кишинева!» Так думал Фэнел. Потом другие мысли не давали ему покоя. «А где бюст Садовяну?» Ему не было, откуда знать, что после 1989 года, Аллея Классиков румынской литературы будет укомплектована бюстами писателей: Тудора Аргези, Лучиана Блага, Георгия Кэлинеску, Георгия Кошбук, Мирчи Елиади, Октавиана Гога. Михаила Когэлничану, Алексея Матеевича, Михаила Садовяну, Никиты Стэнеску, Константина Стере, Николая Иорги и Джоржия Баковия.
С белым лицом, рыжевато-красными волосами, зелеными глазами, среднего роста, молодой офицер хорошо смотрелся в военной одежде офицера. Был молод и имел с собой денег…
В первом же отпуске он выбрал пойти в гостиницу для военных, в которых офицеров принимали бесплатно по всему Советскому Союзу. Предпочитал посетить Ленинград, потому что никогда не был на берегах Невы и Балтийского моря и еще услышал, что там очень много красивых женщин со всей России, прибывших ещё с давних времен Петра первого.