Улыбка фортуны

Одному московскому художнику — вполне русскому человеку с затерявшейся где-то в ветвях генеалогического древа заграничной добавкой — вдруг стало известно: в Эгейском море, на каком-то там островке, живет его родня, хотя и дальняя, вроде бы даже владеет тем крошечным кусочком суши. А вскоре, как улыбка фортуны, ему оттуда — приглашение, зовут погостить, даже очень зовут, хотят поближе познакомиться.
И вот он на острове, где сплошь экзотика, где всё для него — пожалуйста. Наслаждайся природой, твори, отдыхай, вообще чувствуй себя, как дома. Пожелаешь — можно и поселиться, обрести здесь, образно говоря, постоянную пристань, тихую гавань. Родня согласна, ей это даже польстило бы.
От зари до зари художник пишет, рисует, один за другим заполняет набросками альбомы. Он увлечён, жизнь его наполнена до краёв.
Но странное дело. Всё чаще дотоле ему неизвестное, неведомое чувство посещает его. Чувство какой-то зажатости, что ли, тесноты. Оно, это чувство, давит, сковывает, оно будто гиря.
Ну действительно! Метров пятьсот-шестьсот, всего-навсего, прошагал — и суша кончается, дальше земли нет. В другую сторону — то же самое. Тоска! Эффект «золотой клетки».
Всю жизнь проживший в огромной стране, он привык к простору и размаху, к необозримости. Ну хоть тот же Хабаровск или Владивосток, та же Камчатка — туда лететь-ехать ой-ой сколько! Да что там лететь — при одном поглядении на карту дух захватывает.
Потомился художник, потомился, тяготясь с каждым днём всё больше, понял: этот рай не для него. Не для него, что поделаешь! И, нимало удивив успевших привязаться к нему островитян, махнул раньше времени восвояси, на милую сердцу сторонушку, какая она ни есть. Привычка свыше нам дана.